Виктория Лукьянова "Расплата за ложь"

Расплата за ложь
Виктория Лукьянова

В одночасье моя семья лишилась всего. После смерти отца мне досталась забота о младшей сестре, матери, которой нет дела до нас, и огромные долги. Я хочу спасти нас и знаю к кому обратиться за помощью. Но первая же встреча перечеркивает мои планы. Я готова обещать всё, лишь бы получить желаемое, но выбрала опасного соперника. И теперь он хочет, чтобы я отработала долг. Но смогу ли я расплатиться за чужую ложь?

Виктория Лукьянова

Расплата за ложь

Глава 1

– Привет, Лик! Как дела?

Я приближаюсь к сестре и поднимаю руку, желая дотронуться до взлохмаченной макушки, но девочка неожиданно вздрагивает и сжимается. Так, словно я ударить ее хочу, а не разгладить растрепанные локоны.

– Эй, Ликусь, ты чего? – шепчу, опуская перед сестренкой на колени. Девочка смотрит на меня огромными глазами, полными боли и обиды. – Ты злишься на меня?

Она вновь молчит.

Лика почти не говорит с тех пор, как все полетело в тартарары, а точнее, со дня смерти отца. Тогда вся наша жизнь перевернулась с ног на голову, и мы все оказались у разбитого корыта. Как странно теперь это понимать, но на отце всё держалось. Не на маме.

– Ну же, не злись, – продолжаю шептать, приближаясь к сестренке. Осторожно кладу руки на ее хрупкие плечи и притягиваю к себе лишь тогда, когда понимаю, что она не будет сопротивляться.

Девочка делает неуверенный шаг. Потом еще один. И вот я уже могу прижать сестренку к себе, вдохнуть полной грудью, ощутив всеми рецепторами едва уловимый сладковатый аромат детского мыла. Лике почти девять, но я все еще считаю ее слишком маленькой. Наверное, в этом и есть моя ошибка, но я делаю всё, чтобы ее детство пока не заканчивалось. Хотя мы обе понимаем, как сильно я заблуждаюсь.

– Она дома?

Лика осторожно кивает, и ее шелковистые локоны касаются моей щеки.

– Опять выпила?

Сестренка не двигается. Она боится, когда мама напивается. Раньше мы не замечали, какой невыносимой может быть мама, когда выпьет, но тогда был жив отец и он нас защищал от нее. Пить мама начала еще тогда, когда наша семья была полной и крепкой. Мы были еще детьми, чтобы понять, что что-то идет не так. Думаю, все началось вскоре после рождения Лики. У мамы случилась послеродовая депрессия, и ее даже пытались лечить. По крайней мере, я так помню. Бывали хорошие времена, когда мама была счастлива, но скоропостижная кончина отца от сердечного приступа добила ее. И она сорвалась окончательно. Но все изменилось. Все так сильно изменилось…

– Ругалась?

Лика молчит.

Я напрасно пытаюсь вытянуть из нее хоть слово. Лика говорит лишь тогда, когда считает это нужным. Все остальное время она молчит и будто находится не здесь. Я даже завидую. Хотелось бы уметь так – отключать голову, оказываться в ином месте, лишь бы не знать, что на наших счетах ни копейки, а квартиру вот-вот отнимут, и нас просто вышвырнут на улицу. А все, что делает мать, жена некогда успешного бизнесмена, так напивается, и то в долг. Ведь своих денег у нее больше нет.

– Ну ничего, не переживай. Всё обойдется, – как заклинание шепчу, прижимая сестру к себе. Закрываю глаза, на которых наворачиваются слезы, и в миллионный раз напоминаю, что обещала не плакать.

Кто-то же должен быть сильным. Пусть этим человеком в нашей семье буду я.

Отпускаю Лику, почувствовав, как она сама начинает отталкиваться от меня. Лика не любит обнимашки. То есть теперь не любит. Раньше она готова была кататься на мне словно маленькая обезьянка. Внутри все обрывается. Я теряю последнюю связь с родным и очень любимым человеком, и ничего не могу изменить.

Смотрю на сестру, она же опускает взгляд в пол. На этом наше будничное общение обычно заканчивается, но мне все еще есть что сказать, прежде чем я пойду готовить нам скромный ужин и надеяться, что мать проспит до утра.

– Послушай, Лик, мне нужно будет уйти вечером, – говорю тихо, в надежде, что мать не услышит. Если она проснется и узнает, что я намерена сделать, не сносить мне головы. Но и Лику я боюсь оставлять дома одну, пока меня не будет. – Я договорилась с соседкой. Баба Нюра, ты же ее помнишь?

Лика вяло кивает. Мы живем в этом доме не так давно, и я здесь мало кого знаю, зато нас, похоже, знают уже все, и всё благодаря матере-алкоголичке. Надеюсь, что благодаря только этому.

– Побудешь у нее, пока я не вернусь. Обещаю, я постараюсь побыстрее закончить с очень важным делом.

Сестра вновь кивает и отворачивается. Вот теперь всё. Наш разговор закончен.

Я встаю с колен, отряхивая джинсы. Лика отходит от меня, так и не взглянув в мою сторону ни разу. Забирает книжку, брошенную на диване, и отправляется в другую комнату. Всего в нашей «новой» квартире три комнаты, и это не сравнить с тем домом, в котором мы жили раньше. Да и то, что мы сейчас находимся здесь, не делает нас полноправными владельцами. Даже эту квартирку у нас могут забрать, если я не предприму никаких действий. Я уже достаточно взрослая, чтобы обеспечивать себя. Мать-пьяница так вовсе никому не нужна кроме кредиторов. А вот моя маленькая сестренка пострадает больше всех. Ее могут забрать в детский дом, если я не спасу нашу семью.

И мне придется сделать всё, что в моих силах, лишь бы защитить Лику от ужасов реального мира. И я готова это сделать.

Сегодняшний вечер все решит.

Оставшееся время я пытаюсь занять себя делами. То уборку навожу там, где совсем недавно уже прибиралась, то мою по второму кругу кружки, хотя они уже чисты. Я боюсь лишь заглядывать в комнату к Лике. Она так и не появилась, даже тогда, когда я позвала ее перекусить со мной. Лика слишком ранима и нежна. Она не выдержит, если с нами еще что-то случится.

Несу в руках корзину с бельем. Нужно бы и с этим делом разобраться, пока не наступил вечер. Притормаживаю у комнаты матери. Слышу храп. Она пьяна в стельку. Качаю головой и отворачиваюсь. Тащу корзину дальше, пока не приходится резко остановиться и схватиться за телефон, который ношу с собой в кармане, потому что боюсь пропустить очень важный звонок. Но вместо звонка вижу на экране сообщение – время.

Через два с половиной часа меня ждет очень важная встреча. Машину за мной пришлют – это тоже указано в сообщении.

Я трижды перечитываю, пока не понимаю, что понапрасну теряю время. Нужно привести себя в порядок. Не могу же я предстать перед ним в таком виде – взлохмаченная, потная и в мятой одежде. Ставлю корзину у стены в комнате, украдкой посматривая на Лику. Она отворачивается и всем видом дает понять, что не настроена на диалог.

Но и я не знаю, что еще сказать сестре. Вместо этого отправляюсь в ванную комнату, принимаю наспех душ. Там же завиваю волосы, подкрашиваю глаза и губы, чтобы не только выглядеть вполне естественно, но и замаскировать следы усталости и отчаяния.

Я хочу быть простой, но одетой со вкусом девушкой. К счастью, в моем гардеробе пока еще есть несколько вещей, пусть и из старых коллекций, но достаточно брендовых, чтобы не предстать на встрече оборванкой.

Выбираю темно-синее платье длиной чуть ниже колена. Набрасываю на плечи пиджак, который скрывает обнаженные руки. Образ завершает небольшая сумочка и туфли на широком каблуке. Это же не свидание, чтобы одеваться слишком ярко и броско. Просто хочу быть чуточку прежней. Той, кто мог произвести хорошее впечатление, пока все не полетело в тартарары по глупости нашего отца и из-за пьянства матери.

Рассматриваю свой образ в коридоре перед высоким зеркалом. Там же в отражении встречаю испуганные глаза сестры.

– Мне пора, – чуть дрогнувшими губами произношу и оборачиваюсь. – Тетя Нюра зайдет за тобой. У нее есть ключи.

Лика вместо ответа морщит носик и поспешно удаляется в свою комнату. В моем горле собирается горечь.

Я могу остаться. Могу выбросить эту сумасшедшую идею из головы и послать все к чертовой матери. Найти себе работу, забрать Лику и уехать куда-нибудь. Я буду бороться за сестру в любом случае. Но позволят ли мне сделать это? Или кредиторы пустят нам пулю в голову? Вот чего я боюсь…

Выдохнув, крепко сжимаю сумочку и направляюсь к двери.

Никто не прощает долгов. Даже тот, к кому я намерена идти и просить о помощи.

Бросаю последний взгляд на свое отражение. В глазах застыл ужас, лицо искаженно в гримасе. Несколько секунд и я уже держу эмоции под контролем, а через пять минут сижу в салоне присланной за мной машины.

Я начинаю свой путь падения. Надеюсь, достигнув дна, я смогу вернуться.

Глава 2

Я старалась запомнить дорогу, которой меня везли, выглядывая то и дело в окно, но стекло было тонированное. Поэтому когда машина тормозит, и я наконец-то могу выбраться из салона огромного черного внедорожника, который пугает своими габаритами, не узнаю места, куда меня привезли. Но отступать уже поздно. Позволяю отвести себя в здание, на которое стараюсь не смотреть. Я, если честно, надеялась, что это окажется каким-нибудь рестораном, потому что изначально условия были о нейтральной территории, где много свидетелей, но, кажется, меня обвели вокруг пальца.

Однако когда я оказываюсь внутри помещения, дрожа от страха, и могу осмотреться, то понимаю, что все не так плохо. По крайней мере, здесь хоть кто-то да есть. Но увы, моя надежда так же быстро гаснет, как и вспыхивает, когда меня ведут по длинным коридорам, уходящим куда-то вглубь здания. Не думала, что здесь может быть столько дверей, и пока меня вели, я все ждала, что услышу страшные звуки за какой-нибудь из этих дверей. Но относительно тихая обстановка позволила мне выдохнуть, правда, только на несколько секунд. Потом мое сердце забилось с удвоенной чистотой, когда мой проводник, высоченный молчаливый амбал, останавливается перед одной из дверей, не отличающейся совершенно никак от других, и кивнул, указывая мне на то, чтобы я входила.

Страх сдавил горло. Но я все равно заставляю себя кивнуть в ответ и сделать решительный шаг вперед, толкая дверь.

Лишь бы это был не бордель.

Такая мысль промелькнула в моей голове ровно в тот момент, когда я оказалась в комнате. Все сомнения развеялись, когда глаза привыкли к полумраку. Делаю еще один шаг, и за моей спиной с глухим стуком закрывается дверь. Ощущение такое, будто в ловушку попала. Хотя так и есть.

Меня начинает трясти от страха, но я пытаюсь не показывать истинные чувства. Лишь натягиваю на губы учтивую улыбку, когда замечаю в противоположном конце этой странной комнаты какой-то силуэт.

Надеюсь, это тот, с кем я должна была увидеться, а не очередная ловушка.

– Проходи, – слышу хриплый голос мужчины, и внутри все обрывается. Да, это он.

Но вместо того чтобы сдвинуться с места и подойти поближе, я замираю на месте, будто врастаю в пол. Повисает неловкая пауза. Сжимаю крепко сумочку в руках. Нет, я не буду отбиваться ею, но так пытаюсь взять свои эмоции и страх под контроль, зато не выдерживает он и, скрипнув ножками стула, на котором до этого момента сидел, поднимается.

Все плохо.

Меня лихорадит.

Он приближается.

Наконец-то я могу видеть его, и от этого становится только хуже.

Его зовут Давид Мансуров, и он тот, кто может мне либо помочь, либо уничтожить. Криминальный авторитет, зарабатывающий на жизнь очень плохими вещами. И мне нужна его помощь, потому что иначе я не смогу вернуть то, что принадлежит нашей семье по праву.

После смерти отца мы некоторое время жили на деньги, которые были в семье. Компания, которая принадлежала отцу, стала управляться его партнером, а мама полностью доверилась тому, кто в итоге всё и забрал себе. Даже то, что принадлежала нам по праву. Мать тем временем начала падать на дно. Сначала это были дорогие вина, крепкие изысканные напитки, а после – пошло всё, что могло заглушить ее боль. И этим воспользовался бывший партнер отца. Отобрал у нас всё – бизнес, деньги, дом, а взамен мы получили долги.

Честным путем я не смогу вернуть то, что принадлежит нам по праву. Слишком хорошо тот подготовился. Но вот если один из опаснейших криминальных лиц нашего города поможет…

– Так вот какая ты, – говорит он, возвращая меня в реальность. Едва ли могу пошевелиться, но очень хочется обнять себя, закрыться от этого тяжелого черного взгляда. Но я продолжаю стоять прямо, вздернув носик и уставившись перед собой. – Мне сказали, что тебе нужно.

Я сглотнула. Он замечает. Усмехается, остановившись прямо передо мной. Наши взгляды встречаются и перекрещиваются как две шпаги.

– Дерзкая или пытаешься казаться? – произносит он, продолжая усмехаться. – Хотя нет. Пытаешься. Расслабься. Я не кусаюсь.

Когда кто-то просит расслабиться, я напрягаюсь еще больше. Когда кто-то говорит, что он безопасен – я не верю. Особенно я не верю таким людям, как Мансуров.

– Я знаю, какая сумма нужна, чтобы покрыть ваши долги.

Киваю. Я рассказала об этом перед встречей с моим посредником и рада, что мне не пришлось все пересказывать опять. Значит, услышу вердикт быстрее. И смогу раньше вернуться к сестре.

– Много.

– Не все долги наши, – наконец-то произношу, и голос мой звучит сухо.

Он пожимает плечами, делая вид, что верит. Хотя ему плевать, кто именно набрал столько долгов. По факту – бывший партнер отца свалил на нас долги, и мать все подписала. Ее легко обвести вокруг пальца, особенно когда она пьяна. Но в таком состоянии она находится практически все время.

– Значит, умеешь все-таки говорить.

– Да, умею, – упрямо смотрю на него, а внутри все трясется от страха.

– Хочешь, чтобы я закрыл все долги?

– Да.

Лгать не имеет смысла. Мне нужны деньги, чтобы рассчитаться и хотя бы на некоторое время выдохнуть.

– А как возвращать собираешься? Сумма приличная.

Сомневаюсь, что для него несколько миллионов – приличная сумма. Скорее всего, такие деньги он зарабатывает быстро, не сильно напрягаясь, с учетом специфики его работы, зато для нас сумма неподъемная. Хотя я знаю, как вернуть долг.

– Компания, которая принадлежала моему отцу. Она будет ваша.