Разве за неделю можно это всё изучить? – я выразил искреннее удивление после слов Брайена.
– Можно и за меньший срок.
– Профессор Сигл будет следить за вашей подготовкой и всегда сможет вам помочь. Не беспокойтесь, мистер Адвалор. Да, я забыл упомянуть, что оплата за работу на подводном исследовательском центре будет крайне высокой. И естественно мы уже перечислили часть суммы на ваши счета. Но ведь это не главное для учёных? Ведь так, мистер Адвалор, – какой-то подвох послышался в словах Сириуса.
– Все верно. Мы больше заинтересованы в исследованиях и новых открытиях.
– Там у вас будет такая возможность. Я вам это гарантирую. Одно дело – космос. Ну что вы привезёте оттуда? Камень или колбу с грунтом с красной планеты или пыль с Луны. А тут что-то новое, что-то неизвестное, и, возможно, это будет прорыв не только для вас, как для учёных, но и для всего человечества. Решать вам.
Мы переглянулись с Мартиной и согласились, тем более и выбора у нас не оставалось. Отказ означал увольнение из компании. Поэтому мы решили, что лучше согласиться. К тому же это была отличная возможность для научных трудов. Мы бы смогли изучить что-то неизведанное и разобраться в том, что до нас ещё никто не трогал. На тот момент и мне, и Мартине казалось, что это действительно наш шанс. Да и оплата тоже на приличном уровне. Нам с Мартиной это было очень кстати. Она во всём со мной согласилась и придерживалась такого же мнения. Жаль, тогда мы не понимали, в какой кошмар влезли и на какой дикий ужас мы подписались…
Глава 4. Подготовка
Следующую неделю мы провели в специальном корпусе для подготовки. Нас с Мартиной поселили в двухместной комнате, которая больше напоминала номер в мини-отеле. Кровать, маленькое окошко и туалет с душевой кабинкой. В первый же день Брайен пригласил нас на ужин, мы не стали отказываться и пришли к нему. Его комната напоминала номер люкс в отеле премиум-класса. Несколько больших комнат, огромные окна, большая кровать, гостиная с диванами и креслами, курительная комната, роскошная ванная комната с джакузи, которое было как мини-бассейн, столовая тоже была прекрасна. Даже вместила в себя барную стойку. Ну и естественно мини-лаборатория. Короче говоря, Брайен жил широко.
– Это твой номер для проживания? Или постоянное место жительства? – вышел я наконец из лёгкого оцепенения.
– И да, и нет. Я не задерживаюсь долго в одном месте. Специфика моей работы… Это помещение я выкупил у компании и обустроил, как мне того хотелось. Когда я приезжаю на Крит в главный офис, я живу и работаю тут. Таких апартаментов у меня много. Я просто много работаю, и хочется везде иметь комфортные условия.
Судя по тем условиям, в которых мы будем жить целую неделю, компания не слишком сильно ценит своих сотрудников, – Мартина сделала акцент на слове мы, и я мысленно с ней согласился, но промолчал.
– Не злитесь на компанию за это: они хотели предоставить вам отличное жильё. Но я был против.
– Но почему?
– Потому что вы должны понимать, что место, куда вы отправитесь через неделю, не есть туристический отель, и вы едете не греться на солнышке и пить мерзкие, слишком сладкие коктейли с зонтиками и дольками ананасов. Вы едете работать, а условия на подводной базе не слишком приятны.
Мы сели за стол, выпили вина, и я вдруг увидел какую-то старую книгу у Брайена на журнальном столе в гостиной, мне стало интересно, что это такое. На вид книге было лет сто или больше, и она была достаточно толстой…
– Так зачем вы нас пригласили сегодня, профессор? – завёл я диалог.
– Я решил, что сегодня вы можете отдохнуть перед сложной неделей. Поэтому я просто собирался немного рассказать вам о подводной базе и о том, что там происходит.
– Если можно, то не могли бы вы затронуть и саму Марианскую впадину. Я просто не особо много знаю о ней, – попросила Мартина.
– Конечно. Итак, Марианская впадина или Марианский желоб, как его ещё называют, это океанический глубоководный желоб на западе Тихого океана. Это самый глубокий из известных на планете Земля. Самая глубокая точка Марианской впадины – Бездна Челленджера. Она находится в юго-западной части впадины, и её глубина составляет 10 994 метра ниже уровня моря. Но так люди думали всегда, пока мы не начали её исследовать более тщательно, используя новые технологии. Наша новая глубина составила 21 846 метров ниже уровня моря, а место, откуда исходит таинственный сигнал, находится ещё ниже – на глубине 23 534 метров ниже уровня моря.
– А как насчёт желоба Тонго, ведь его глубина также не мала – 10 882 метра, или Филиппинский, глубина которого 10 265 метров, ну или Кайман – 7 090 метров? Почему именно Марианский? – заваливал я вопросами Брайена.
– Мы начали с остальных. Один за другим, мы прочесали их все. Но кроме неизвестных ранее видов рыб мы ничего не обнаружили. Но когда мы только начали строительство подводного центра около Марианской впадины, почти сразу уловили тот самый сигнал, про который вам рассказал Сириус.
– Профессор, расскажите про сигнал, – с нетерпением произнесла Мартина.
– Поначалу его уловили инженеры, которые устанавливали сваи для лифта вглубь впадины. Они поймали сигнал на свои сейсмические датчики и решили, что это просто колебания земной коры или сильные подводные течения. По завершении строительства и с началом исследования тот же сигнал уловили и учёные центра, но они приняли его за свой сигнал, только отразившийся от пород, которые там на глубине, но позже, когда сигнал стал интенсивный, чёткий и постоянный, мы поняли, что там внизу что-то есть.
– А не могли бы быть там внизу какие-либо движения водных масс, ну или сейсмическая активность, ну, на той глубине, которую вы смогли достичь?
– В том-то и дело, что нет. Там внизу ничего нет. Вода спокойная, нет ни единого живого организма, что странно. Ведь на глубине 11 000 метров есть живые организмы и существа, а после 12 500 – ничего. Абсолютно ничего. Мертвая зона, мёртвая вода. Мы брали образцы: там нет даже простейших организмов. Но вода при этом остаётся солёной, как и везде, и она не мутная. Там вода полностью прозрачна, что не характерно для морской воды. Я спускался к месту несколько раз в экзоскелете вместе с командой экспертов, они все видели эту воду – она другая. Ил на морском дне словно приклеен, он вздымается и снова ложится без колебаний, нет ничего, просто пустота. Будто время там замерло навсегда. Темно, пусто и жутко.
А с приближением к нужной глубине, сигнал усиливается или нет? – рассказ Брайена начал потихоньку меня заинтересовывать.
– Нет, он постоянен. Никто из моих сотрудников никак не может его разгадать… Я думаю, что это внеземные формы жизни либо оставили что-то там, подающее этот сигнал, либо они сами там живут. Просто из-за недостатка знаний и неразвитости в технологиях мы не могли уловить сигнал. Возможно, они его и раньше подавали. Может, не один год, а может, и не одно столетие.
– Если по-вашему, профессор, это инопланетная форма жизни, то и сигнал, который они посылают, свойственен только им. Как тогда я смогу его разгадать?
– Доктор Адвалор, вы можете больше, чем думаете. Сигнал имеет некую закономерность, очень похожую на вероятность выпадения одинаковых чисел при игре в кости или нужных карт при игре в двадцать одно. Если у кого-то и хватит ума, то только у вас и вашей ассистентки. Насколько я знаю, Родригес очень хороша в математических сферах, а вы просто отличный аналитик.
– Да, это так. Но я думал, что секретная миссия будет заключаться в том, что мы отправимся в космос и будет исследовать, что-то там…
Ведь почти всех учёных отправляют на новые планеты собирать данные и изучать их… – добавила Мартина.
– Да это так. Я в своё время тоже так думал. Но я отношусь к той категории людей, которые не могут начинать что-то новое, пока не завершат уже начатое. Сами подумайте: мировой океан, что мы знаем о нем? Что при землетрясении под водой появляется цунами? Или то, что где-то глубоко есть затухшие вулканы? А, нет, ещё лучше: иллюзии о затерянной Атлантиде. Но это же смешно. Как можно говорить о подобных вещах, когда мировой океан исследован настолько скудно. Я вам скажу больше. Зачем исследовать космос? Люди так стремятся покинуть землю, что забыли о том, сколько на ней есть совсем неизведанных мест. Кто знает, что мы найдём ещё? Мы только копнули наш океан и наткнулись на это. А что, если исследовать ледники или пещеры, которые уводят нас в самое жерло планеты? Если мы так свою планету исследуем, будет ли толк от того, как мы исследуем другие планеты? Мы просто копаем на поверхности, а в глубину как же?
– А если вы ошибаетесь и там ничего нет?
– Значит, я ошибся. Значит, всё напрасно. Ну а что о вас, доктор Адвалор. Я ознакомлен с вашими научными работами. В 2025 году неизвестный ученый произвел вакцину, которая заставляла мозг человека работать на 21 процент вместо положенных 10–15 процентов. Но его опыт провалился, когда дело дошло до испытания на людях. Его подопытные либо умирали, либо сходили с ума. Вы же вместе с Родригес решили вновь испытать судьбу и поставить свою карьеру и репутацию под удар. И чудо: удалось повысить активность мозга до 17 процентов, а позже – до 20 процентов. И даже опыты на людях принесли результаты, а не провалились. Доктор Адвалор, что вами двигало? Вы же понимали, что рискуете всем. И карьерой, и репутацией, но не только своей, но и Родригес. Но вы пошли дальше и победили.
– Мне просто хотелось чего-то нового. Я увидел, что в этом есть смысл, поэтому и пошёл на риск.
– Я видела его стремление, и мне больше ничего не надо было, я просто пошла за ним. И думала о том, что пускай будь то, что будет. Я люблю его всей душой и тогда любила. И мне было наплевать на то, что будет со мной и моим будущем, но я точно знала одно: моё место рядом с ним. И мы прорвались, вместе провались и смогли, и сделали…, – добавила Мартина.
– Разве не тяга к чему-то новому, не интерес при создании той вакцины, которая повышала активность мозга, и не ваша любовь к риску тогда двигали вами? Доктор Адвалор, вы и Родригес сделали прорыв, который до вас проваливался и губил жизни многих людей в прямом и переносном смысле. Но вы всё же сделали это. Теперь перед вами появился ещё один шанс: сделать то, что другим не удавалось.
– А мы уже приняли решение сделать это. И не отказываемся от него, – Мартина будто подытожила сказанное Брайеном.
– Ну, за это и выпьем!
Мы ещё долго сидели за ужином. Пили вино и говорили обо всем. Профессор показался мне очень интересным человеком, хотя его навязчивая идея меня немного пугала. Но остался интерес к той старой книге. Когда Мартина ушла в уборную, я наполнил бокалы вином и попросил профессора сделать мне экскурсию по дому, но когда мы очутились в гостиной, я сделал вид, что мне приглянулась книга…
– Профессор, я тут случайно увидел книгу на журнальном столе. О чём она?
– Эта книга попала ко мне из Израильской библиотеки. Подарил её один из их учёных. Ничего особенного, если бы не упоминания о том, что когда-то давно внеземные цивилизации утопили некий артефакт в нашем мировом океане. Это произошло миллионы лет назад, тогда ещё и воды не было на Земле. В книге пишется о том, что некая форма жизни утопила целый замок в жёлтой горячей и смертоносной воде. Я так думаю, что событие произошло тогда, когда Земля была объята огнём и жаром, когда ещё не произошло остывание. А жёлтая смертоносная вода – это магма.
– Вы думаете, что там на глубине лежит тот самый артефакт?
– Я думаю, да. Думаю, что мы именно на него и наткнулись. Именно поэтому я так изучаю эту книгу, – задумчиво пробормотал Брайен, щурясь куда-то в сторону.
– Больше похоже на сказку. Вы же учёный. Мы оба знаем, что не было эволюции и всей прочей чепухи, уже есть куча доказательств того, что нас сюда специально заселили. Причём тут этот артефакт и раскаленная планета?
– В том-то и дело, что в этой книге пишется о временах более далёких, чем то время, когда людей заселили на планету. Там описываются стражники великого чуда и великого зла. Стражники – это мы, люди. Артефакт на нашей планете, а нас заселили, чтобы мы охраняли планету и тем самым охраняли артефакт.
– В таком случае мы очень хреновые стражи артефакта, если он есть. Мы чуть себя не уничтожили в последней войне, что говорить о другом…
– Видимо, наши стычки и войны не входили в планы внеземных. Ну или артефакт спрятали там, где думали, что его будут меньше всего искать, но ошиблись…
– А если вдруг он представляет угрозу?
– На то мы и учёные, чтобы понять, что он вообще представляет из себя…
Вскоре появилась Мартина, и мы продолжили ужин, но уже не говорили на тему работы. Скорее, наоборот. Ближе к полуночи мы с Мартиной пришли домой и после бурного безмолвного секса уснули. Утром нас ждал сложный день.
На следующий день я и Мартина изучали экзоскелет и то, как им пользоваться. Как оказалось, это совсем не сложно. Тренер сказал: «Делайте так, как бы вы делали в повседневной жизни». Я так и делал – огромный роботокостюм выполнял все мои действия, Я мог поднять ящик весов в две тонны и мог спокойно плавать под водой без опасения того, что нет воздуха, а Мартина училась ближнему и дальнему бою в экзоскелете.
У меня все проходило замечательно кроме того момента, когда я задумался в конце тренировки и попытался почесать свои яйца, забыв отключиться от экзоскелета. Робот, в котором я находился, вытащил плазменный резак и прорезал то место, где должны были быть яйца, тем самым я повредил экзоскелет, и теперь он нуждался в ремонте. Но самое главное в управлении я понял. Даже когда нас тренировали под водой, я отлично справлялся со всеми поставленными задачами.
Экзоскелетов было много, еще больше было их разновидностей. Самый простой – это погрузочный, чтобы перетаскивать тяжёлый груз быстрее. На таком работал мой отец. Был ещё один – ремонтный, который оснащён специальными инструментами, чтобы ремонтировать в любых условиях, инженерный был более экипированный: он имел намного больше инструментов и функцию отделения капсулы с человеком. Ну это на случай, если вдруг что-то рушится или просто нужно срочно покинуть место. Самый крутой экзоскелет был, конечно, военный. Их было два типа: лёгкий и тяжёлый. Легкий был оснащён просто бронёй и двумя пулемётами, а тяжелый имел крепкую броню, два пулемёта, небольшой лазер и ракетную установку. Кроме того, военные экзоскелеты могли ненадолго взлетать и зависать в воздухе.
В любом случае я был обучен основным функциям, и этого было более чем достаточно.
В то время Мартина изучала основы подводного дела и то, как управлять специальным научным экзоскелетом. Это был единственный робот, который владел как оборудованием для ремонта и исследований, так и военными характеристиками. На нём было установлено два лазера, которые могли работать независимо от того, чем занят пилот костюма, они просто в соответствии с введёнными данными не подпускали к себе никого и ничего лишнего. А по вечерам мы встречались с Брайеном, и он рассказывал нам о подводной станции. В последний вечер он опять пригласил нас на ужин.
– Хорошо, что вы пришли. Я уже знаю о результатах подготовки. Вы молодцы! Кроме того, что вы учёные, так вы ещё и не имеете проблем по здоровью, значит, справитесь с обстановкой в подводном центре. Мне сказали о больших успехах во владении экзоскелетом.
– Было не просто, но мы смогли, – всё же отметил я, вспомнив косяк с порезанным костюмом.
– Ну это так же, как и водить машину: кто-то мастер от начала и до самого конца, а кто-то будет мешкаться. У меня, помню, был случай, когда один из солдат включил случайно пулемёты и направил их в небо, они стреляли до тех пор, пока не перегрелись и не взорвались. Бедняге оторвало ноги, но затем он нажал кнопку катапультирования, а сломанный экзоскелет катапультировал беднягу прямо в стену полигона, причём с такой силой, что мы успели только ощутить брызги крови на своих лицах. В печальном итоге вместо солдата мы просто похоронили флаг той страны, к которой он относился.
– Давайте лучше выпьем за то, чтобы наша служба послужила на благо человечества, как это было всегда! – быстро перевела тему Мартина. По её лицу было видно, что слушать про раскиданные части тела ей явно не хочется.
– А давайте! И сразу за новых учёных, с которыми я смог лично познакомиться!
– Ну тогда и за то, чтобы мы смогли во всем разобраться там на глубине! – торжественно подытожил я.
И мы выпили до дна. Дальше просто общались, потом включили музыку, и Мартина задремала. А мы с профессором продолжили отдыхать.
– Профессор?
– Не нужно профессоров, можно просто Брайни, я пойму. Но это только для тебя и Мартины и только тогда, когда не слышат другие. Уж больно вы мне приглянулись.
– Можно тебя спросить?
– Можно!
– А почему ты так и не обзавёлся семьёй? – я решил осторожно подобраться к теме, которая давно меня интересовала.
– Моя семья погибла, когда террористы с востока атаковали город под защитой корпорации в бывшей Греции. Там их всех не стало.
– А разве компания не должна была защитить и тебя, и твою семью?
– Компания не ожидала удара так близко с главным офисом, именно поэтому компания и пытается перекупить у русских проект щита, как того, что ты видел над Москвой. Упёртый северный народ.
– Расскажи про подводный центр.
– Вся база под водой называется Гекатус. Это особый объект. Кстати, хочу тебя предупредить, что жизнь на большой глубине и работа под толщей воды могут свести с ума. Там в комплексе есть искусственный интеллект. А именно компьютерный робот с человеческими особенностями. Этот робот предназначен для того, чтобы помогать людям тогда, когда им совсем станет худо. Подобную разработку уже запустили в космосе, На Марсе. Маленькая девочка, которая будет постоянно появляться на голографических сенсорах. Её зовут Исида. Сириус сделал этот искусственный интеллект похожим на свою сестру, которая погибла в 11 лет. Этот компьютер крайне умен. Исида следит за всем, что происходит на Гекатусе. Все камеры слежения, все системы безопасности, вода, свет, связь, в общем всё, что связано с проводами и компьютерами, находится под её надзором и контролем. Не вступай с ней в конфликт никогда. Иначе она не оставит тебя в покое… В каждой комнате сотрудника есть голографический сенсор, она не даст тебе ни спать, ни есть. Это побочный эффект того, что Исида всё ещё учится. В неё были вложены знания о технике и о том, как следить за порядком и что делать в случае аварии или другой чрезвычайной ситуации, но она почти ничего не знает о том, что значит быть человеком, и так до конца и не узнает. Все сотрудники Гекатуса с ней ладят, думаю, и вы подружитесь. Кстати, название Гекатус тоже не случайно. Так называлась богиня тьмы. Очень даже подходит. База находится около самой впадины, расположена прямо над ущельем. На такой глубине сплошная темнота, база подсвечивается, и зону вокруг неё подсвечивают глубоководные прожектора. Все комплексы сверху, а туда, где ведутся исследования, спускаются три лифта. Два основных, которые находятся в шахте, ведут в пункт, где есть ещё небольшое здание, там, на самом дне впадины, пункт, где нужно надеть специальный костюм и экзоскелет, чтобы можно было передвигаться по дну без опасности для жизни. Также там небольшой док, в котором стоят специальные батискафы – мы называем их Гидрусами. Они служат транспортом и иногда техникой для разбора завалов или уборки ненужного мусора на дне. Подробнее об этом вам расскажут инженеры, которые там работают. Третий лифт аварийный. Он не закрыт, и на нём можно передвигаться только в подводном костюме и экзоскелете.
– Гекатус – очень интересное название. А зачем компьютерный интеллект?
– Тогда, когда человек не справляется, нужна помощь извне. Ну и тем более так проще. В любом случае за Исидой следят специалисты. А ей в помощь два отдела. Отдел по чрезвычайным ситуациям и аварийный отдел. Но на Гекатусе множество и других отделов, которые следят за всем, что происходит внутри центра и вокруг него.
– А как добраться до Гидруса с поверхности?
– На поверхности находится крепко стоящая на железобетонных сваях платформа. Оттуда спускаются два герметичных лифта напрямую к Гекатусу. Скоро сами всё увидите. Это потрясающий комплекс, он захватывает дух.
– А откуда электричество?
– Это всё сменные батареи. Если нет перегрузок, то они работают без перебоев пару месяцев. Если же перегрузки есть, батареи быстро садятся. Но вам не о чём беспокоиться. На складах Гекатуса таких батарей сотни.
В этот момент Мартина очнулась ото сна, я решил, что расскажу ей все это уже дома. Мы снова сели за стол. Брайен наполнил бокалы вином.
Брайен, так вы главный на подводной базе? – она решила проявить активность после небольшого отсутствия в виде сна.
– Как раз рассказал Джейми, что эта база называется Гекатус.
– Это в честь богини тьмы?
– Вы нас подслушивали? Откуда вы знаете?
– Я увлекаюсь мифами и многими другим вещами, связанными с потусторонним миром. Много читаю про это.
– Да, «Гетатус» назван в честь богини тьмы. И нет, я не главный на станции. Корпорация назначила управляющего. Он главный на базе, а точнее сказать, она. Я выступаю в роли заместителя.
– Вы сказали она? – такого ответа я не очень-то ожидал.
– Все верно. Её зовут Сара Байтс. Была поставлена на роль управляющего Гекатусом спустя год после его строительства и обустройства. Скверная бабища. Проще сказать, стерва. Ей нужно мужика найти, чтоб тот её как следует отделал пару раз, может, тогда не будет такой сукой.
А что входит в её обязанности? – не обратила внимание Мартина на эмоциональный всплеск Сигла.
– Судя по всему, протирать своей целлюлитной задницей кресло в кабинете, пить кофе и быть сукой. Наверное, это все её обязанности.
А если серьёзно? – меня уже начало раздражать такое поведение профессора.
– Я же говорю – не знаю. Она просто следит за тем, как работает Гекатус и его обитатели. Следит за всем происходящим. И отправляет всю информацию сюда на Крит, в главный офис. Грубо говоря, она просто для контроля и слежки за тем, что мы делаем. Сара также получает указания из главного офиса и говорит нам, что нужно делать, и так далее…
– Понятно.
– Что вы с ней не поделили? – видно было, что Мартина тоже была не особо довольна высказываниями Сигла.
– Да ничего я с этой сукой не делил и не собирался, даже кровать, если бы предложила. Меня просто бесит её надменный взгляд, её манера общения, будто не с людьми говорит, а с животными. Будто она лучше кого-то на этой станции. В отличает от неё люди там занимаются работой, даже уборщики, а она только воздух своим дыханием портит. Ладно, чёрт с ней. Уже поздно. А завтра ответственный день.
– Да, нам, пожалуй, пора.
– Выспитесь как следует, вылетаем только во второй половине дня, так как утром будет сильный шторм.
– С удовольствием. Ненавижу рано вставать, – тут я действительно не соврал: ранний подъём обычно отбивал у меня всякое желание к жизни.
