– Простите ради бога, голова закружилась. Устал, наверно. Много работаю. Вы как, не испугались? Сейчас-сейчас, приду в себя. И продолжим.
– Что вы, доктор. Теперь я вас обязана лечить. У меня где-то бальзам звёздочка был. Прилягте, намажу вам височки. Не переживайте, всё будет хорошо. Мама меня учила, как справляться с такими ситуациями. Советую пить воду со свежим лимоном. Мне всегда помогает.
Люсия суетилась возле Пал Палыча, не обращая внимания на то, что на ней совсем ничего нет, кроме трусиков. Мужчина уже окончательно пришёл в себя, но не хотел себя выдавать. Ему определённо нравилось наблюдать, как подпрыгивают упругие грудки, чувствовать нежные прикосновения, слушать мелодичный голос.
Голос! Удивительно, но Люсия не хрипела, не обливалась потом, не выглядела больной и беспомощной. В сложившейся ситуации было что-то нереальное, мистическое. С чего бы, например, ему, взрослому мужчине, отнюдь не мальчику, было спасаться бегством в беспамятство от приступа мимолётной впечатлительности, укрываться спасительным обмороком, словно застенчивый юноша, впервые увидевший распустившийся бутон девичьей груди?
Такой силы эмоциональный стресс, направленный на пациента, тем более, на молодую женщину, посетил его впервые в жизни.
Пал Палыча трясло от избытка энергии. Его корёжило и ломало неведомое греховное влечение, нарушающее принципы врачебной этики, силу и причину которого он, дипломированный терапевт, не мог объяснить и понять. В его врачебной практике такое случилось впервые.
На настенных часах, куда Павел нечаянно посмотрел, было уже без четверти девять. Впереди два нереализованных вызова, а он лежит и глазеет исподтишка на обнажённую нимфу, вынашивая в подсознании откровенно пикантные планы, которым никогда… никогда не суждено воплотиться в реальность.
Зачем он ей такой нужен, зачем!
Тем временем женщина отвернулась, бесстыдно выставив напоказ не менее соблазнительный контур, чтобы одеться. Её грациозные, волнующие женственностью движения приводили Павла в неистовство, заставляли страдать и восторгаться одновременно.
Мужская психика, не выдержав борьбы желаний с запретами, раскалилась добела, вытворяя с телом немыслимое: сердечные ритмы пошли вразнос, кровь сосредоточилась ниже пояса, дыхание запирало, эйфория и возбуждение перемежались приступами отчаяния.
Пал Палыч затаил дыхание, сосчитал до десяти, – Люся Леонидовна, зря вы всё-таки оделись. Я вас так и не осмотрел. Давайте уже завершим процедуру. Назначу вам лечение и пойду уже на следующий вызов.
– Ага, видела, как вы эмоционально реагируете на девичью грудь. Я так испугалась, когда бросились меня обнимать, а вы брык и в техническом нокауте. Не нужно меня больше лечить, мне уже лучше. Наверно простуда от страха убежала. Это надо было видеть: взрослый мужик насмотрелся на сисечки и поплыл в мир грёз. Чудеса, да и только. Экий вы доктор впечатлительный. Я вас, пожалуй, провожу. Что-то переживаю. Куда нам на следующий вызов?
– Нам!
– Не могу же я вас такого беспомощного бросить на произвол судьбы. Как ни крути, я теперь за вас в ответе.
Счастье из сугроба
Милая, ты спишь, раскинув руки,
Погрузившись в омут сновиденья.
Боже мой, какое наслажденье,
И какие сладостные муки!
Алексей Порошин
Лариса Львовна Самарина, главный бухгалтер малого предприятия по производству оборудования для бассейнов, женщина в возрасте немного за тридцать, сидела в модном кафе, где общался обычно местный бомонд.
Днём сюда приходили обсудить дела, заключать сделки, вкусно поесть, а вечером здесь можно было развлечься: послушать игру на пианино, на флейте и скрипке, в шикарной обстановке, с кем-то интересным или нужным познакомиться, с наслаждением поскучать.
В этом заведении варили изумительный кофе, подавали потрясающие салаты, закуски и десерты. Всё было изысканно, но слишком дорого.
Несмотря на это Лариса ходила сюда каждый вечер в пятницу и субботу со своей единственной подругой Алиной Ветровой, с маниакальным упорством мечтая именно здесь, в роскошной аристократической обстановке, встретить свою любовь.
Однажды она неудачно побывала замужем, как ей казалось, по большой и чистой любви.
Андрей на поверку оказался грубым и бессердечным, но сразу разглядеть мерзкие качества было невозможно. Этому мешала свойственная её жизнерадостной натуре природная впечатлительность, многократно помноженная на пылкую влюблённость.
Образ любимого она конструировала с небывалым энтузиазмом задолго до знакомства с будущим мужем, чему по глупости научила Ларочку сентиментальная маменька, которая пронесла несбывшуюся мечту о женском счастье через всю жизнь.
В беззаботной юности девушка представляла мир любви как нечто удивительно воздушное, яркое и цветное, обитающее под хрустальным куполом. Он держит Ларису, плечи которой накрыты прозрачной кружевной вуалью, за руки, она возбуждена, счастлива. Удивительной красоты закатное зарево, чувственный экстаз, и радость без границ.
Скверный характер супруга проявился практически сразу, после двух-трёх недель совместной жизни.
– Какого лешего разлеглась, – заводился он с самого утра, не успев восстановить дыхание после замечательной интимной симфонии, – оделась живо, пора завтрак готовить. Тебя что, маменька не учила, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок! И не округляй глазки, словно не понимаешь. Я тебя научу родину любить.
– Андрюшенька, это у тебя юмор такой, я что-то не так сделала, почему ты грубишь! Я всё-таки жена, а не любовница. Ты же всегда был ласковым, нежным.
– Именно поэтому ты должна знать своё место. Не пытайся пустить в ход бабские штучки. Со мной этот номер не пройдёт. Я глава семьи, это не обсуждается… изволь подчиняться. И не смешивай бытовые женские обязанности с сексом. Когда, как и сколько тебя иметь, буду решать я.
Брак продержался чуть больше полугода. Дольше выдержать эксцентричный, раздражительно властный характер мужа было невозможно.
Лариса какое-то время пыталась подстроиться, искала компромисс, но не находила, по причине того, что Андрей не имел желания считаться с её потребностями, тем более с мнением.
Развод был тяжёлым испытанием. Андрей давил морально, грубо принуждал к сексу, орал как ненормальный, грозил неприятностями. От его примитивного обхождения с рук не сходили синяки, от слёз образовались уродливые мешки под глазами.
Вспоминать о том браке было противно и больно.
Лариса представить не могла, что внешнее и внутреннее в человеке может быть настолько контрастным.
Она долго болела. Депрессия затянулась на годы. Однако природа диктовала свои правила: мечты о настоящей любви, которая точно так же ищет её, высверливали мозг, вынуждали искать и действовать.
По ночам Ларисе снился собственный дом, семейная идиллия и дети. Да, дети. Двое.
Почему она была уверена, что найдёт свою любовь именно в кафе, Лариса не понимала. Логическая цепочка её рассуждений на данную тему основывалась на том, что в изысканной обстановке невозможно встретить грубого мужлана.
Женщина была уверена, что человек, предпочитающий пианино и скрипку современной попсе должен быть гармонично развит и иметь безукоризненный вкус.
Алина, подружка, сопровождающая её в вечерних посиделках, в завершении вечера, иногда сразу по приходу, обязательно находила поклонника.
Она была весела, жизнерадостна, беззаботна, имела кошачью грацию и редкостное умение флиртовать со всеми подряд. Её нисколько не заботила одинокая специфика холостой жизни. Напротив, женщина находила в свободном от брака жизненном пространстве много плюсов.
В кафе они обычно заказывали салат, десерт и графинчик водки.
Подружку моментально уводили в соседний зал, где завсегдатаи отрывались в привычных танцевальных ритмах.
Алина изредка прибегала, чтобы вкратце сообщить о пикантных или смешных эпизодах очередного романтического контакта, о милых интимных подробностях общения, и перспективах на ночь.
Ларису эти сенсации мало волновали. Она тайком изучала мужское население заведения, пытаясь отыскать именно того, кто способен на настоящие чувства, на настоящую романтическую любовь.
Большинство мужчин отдыхали с подружками. Эти Ларисе были совсем не интересны.
Другая категория посетителей искала мишени для легкомысленного флирта. Эти были опытными психологами, моментально просчитывали как поведение, так и характер присутствующих в заведении дам. Для них Лариса была чересчур загадочной: желания возбуждала, но поведением давала понять, что вечер может быть томным и только.
Обстановка заведения Ларисе нравилась. Она всю неделю мечтала, что именно сегодня случится приятная, желанная неожиданность: не может быть, что её не заметит именно тот, кого ищет и ждёт так долго.
Пусть это будет не принц, но человек, способный уважать личность, а не искатель приключений, основу вожделения которого составляет винегрет из упругих ягодиц, высокой груди и точёных ножек, приправленный интимной доступностью.
Все названные преимущества, включая замечательную фигуру, ухоженные здоровые волосы и смазливое личико у неё были в наличии. На эти приманки постоянно клевали, но совсем не те, кто сумел бы удовлетворить её духовные и эстетические потребности.
Лариса не хотела быть девочкой на час.
Перед визитом в кафе она красилась намеренно скромно, надевала платье, делающее фигуру загадочно-непредсказуемой, но при определённом воображении способном рассказать о своей хозяйке довольно много.
Вкус у Ларисы был безупречный, не вполне обычный. В своих нарядах она походила на женщин из аристократического общества начала прошлого столетия.
Возможно, именно по этой причине серьёзные мужчины предпочитали с ней не знакомиться: кто знает, что от такой странной особы можно ожидать. Куда проще накоротке общаться с девицей в прозрачном платьице или в мини юбке, поведение которой бесхитростно и предсказуемо.
Единственное исключение в своём гардеробе Лариса оставляла для обуви на высоком каблуке. Она стеснялась своего маленького роста, а мужчину своей мечты представляла в фантазиях и грёзах высоким, элегантным и статным.
Увы, сокровенные романтические видения не желали воплощаться в реальность. Просидев вечер в томительном ожидании чуда, Лариса каждый раз возвращалась домой в слегка подвыпившем состоянии пешком, на высоких каблуках, что было совсем непросто, особенно зимой.
Обычно после этих визитов её накрывала удручающая тоска, невыносимо гнетущая, высасывающая остатки энергии. Хотелось поскорее добраться до постели, продолжить наслаждаться обыденной жизнью, страдая одновременно привычным одиночеством в уютной тишине холостяцкой квартиры, укрывшись с головой тёплым одеялом.
Лариса не понимала, почему ей так не везёт. Она рассматривала своё зеркальное отражение, слегка шатаясь от выпитого спиртного, находя его прелестным и милым.
Экскурсия в мир зазеркалья непременно завершалась слезами, потом следовала привычная чашечка очень крепкого кофе, попытка излить душу на лист бумаги в стихотворной форме.
Лариса делала эмоциональные поэтические наброски, рифмуя нерифмуемое. Попутно сбрасывала с себя детали вечернего одеяния после каждой удачной строфы.
На каком-то этапе написания она обязательно спотыкалась, замечала, что в творческой экзальтации успела раздеться полностью.
– Ну и чёрт с вами! Не больно нужно. Все мужики такие же проходимцы, как Андрей.
Лариса энергично зачёркивала так и недописанное произведение, и шла спать.
В лежачем положении её начинало мутить, голова шла кругом. Женщина боялась закрыть глаза, погружалась в дремотное состояние, в котором обязательно являлся орущий, издевающийся над ней Андрей.
Жизнь представлялась Ларисе нескончаемой мукой, которую не было возможности прекратить собственными силами. Ей непременно необходим спутник жизни: ласковый, нежный, щедрый и любящий.
– Где же он, где, – слёзно вопрошала женщина внутреннего собеседника, чувствуя безысходность и отчаяние.
Засыпала она обычно под утро. Пробуждаясь от звонка Алины, чувствовала к ней неприязнь. Подруга как всегда рассказывала о сказочном приключении, доставившем ей очередное небывалое наслаждение.
Все её кавалеры были щедрые, любвеобильные и необыкновенно порядочные.
Лариса ловила себя на мысли, что такого непременно выигрышного стечения обстоятельств не может существовать в реальности.
Скорее всего, Алина выдумывает сказочных персонажей, чтобы досадить ей, хронической неудачнице. Нет, чтобы утешить, она удобряет и без того гипертрофированный комплекс неполноценности, разросшийся до невиданных размеров.
Лариса силой несгибаемого характера заставляла себя встать, выполнить необходимые домашние дела, хотя не имела никакого желания поддерживать комфорт и порядок.
Несмотря на депрессивное настроение, она преодолевала меланхолию, готовила нехитрый завтрак, изысканно, со вкусом сервировала его, и заставляла себя поесть.
Помыв посуду, Лариса просматривала вчерашние записи. Обычно они ей не нравились, но основная мысль в последнем творении была интересной. Творческий процесс увлекал, заставлял сосредоточиться. Несколько минут, иногда часов, она была счастлива.
И снова проваливалась в мрачную бездну тоски.
С этой минуты Лариса начинала готовиться к вечернему визиту в кафе, где её должен был отыскать любимый. Именно сегодня, мечтала она, должно случиться долгожданное событие.
Однако ничего интересного опять не случалось.
Лариса весь вечер ожидала воплощения мечты, не притрагиваясь к закускам. Лишь в завершение визита она выпивала всю водку, которая тут же затуманивала рассудок.
Сегодня всё пошло не так, как обычно. Уже через час к Алине привязался эксцентричный самоуверенный тип с вульгарными манерами.
Мужчина вёл себя хозяином положения. Не спросив разрешения сел за стол, заказал кучу блюд, заставил официантку сбегать за цветами, сыпал комплиментами, нагло ощупывал взглядом Алину, с нескрываемым интересом попутно пытался заглянуть в вырез декольте Ларисы.
Его масленый взор, плотоядная ухмылка и недвусмысленные жесты выдавали неумеренный размер похоти. Неожиданный кавалер ухаживал за Алиной, но явно рассчитывал на победу именно над Ларисой. Или над обеими сразу.
