– Нет, это обычная проверка документов! – смущенно ответил лейтенант.
– Тогда, может, мы поедем? У меня тут подружка беременная, ей нужно на осмотр к врачу, – сказала Татьяна.
Лейтенант слегка замешкался, но тут же, опомнившись, строго произнес:
– Сначала мы посмотрим ваши документы, а потом вы поедете, куда вам надо! Пожалуйста, предъявите ваши права, страховку и ПТС, – потребовал полицейский.
Белова решила сменить тактику и дала знак Олесе, чтобы та достала из сумки немного денег. Ведь стало ясно, что без взятки им уже не двинуться дальше.
– Извините, инспектор, я забыла дома документы на машину, у меня есть только права, – попыталась разжалобить мужчину Татьяна, продолжая изображать невинность. Она протянула ему свои водительские права.
– Так, – повертел в своих руках документы полицейский, – пройдемте, дамочка, в нашу машину, мы составим на вас протокол и заодно проверим ваше авто в базе данных, – предложил Беловой инспектор полиции.
– Хорошо, – тихо сказала Татьяна, незаметно протягивая руку к Олесе, чтобы та дала ей денег. Сжав в ладонях несколько купюр в евро, Белова последовала за лейтенантом.
– Все, мы приехали! – в панике прошептала Альбина.
– Не нагнетай, подруга! – сердито взглянув на девушку, выругалась Олеся Бондаренко и достала из сумочки заряженный револьвер.
– Ну уж нет, просто так я им не сдамся! – воинственно заявила она.
От вида пистолета в руках Олеси Альбина встревожилась еще сильнее: она понимала, чем все это может для них закончиться…
Полицейские отпустили Татьяну минут через двадцать. Она вернулась раздраженная, и даже внешний вид девушки – помятое, как бы осунувшееся лицо, взъерошенные волосы – демонстрировал, что все пошло явно не так, как она хотела.
– Суки проклятые! – грубо выругалась старшая Белова, нервно заводя машину.
Олеся посмотрела на подругу и, увидев белые следы на ее губах, сразу поняла, чем еще, кроме денег, Татьяна расплатилась с копами ради спасения девушек. Она незаметно для Альбины дала Беловой-старшей знак вытереть сперму, чтобы ее младшая сестра ни о чем не догадалась.
– Нужно немедленно избавиться от этой тачки, иначе мы с вами никуда не улетим! – тронувшись с места, сказала Татьяна.
– Полностью с тобой согласна, – поддержала ее Олеся. Она осознавала, сколько всего для них уже сделала Татьяна Белова, и без того настрадавшаяся за свою жизнь, да еще и хлебнувшая лиха в тюрьме, из которой только недавно вернулась.
Девушки доехали до ближайшего супермаркета и остановились на его парковке. Именно здесь они решили бросить тачку Германа и поймать такси для дальнейшего передвижения по городу.
– Вы идите, заказывайте машину, а я сейчас приду! – странноватым голосом прошептала Олеся. Она с улыбкой посмотрела на Татьяну. Альбина в это время вытаскивала из багажника дорожные сумки с вещами.
– Ну, давай, только недолго! – сказала старшая Белова подруге.
– Не одолжишь мне свой рабочий инструмент? – намекнула Олеся на ножик Татьяны.
Та улыбнулась и вручила ей свой талисман. Она сообразила, что именно задумала подруга. И вообще, между двумя девушками возникла какая-то особая энергетическая связь: они понимали друг друга без лишних слов.
Как только Олеся осталась одна, она моментально выдвинула острое лезвие ножа и принялась кромсать кожаные сиденья, оставляя на них большие порезы, будто шрамы на теле. После этого девушка нацарапала на приборной доске матерное слово «ГОНДОН». Она буквально расплылась в улыбке, любуясь своим творением, и, прежде чем покинуть машину, нанесла заключительный «штрих»: помочилась на пассажирское сиденье, сделав там приличную лужу.
Глава 2
– У нас будет ребенок! – радостно сообщила Олеся Бондаренко приятную новость Герману Ковалеву. Она сидела на кожаном диване в его личном кабинете. Этот диван был здесь неслучайно, ведь он повидал много разных цыпочек. На нем хозяин кабинета удовлетворял свою похоть и проводил кастинги для претенденток на работу в его клубах.
Также на этом диване, и не раз, Герман и Олеся занимались бурным сексом. Девушка светилась от счастья и надеялась, что после такого известия мужчина наконец-то сделает ей предложение руки и сердца.
Герман Ковалев на секунду завис, переваривая в голове информацию, которая свалилась на него как гром среди ясного неба. По выражению лица Ковалева было заметно, что новость эта ему не по душе, ведь в ближайшем будущем он не видел себя в качестве мужа и отца.
– Ты в этом уверена? – спросил Герман Олесю раздраженным голосом.
– Да, на все сто процентов, я была вчера у врача, и он это подтвердил, как и мои анализы, – ответила девушка, не заметив радости в глазах мужчины.
Герман был мнительным человеком и современной медицине не доверял. Он знал, что за хорошие деньги в наше время можно купить любую справку. Чем многие женщины и пользовались, чтобы женить на себе объект своего желания. Именно так сейчас Герман думал об Олесе. Последнее время она стала ему сильно надоедать со своими прихотями и хотелками. И мужчина искал повод, чтобы порвать с девушкой все отношения. Это вначале их отношений все было круто, включая страстный секс.
Они познакомились больше трех лет назад, когда Олеся Бондаренко подрабатывала в эскорте. А перед этим она жила и училась в Киеве. Девушка мечтала попасть на эстраду и принимала участие в разных кастингах и шоу. Петь, конечно, она не умела, а вот танцевала очень хорошо. Так Олеся познакомилась со своим первым псевдопродюсером, сулившим ей золотые горы, но на деле оказавшимся кем-то вроде сутенера. Он уговорил девушку переехать в Москву, типа там у него есть подвязки. И стал подкладывать ее под разных мужиков, говоря, что так надо для Олесиной карьеры. Когда она поняла, что занимается обычной проституцией, сразу же бросила своего «благодетеля». Но так как возвращаться домой Олеся не хотела, а жизнь в столице была очень дорогой, девушка пошла работать в эскорт и теперь спала только с богатыми клиентами. И таким клиентом поначалу и был Герман Ковалев.
Девушка тогда безумно понравилась бизнесмену, и он не хотел, чтобы его пассия спала с кем-то, кроме него. Герман предложил Олесе работу стриптизершей с приличным гонораром, и та согласилась на его предложение. Ведь танцевать она умела очень хорошо, а это было лучше, чем трахаться со всякими пузатиками и извращенцами, пусть даже за большие деньги. Немного погодя у них уже был не только секс, но и что-то вроде отношений.
– Ты что, не рад? – обратилась к Ковалеву Олеся, понимая, что этот вопрос нужно выяснить до конца.
– Ну, вообще-то я пока не планировал иметь детей! – грубым тоном ответил ей Герман, начиная заводиться. – Как это могло произойти? Ты ведь принимала таблетки? – посмотрел он суровым взглядом прямо в глаза девушки.
– Ну извини, пару раз я их забыла выпить, – робко прошептала Олеся, видя его состояние.
– Что ты сделала? – нервно переспросил мужчина, быстро меняясь в лице.
– Пару раз перед этим я забывала выпить таблетки. Ну… они просто у меня закончились, а другие я купить не успела, – оправдывалась Олеся, надеясь таким образом смягчить свою вину.
– Блядь, ты что, дура, наделала?! – зло выкрикнул Герман, покраснев, как помидор. Он резко подскочил к девушке и со всего маху несколько раз ударил по лицу кулаком.
– Дура конченая! – гневно кричал Ковалев, не контролируя свою ярость, и только кровь на Олесином лице привела его в чувства.
Девушка сидела с разбитым носом и заплывшим глазом. Ей было очень больно и обидно, ведь она ничего такого не сделала – просто сообщила возлюбленному о своей беременности… А тот так жестоко с ней поступил! Как последний мерзавец.
– Значит так, сука! – Герман схватил Олесю за волосы и пронзительно посмотрел в ее искалеченные глаза. Девушка впервые видела Ковалева в таком состоянии: раньше он был с ней нежен и ласков, а сейчас превратился в настоящего монстра и психопата.
– Ты сделаешь аборт, и это не обсуждается! – он замахнулся, чтобы еще раз врезать Олесе по лицу, но потом передумал и отпустил растрепанные волосы девушки. Та сидела и плакала: все ее лицо ныло от боли, а сердце – от обиды. Герман же спокойно вернулся к столу, вытирая окровавленные костяшки.
– Ну что ты расселась, тварь, давай иди отсюда! – указал он Олесе рукой на входную дверь.
– Ну что, ковырялка, доигралась? Сейчас мамочка будет тебя трахать! – эти слова вылетели из уст зрелой зэчки.
Она стояла между раздвинутых ног другой арестантки, лежащей на деревянном столе. Девушку насильно положили и крепко держали две шестерки, которыми руководила заключенная по кличке Метла. Их жертвой была девчушка, совсем недавно заехавшая в эту тюрьму.
Новенькой было всего восемнадцать лет, и она чем-то напоминала Альбину, поэтому Татьяна Белова взяла ее под свою опеку, чтобы бедолагу не трогали другие арестантки с грязными мыслями в голове.
Метла грубо срывала со своей юной жертвы одежду под улюлюканье шестерок. Они находились в швейном цеху, где работали осужденные, чтобы заработать немного денег и получить досрочное освобождение.
Заключенная по кличке Метла отбывала девятилетний срок за убийство своего сожителя, с которым они не поделили награбленное добро. Тюрьма для нее была чем-то вроде второго дома. Она сразу же положила глаз на новенькую, как только та здесь появилась. В планах Метлы было морально сломать девушку, а затем сделать ее своей сексуальной рабыней. Осуществить все это ей помешала Татьяна Белова, взявшая девушку под свою опеку и оберегавшая ее от этих мерзких созданий. Ведь когда-то Татьяна и сама была новенькой, и ей через многое пришлось пройти, чтобы завоевать уважение и авторитет остальных заключенных. Во всей этой ситуации была одна маленькая неприятность: через несколько дней Татьяна Белова должна выйти на свободу по досрочно-условному освобождению, и тогда новенькой уже никто не сможет помочь. Метла плотоядно смотрела своими серыми мутными глазами на красивое обнаженное тело девушки, с которой уже была сорвана вся одежда, и пускала слюни в предвкушении сексуальных забав и извращений.
– Не дергайся, соплячка, тебе же хуже будет! – Метла и ее шестерки громко заржали. Они не обращали никакого внимания на мольбы и просьбы пленницы о пощаде. Для них она была куском мяса, с которым можно было делать все что угодно.
Метла схватила изящные груди девушки и начала грубо мять их своей пятерней. Кожа на ее пальцах была очень шершавая от нехватки правильного ухода и витаминов. Женщина наклонилась и стала целовать упругую грудь новенькой, при этом слегка ее покусывая своими неровными и корявыми зубами. Все это происходило под пристальными взорами шестерок, которые держали руки и ноги девушки, чтобы та не оказывала сопротивления. Они стояли и облизывались, пока их хозяйка получала удовольствие от ласкания молодого и красивого тела, ведь их собственные тела были настолько отвратительны и безобразны, что вряд ли могли вызвать хоть какое-то сексуальное желание.
За этим гадким занятием мерзавки не заметили появления Татьяны Беловой, примчавшейся в цех, как только другие арестантки, уважавшие ее, рассказали, что там происходит. В одной руке она держала металлическую трубу небольшого размера, а в другой – темный платок с тяжелым булыжником внутри. Татьяна долго не размышляла, а сразу же подскочила к шестеркам и нанесла им несколько ударов по головам. Свою атаку Белова сопровождала резкими криками, как это делали воины в древние времена, чтобы привести противника в замешательство и обратить его в бегство с поля боя. Первой шестерке она разбила голову до крови, и та, держась за окровавленные раны, отступила в сторону, отпуская руки плененной девушки. Второй шестерке повезло намного меньше, чем первой: кроме головы, Татьяна сломала ей нос и раздробила челюсть. Раненая арестантка от дикой боли рухнула на грязный пол, держась обеими руками за изуродованное лицо. В боевом строю остались только Татьяна и Метла. Они обменялись ненавидящими взглядами и готовы были порвать друг друга в клочья.
* * *
– Зря ты, Белова, за нее вписываешься! Ты скоро уйдешь, а она останется, – Метла злобно оскалилась, оголив кривые зубы, и плюнула на пол в сторону Татьяны.
– А может, я сейчас тебя грохну и никуда не уйду! – ответила ей Белова, размахивая тяжелым платком, тем самым заставляя соперницу отойти от девушки. Метла видела, что Татьяна сотворила этим примитивным оружием с ее шестерками. Бывалой зэчке не хотелось оказаться вместе с ними в лазарете, поэтому она пыталась уйти от прямого столкновения.
– Все равно она будет моей, слышишь, тварь? – выкрикнула Метла и тут же получила сильный удар камнем по голове. Это Татьяна метнула в нее свой платок и попала прямо в яблочко. Метла от боли взревела, как раненый зверь в диких джунглях. Она накрыла рукой свое лицо. Из-под ее пальцев сочилась кровь – рана оказалась серьезной.
Разборка между враждующими сторонами была остановлена главной охранницей, появившейся в цеху в сопровождении пяти ее коллег с резиновыми дубинками на изготовке.
– Что ты решила насчет ребенка? – поинтересовалась Альбина Белова у подруги. Она с сочувствием смотрела на Олесю Бондаренко, лицо которой было усеяно синяками и отеками после побоев Германа Ковалева.
– Я не буду делать аборт, и точка! Я хочу этого ребенка, даже если его отец такой урод и подонок! – гордо сказала девушка и попыталась улыбнуться, но из-за опухших губ это получилось как-то смешно. Альбина обняла ее, словно родную сестру.
– Ну, ты же понимаешь, что он все равно заставит тебя это сделать? – грустным голосом то ли спросила, то ли констатировала младшая Белова.
Девчонки сидели на кухне в съемной двушке. Эту квартиру они снимали уже несколько лет, так как на собственные пока не заработали, да и вряд ли когда заработают. Хотя в свое время Герман пообещал Олесе купить жилье, но так до сих пор этого и не сделал. Как говорится в одной пословице: «Обещанного три года ждут». Ну а в случае с Ковалевым сроки и вовсе затянулись.
– Я знаю, что заставит… Но мы что-нибудь придумаем, правда, подруга? – обратилась Бондаренко к Альбине, моральная поддержка которой ей сейчас была так необходима.
– Конечно! – твердо ответила Альбина, чтобы успокоить Олесю после всего того, что она пережила из-за этого засранца Ковалева. – Через пару деньков выходит Татьяна, она нам поможет. Я уверена, – еще более убедительным и радостным тоном произнесла Альбина, вспомнив о любимой сестре, которая скоро к ней вернется.
– Это круто! Ее помощь нам будет кстати! – воодушевилась Олеся Бондаренко, и девчонки прижались друг к другу, как котята.
Герман Ковалев смотрел в лицо своему заместителю. Тот расположился напротив босса и внимательно слушал его. Зам был в джинсах и темной рубашке с длинными рукавами.
Мужчине было примерно столько же лет, сколько и Герману. Он очутился на этой работе после того, как его поперли из органов за превышение должностных полномочий и мелкие взятки. Экс-полицейский оказывал услуги преступникам за определенную сумму и только благодаря таким же коррупционерам и связям не попал в тюрьму. Так же в свое время он «сотрудничал» и с боссом Германа, который тогда был здесь вроде бухгалтера, так как хорошо шарил в финансах. Ведь за его плечами была финансовая академия. Ковалев умел грязные деньги превратить в чистые благодаря разным хитроумным схемам отмывания преступного капитала.
После того как главарь группировки вынужден был свалить в США, он назначил Германа смотрящим за его легальными активами. А все оставшиеся члены банды стали подчиняться лично Герману Ковалеву. Вот и сейчас он давал своему заместителю персональное поручение, которое касалось непосредственно девчонок, а именно Олеси Бондаренко и Альбины Беловой.
– Я хочу, чтобы они оттуда не вернулись! – Герман сурово смотрел на заместителя, давая понять, что к этому вопросу нужно будет отнестись очень серьезно. – Пусть они исчезнут из моей жизни раз и навсегда, особенно эта истеричка Олеся. Я не хочу ее больше видеть, – Ковалев не стал говорить своему заму о беременности девушки, да и зачем тому знать такие личные подробности сексуальной жизни начальника. – Ты понял, о чем я говорю? – переспросил он заместителя.
– Да, конечно, – коротко ответил подчиненный, потирая влажные ладошки. Ведь босс ему намекал, что девчонок нужно будет замочить.
– И когда они собираются на Мальту? – поинтересовался заместитель, чтобы сориентироваться по срокам и детально подготовить план ликвидации девушек. Убийство решено было совершить за границей, но Герман задумался: как заманить на остров Олесю Бондаренко, ведь она вряд ли добровольно согласится отправиться туда после того, как он ее жестоко избил.
– Я пока не знаю точную дату их отъезда, но где-то примерно недельки через три – четыре. Как только все будет организовано, я сразу же тебе маякну, – сказал Герман своему заместителю.
После того как девчонки встретили Татьяну из тюрьмы, они отправились в сауну, чтобы там отметить ее выход на волю, а заодно смыть с девушки весь этот ужасный тюремный запах. Ведь теперь она была свободным человеком – и душой, и телом. После жаркой парилки, где подруги хорошо прогрели свои косточки, они уселись в комнате отдыха на шикарных диванах из кожи. Их стройные обнаженные тела были укутаны легкими белыми простынями, а на головах возвышались специальные банные шапки. На столе перед девушками находилось много светлого пива и бутылочка красного вина для беременной Олеси. К холодному пивку прилагались разные орешки, чипсы и, конечно, копченая красная рыба.
Татьяна Белова смотрела на сестру своими добрыми глазами, хотя в жизни они видели очень много подлости и зла от людей. Девушка так долго ждала, чтобы очутиться на свободе! И вот она, наконец, здесь, на воле. Но в памяти Тани постоянно всплывал образ той молоденькой заключенной, которая так сильно была похожа на Альбину. У Беловой-старшей душа и сердце болели за новенькую, ведь теперь она осталась там одна, без ее покровительства. И Татьяна точно знала: эти мрази до девушки доберутся и сломают в ней человека, превратив ее в овощ.
– Как ты сильно изменилась, сестренка! – нежно сказала Татьяна, делая глоток холодного пива.
– Да, жизнь на свободе тоже не сахар, если тебе некому помочь! – сказала Олеся, объясняя Татьяне взросление ее сестры.
Перед этим девчонки рассказали ей о своих проблемах с Германом Ковалевым. Белова-старшая хорошо понимала, что имела в виду Олеся. Ведь она хорошо знала, через что прошла ее младшая сестра, когда Татьяна угодила за решетку. Если бы не девичья доверчивость юной Тани, которая заставила ее влюбиться в подонка… А на тот момент девушке это было просто необходимо: после гибели в автокатастрофе родителей она нуждалась в человеческой поддержке, душевном тепле и мужской любви.
Татьяне пришлось перевестись на заочное отделение в университете, чтобы пойти работать в банк, потому что она должна была содержать и сестру, и старенькую бабушку. Слепая любовь Беловой-старшей привела к тому, что она взяла в этом банке кредит под залог их квартиры. А полученные деньги доверчивая Таня отдала этому проходимцу на развитие бизнеса. Чтобы не возвращать ей деньги, возлюбленный Татьяны подкинул в ее машину наркотики и сдал девушку в полицию. Так она получила семилетний срок за сбыт и хранение наркоты.
Платить кредит было нечем, и банк забрал квартиру Беловых в счет погашения долга. Сердце старенькой бабушки этого не выдержало, и она умерла. Так Альбина осталась сиротой, да еще и без жилья. На тот момент она окончила среднюю школу, но ей не было восемнадцати лет, и поэтому органы опеки намеревались поместить девочку в интернат до ее совершеннолетия. Альбина этого не хотела, поэтому она сбежала от опеки и пряталась какое-то время у неравнодушной соседки. После своего совершеннолетия Альбина Белова устроилась работать в «Макдональдс», где встретила первую любовь, которая оказалась такой же горькой, как и ее маленькая жизнь. Выяснилось, что парень, в которого она втрескалась, поспорил с коллегами, что уложит наивную девушку в постель. Альбине тогда крупно повезло, что нашлись добрые люди и открыли ей глаза до того, как она уже собиралась отдаться коварному мачо. После этого случая Альбина и познакомилась с Олесей Бондаренко, когда пошла заливать свое горе в ночной клуб.
– Как я рада, что ты вернулась! – с гордостью произнесла Альбина. Она действительно была счастлива. Ведь кроме сестры и подруги у девушки больше не было родных и близких.
– Я тоже очень рада оказаться на свободе! И теперь никто не посмеет вас обидеть! Я этого не допущу! – заверила Татьяна Белова. Олеся Бондаренко провела рукой по тому месту на лице, куда ударил ее Герман Ковалев. Она до сих пор помнила этот щелчок и сильную боль, пронзившую щеку после его ударов.
– Мы обязательно накажем этого ублюдка, я вам, девчонки, обещаю! Мамой клянусь! – произнесла Татьяна.
После упоминания о маме у Альбины навернулись слезы, ведь ей очень не хватало родителей, которые так рано ушли из жизни, оставив своих девочек на произвол судьбы.
– За нас, девчонки, и чтобы у нас все было хорошо! – провозгласила Татьяна тост, поднимая полную кружку светлого пива.
– Да, за нас! – поддержала ее Олеся, возвышая бокал с вином. Альбина присоединилась к остальным, подняв кружку с пивом.
После сауны девчонки оказались в летнем кафе, где они решили продолжить отмечать возвращение Татьяны.
– У нас что, на лбу написано: «Трахните нас»? – грубо спросила Татьяна Белова.
Она смотрела безразличным взглядом на подвыпившего мужчину, подошедшего к ним. Их столик располагался в конце зала: девушки специально выбрали это место, чтобы не привлекать к себе внимания посетителей мужского пола, – хотелось просто отдохнуть, без всяких заморочек. Но не вышло: ими все же заинтересовалась группа мужчин, культурно отдыхавших за другим столиком.
– А ты че дерзишь? Я же к вам по-хорошему подошел! – ответил незваный гость и изменился в лице. Приветливость его резко превратилась в озлобленность. Мужчина сердито смотрел на Татьяну: как она посмела ему нахамить, ведь он не привык к такому обращению.
– А мы тебя и не звали, – поддержала подругу Олеся Бондаренко, отпивая вино из стаканчика. Ей тоже не понравился этот тип и его хамское поведение.
У девчонок на столе находилось несколько бутылок холодного пива «Миллер», бутылка водки и бутылка красного вина, а на закуску имелся шашлык из свинины и жареные крылышки.
Мужчина оперся руками о край стола. Он перевел свой мерзкий взгляд с Татьяны на Олесю, которая высказала ему свое мнение.
– Я не пойму, вы че, лесбиянки? – попытался хам оскорбить достоинство девчонок.
– А тебе какое дело, лесбы мы или нет? – парировала Татьяна Белова.
В воздухе повисло напряжение, и оно могло вылиться в серьезный конфликт.
Грубиян нахально улыбнулся:
– Да мне похер, кто вы там, просто член сосать лучше, чем манду лизать! – его пьяные глаза пробежались по всем девчонкам и остановились на Альбине.
– Ведь правда, крошка? – эти слова предназначались исключительно младшей Беловой.
