Для эгоистов все равно.
Побольше шарма, интеллекта.
Лети без веры, хоть на дно.
Не то, что путь смиренный к свету,
Не потусишь, не согрешишь.
Блюди Всевышнего Заветы,
А тело ты, не ублажишь.
И не захочешь, принцип зная,
И все, что явится потом.
Такого здесь не испытаешь,
Когда вернешься в Отчий Дом.
Вот и погрязли миллиарды
В грязи земной, забыв Творца.
Блаженству чувственному рады,
Себя подняв до мудреца.
Свет ведь руками не пощупать,
И удовольствия в том нет.
К тому ж хотят все сытно кушать,
Мол деньги кормят, а не свет.
На все вопросы есть ответы,
А если нет – то в миг найдут.
Легко обсудят все секреты,
Подскажут где не так живут.
Откуда люди появились,
Кто их создал, да и зачем?
В грязи тому не обучились,
Из-за своих земных проблем!
А тем, кто лужи грязевые,
Заблудшим строит без конца.
Нужны покойники живые,
Без веры в Духа и Отца!
Подальше знания упрячут,
Заплатят пастырям земным.
Те, что напишут – то судачат,
Свет проповедуя пустым.
Отступники
Прекрасно знают Сонмы в небесах,
Земные безобразия известны.
Но ждут, пока покинут души прах,
Пред Богом будут искренни и честны.
Поскольку в книге жизни каждый шаг
И мысли затаенные и речи.
Которые копились в их умах,
Возложат грузом каменным на плечи.
О, как же эта ноша тяжела,
Тащить придется долго, упираясь.
Пока не станет совесть их бела,
И не падут пред Ликом Его, каясь.
Да будут непрестанно умолять,
Отправиться назад для искупленья.
На землю, чтоб грехи поисправлять,
До капельки, за прошлые рождения.
Но снова, воплотившись, понесет:
Гордыня, себялюбие и жадность.
Обещанное Богу не вернет,
Культура позабудется и святость.
Творец же милосердно, без конца,
Детей своих, очистивши, прощает.
И мучаются грешники века,
Но истину никак не разгадают.
Все счастье и услада в небесах,
В мирах их ждет исконно от начала.
Но Бога возлюбившим, а не прах,
Иначе не покинет – смерти жало.
Неужто не понятно до сих пор,
Земля, для искуплений, испытаний.
Исправить порожденный здесь позор,
А не для наслаждений и гуляний.
Отступники, презревшие Закон
Веками мир от истины уводят.
Портреты их висят, вместо икон,
Народами лукаво верховодят!
Телевизор
Листаю пультом телевизор,
Программ пред взором больше ста.
Как говорит сосед мой, Сидор,
Уж лучше стенки пустота.
Чем издевательство рекламы,
Или же нудный сериал.
Продуктов вредных панорамы,
Иль политический скандал.
Мелькают маски пред экраном,
Нутро не видно, как не зри.
Вещают искренне, с обманом,
Но не поймешь, как не бери.
Никто не станет, сам собою,
Их лица с масками срослись.
Хоть по утрам, стараясь, моют,
Как будто с ними родились.
Сквозит уверенность и сытость,
Неустрашимо, важный взгляд.
Нервишки тешит знаменитость,
Высокий пост и стольный град.
От тысяч слов, не стало лучше,
Воруют так же, как всегда.
Чтоб убедить, глазенки пучат,
В речах же, прежняя вода.
Так не рассмотришь их, под маской,
На самом деле – кто сокрыт.
Вот и относишься с опаской,
И даже к тем, кто знаменит!
Две маски
Две маски спорят на Арбате,
Какой в том прок, что дали мне
Надбавки – тысячу к зарплате,
Бензин подняли наравне.
А за бензином и продукты,
Поскольку возят с далека.
Одежда, рыба, мясо фрукты,
Все что отжали с молока.
И с этой тысячи, что дали,
Отнимут аспиды все три!
А в прессе лихо расписали,
Как мы окрепли изнутри.
Конечно крепче втрое стали,
И аферисты, и жульё.
Прибавку тут же отобрали,
Дороже выставив своё.
Учились видно у Мавроди,
Как лихо граждан обирать.
Им не батрачить на заводе,
С наценкой всё перепродать.
Народ затылок только чешет,
Уже и тысяче не рад.
Стабильность цен не обеспечат,
Беднее станешь, не богат.
Следят корыстные душонки,
Что для народа утвердят.
Горят их алчно глазёнки,
Нажиться тут же норовят.
Пенсионерам хоть не часто,
Подбросят пару сот в году.
Объявят в прессе громогласно,
Жди от барыг опять беду.
Аптеки, рынки, медицина,
Больницы, клиники – Клондайк.
Есть просит часто животина,
А пить не хочет только чай.
Болеют, лечатся и мерзнут,
Дерёт три шкуры ЖКХ.
Так что с прибавок тоже можно,
С народа вынуть потроха!
Безоружные
Дано нам все, выдумывать не надо,
Лишь только праведно живи, лелея честь.
