Александр Изотов "Нулевой мир 2. Мера Один"

Мы так и шли мимо елей, дорога была прямая и кончаться не собиралась. Среди Серых Волков начали гулять фляги, судя по запаху, с каким-то слабым хмельным напитком. Командиры отряда, как я понял, ехали впереди, и будто бы ничего не замечали. Ну, а рядовые бойцы, уважения ради, все-таки прятали выпивку.

И, конечно же, начались веселые разговоры о женщинах. Звери не стеснялись оценивать и щупать прелести первушек, идущих среди нас. Стихийники скрипели зубами, но шли, покорно опустив головы.

– А вот эта, смотри какая…

– Да, пока не продали, я к ней наведаюсь. Слышишь, куколка?

Впрочем, не все было гладко, и не все стихийники это терпели.

Светловолосый рядом со мной явно искал смерти, и рванулся на Фолка, когда тот, проходя мимо, шлепнул полноватую первушку перед ним. Стихушник махнул кулаком в лицо зверю, и, естественно, даже не дотянулся.

Зверь ухмыльнулся и коротко ткнул копьем, собираясь проколоть наглеца. Я непроизвольно дернулся вслед за первушником и рванул его на себя, и получилось, что копье оставило только кровавую точку на рубахе у парня.

– Ах, ты первота сраная, – явно захмелевший Фолк стрельнул в меня взглядом.

Лицо зверя раскраснелось, мышцы на руке взбугрились, и я почуял, что сейчас проткнут нас обоих. Я отпрыгнул, пытаясь увлечь за собой светловолосого. Но копье полетело вперед так быстро, что я сразу понял – мы не успеваем.

Хрястнуло дерево, и нас снесло с ног. Упав, я сразу вскочил, не понимая, почему еще жив. Первушник валялся у меня под ногами и кашлял кровью – основной удар пришелся ему по ребрам.

Удивленный Фолк держал в руках обрубок древка, а наконечник копья валялся на земле рядом с нами. Возле зверя стоял хмурый десятник с обнаженным мечом.

Я не сразу догадался, что этот зверь спас нас, срубив острие за миг до удара. Но как он так быстро оказался рядом, если был в двадцати шагах впереди, не меньше?

– Лишаешься жалованья на три месяца, – холодно произнес десятник, и ткнул в сторону кашляющего, – А если этот не выживет, полгода. Ясно?

У Фолка играли желваки, но он коротко кивнул, бросив на меня злой взгляд. И я понял, что у меня теперь личный враг.

– А чем это пахнет? – десятник принюхался, – Медовуха, кажется?

И он обвел всех зверей вокруг мечом.

– По одному дену с жалования у каждого, – и указал на Фолка, – Благодаря тебе, зверье пустое. Марш в конец, чтоб я тебя не видел.

Красный от злости Фолк скрылся, провожаемый недовольным ворчанием соратников. Первушник у моих ног перекатился на четвереньки, пытаясь встать. Я крякнул, подхватив его под мышки, и он кое-как смог встать.

Подняв голову, я наткнулся на взгляд десятника.

– Стихушник… – задумчиво сказал он.

– Да, господин зверь.

– Хорошая реакция. Ты дрался раньше?

Я покачал головой, мои мысли лихорадочно метались, пытаясь придумать отговорку.

– Нет. Рыбу ловил только, да в горах приходилось козлов отгонять.

Звери засмеялись, услышав это. Десятник усмехнулся.

– Ну, козлы тоже быстрые…

Затем он, задумчиво поглядев на меня, ушел в начало процессии. Мы пошли вперед, я пытался подпереть светловолосого, который ковылял, согнувшись от боли.

Постепенно осадок от случившегося сглаживался, и звери снова завели старые разговоры о девках.

– Да, у нас служаночка одна есть, – мечтательно сказал один, – Брыкается так, что я сразу уже готов.

Звери заржали, а один усатый недовольно проворчал.

– С первотой-то не противно? Волчицы какие у нас, а вы на червей смотрите.

– Так если волчица взбрыкнет, – ответили ему, – Ты точно зубов не соберешь!

Отряд опять взорвался смехом, даже спереди подтянулись несколько зверей послушать весельчаков.

Насколько я понял, среди Серых Волков были и женщины-воительницы – те, кого Небо одарило хорошим боевым талантом. Интересно, у Скорпионов я такого не замечал. Хотя, что я у них там был, всего один или два дня, если считать время, когда был в сознании?

– А Дикая? – вдруг сказал усатый, покручивая ус, – А какие сиськи! Аккуратные, прямо…

Усача перебили, хлопнув по плечу.

– Все, Бьерн, ты мне ден должен, если хочешь, чтобы она об этом не услышала.

– Да пошел ты, зверье пустое! – рыкнул зверь, отмахнувшись кулаком.

– Тут, кажись, деном он не обойдется, – в отряде засмеялись, – Ну что, зверята, вот и вернули жалованье!

***

К деревне Серых Волков мы подошли уже ночью, поэтому насладиться видом не получилось. Тем более, мы все уже валились от усталости, и я мало что запомнил.

После елового бора мы шли по равнине, где я заметил вдалеке серебрящуюся полноводную реку. Затем дорога опять начала петлять по лесам, только лиственным, они очень напоминали среднюю полосу России – дубы, клены, березы.

В конце пути снова появились каменистые холмы, поросшие редколесьем, и, насколько я разглядел в свете луны, поселение Серых Волков прилипло к вытянутому склону. Оно было намного крупнее всех виденных мной деревень.

Нас провели через высокий частокол из гигантских бревен. Я задрал голову, оценивая серьезность препятствия. Метров пять точно есть. Это не оградка в деревне Белых Волков, прыжком не перемахнешь.

Процессия начала подниматься в гору, мы шли мимо прилипших друг к другу домиков, и попадались даже двух- и трехэтажные. Здесь плотность поселения явно выше. Я покачал головой – у Скорпионов явно не было шансов выстоять против такого противника, Серых Волков в разы больше.

– Стоять, – крикнул десятник, когда мы вышли на большую площадь.

Нас согнали в кучу, к десятнику вышел какой-то старик, одетый в простой потертый балахон.

– А это кто тут у нас?

– Первота, мастер Рульф, – десятник с довольным лицом обвел нас рукой, – Думали собрать последки, а еще больше нашли.

Старик Рульф обходил нас, оглядывая хозяйским взглядом, и цокал языком от удовольствия.

– О, красота какая, – он оценивающе скользнул по девушкам, которых вывели вперед, – И стихия огня даже.

– Да, тут есть ценные экземпляры.

– А воздух не попался?

– Нет, – десятник сморщился, – Чего нет, того нет.

– Ай, как жаль, – Рульф покачал головой, – А я надеялся.

– Зато вон, опять две стихии…

Палец десятника указал в мою сторону, и через миг сильные пальцы стиснули мое плечо. Меня вытолкнули вперед.

Старик подошел и хозяйским движением схватил меня за щеки и стал крутить голову, разглядывая.

– Хм, – он потер подбородок, – Вообще неясно.

– Что?

– Да он драться будто умеет. И при этом… непонятно, как будто ребенок.

У меня гулко забилось сердце. Как же трудно в этом мире что-либо сохранить в секрете. Десятник смерил меня взглядом, а потом сказал:

– И то верно. Кстати, да, он спас первушника одного, успел оттолкнуть. Я еще подумал, реакция какая…

– Вот если б про нуля такое сказали, – Рульф засмеялся, – Не поверил бы.

– Мастер Рульф, думаешь о том же, о чем и я?

Старик поморщился:

– Да стихии у него червячные, ему только в земле рыться. И, честно, я видел более талантливых первушников.

– Это да.

Тут ночную тишину площади прорезал крик:

– УЛЬВА-А-АР!

Десятник со стариком вздрогнули и обернулись. На площадь зашла девушка. При первом взгляде на ум просились только слова амазонка или валькирия. Рослая, с явными линиями мышц на голых руках и икрах. Грозно сведя брови, она шла прямо к нам.

Туго стянутая коса черных волос покачивалась за спиной, на скулах мазки серой краски. Голое тело воительницы было скрыто за ладно скроенным корсетом, подчеркивающим фигуру, на ногах были короткие кожаные штаны с защитными вставками. Они заканчивались чуть ниже колен.

– Вот на хрен, – прошептал десятник.

Старик тихонько засмеялся, уткнув нос в плечо, и весело бросил:

– Ну, на то она и Дикая!

– Лучше б была домашняя… – проворчал десятник.

В этот момент девушка подошла и встала, уперев руки в боки. На поясе у нее покачивался небольшой топорик, из-за спины выглядывала рукоять меча.

– Ульвар! – ее звонкий голос разрезал ночь, – Какого хрена, зверина ты дубоголовая?

– Хильда, ты все же с десятником разовариваешь, – укоряюще покачал пальцем Рульф.

– Уж извините, мастер Рульф, – она тряхнула головой, – Но другого обращения он не заслуживает. И я не ниже по рангу!

– Что случилось-то? – удивленно спросил десятник, которого, как оказалось, зовут Ульвар.

– Ты мне должен! – она подошла и мощно ткнула пальцем в грудь зверю.

Гулкий звук удара прокатился по площади, десятника даже качнуло.

– Да с какого бы нуля? – возмутился тот.

– Ты моего примала убил! – чувствовалось, что еще чуть-чуть, и она взорвется, – Ты знал, что он умрет!

Она сделала шаг вперед, положив руку на топорик, и десятник непроизвольно шагнул назад. Судя по лицу Хильды, она явно не шутить пришла.

– Да ладно, из-за первоты прямо…

– Ты смеяться решил, зверье пустое?

Мастер Рульф, почувствовав, что ситуация выходит из-под контроля, вдруг махнул в мою сторону:

– Смотри, кого Ульвар привел. Думаю, он не будет против…

Яростный взгляд волчицы лишь мельком скользнул по мне, потом она опять поперла на десятника, схватив того за нагрудник:

– Ты мне шваль решил подсунуть? Червя земляного?

Ульвар тоже начал краснеть от злости, его рука легла на рукоять меча. Ладонь Хильды накрыла его руку, не давая вытянуть, и некоторое время они стояли, меряясь силой. Было видно, что волчица ничем не уступала десятнику.

Их лица были близко друг к другу, и мне показалось, что тут не только ненависть.

– Хильда, – рявкнул мастер Рульф, в голосе старика прорезалась сталь, – Еще чуть-чуть, и это будет проступком.

Та повернулась, яростным взглядом скользнув по лицам зверей. А потом ее глаза замерли на мне. Зрачки буравили, будто пытались сжечь.

И в один миг я реально почувствовал жжение на лбу!

– Хильда!

Жжение прекратилось, и волчица, тряхнув головой, пошла прочь. Ее коса тяжело качнулась, стукнув по лопаткам. Впрочем, она вдруг остановилась, а потом бросила через плечо:

– За мной, червь!