Александр Тимофеевич Филичкин "Проза. Рассказы книга 1"

Российская империя часто меняла размеры, название и политический строй, но, как ни крути, а приходится защищать свою территорию от ближайших соседей. Поэтому, вдоль южных границ СССР был создан пограничный район. Все жители данной местности имели паспорта со специальной отметкой.

Любой другой человек, не прописанный в этих зонах, мог приехать к родным лишь после того, как получал в КГБ особый одноразовый пропуск. Совершенно естественно, что иностранным шпионам не удавалось проникнуть туда ни при каких обстоятельствах.

Нужно напомнить, что в те времена, ребята в азербайджанских колхозах работали с нежного раннего возраста, а трудовые книжки они получали после того, как им исполнялось пять лет. Так что, у Любы тоже имелся такой документ. Он назывался «вкладышем к трудовой книжке» и до сих пор лежл, где-то в шкафу.

Причём, дети разных народов «пахали» не только в каникулы, но и в прочие месяцы года. Кончались занятия в классе, и давай-ка голубчик, двигай на ток, или в полевую бригаду. До заката её очень многое можно успеть.

В 1946 году, девушка окончила среднюю школу. К четырнадцати годам, Люба имела неплохой аттестат о семилетнем образовании и трудовой стаж, приближавшийся к двум пятилеткам. Кроме того, она была комсомолкой, спортсменкой и, наконец, просто красавицей.

За это время она успела поработать на ферме, на виноградниках, на табачных и на хлопковых плантациях. Благодаря организаторской жилке, она стала бригадиром полевой школьной бригады и вела отчётность перед правлением не хуже взрослых товарищей.

В то тяжёлое время отец Любы – Фёдор Терентьевич Соболев работал председателем их большого колхоза. К нему иногда приезжал руководитель экспедиции «Азморнефтеразведки».

Тогда в данном районе искали чёрное золото, бурили везде, где только возможно, в том числе, и на землях сельхозпредприятия. В связи с чем, постоянно возникали вопросы, которые приходилось решать.

Этот крупный начальник познакомился с Любой и предложил ей устроиться в его контору, начальником отдела кадров. Нужно напомнить, что в те далёкие послевоенные годы в стране были огромные сложности. Грамотных людей, хорошо знавших русский и азербайджанский язык, везде не хватало, а ехать в подобную глушь из Баку, желающих найти не могли.

Несмотря на высокую должность отца, жили они удивительно бедно. Воровать в эту пору, было не только не принято, но и смертельно опасно. За хищение социалистической собственности давали огромные тюремные сроки, а то и расстрел. Меж тем, их большая семья состояла из двух взрослых людей и семи дочерей. Люба самая старшая.

В колхозе платили тогда очень мало, а в «нефтеразведке» оклады оказались значительно больше. Люба поговорила со своей милой мамой и та посоветовала: – Иди дочка, только пока, никому не болтай.

В понедельник отец уезжает в Баку, в министерство, выбивать кое-какие запчасти. Он будет там всю неделю. За эти дни ты устроишься на новое место и начнёшь там работать. Ну, а потом, когда отец всё узнает, он покричит и утихнет.

Ранним утром Фёдор Терентьевич, отправился в столицу республики. Через десять минут, Люба тоже вышла из дома. Контора «нефтеразведки» тогда находилась в десяти километрах от села Новоголовки.

Так что, в восемь часов она оказалась в кабинете начальника. Её приняли на должность начальника отдела кадров. Показали рабочее место и ввели в курс работы.

Мало того, новой сотруднице дали подъёмные и спец.одежду. Кроме шинели, шапки-ушанки и ботинок военного кроя она получила американский комбинезон из синей парусиновой ткани. На нём имелось много карманов и необычных заклепок. На каждой из них было написано странное слово – «jeans (http://lingvo.yandex.ru/jeans/%D1%81%20%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE/LingvoUniversal/)».

Вечером, после работы Люба прибежала домой и отдала все это богатство своей маме – Евдокии Николаевне Соболевой. Деньги, по тем временам, оказались просто огромными. Да и вещи оказались не лишними. С шинели тотчас спороли все знаки различия, и получилось пальто для второй сестры – Маши.

Ботинки хорошо подошли Наде – третьей сестре. Шапку и комбинезон постановили продать, а, на добытую «спекуляцией» сумму, купить обновки всем остальным. Подъёмные дружно решили, пока что не трогать.

Утром нового дня, Люба примчалась в «Нефтеразведку» и приступила к работе. После обеда, девушка вместе с начальником села в кабину «студебеккера». Они поехали по буровым, знакомиться с остальными участками.

Спустя пару дней, провели комсомольское собрание, на котором начальник представил сотрудникам Любу и предложил её кандидатуру в качестве секретаря «Нефтеразведки».

Он уже верховодила комсомолом в своей семилетке. Так что, опыт подобной работы у неё оказался немалый. Все дружно проголосовали за нового «кадрика». Предыдущий молодёжный вожак сдал ей печать, несколько папок с бумагами. Пожелал огромных успехов, а сам отбыл в район, на повышенье по линии ВЛКСМ.

Первое время, Люба утром ходила на работу в контору, а вечером возвращалась в родное село. Десять км в каждую сторону, это не шутки и она попросила начальника поскорее решить вопрос с её проживанием.

Товарищ Ахметов удивился тому, что она до сих пор ходит на службу из дома. Он позвонил куда надо и дал кому нужно, разгон.

Поздним вечером Люба пришла в общежитие, где её встретила дородная азербайджанка лет тридцати. Она выдала новой жиличке бельё для устройства постели и повела на отведённое место девушке. В коридоре им встретился большой рыжий кот.

– Это питомец нашей бухгалтерши. – сказала вдруг комендантша, – Очень наглый зверюга. Глав.бух. живёт в отдельной конурке, что расположена в конце коридора. Ты с ней не шути, на редкость склочная баба.

Женщина остановилась у одной из дверей. Она отперла замок и сказала: – Вот и пришли. Все твои три соседки ушли в сельский клуб. Туда привезли трофейный фильм из Германии. Вот тебе ключ. Будешь куда уходить, сдашь его мне, а пока размещайся.

В небольшой комнатке находились четыре железные койки и столько же тумбочек. Маленький обеденный стол и несколько простых табуреток. У стены стоял самодельный шкаф «типа комод», с выдвижными широкими ящиками. На нём виднелось несколько безделушек и роскошное новое зеркало размером с тетрадный листок.

Пока Люба стелила кровать, разбирала чемодан из фанеры и раскладывала вещи в своём уголке, за порог заступил давешний кот. Гость, молчком осмотрел помещение, подошёл к небольшому комоду и запрыгнул наверх.

Девушка с интересом взглянула на рыжую бестию. Осторожно двигая пушистые ноги, любимец бухгалтерши шёл меж безделушками. Он добрался до зеркала, остановился и уставился большими глазами на Любу.

– Брысь! – сказала она.

Кот презрительно фыркнул и, не отводя в сторону наглого взгляда, столкнул зеркало с верхней части комода. Сверкнув амальгамой, оно несколько раз кувыркнулось в полёте, со всего маху грянулось об пол и разлетелось в мелкие дребезги. Сотни осколков брызнули в разные стороны.

Люба застыла от изумления. Наглец глянул вниз, на стеклянное крошево, и не стал рисковать своим мягкими лапами. Он спрыгнул на ближайшую койку. Задрав хвост трубой, прошествовал по покрывалу, соскочил на чистые доски возле порога и скользнул в коридор.

Не успела Люба придти немного в себя, как за дверью раздались голоса. В комнату со смехом ввалилась ватага девчонок. Среди них были представители разных народов: русские, азербайджанки, армянки, талышки и даже фарси.

– Привет, секретарь. – сказала одна из соседок. Люба немедленно вспомнила, что видела её на собрании.

Затем всё весёлье разом затихло. Нужно признаться, для этого у всех появилась причина. Картина, открывшаяся взору вошедших, оказалась достаточно странной. В одном углу стояла Люба с одеялом в руках, в другом комод, с осколками нового зеркала, что ярко блистали на голом полу.

– Кот сбросил на пол! – объяснила смущённая Люба.

Кто-то сбегал за комендантшей. Когда дородная женщина появилась в дверях, соседки, словно все сговорились и стали кричать на двух языках, на азербайджанском и русском.

Речь шла о том, что отвратительный кот разбил прекрасное зеркало. Мало того, он постоянно шкодит, гадит, ворует еду и вообще, его пора приструнить. Худые девчонки сновали вокруг упитанной женщины, словно шустрые ласточки возле флегматичной совы.

Неожиданно в дверь вошла холёная дама с высокомерным лицом.

– Бухгалтерша. – решила Любаша.

Увидев её, девчонки совсем разъярились. Крики набрали небывалую силу. Какое-то время дама их внимательно слушала. Затем, ткнула пальцем в смущённую Любу и изрекла непререкаемым тоном: – Зеркало разбила она. – после чего, громко добавила: – Мой кот не мог этого сделать! – бухгалтерша повернулась и, гордо вскинув красивую голову, вышла из комнаты.

Все ошарашено смолкли.

– Кот не мог этого сделать! – повторила одна из соседок: – А секретарь комсомольской организации мог!

Утром нового дня, вся контора «Нефтеразведки» обсуждала необычные новости. Мнения, как всегда, разделились. Комендантша встала на позицию нейтральной державы. Мол, свидетелей нет. Можно верить тому, кто тебе больше понравиться.

Однако, всех волновал главный вопрос, кто будет в ответе за погибшую собственность великой страны? То есть, кто же заплатит за дорогущее зеркало – глав.бух или ком.секретарь?

Ближе к вечеру, дело дошло до начальника экспедиции. Товарищ Ахметов оказался на нелёгком распутье. Кого наказать полновесным советским рублём? Обе дамы – начальники ведущих отделов «Нефтеразведки» и прекрасно работают. Так что, ссориться из такой ерунды он ни с кем не хотел. Как истинный восточный мудрец, он принял решение, достойное царя Соломона – списать разбитое зеркало!

В пятницу, ближе к обеду, во двор конторы влетели два крепких джигита. Осадив коней возле крыльца, они ловко соскочили на землю. Привлечённая стуком копыт, Люба оторвалась от кучи бумаг и посмотрела в окно. Одним из двух всадников был её любимый отец – Фёдор Терентьевич, председатель родного колхоза, а вторым её крестный – парторг того же сельхозпредприятия.

Дядюшка принял скакунов под уздцы и остался на месте. Похлопывая ногайкой по голенищу сапог, отец шумно протопал по коридору и вошёл в отдел кадров конторы. Едва сдерживая бушевавшее бешенство, он заявил: – Любка! Быстро сложи дела в сейф!

Трясущимися руками, девушка начала собирать все бумаги.

– Запри замок и опечатай дверцу на сейфе! – продолжил отец.

Люба, сделал всё, что велели.

– Закрой и опечатай отдел! Сдай ключи глав.буху «нефтеразведки»! – послышалась другая команда. Пока Люба выполняла приказы, отец грозной тучей нависал над столом.

Закончив сдачу ключей и печатей, родственники вышли из тесной конторы. Мужчины вскочили на чуть отдохнувших коней и погнали Любу домой – в Новоголовку.

Худенькая невысокая девушка бежала чуть впереди, как молодая рабыня, которую пленили хазары. За ней гарцевали два хмурых абрека и, время от времени, щёлкали в воздухе своими нагайками.

В таком вот порядке, они прошли десять вёрст, всего лишь за час.

Мама девушки возилась в тот день на веранде. Она подняла голову и увидела такую картину. Задыхаясь от быстрого бега, Люба влетела во двор родимого дома. Следом за ней, верхами ехал отец вместе с крёстным.

Женщина бросилась к измученной дочери и, прижав её крепко к себе, завопила на мужа: – Фёдор, наказанье какое, да что же ты делаешь?

Отец спрыгнул с седла, бросил крёстному повод коня и, швырнув нагайку на землю, в ответ закричал: – Евдокия! Как председатель, я запрещаю детям колхозников уезжать из села. Тем временем, моя старшая дочь тайком сбежала на сторону? Нет уж, она будет работать в полях, так же, как и все остальные. Завтра же утром, пойдёт на прополку арбузов.

В семье началась перепалка. отец стоял на своём. Сердобольная мама пыталась ему возражать. Минуту спустя, возле ворот остановился боьшой «студебеккер». Из просторной кабины вылез начальник «Азморнефтеразведки» товарищ Ахметов.

– Фёдор Терентьевич! – вклинился он в разговор. – Я возвращаюсь в контору, и мне сообщают, что ты угнал в свой колхоз моего завотдела по кадрам. Это, как понимать? Ты разве не знаешь, что моя экспедиция выполняет очень ответственное поручении партии? Стране не хватает нефти и газа и у нас каждый человек на счету.

– И в нашем колхозе каждый человек на счету! – закричал в ответ разъярённый отец. – И зерна тоже пока не хватает. А кто его будет выращивать, если все убегут завтра в город?

– Во-первых, не в город, а в геологическую партию! Во-вторых, без нефти не будет бензина, тракторов и машин. Так что, не на чем будет пахать.

– На быках землю вспашем, и всё уберем. А вот без хлеба вы не набурите много.

Разговор перешёл в бурный диспут о том, что же важнее яйцо или курица?

Евдокия Николаевна обняла уставшую Любу и увела её в дом. Мужчины ещё долго кричали один на другого. Мало-помалу, обсуждение становилось спокойнее и конструктивнее.

Солнце медленно клонилось к западу, и мама накрыла на стол. Он принесла из подвала литр самогона и четверть с домашним виноградным вином. Позвали шофера из «студебеккера» и сели все ужинать. После еды водитель вернулся в машину, а руководители двух предприятий продолжили свой разговор.

Часам к девяти они, наконец, всё обсудили и договорились о том, что геолог напишет в правление колхоза письмо. В нём будет просьба об откомандировании Любы в распоряжение «нефтеразведки».

В качестве шефской помощи, колхоз получит кое-какие запчасти, а так же горючее. В случае необходимости, во время уборки, Ахметов будет им выделять трактора и машины.

В десять начальник поднялся из-за стола. Он простился отцом измученной девушки и, немного пошатываясь пошёл к «студебеккеру». После выпитого на двоих самогона с вином, отец только стал слегка заикаться.

Он проводил важного гостя до автомашины и помог ему забраться в кабину. Руководители ещё один раз ударили по рукам, позвали Любу, и начальник важно сказал: – Мы всё уладили. Завтра ты продолжаешь работать в конторе начальником отдела кадров. – потом он повернулся к шофёру и бросил: – Поехали!

В восемь утра Люба уже находилась в своём кабинете. Жизнь продолжала вертеться, как колесо.

В «Нефтеразведке» трудилось много людей, приехавших из разных мест огромной страны. Работы велись в пограничном районе. В связи с чем, порядки там были суровые. Каждый квартал, все сотрудники сдавали свои паспорта начальнику отдела кадров. Она брала документы и возила их в Бакинское управление КГБ. Там бумаги вновь проверяли и продлевали действие временных пропусков.

Прошёл положенный срок. Настал день, когда нужно было ехать в столицу Азербайджанской республики. Люба собрала несколько сот паспортов. Она аккуратно сложила их в большую прочную сумку, села в кабину машины и отправилась в путь.

Нужно сказать, что село Новоголовка находилось в трёхстах километрах от центра. Асфальтированных шоссе тогда ещё не было. Поэтому, чтобы обернуться за день, выехали сразу после рассвета.

Весь прошлый вечер Люба провела в местном клубе. Сначала смотрела индийскую мелодраму. Потом были танцы и неспешные провожания одного ухажёра. Они продлились немного за полночь.

Дорога к столице в тех дальних местах удивительно скучная. Она шла по выжженной солнцем равнине, представлявшей собою полупустыню. Далеко на юго-западе маячили тёмные горы. Изредка попадались небольшие речушки. Вдоль них тянулись бедные русские, азербайджанские и армянские сёла.

Унылый, монотонный пейзаж нагнал на Любу усталость, а затем и сонливость. Не помогали ни обзор ближайших окрестностей, ни болтовня со старым шофёром.

Страшной силы зевота напала на бедную девушку и начала разрывать её миленький ротик. Во время такого зевка, машина налетела на рытвину, которых было не счесть на пыльном просёлке.

Пассажирку резко тряхнуло. Головка челюстного сустава выскочила из углубления в черепе. Люба пыталась закрыть распахнутый рот. Однако, нижняя челюсть сдвинулась немного вперёд и не вставала на прежнее место.

Девушка хотела сомкнуть зубы силой, но ничего из этой затеи не вышло. Она попробовала сказать об этом шофёру, но опять не смогла. Вместо разборчивой речи донеслось лишь мычание.

Пассажирка схватила водителя за правую руку и, развернув, показала ему на себя. Ее лицо удлинилось, вывихнутый сустав стал опухать, из открытых губ потекла тонкая нитка слюны.

Шофер остановил грузовик и уставился на молодую попутчицу. Коверкая слова, она кое-как рассказала о том, что случилось. К счастью опечаленной девушки, мужчина оказался из местных. Он сразу вспомнил, что в соседнем селе имеется врач. Он русский, окончил мединститут где-то в Поволжье. Приехал сюда по направлению и работает в этом районе уже несколько лет.

Водитель предложил поехать к нему. Девушка тотчас закивала. Машина развернулась в обратную сторону и, громко ревя мощным мотором, помчалась в другом направлении.

Люба тряслась на жёстком сидении, страдала от боли и держала руками отвисшую челюсть. Она взяла из кармана носовой платок и вытирала постоянно набегавшие слюни.

Скоро въехали в большое село. Там быстро нашли скромный медпункт, закрытый на амбарный замок. Шофёр расспросили местных жителей. Люба с огорчением узнала, что ещё ранним утром врач уехал в деревню, что лежит в двадцати километрах к востоку.

Помчались по новому адресу. Добрались до места, а там вся история опять повторилась. Потом ещё раз и ещё. В разноязычных деревнях они слышали один и тот же рассказ: – Был врач сегодня с утра. Осмотрел всех больных. Сел на попутку и отправился дальше.

Ближе к вечеру, они сделали круг по району и, наконец-то, догнали русского медика в том самом селе, откуда начали поиски.

Молодой человек интеллигентного вида, был чем-то похож на Михаила Булгакова. Он вымыл с мылом руки под жестяным рукомойником и подошёл к пострадавшей. Затем посадил девушку на табурет, лицом к себе и встал перед ней.

Люба жалобно смотрела на доктора. Он внимательно изучил челюсть и осторожно ощупал снаружи. Потом сунул большие пальцы двух рук в распахнутый рот и утвердил подушечки крайних фаланг на нижних коренных зубах пациентки. После чего, обхватил ладонями нижнюю челюсть и сильно потянул её вниз.