Любовь Сушко "Во власти мифа. Боги, герои, чудовища"

Нет, не простит ее и не вернется.
8.
А в мире все всегда идет по кругу,
Там Зевс нашел на ночь себе подругу,
Пусть Леда или Лето с ним сегодня,
А Гера Гее говорит: – Ты сводня,
Мой муж подлец, Земля, верни мне мужа.
А Гея знает злость ее и муки,
Но только улыбается устало:
– Не ты ль сама его не удержала?

Упреки, и страдания, и грезы…
Фемида говорит им: – Слишком поздно,
Лишь Прометей о тайне Зевса знает.
– Спаси его, – и Гера умоляет
Соперницу, спасти его готова.
Молчит Фемида и смеется снова.
– Мой сын в плену, и не изжить страданья,
Пусть гибнет мир и Зевс, о страсть преданья…

9.
Предавший будет предан тьме, я знаю.
Уран смеется, Кронос замирает-
Их сын и внук почти повержен ныне
Он будет с ними, этот мир покинет.
Но нет, Гефест кольцо для Прометея
Уже сковал, и тот летит, немея,
Туда к горам, где в ярости сгорает
Любимец всех людей, он тайну знает.

Что было между ними, нам не ясно,
Уран торжествовал тогда напрасно.
На свадьбе у Фетиды и Пелея,
Там пировали Гера вместе с Реей.
Зевс избежал паденья и позора,
И этот мир покинет он не скоро.
Впервые страсть пред светом отступила,
И лишь Эрида яблоко спесиво
10
Богиням все же бросила устало,
«Прекраснейшей» с усмешкой начертала.
И всем война обещана Парисом,
Но мир не рухнул, Зевс еще парил там,
И раздраженья больше не скрывая,
Уран средь звезд ярился, угасая.
А Кронос где-то плакал за чертою.
Страсть одолел мой сын, и ногатою.

Своей она над ним уже не властна,
Была надежда темная напрасна.
И в Трою устремились греки ныне,
Но Зевс свой трон сегодня не покинет.
Любовь с войной смешались в миг заката —
Во всем была Елена виновата.

Боги, герои, чудовища

Адонис

Адонис в тишине поет устало,
О той бессмертной пламенной любви.
И там, где Афродита трепетала,
Растаяла Афина, и вдали,
В своем аду молчала Персефона
О юноше, оставшимся во тьме,
И только Зевс, он ничего не понял,
И жил Адонис снова, как во сне.
Когда любовь, как дивная химера,
Вдруг душу охватила сгоряча,
Что остается? Только белый, белый
Цветок во мраке и одна свеча.
И в облаке внезапно проступила
Иная высь, и от него вдали.
Еще понять пыталась Амфитрита
Ту силу, то безумие любви.

И только он, вдали едва растаяв,
Явился вновь, и отчего Аид
Грустит во тьме? Печалей вечных стая
За юношей во мрак легко летит.
И где-то там легко и виновато
Поднялись снова розы из травы,
Рев кабана, и за любовь расплата
Богини слезы, с трепетом листвы
Уносится опять во тьму от мира,
И в тишине несбывшихся надежд
Звучит лишь Аполлона злая лира,
И он не снимет белых тех одежд.
Погиб сатир, он захотел тягаться
Но Феб не знает жалости, и вот
Во тьме Адонис будет улыбаться,
Там Афродита о любви поет…

Но осень вновь, не вырваться из плена
И Персефона к юноше спешит.
Сама надежда в облике измены,
Сама душа в отсутствии души.
Уже не ясно, что же в мире свято,
Лишь розы в пустоте, и зол Аид.
– Куда же ты теперь? – Во тьму куда-то,
Своей богине тихо говорит.
И Купидон бессильно отступает,
Психея от страдания мертва,
И только там, в тумане повторяет
Он вечные, он темные слова.
В плену у страсти снова в миг заката
Нарциссу позавидует шутя,
Твердит: – Она ни в чем не виновата,
О дивный призрак, вечное дитя.

А на поляне расцветают розы,
Металась боль по розам и следам,
И только эти призрачные слезы,
Все снятся трем богиням, да и нам.
К нам тоже он приходит в плен заката,
Чтоб тихо улыбнутся в пустоте,
Сказать: – Она ни в чем не виновата,
Уйти, остаться тенью на холсте.
И где-то там Парис уже страдает,
И тоже ей он яблоко отдаст,
В Аду Адонис, но у двери рая,
За ним идут богини по следам,
И тихо улыбнется Персефона,
И Артемида ревность не таит.
И розы там, где юный и влюбленный.
За Афродиту кровь свою пролил…
В плену у страсти юноша прекрасный…

Амазонки

Когда Тезей в печали и отваге
Пленил ее в пылу сраженья вдруг,
То Антиопа, на героя глядя,
Забыла всех отчаянных подруг.
Любовь бывает пострашнее смерти,
Да только не сберег ее Тезей,
И королева стала бедной пешкой
В игре печали и любви твоей.

И вот тогда нагрянули подруги,
И сотрясалось торжество Афин,
И рядом с ним в смятенье и испуге
Она была еще непобедимой,
Но смерть опять в обличии мужчины
С Аресом грозным к ней подкралась там,
И хоронили дивные Афины
Свою царицу, а Тезей устал,

И глядя сыну вслед, о ком он думал,
Кого хотел вернуть назад тогда,
Как Аридна бедная угрюма,
И как Елена дивно молода.
И окружают призрачные тени,
Там больше нет реальности во сне,
Царица, позабыв свое смятенье,
Идет к нему, бела, как первый снег,

И где-то там, в сиянии и неге,
Предавшая, любовь познав опять,
Коня смирит в его ретивом беге,
Тезей, Тезей, в глазах его печаль.
И рухнул мир, как в битве Антиопа,
Любовь сильнее дружбы в этот час.
Но как он обошелся с ней жестоко.
Любовь – она предательства печать.

За что, скажи, ты до конца любила,
К чему сей царь, когда опять предаст,
Была в нем удаль и размах, и сила,
Но все пропало в грозный этот час.
И все-таки с небес к нему взывая,
И на земле умерив снова боль,
Она опять стоит у двери рая.
Но там едва ли встретится с тобой

Амазонки

Древние греки рассказывают нам о воинственном племени сильных и прекрасных дев.

Их называли амазонками. Своим предком они считали бога войны Ареса, и во многом были на него похожими – такие же безрассудные и яростные. Жили они на землях современной Ливии и у гор Кавказа.

С детства были прекрасными всадниками амазонки, оружием владели лучше многих мужей. Только не допускали мужчин в свои ряды.