Мария Андреевна Голобокова "(Когда) я буду с тобой"

Готов ступать через костёр.

В одном этот гвардеец не отличался от собратьев – на него действовали попадания по шлему, вызывая кратковременное оглушение. Ровно столько, сколько нужно сейчас Рэду, чтобы вернуться в боевое состояние и нанести пару точных ударов.

Раз – и главный контур обесточен, молнии перестали противно щёлкать над ухом. Два – и шпага пролезла под соединением руки и туловища. Батарея взорвалась россыпью искр, и пришлось отскочить назад и зажмуриться, чтобы не ослепнуть.

Прими же, Господи, восторг
Моих несдержанных раздумий,
Я под пятой твоей, угрюмый,
Зажат, но я не раб,
От жалких лап
Твоих я отбрехался,
Не стану в Лоно возвращаться…

– Логрэд!

Вериа? Что же вы так кричите? Прерываете прекрасные строки… Рэд разлепил глаза – правый глаз – и понял причину смешанного с ужасом требовательного зова Грегори. Из тёмного зева церковной арки, щёлкая множеством маленьких лапок, на проходчика двигался напоминающий огромную сколопендру робот.

Случилось то, чего Рэд боялся больше всего – поток неконтролируемых эмоций вырвался за грань выстроенной в сознании преграды, захлестнув, растворив в себе, сведя с ума. Логрэд отсалютовал существу шпагой, с места ринулся в бой, не заботясь о собственной сохранности, и безумно захохотал, выдавая последние строки:

Я никогда не буду одинок,
Со мною мой клинок,
И он, и я – против тебя,
Низвергнем алчные пустые Небеса!

IV

Крики, мечущиеся в дыму силуэты, запах крови, гари, жжённого мяса. Голос, сквозь толщу воды в разуме просящий очнуться и идти. Кто-то тянет за руку. Где я? Такое уже когда-то было со мной?

Пусто. Пусто… Пусто!

Горячее дыхание на шее, и мысль, что стоит только дёрнуться – тонкие жала клыков прорвут артерию. И не вырваться, не убежать, не скрыться. Остаётся только ждать. Но чего?

Что же это? Кто я?

***

Морщась, проходчик открыл глаза – опухоль под правым уже спала, остался лишь болезненный синяк. По белому потолку и яркому освещению он понял, что находится в допросной… Или же эта комната изначально была операционной, а Вериа временно использовал её таким занятным образом?

– Очнулся? – голос доктора вонзился в череп Рэда острыми иглами.

Логрэд со стоном дёрнулся.

– Я умер? – с надеждой спросил он.

– Тебе повезло, что у твоей сестры и Рейки та же группа крови, что и у тебя.

– Вы?.. – в жёлтых глазах мелькнуло что-то жуткое, но, когда он моргнул, его взгляд вернулся к нейтрально-безразличному. – Как вы сумели остановить меня?

– У тебя был болевой шок. Попытайся сейчас не дёргаться, я зашиваю предплечье.

Проходчик приподнял голову и оглядел сидящего возле стола Грегори, прижимающего края раны пальцами в медицинских перчатках. Мужчина был сосредоточен и рассержен. О причине недовольства и гадать не требовалось – вот она, лежит перед ним на столе, разве что кровью истекать больше не думает.

– Три ребра сломано, в двух, возможно, трещины. Я удивлён, что твой позвоночник вообще цел. Про количество наложенных швов и говорить не буду.

– Я не хочу знать, что там происходило, – оборвал доктора Логрэд.

– Хорошо, – не стал спорить тот. – Тогда попробуй уснуть? Не думаю, что ты захочешь показаться сестре в подобном состоянии.

– Я не хочу спать, – дождавшись, пока Грегори закончит с раной, Рэд сел и спустил ноги со стола.

– У тебя часто подобное в последнее время, я прав?

Избегая взгляда доктора Вериа, Логрэд оперся плечом о стену и осмотрел комнату на предмет собственной одежды. Надо полагать, тот ком непонятных грязных тряпок и есть она?

– Я найду тебе что-нибудь из своих старых вещей, – Грегори, проследив взгляд Рэда, достал сигарету и откинулся на спинку стула. – Хотя всё висеть будет, как на швабре.

– Это военный мундир. Не думаю, что в вашем шкафу найдётся что-то настолько удобное и привычное для меня. – Рэд со вздохом протянул руку доктору. – Поделитесь?

Грегори удивлённо приподнял бровь, но спрашивать ничего не стал, передавая только начатую пачку и зажигалку. От пагубной привычки, добавляющей немалую сумму в расходы, он тщетно пытался избавиться на протяжении последних пяти лет, и только недавно понял, что проще смириться.

– Так как? Часто у тебя… эти срывы? – Грегори всё-таки надеялся получить ответ на свой вопрос.

– Я больше страдаю от галлюцинаций, – затягиваясь, проходчик закашлялся и посмотрел на сигарету как на врага, но не потушил. – Вы, я так понимаю, работали раньше с проходчиками?

– Думаешь, тебя вышвырнули из-за этого?

– Я уже мало на что годен, – покачал головой Рэд. – Параноидальные приступы, апатия и агрессивные реакции…

– И поэтому твою сестру отправили на опыты? – Грегори по-другому взглянул на него. – Тебе всего двадцать, Логрэд. Такого не может быть, ваша братия на пенсию раньше сорока не выходит, а психозы наступают к годам шестидесяти.

– Предрасположенность, доктор, – проходчик, зажав сигарету уголком губы, сделал неопределённый жест рукой, – всё дело в ней. Слабая психика, склонность к шизофрении… Мне ли об этом рассказывать?

– Ты пробовал лечиться?

– Проще выкинуть сломанную игрушку, доктор Вериа, и купить новую, чем тратиться на починку старой, – пожал плечами Логрэд.

Грегори, хлопнув себя по коленкам, поднялся со стула. Этот разговор определённо стоило продолжить, но – позже.

– Я найду одежду. Посиди пока тут.

– А разве я могу куда-то деться?

Проходчик отметил про себя, что в белом халате мужчина выглядел куда опрятнее, чем в пыльном пальто, но бандитский флёр, впрочем, так никуда и не делся.

Доктор начинал ему нравиться.

***

На то, чтобы окончательно встать на ноги и подготовиться к долгому путешествию, ушла неделя, и за это время Мирика сумела перезнакомиться со всеми жителями деревни. Логрэду же, по настоятельной рекомендации доктора Вериа, пришлось отлёживаться в кровати, но через пару дней он, не обращая внимания на швы, вышел на задний двор хижины со шпагой. Его разминка привлекла внимание Рейки, а после – и других детей. Мири гордо выпячивала грудь и без стеснения хвасталась своим братом-героем. Видя радость обычно зажатой и тихой сестры, гнать любопытных Рэд не стал, вместо этого предложив особо смелым разучить пару приёмов.

Добрый доктор сделал даже больше, чем просто порылся в шкафах, – Грегори поспрашивал соседей на предмет одежды и сумел найти более-менее подходящую. Репутация в деревне у него оказалась на высоте, и на просьбу о помощи откликнулись многие. Ещё бы, единственный врач на всю округу, не просящий втридорога и не отсылающий в ближайший штаб, где кровью истечёшь быстрее, чем соизволят помочь.

Армейский плащ оказался единственной уцелевшей вещью, и менять его на пальто проходчик не захотел. В дорогу, впрочем, нужно было подобрать хотя бы пару комплектов сменной одежды. Чем Логрэд сейчас и занимался.

Одёрнув тёмно-синюю жилетку, он щёлкнул пальцами по козырьку сползающей на нос твидовой кепки – та была из старых вещей Грегори, и увидевшая её Мирика посчитала, что брату она пойдёт как нельзя лучше. Отказать девочке Рэд не мог, хоть и понимал, насколько комично будет выглядеть. Вздохнув, он всё-таки снял кепку и задумчиво почесал шишку на затылке.

– По последнему писку моды, – глядя на крутящегося проходчика, хмыкнул Вериа. – Прекращай прихорашиваться, принцесса.

– А как в деревне отнеслись к тому, что вы собираетесь покинуть их? – не обратив внимания на попытку задеть, полюбопытствовал Логрэд и отложил кепку в сторону – она явно была лишней.

– Они понимали, что рано или поздно штаб отзовёт меня, – Грег вскинул рюкзак на плечо. – Им не обязательно знать, что ухожу я сам, не по приказу.

– Никогда не думал, что буду возвращаться в Столицу в таком виде, – взъерошив волосы пятернёй, пробормотал Логрэд, поправил перевязь с ножнами на поясе и посмотрел на Вериа. – Вы сообщили в штаб о заставе?

– Сразу же, как убедился, что твоему состоянию ничего не угрожает, – кивнул мужчина. – Не думал, что лучше бы оставить девочку здесь? Я знаю несколько семей, которые могли бы приглядеть за Мирикой.

– Она сама не согласится. – Рэд прикрепил к поясу флягу, заодно проверяя остальное снаряжение и перекладывая футляр с биноклем во внутренний карман плаща. – Сбежит при первой же возможности. Поверьте, ей лучше со мной.

Грегори не стал спорить, рассудив, что о сестре проходчик всё-таки заботится и знает её куда лучше. Да и стал бы он вешать на себя дополнительную обузу, имея возможность избежать этого?

– Её есть с кем оставить в Столице. Да и вам не помешает знакомство с этим человеком, если вы хотите больше узнать о нынешнем положении дел.

Покончив со сборами, Логрэд и Вериа вышли на улицу. Хижина доктора стояла на отшибе вместе с небольшим сарайчиком, который Грегори переоборудовал в нечто среднее между рабочим кабинетом и операционной. Доктору неоднократно предлагали переселиться в центр деревушки, даже подходящий дом для него и Рейки были готовы выделить, но он всё отказывался – шумно да людно, не поработать спокойно, случись что серьёзное.

– Я должен был бы извиниться за то, что втянул тебя в это приключение, но, – Вериа хмыкнул, – вижу, у тебя есть и свои счёты к некоторым господам.

– А у кого их нет? И как им не быть, после всего случившегося? – тихо произнёс проходчик, широко улыбаясь бегущей к нему Мирике.

– Возвращение входило в твои планы? – насмешливо поинтересовался доктор, но ответить ему Логрэд уже не успел.

Подлетевшая Мирика радостно запрыгала на месте, вынуждая брата наклониться к ней.

– Рэд! – громко закричала она, протягивая свёрток. – Рэд, Рэд, смотри. Мне одна тётушка подарила платье. Оно такое красивое и мягкое!

Спустя пару долгих секунд, её нагнал Рейки. Мальчишка не поспевал за легконогой Мири и выглядел несколько загнанным.

– Госпожа Сарге была очень добра, – тяжело дыша, обратился он к учителю и протянул корзину, – и просила передать, чтобы вы не забывали эту деревню. Они надеются, что вы ещё вернётесь.

Доктор благодарно качнул головой, заинтересованно поглядывая на пироги внутри корзины.

– Это отлично, – тем временем проходчик покорно изучал и ткань, и покрой, и фактуру платья, – что у вас, юная леди, появляется подходящий гардероб, но давай я пока уберу его в сумку? В платье тебе будет не очень удобно в дороге, оно может испачкаться или порваться.

Мири не возражала и, сложив платье обратно в свёрток, протянула брату. Девочка обрадовалась подарку и не хотела, чтобы он так быстро испортился.

– Как только доберёмся до Столицы, покажешься в этом платье Марку. Уверен, тебе очень пойдёт! – щёлкнув Мирику по носу, Рэд перепроверил её снаряжение.

– А Марк?.. – выдохнул Грегори задумчиво, наблюдая со стороны за братом с сестрой.

– Тот человек, о котором я вам говорил, – откинув за спину полу плаща, Логрэд убрал платье в сумку.

Поколебавшись, доктор протянул ему небольшой револьвер. Момент показался самым подходящим, однако от оружия проходчик вдруг отшатнулся, будто ему в лицо ткнули факелом.

– Стрелял когда-нибудь? – настороженно спросил Грегори.

Едва заметно дрожащей рукой Рэд взял револьвер. Ладони покрылись липким потом, пришлось приложить усилия, чтобы сглотнуть противный ком в горле, но он справился и с ехидной усмешкой посмотрел на доктора.

– Я умею пользоваться таким, но лучше он будет у вашего ученика, – прокрутив револьвер на пальце, проходчик передал его Рейки.

– Намереваешься справиться своей зубочисткой? Наивно.

– Вы хотите получить пулю в затылок? – Сузившиеся жёлтые глаза заставили Вериа нервно передёрнуть плечами. – Я не хочу, чтобы вы дёргались из-за меня или плохо спали ночью. Защитить себя и сестру я смогу, можете не сомневаться.

Грегори чуть не рассмеялся. Даже не будь у Рэда вообще никакого оружия, уснуть спокойно не выйдет. Как можно не ощущать постоянную опасность рядом с проходчиком, у которого начались срывы?

Впрочем, чувство самосохранения у доктора отбило уже давно.

– Ты так просто согласился пойти со мной в Столицу, хотя бежал оттуда, – серьёзно произнёс Грегори, хотя смех всё ещё рвался наружу. – Почему?

– Видите? – победно усмехнулся Рэд. – Вы не понимаете меня и мои мотивы, оттого и не доверяете. Избавьте себя от лишних сомнений и просто не давайте мне револьвер.

На самом деле у него были и другие причины отказаться от предложенного оружия, но говорить о них доктору Логрэд не хотел. Отсутствие в собственных руках огнестрела давало небольшую надежду, что если… если…

Рэд сглотнул, опуская голову и пряча глаза под чёлкой. Крепко сжав руку сестры, он накинул капюшон и твёрдым шагом направился в сторону деревни – штаб лежал по ту её сторону, в двух днях пешего пути. Центральная площадь, через которую пришлось пройти, вызвала у него смешанные чувства, особенно наспех заделанный проход церкви. Тело священника извлекли и похоронили, но до появления полномочных представителей штаба место нападения трогать нельзя.

Грегори пришлось подсуетиться и уговорить всех не рассказывать про белобрысого героя, вместо этого дав описание заурядного проходчика. Мало ли их бродит то тут, то там, неприкаянных, находящихся в увольнении или дезертировавших, подобно Логрэду?

– Вериа, вы уверены, что никто не проболтается? – Рэд остановился и с сомнением покосился на пробежавших мимо мальчишек.

– Эти люди научились следовать велениям врача беспрекословно, – Грегори подмигнул проходчику.

Да и кому нужны лишние проблемы с армейскими псами?

***

Сам загоняю себя в тупик и понимаю, что бежать больше некуда. Голодный зверь издаёт победный вой, нетерпеливо перебирает лапами, оставляя в земле глубокие борозды от когтей. Мне страшно, и он чувствует это. Чёрная шерсть вздыбилась, я ощущаю его предвкушение. Пустые глазницы голого черепа вспыхивают синим светом, я поднимаю руку, чтобы заслониться и не ослепнуть. Кажется, такое было, но в какой-то другой реальности, где над головой только одна луна, а не восемь разом. Да и не луна там была – яркое солнце, которого в этой мгле и вечной ночи отродясь не было.

Тонкие клыки вонзаются в предплечье, но боли нет.

«Съем, – слышу повизгивающий голос в своей голове. – Съем, сожру, обглодаю! Не оставлю ни кусочка мяса, ни косточки!»

С хрустом рвётся сустав, зверь дёргается назад, и я падаю под тяжёлые лапы. Боль всё ещё не настигает меня. Страх медленно отползает, выпускает из цепких объятий.

«Съем, съем, съем!» – рычит тварь, вгрызаясь глубже.

– Нет, – говорю я, – это я тебя съем.

Мой рот превращается в усыпанную иглами пасть, я клацаю зубами над шеей чёрного зверя, где тёмная старая кость переходит в шелковистую шерсть. Правой ладонью я нащупываю – милость Возвышенного, не иначе! – рукоять знакомой шпаги, сжимаю её крепче и вонзаю в пустую глазницу чудища.