Кристина Nef "Иван да Марья"

О чём надо думать, когда умираешь?! Почему так спокойно и больно?!..

Впереди раздался высокий звук боевого рога! Этот рог не "звериных глаз… Это наши…

Казимир с дружиной! Он успел!!!..

Не в силах больше стоять на коленях я упал на живот, наблюдая последние мгновенья своей жизни, как вражины стали рядами падать замертво! Словно поверженные смертельной заразой!..

Значит Витязи здесь!..

Если бы у меня были силы улыбнуться. Только держись сынок! Тебя спасут!..

Всё! Праотцы я иду к вам…

Глава 1

Милана

Лети, перышко,

Через полюшко,

Смахни, перышко,

Мое горюшко.

С моего лица,

Смахни пылюшку,

Обратися, стань

Моим крылышком.

Мне бы крылышки

Как у сокола,

Мне бы силушку,

Как у камушка.

Мне бы, братушек,

Как у деревца,

Мне бы жизнюшку

С нового венца…

Перышко подхватил воздушный поток и понёс с окровавленной, пропитанной болью и смертью земли!.. Оно летело через горы. Через моря и реки. Через поля… Через много лет… Пока не приземлилась на крышу избы, стоявшей в окружении старых, высоких деревьев Ольх и Осин…

Оттуда разносился, громкий раскатистый женский смех.

– Аха! Ахаха! Как это, нет духов природы?! Как это, нет силы в коряках и травушках?! Ахаха! Ахаха!!! – схватившись за живот, смеялась пожилая невысокая женщина. – Ой чадо неразумное! Насмешила ты Верчиху! Ахаха! – она похлопала себя по ключицы. – Тебя как звать-то? Имя уже наречили тебе?

– Нет. – улыбаясь во все щеки ответила я, сидевшая рядом с ней за столом!

– Сколько же тебе летов?? Семь, пять?

– Во. – я показала старушки свою ладошку, загнув один палец.

– Да??!! Ахаха!! Запамятовала поди, как ребятня нынче выглядит. Мать как величать по девичьи, Катерина Горославна!?

– Угу… Покажи. Ты же обещала. – напомнила робко я.

– Ах, сейчас, сейчас…

Женщина встала из-за стола и начала передвигаться от одной полки к другой, которыми были обставлены все стены внутри её дома. Они были завалены чашами с различными травами, мешочками с всякими кореньями, лечебными порошками и сушеными ягодами с овощами, которые висели, на верёвке, как белье на просушке. Кругом стоял яркий аромат этого всего, вперемешку с тлеющем костром из печки, топлёной на берёзовых дровах. Верчиха нюхала и кидала травы в небольшую тару из осины, держащую у себя в руке, при этом что-то бормоча себе под нос. На ней было простое однотонное платье, тёмно-синего цвета. Голова её покрыта платком, завязанным вокруг шеи.

– А тебе, сколько лет?! – мне тоже стало любопытно узнать её возраст.

Она была маленького роста, худощавой, с тонкими длинными кистями. Вся кожа её была в мелких морщинках, но при этом на лице была здоровая свежесть, и бодрость.

Я показала две свои раскрытые ладони, и сжала их в кулаки.

– Стока?!

– Ахаха! Ты так устанешь загибать, чтобы посчитать… Вон лучше глянь, кто возле тебя сидит?! – сказала она, даже не поворачиваясь ко мне.

– Ой! Это ёзэк! – я так обрадовалась, что аж подпрыгнула со стула, на котором сидела.

Ёжик был размером с дворовую собаку и улыбался как человек. Он сидел рядом со мной за столом и ел горячую похлёбку из репы.

– Кто-то ест, а ты не ешь! – ругала меня старушка, за то, что я никак не могу доесть похлёбку.

– Да куда ж они убежали окаянные!? – возмущалась Верчиха. – О!.. Вон там, кто у дверцы бегает, погляди?! – сказала она, снимая с верёвки какую-то сушеную, чёрного цвета ягоду.

Я повернула голову в сторону порога, и увидела маленького человечка, размером с мой локоток. Он был лохматый в длинных одеяниях и наверное, возраста старше чем Верчиха.

– Ты кто?! – я выпучила глаза от удивления.

Он помахал мне рукой и поднявшись в воздухе как птица, подлетел к нашему столу. Человечек налил из кашницы, себе похлёбку в отдельную чашу. И достав из своего кармана рубахи, большую ложку, начал есть.

– Дедушко он… – ответила за него женщина. – А головку подними, там видишь кого?!

Я затаив дыхание, посмотрела наверх. Там на веревки с пучками зелени, качался как на качелях, существо зелёного цвета, похожего на кота. Он сидел на ней, свесив свои задние лапки вниз, а передними держался за грозди высушенных ягод, свисавшие над ним.

– Ух ты! Котя? – обрадовалась я новому «гостю» – Звеиюска! Ты котя?!

Он, заметив меня, спрыгнул с верёвки и как все до него "чудные создания" уселся за стол, словно «муж». Ёжик налил ему чашу похлёбки и «котя» за милую душу стал её уплетать. Наблюдая, с каким удовольствием волшебные существа лопают её, у меня тоже появился аппетит, и я принялась доедать свою порцию. Когда все докушали, Верчиха села возле нас и сказала.

– Ахаха!! Силушка есть везде! Духи есть везде! Величать их Дедушко!.. Дедушко – лесной, дедушко – межевой, дедушко – дворовой, дедушка- полевой, дедушко – домовой…Вот как эти. – показала она на существ. – Они добрые. Коли случится оказия какая, проси их, они пособят. Только лакомства давай иногда…Твоя прабабка, твоя бабка, ладили с ними. Не рассказывали разве тебе?!

Я помахала головой в разные стороны.

Старушка на время замолчала, а потом, прекратив смеяться, первый раз за весь вечер, серьёзно сказала.

– Не выдержит Катерина, силушка тёмная одолевает и с ума сводит… Делает Йородивой…

Я удивилась кому это она?! Посмотрела на домовят, думая может Верчиха сего им молвила. Но они так же недоумевающее, глядели на неё, как и я.

– Так – так – так…Чего это вы все ждёте?! – спросила у нас старушка. – Ах да!!!..Уже и забыла!..А ну-ка, на! Помешай ручками. – как ни в чём не бывала, приказала старушка.

– Мешай не бойся! Хотела же узнать судьбу дорожку свою, богами данную?!

– Ага. – я снова махнула головой.

И перемешала маленькие камушки в мешочке, который мне дала Верчиха.

Старушка взяла тару с травами, подошла к печки, достала из неё уголёк и кинула в чашу. Они стали ароматно дымиться. Она закрыла глаза и начала быстро выкидывать травинки, которые не загорелись, перебрасывая их через наш стол. При этом снова проговаривая что-то непонятное, себе под нос.

Дедушко ёжик, дедушко кот и дедушко человечек, с интересом наблюдали за Верчихой. Махая головой вслед за её каждым движением. Наконец она остановилась, резко выбросив догорающие травы на стол, вместе с камушками из мешочка, который я мешала ранее. «Ёжику» даже пришлось поспешить убрать кашницу с похлебкой, чтобы ничего не попала в неё. Мы вчетвером опустили головы, внимательно рассматривая, что получилось!

– Вижу твою долю… – сказала женщина.

Я вместе со всеми домовятами, радостно захлопали в ладони. Верчиха начала читать непонятные знаки на камушках, проговаривая вслух…

– Суженный твой, не родной с тобой крови. Сила у тебя ведухи. Он же силушку свою берёт из мира Нави… Хоти не хоти, но не уйти тебе от долюшки этой! Не бранись на богов за это, всё будет, как должно быть…

* * *

Я резко открыла глаза… Из окна первые лучи Ярило Солнышко, прогоняли засидевшихся звёздочек с неба.

Приснится же такое!.. Ну и ну! Такие бредне мне во сне ещё не являлись. Верчиха? Откуда-то я знаю это имя? Надо спросить у Марфы, может она слышала о ней.

Я подошла к окну в своей комнаты, прогоняя впечатление от сегодняшнего сна. Оглядев наш небольшой дворик снаружи, с облегчением вздохнула.

Я у себя дома, а не в чудной избушки в лесу. И мне уже не четыре, а четырнадцать. Какой-то суженный? Хотя ясно. Сегодня же мой обряд совершеннолетие… Не зря говорят, что накануне могут являться странные и чудные сны девушкам. Мол их богиня Макош специально посылает, чтобы проверить насколько девушка готова взрослеть.

Я начала собираться, заправила простынь под матрас и аккуратно сложила подушки друг на друга.

Но всё таки, на всякий случай, а положу ка недоеденный кусок сладкой пастилы под кровать(которую я всегда тащу со стола, чтобы полакомиться перед сном)

Вдруг правда домовые существует, и захотят угоститься.

Я вышла из своей комнаты, в центральную часть нашей избы. Мамины покои были на втором этаже. Внизу же возле печки, ещё храпела Марфа на постели. Ей мама предлагала спать в моих или её покоях, но она сказала, что у нас там зябко, а ей милее, где ножкам тепло. Так она и спит возле печки, даже когда не холодно и мы её не топим. Марфа была лет на пятнадцать старше моей матушки, и приходилась мне тётушкой не та, которая сестра мамы или папы, а та, кто присматривает и обучает разными женскими науками. Вроде готовки, уборки, рукоделию и всяким другим полезностям… Её муж был троюродным дядей моего отца. Он погиб в битве за континентом. Детей у них не было, и после она осталось одна. Тогда папа решил взять её под свою заботу. Марфа в благодарность попросила дозволения обучать всех его дочерей, девичьими ремеслами. Так как у меня были (и есть) одни только братья (то после того случая, случившегося у моих родичей) я осталась с мамой. А Марфа со мной. И мы теперь живём втроём в этой избушки.

Я заметила на грядушки стула, возле кровати тетушки, висело очень красивое голубое платье. С белыми рюшами, покрытое серебристой росписью с разноцветными камнями.

Это наверное мне на мой праздник. Обрадовалась я.

И принялась его быстрее примерять на себя, случайно уронив стул и разбудив Марфу.

– Тю! Чё не спится ягодка?! – спросила сквозь сон женщина. – Погодь шустрая, иголки ещё не вынула! Погодь! Сейчас уколешься.

Но было уже поздно. Не успела я его надеть через голову, так сразу же больно кольнула палец, уронив платье на пол.

– А ну ступай в умывальню, потом причешись, вон все волося позапутанные.

Показала она на мои колтуны в волосах, после ночи.

– Апосле уже будем готовиться.

– Ага! – невтерпеж облачиться в новое платье, я поспешила в умывальню.

Мама уже встала и спустилась к нам.

– Мамочка, сегодня мой обряд!

Радостная подбежала её обнимать.

Она было сегодня очень бледна, и выглядела уставшей. Мама убрала прядь волос с моего лица, улыбнулась и велела, так же идти причесаться.

После умывальни и завтрака, мы с Марфой одели на меня новое платье и заплели косу с лентами под цвет его. На голову я надела узорное очелье[2 - Лобная повязка.], по бокам которой были прикреплены рясны.[3 - Подвеска.] Они свисали вертикально вниз до шеи, сделанные, из разноцветного бисера, изображающий узор огница и символику нашего рода. Я была такая счастливая, любуясь на себя в зеркало. Только вот единственное, что мне портило настроение, это мое родимое пятно. Оно было слегка розоватым, расположенным над левой бровью и чуть переходящее на веко глаза.

– Не волнуйся! Ты же знаешь, когда ты переживаешь, оно ярче становится! – сказала мама.

– Да чего ты переживаешь?! – звучным голосом, успокаивала меня Марфа. – Такая невеста выросла, вон завтра отбоя уже не будет от женихов! Все захотят свататься!!

Я обняла маму и Марфу.

– Ой, боги! Ты чего это дитё! – тетушка тоже крепко прижала меня в свои объятия и прослезившись сказала. – На женихов пока не рассчитывай, мала ещё! Это праздник благодарение богам, что ты теперь девушка и перешла из девочки в девушку, способную продолжать род наш! О суженных пока не думай! Отец велел, что замуж пойдёшь не раньше семнадцати! – помахала мне пальцем Марфа. – Ыхи! Ыхи! – она начала громко рыдать, вытирая слёзы платком. – На держи!

Тётушка протянула мне мешочек, в нём был наручный браслет из золотистых ниток и бисера с символами нашего рода, которые были и на моём очелье.

Я снова крепко обняла Марфу.

– Ты теперь взрослая моя дочка! Теперь ты взрослая… – тихо произнесла мама, и подарила мне что-то свёрнутое, в бежевую ткань.

Я развернула её, это была красивая свадебный покров и круглый медальон с непонятными рунными надписями.