Юлия Короткая "Сердце – храм души"

Службу в окошке несут каждый день.

Утром проводят всех в сад, на работу.

Вечером встретят. Вот день и прошёл.

Шёпотом в ночь – не забыть бы кого-то:

«Господи, пусть будет ВСЕМ хорошо!»

Девочка моя

Устала, девочка моя? Давай присядем.

Ведь нам с тобою некуда бежать…

Вот только ноги наши подзарядим,

И двинем в парк! Гулять и танцевать!

Дойдём-дойдём! Уж ты не сомневайся!

Что тут осталось-то? Так, метров сто.

Что говоришь? Взгрустнулось? – Улыбайся!

Как ты умеешь – бедам всем назло!

Не, милая моя, мы не сдадимся…

Что годы? Нет, они нам не указ!

Мы каждой каплей жизни насладимся,

Пусть и осталось жить всего лишь час!

Готова? Так, держись за ру?ку крепче.

Улыбку шире и давай потвёрже шаг!

Так и пойдём с тобою вместе в вечность…

В нарядном платье ты. И я надел пиджак…

Шо-шо?

– Шо-шо вы щаз мине сказали?!

Не слышу!..

Ну-ка повторите…

Ещё раз… Шо?

Крутить педали?!

Да вы, голубчик мой, хамите!

Вы глазки-то свои разуйте!

Я ж это… между прочим, дама!

И вы в колодезь-то не плюйте!

Ой, гляньте-ка!

Скривился прямо!

Я ж, мил ты мой, не с ентим смыслом…

Я ж опытом своим житейским!

Охальник!

Вот щаз коромыслом,

Ты не гляди на возраст, тресну!!!

Ну молодёжь пошла!

Поганцы!

Вишь, никакой культуры нету!

Им всё б гулять, да обниманцы…

Вот раньше…

Оперы… балеты…

Э-э-э-эх. Ладно…

Надо ближе к дому…

И чё я тока наряжалась?!

Ну, растряслася по-любому!

А што мине ишшо осталось?..

Старушка сникла, загрустила,

И поплелась, бубня чего-то.

– Эх, раньше оно лучше было…

Но и сейчас пожить охота…

Она не плакала уже давно

Она не плакала уже давно.

В ней слёзы словно разом иссушила

Какая-то неведомая сила.

А люди думали – ей всё равно.

Чужие боли на себя приняв,

Своей другим не отдала ни капли.

И зная, что её опять ждут грабли,

Всем помогала. Не судя «прав иль не прав».

Душа рвала?сь и сердце на куски.

Но те, кто рядом с ней, не замечали

То, что глаза исполнены печали,

А голос стал чуть слышным от тоски.

Став для людей «жилеткой и плечом»,

Сама лишь в вере находила силу.

И за других, не за себя, просила,

Молитвою прикрыв их, как плащом.

Она не плакала уже давно…

Лишь с сердца груз участием снимала.

И крёстным знаменьем благословляла,

Смотря на уходящего в окно.

Характер

Характер был испорчен по чуть-чуть.

Не разово, нет-нет. Так… накопилось.

Впуская в своё сердце грязь и муть,

Душа без фильтров как-то запылилась.

Вошло в привычку осуждать, язвить,

Грехи чужие ковырять прилюдно.