Мой друг часто скрытничал, но это не мешало ему оставаться самым надёжным и вызывающим доверие человеком на планете.
– Шерил, ты же не забываешь альбом в тайник прятать?
– Нет, конечно, я же не похожа на самоубийцу или сумасшедшую. Ты помнишь, как его открывать?
– Да-да. В случае бедствия повернуть два болта в нижней части шкафа и резко надавить на планку.
За несколько лет дружбы у нас с Мартином накопилось много общих секретов. Например, мы любили обсуждать нхагов, представляя, какие они и как живут. Мы не верили в рассказы, которые слышали из новостей и видели в книгах. Там ночные жители показывались озлобленными на весь мир маргиналами, поставившими искусство выше технологий и старавшимися любой ценой переманить на свою сторону честных граждан. Я снова задумалась о них и спросила Мартина:
– Тебе никогда не хотелось выглянуть в окно ночью и подсмотреть, как нхаги выглядят?
– Хотелось, конечно. Но меня останавливает штраф и возможность попасть в крупные неприятности.
– Да уж, отчисление или отправление в прерии после суда меня тоже от этого останавливает. Дурацкие оконные камеры, день и ночь следят, закрываем мы шторы или нет!
Мартин усмехнулся и спросил, хочу ли я ещё чаю, так как моя кружка опустела. Не дождавшись ответа друг потянулся за термосом, открыл крышку, пролил немного жидкости на пол и быстро вытер её носком. Смутившись, он поспешил заговорить, чтобы избежать моих комментариев о том, что в комнате есть половая тряпка.
– Ну, чисто технически, я видел, как они живут.
– Ага, ты про ту экскурсию в нхагский район? До сих пор жалею, что подхватила тогда простуду. Расскажи ещё раз, что ты там видел?
– Ну сколько я ещё буду повторять тебе одно и то же? Те же многоэтажки, вперемешку с маленькими домиками из кирпича, старыми и потрёпанными. На окнах такие же шторы, как у нас, только закрыты днём, а не ночью. Ничего интересного больше не могу вспомнить, хоть убей.
– Ну и ладно, ну и, пожалуйста, – демонстративно надулась я, сложив руки на груди. – В следующий раз сама на экскурсию поеду.
Мы проболтали до самого вечера, сплетничая о своих знакомых и однокурсниках. В 21:50 я как порядочный гражданин задёрнула плотно прилегающие к окну рулонные шторы, резко развернулась на месте и заговорчески поглядела на Мартина. Он широко улыбнулся, пересел с пола на кровать и жестом указал мне на шкаф.
– Вот, новый пейзаж, – шепнула ему я, показывая рисунок в альбоме, который вытащила из тайника. – Правда, пока не могу разобраться, как рисовать тени от деревьев и домов, чтобы они получались как настоящие.
– Ничего, с опытом всё придёт, – успокоил меня друг и пролистал ещё несколько страниц в альбоме.
– Мартин, мне всё равно не даёт покоя, где ты его взял.
– Ну не могу я тебе сейчас об этом рассказать! Даже если захочу, не смогу!
– Поняла, чего ты так завёлся-то.
– Ладно, мне пора. До завтра, – быстро попрощался друг и поспешил покинуть мою комнату.
Я готовилась ко сну и думала: почему он всегда так реагирует на мои вопросы о нхагах и альбоме? Знает ли он что-то, о чём не может рассказать или боится моей реакции на его слова?
Каждую ночь перед сном мне в голову приходила одна и та же мысль: «Ненавижу шторы на окнах и закон, запрещающий их открывать». Было досадно и обидно, что от жителей прячут что-то важное и интересное на видном месте.
Размышляя об этом я провалилась в глубокий сон, чтобы проснуться от надоедливого будильника и начать очередной день, похожий на сотни других.
Глава 2. Никогда не знаешь, когда с неба упадет кирпич
Скучные лекции закончились и я проводила день в одиночестве, уткнувшись в книгу по робототехнике. Она оказалась на редкость увлекательной. Было слышно, как за стеной ругаются Эйс и Чейз, девчонки-близнецы из соседней комнаты, в очередной раз что-то не поделившие. Их ссоры вызывали у меня недоумение и волнение, но когда они переставали кричать и начинали смеяться, я не могла сдержать улыбку. К счастью близняшки редко конфликтовали серьезно и подолгу, поэтому шум за стеной быстро стих. Я начала читать главу книги заново, так как сбилась и упустила важную информацию.
Но спокойно дочитать мне не удалось: как гром среди ясного неба в общежитии взревела сирена, оповещающая о чрезвычайной ситуации. Она заставила меня подскочить на месте, как спортсмена по прыжкам в высоту. Я ни на шутку испугалась, так как ни разу за пять лет обучения не слышала ничего подобного.
Послышались встревоженные голоса и громкий топот ног в коридоре. Студенты спешили покинуть комнаты по пожарной лестнице и я последовала за ними, не забыв запереть дверь комнаты на ключ. Давка, толкотня, возгласы недоумения и местами всхлипывания: перепугались обитатели общежития не на шутку.
Преподаватели тоже спустились со своего этажа и заняли позиции на лестничных пролётах, подбадривая и поторапливая растерянную толпу. В коридорах было совершенно нечем дышать. Не знаю, каким чудом мне удалось добраться до первого этажа, пересечь холл и выйти на улицу, ни разу не потеряв сознание. Места на лавочках возле входа в общежитие заняли те, кто первыми покинули здание, поэтому пришлось сидеть на газоне неподалёку. Вряд ли я когда-нибудь видела столько людей сразу. Хотелось позвонить Мартину, чтобы встретиться и пережить эту ситуацию вместе, но идея оказалась не из лучших. В таком столпотворении искать кого-то всё равно, что пытаться найти иголку в стоге сена.
Сирены стихли, но в университет никого не пускали. Я заметила, что студентов других общежитий не эвакуировали и это заставило задуматься: «?Что же могло произойти именно у нас?». Почти сразу я получила ответ на свой вопрос. Сотрудница преподавательской лаборатории остановилась у главных дверей студенческого жилища и заговорила в появившийся откуда-то микрофон:
– Уважаемые учащиеся, сохраняйте спокойствие! Проверка плановая, возвращайтесь в свои комнаты! Заходим по двадцать человек, давку не создаём!
Меня смутило такое заявление, так как подобных проверок раньше не проводилось, но я успокаивала себя тем, что всё бывает впервые. Вопреки просьбе, давка и столпотворение возобновились, но им препятствовали несколько Наблюдателей, сдерживавших толпу студентов, рвавшихся домой. Учащиеся заходили в общежитие «партиями» по двадцать человек с промежутком в 5 минут.
Я попала в здание в числе последних – мне хотелось прийти в себя от волнения и подольше подышать свежим воздухом. На лестнице меня окликнул Чарли, взял под руку, подмигнул и заговорчески произнёс:
– Как думаешь, реально тревога плановая, или у них в лаборатории что-то шарахнуло? Кто вообще лаборатории в общежитии строит?
– Ну, если построили, значит так было нужно. Не знаю, что ещё сказать.
Чарли такой ответ устроил и он проводил меня до комнаты, как настоящий джентльмен, не бросивший даму в беде.
Оказавшись дома я поспешила раскинуться звездой на кровати и написать Мартину: «Тебя не затоптали?», на что получила ответ: «Зайду к тебе через полчаса». Мне показалось это странным, так как мой друг редко игнорировал вопросы и назначал встречи спонтанно. Но я списала это на волнение и нестандартную ситуацию, а зря.
Мартин влетел в дверь, как вихрь, выглядел взъерошенным и взволнованным, а ещё немного грустным, но что стало причиной такого настроения, не сказал. Он расспросил о моих предположениях, почему сегодня включали тревогу, а также о том, может ли это произойти ещё раз. Я заметила:
– Друг мой, складывается такое ощущение, что ты знаешь о чём-то, но не говоришь, и это обидно. В следующий раз, если не хочешь делиться мыслями, получше это скрывай или приходи в гости, когда успокоишься.
Мартин промямлил что-то невнятное, извинился и рассказал о том, что ему удалось узнать. Ходили слухи, что из лаборатории украли нечто важное, причём не студенты. Личность злоумышленника пока оставалась загадкой. Я пожала плечами и отрешённо заметила:
– Мало ли что творят наши преподаватели вне своих кафедр. Может, разрабатывают вакцину против глупости или микстуру, раз и навсегда отбивающую у студентов желание заниматься ерундой.
Мартин посмеялся и закивал головой, сказав, что первая разработка пригодилась бы некоторым нашим знакомым.
В дверь постучали. Я открыла и увидела на пороге миссис Фаллер. Эта грузная женщина в годах вела курс кибернетики у первокурсников, а ещё организовывала кружки по интересам. Она вручила мне флеш-голограмму с важным объявлением и попросила её немедленно просмотреть. Мы с Мартином поспешили выполнить просьбу как только женщина попрощалась и ушла. Объявление записал Крио Карборра, голограмма которого с улыбкой говорила:
– Уважаемые студенты! Тревога учебная! Вы отлично справились и показали удивительную сплочённость перед лицом опасности!
Мартин сдавленно улыбнулся, поморщился и злорадно хихикнул.
– Ох, Шерил, если Карборра нас хвалит, то тревога была точно не учебной. Через пару дней найдём Чарли и всё у него расспросим. От этого проныры никакая информация не скроется.
– Тебе не кажется, что в последнее время в университете творится что-то странное?
– Угу, – поддакнул Мартин и помрачнел.
Между нами повисло неловкое молчание и оно затянулось надолго. Мой друг встал и не попрощавшись ушёл. Через несколько минут мне пришло от него сообщение: «Я тебе всё расскажу, вернее, изложу на бумаге, потом сожжем её. Это будет чуть позже, мне нужно собраться с мыслями».
Стоит ли говорить, что в ту ночь я не сомкнула глаз и если бы можно было вытряхнуть мысли в корзину для мусора, мне бы точно не хватило одной.
Прошло два дня, а мой друг так и не созрел, чтобы раскрыть тайну, о которой упомянул. Спалось мне лучше, но плохие мысли и догадки посещали, как по расписанию.
Чарли предложил сгонять в магазин на другом конце города и я согласилась. Сокурсник хотел купить запчасти для нового проекта, а для меня прогулка стала хорошим способом отвлечься от размышлений и сменить обстановку.
В душе скреблась когтями обида на Мартина. Не люблю всю эту скрытность и загадочность, особенно когда она переходит все разумные границы. Он и раньше не был открытым парнем, но никогда не игнорировал меня больше одного дня и старался давать хоть какие-то ответы на вопросы.
Мы с Чарли доехали до магазина на автобусе и потеряли ход времени, пока гуляли между высокими и длинными стеллажами, пытаясь найти нужную мелочёвку и разобраться, какие запчасти лучше всего подойдут для нового проекта. Утро превратилось в день, а день в вечер, который застал нас врасплох. Часы показывали без пяти минут восемь и Чарли заволновался, получится ли добраться до общежития ровно к десяти. Мы ждали автобус около получаса, но горизонт был чист и я тоже заволновалась, прокручивая в голове варианты наказаний, что полагаются за нахождение на улице в нхагское время.
Мой сокурсник выглядел нервным, напуганным и расстроенным одновременно. Он предложил переночевать у его сестры, что жила неподалёку. Пришлось согласиться, так как такси стоило недёшево и денег нам не хватило. Мы отправились в соседний квартал, решив, что по пути забежим в магазин и прихватим что-нибудь к ужину. Ответственным за вкусности стал мой приятель, а я решила постоять на улице и подышать свежим воздухом.
Меня изначально смутило, что в том районе не было Наблюдателей, не то что возле университета в центре города. Я разглядывала деревья и их отражения в стёклах домов, а затем ощутила резкий удар по затылку, боль от которого сменилась темнотой в глазах.
Не знаю, сколько времени я провела в беспамятстве, пока не очнулась в помещении с милыми зелёными обоями с золотистыми виньетками и бабочками.
Смутно припоминая события до отключки я предположила, что нахожусь в доме сестры Чарли, но удивилась несвойственной для домов жителей обстановке. Мне подумалось, что скорее всего, грабители стукнули меня по голове, пока товарищ был в магазине. Я проверила карманы одежды, лежащей на тумбочке рядом с кроватью, и поняла, что предположение оказалось верным.
Мне почти удалось справиться с волнением и злостью, что нарастали в душе, но попытка оказалась тщетной. Чувства заиграли с новой силой, когда в дверях комнаты я увидела Мартина, а не Чарли который, как мне казалось, принёс меня в этот дом.
Вслед за другом в комнату вошла красивая высокая девушка, с длинными распущенными волосами, выкрашенными в нежно-розовый цвет. Я разглядывала, её, не скрывая любопытства, даже не задумываясь, что это может быть неприлично. У незнакомки были тонкие брови и серые, как пасмурное небо, глаза, а нос аккуратный, не слишком широкий, со слегка вздёрнутым кончиком. Моё внимание сразу привлекли её губы: не полные, но и не тонкие, аккуратно подведённые розовой помадой, переливающейся под светом лампы. Но больше всего мне понравился наряд девушки – приталенный джинсовый комбинезон с небольшим воротником и золотистыми пуговицами, рукавами, как у футболки, а также карманами на груди и бедрах. Незнакомка улыбнулась и сказала:
– Привет, меня зовут Аннет. Как ты себя чувствуешь?
– Голова болит, но не настолько, чтобы не спросить, что, чёрт возьми, здесь происходит? И где Чарли?
Мартин, подозревая, что разговор будет долгим и непростым, занял место в кресле, стоявшем недалеко от кровати. Аннет любезно поправила мне одеяло и уселась на пол рядом с приятелем.
Я чуть лучше разглядела комнату. Мебель была красивой и изысканной, а на полу лежал бежевый ковёр с высоким ворсом. На стене напротив кровати висела картина, настоящая, написанная красками: милый пейзаж с морем, жёлтым, рассыпчатым песком, высоким небом с перистыми облаками и очертанием корабля на линии горизонта.
Мартин откашлялся, пытаясь привлечь моё внимание. Я скорчила недовольную гримасу и пристально на него посмотрела. Мой друг волновался, старясь собраться с мыслями и немного погодя заговорил:
– Шерил, я даже не знаю с какого момента начать рассказ. Наверное, с того, что Чарли редкостный трус и бросил тебя на растерзание хулиганам.
Удивления его слова у меня не вызвали. Если дело касалось собственной шкуры, Чарли бежал так далеко, как видел и так быстро, как мог. Но один вопрос не давал мне покоя пуще остальных и я поспешила его задать:
– А ты какими стараниями рядом оказался?
Мартин почесал затылок, поглядел на Аннет, потом на меня и нашёл в себе силы признаться в шпионаже. Было неприятно и непонятно, почему он решил организовать слежку за мной. Девушка поспешила прояснить ситуацию:
– Чарли совершенно ненадёжный товарищ и твой друг сильно переживал, что он тебя подведёт, что и произошло. Он шпионил, чтобы оградить тебя от беды, только не успел этого сделать. Зато с последствиями разобрался быстро и даже оформил тебе справку у доктора, чтобы ты могла пропускать утреннюю гимнастику без зазрения совести.
Я продолжила пристально смотреть на своего друга, невербально требуя от него дальнейших объяснений. Аннет сказала, что заварит нам ромашковый чай и поспешила покинуть комнату.
– Шерил, послушай. В этот район Наблюдатели заглядывают редко, поэтому тебя и тюкнули по голове чем-то увесистым. Хулиганов мне догнать не удалось, да и время поджимало, поэтому я решил, что лучше принести тебя сюда и оказать тебе помощь.
– Спасибо, Мартин.
– Аннет хороший человек и рада нас выручить. Я дружу с ней около года. Но, наверное, тебе нужно узнать больше о том, что происходит в моей жизни. Ты не против, если я прочитаю с листа, который так и не успел тебе отдать?
Я кивнула и поудобнее устроилась на уютной подушке. Мартин достал мятый листок бумаги из кармана брюк, расправил его трясущимися руками и начал читать.
– Ты правильно заметила, что о некоторых вещах я не хотел говорить. Но теперь мне придётся во всем признаться, – он откашлялся и глубоко вдохнул. – Всё началось с того, что я случайно познакомился с Аннет в сети. Она предупредила, что никто не должен узнать о нашем общении и чтобы я вёл себя осторожно.
– Почему?
– Ладно, письмо к ситуации не подходит, поэтому постараюсь так объяснить. Видишь ли, сейчас мы находимся дома у одной из нхагов и как ты могла заметить, они нормальные и вообще хорошие люди…
Если бы в моих руках был предмет, он бы с грохотом обрушился на пол. Я хватала ртом воздух и не могла произнести ни слова, так как неуёмное количество вопросов в голове слилось в единый и лихой поток. Сердце колотилось, как бешеное.
– Шерил, и ещё кое-что. Два раза в неделю я ночью выбираюсь из университета и отправляюсь к своим незаконным друзьям, чтобы пообщаться и помочь им в важном, полезном деле. И знаешь, всё это заставило меня многое переосмыслить.
Я перебила Мартина, предложив перевести нашу беседу в формат «вопрос-ответ», чтобы она не затянулась на часы и не стала слишком утомительной. Он согласился, правда, неохотно. Аннет принесла нам чай и удалилась, сказав, что у неё ещё много дел. Мне не терпелось узнать подробности тайной жизни друга и я начала его расспрашивать:
– Если ты ходишь к нхагам, тем более по ночам, то как покидаешь университет? У нас же камеры на окнах и фасадах, Наблюдатели, целая система охраны…
– Не везде. Понимаешь ли, у меня есть ключи от сгоревшей комнаты, но я тебе об этом не говорил. На стену возле обвала камеры повесить невозможно, несколько лет назад это уже пробовали сделать. А потом оставили эту идею, потому что никто, кроме экскурсий с преподавателями, туда не наведывается. Другие камеры обвал и стену под ним не захватывают, они направлены на окна.
– Так третий же этаж, ты что, реактивный ранец придумал?
– Никаких ранцев, смеёшься, что ли. Возле обвала есть прекрасная и крепкая водосточная труба. Мой вес она выдерживает запросто, а ещё она скользкая, что делает процесс перемещения быстрым, правда, потенциально травмоопасным.
Мартин выдохнул, ожидая моей реакции. Он отхлебнул ромашковый чай из зелёной кружки и притих. Я представила, как мой друг спускается по водосточной трубе, словно огромная неловкая коала, соскальзывающая с дерева. Это меня рассмешило и улыбку сдержать не удалось. Но собравшись и снова став серьезной, я продолжила допрос:
– А как ты добираешься до дома Аннет, или куда ты там ходишь?
– Ты же в курсе, что нхаги обязаны носить плащи до пят и с глубоким капюшоном, чтобы Наблюдателей своим «зверским» видом не смущать. И у меня такой есть. Закутаешься в него и вот ты нхаг, мирно прогуливающийся под моросящим дождём.
– Опрометчивый закон однако получился…
– Согласен, но всё равно лучше не попадаться Наблюдателям на глаза. А то попросят личную карту сверить, вобьют имя в поиск жителей и всё, ты пропал, готовь котомку, чтобы ехать в тюрьму. У нас целая сводка троп есть, там улицы безопасные отмечены, а также точки, где Наблюдатели стоят. Дозорные над этим трудятся. Ну, это нхаги и они…
– Следят за теми, кто следит за порядком, не объясняй.
Я пыталась уложить в голове всё, что услышала. С того дня у нас с Мартином появилась тайна, которую нельзя раскрывать даже под самыми изощренными пытками. Какая занятная вещь дружба: сегодня вы забавные приятели, а завтра – сообщники. И всё из-за интересного времяпрепровождения твоего товарища.
– Мартин, у меня ещё один вопрос. Ты сказал, что им помогаешь: а что ты делаешь?
Получить ответ не удалось. Мне стало хуже: голова закружилась, а руки затряслись и я поспешила прилечь, перевернувшись на бок. Друг пообещал, что больше не будет ничего от меня утаивать и в следующий раз обязательно расскажет мне всё и в мельчайших подробностях. Он погладил меня по плечу, отодвинул подальше чашку с чаем на тумбочке и вышел из комнаты, тихо закрыв дверь.
«Голова трещит по швам» – первое, что я подумала, когда проснулась. В душе теплилась надежда, что вчерашняя теория заговора могла быть просто сном, но нет: на стенах комнаты сияли всё те же милые обои с бабочками.
Аннет любезно оставила возле моей кровати тапочки с изображением смешных котов, они пришлись мне по размеру и по душе. Странно, но встать и пройтись по комнате оказалось легче, чем я предполагала, несмотря на ноющую головную боль. Шторы на окне были плотно завешаны, и меня осенила внезапная догадка, что у нхагов же все запреты наоборот, а значит, день на дворе.
