Николай Юрьевич Гольбрайх "Добро и зло. Раздумывания в рифму"

Как роскошны Елисейские поля,
В листопаде, всех ноябрьских цветов.
И пестрит листвой Французская земля,
Акварелью – из давно забытых снов.

Ах, Париж!
Я с тобою оказался визави,
Виден с Эйфелевой башни, среди крыш,
Дивный город, утопающий в любви.
Ах, Париж!
От тебя гормоны радости в крови,
Ты своим великолепием пестришь,
Жаль что время быстротечно, селяви.

Как красив в своём величии Версаль,
В полупасмурной небесной синеве.
И задумчивая осени печаль,
Разлилась по его парковой листве.

Как чарующе захватывает Лувр,
Словно в сказке оказался, изнутри.
Очень трудно описать этот шедевр,
Удивляет он везде, где не смотри.

Ах, Париж!
Я с тобою оказался визави,
Виден с Эйфелевой башни, среди крыш,
Дивный город, утопающий в любви.
Ах, Париж!
От тебя гормоны радости в крови,
Ты своим великолепием пестришь,
Жаль что время быстротечно, селяви.

Как волшебно возвышается Монмартр,
Словно ангел над Парижской красотой.
И играет пьесу осени театр,
Выбрав сценой это город колдовской.

Как чудесен весь огромнейший Париж,
От окраин, и до Сены берегов.
Всю его красу, в стихе не уместишь,
Даже если будет он из тысяч слов.

Ах, Париж!
Я с тобою оказался визави,
Виден с Эйфелевой башни, среди крыш,
Дивный город, утопающий в любви.
Ах, Париж!
От тебя гормоны радости в крови,
Ты своим великолепием пестришь,
Жаль что время быстротечно, селяви.
2014 г.

Кочевники.

Кочуют люди по планете,
Всё ищут что-то днём с огнём.
О том не зная, что на свете,
Там хорошо лишь, где живём.

Мотаясь в поисках чего-то,
Снуют куда-то по земле.
Потом корят себя за это,
Ища возврат в прошедшей мгле.

Хандрят, болеют ностальгией,
По прошлой жизни, дням, местам.
Живут в плену воспоминаний,
И нету их, ни здесь, ни там.

На стульях двух не удержаться,
Не повернуть и реку вспять.
Мы жить должны, а не метаться,
Внутри себя чтоб не блуждать.
2003 г.

Мера счёта.

Нельзя всё время мерить и считать,
И жизнь не состоит из цен всевластных.
Ни всё можно купить в ней, иль продать,
Да не все ценности, деньгам подвластны.

Богат не тот, кто денег стал рабом,
Тот, кто в бумажек и монет наряде.
А тот богат кто денежным грехом,
И корыстью, души свет не изгадит.

Богат не тот, кто может всё купить,
Алмазы, положенье или друга.
А тот, кто может искренне любить,
Кто верит сердцем и душою в бога.

Зачем же люди тратят свою жизнь,
В погоне за деньгами и богатством?
Мы голыми приходим в этот мир,
И в том же виде мы уйдём обратно.

2003 г.

Мерклое время…

Запустение в душах,
Лёд без трещин в сердцах.
Век людей равнодушных,
С кошельком в головах.

Беспробудное пьянство,
Да и всякий дурман.
Поголовное хамство,
Страх везде и обман.

Всё чем дальше – тем гаже,
Всюду мусор и шлак.
Мир погряз в эпатаже,
И из ямы никак.

Что ни год – то засада,
А в просвете лишь мрак.
И порядок весь кряду,
Превратился в бардак.

Нет ни края, ни центра,
А какая-то смесь.
Беспросветное завтра,
Да кошмарная взвесь.

2020 г.

Память.

Было время что народы,
Многие сошли с ума.
Захватили власть уроды,
И затмила свет чума.

Монстра в тот раз победили,
Думали что навсегда.
С сильной болью пережили,
Страшных горестей года.

Нет почти тех, кто прожили,
Жуткие те времена.
И сегодня все решили,
Что нам память не нужна.

Как же вы забыли люди,
Про фашистских сволочей.
Что подобно чертей груде,
В топках жгли даже детей.

Всё простили и закрыли,
Память, от тех жутких лет.
Вроде гады и не жили,
Не творили страшных бед.

Что на нас не нападали,
Подлой кучею как вши.
И людей не убивали,
В утренней святой тиши.

Нашу землю не топтали,
Орды тех, кто без души,
И от них не пострадали,
Даже те, кто жил в глуши.

Да не уж-то всё продали,
За никчемные гроши.
А мозги совсем уж стали,
Корочкой дрянной парши.

Если так – то это страшно,
Дрянь уж начала бурлить.
Люди память – это Важно,
Без неё нам не прожить.

2020 г.

Мороз.

На чистом листе первозданного снега,
Мороз тонким настом узор рисовал.
А реку, с искристо-серебряным бегом,
Он за ночь в крепчайшие льды заковал.

Прошёлся мороз своей кистью по лесу,
Окрасив его в бело-пепельный цвет.
Потом ещё кинул, снежинок в довесок,
Чтоб полностью был он в наряды одет.

Пургою ночной он замёл все овраги,
С полей и дорог сотворив общий фон.
Своей белизной заровнял все зигзаги.
Засыпав ухабы, все с разных сторон.

В студеных объятьях затихла природа,
Лишь дерево изредка где-то скрипит.
А солнце – сверкая с высот небосвода.
Лучами, искрясь, снегом землю слепит.