– Ну ты, конечно, придумал, что сказать, – и он передразнил. – «Если бы у меня была другая жизнь… Я бы тогда…». Лучше бы ты ей просто в глаза наплевал, не так обидно было бы. Можно же было как-то деликатней отказаться. Глядишь, и накормили бы.
– А что я такого сказал? – удивился Четвертый. – Я же вроде и старался быть деликатным. Я совсем не хотел ее обижать, она все правильно говорила.
– Вот ты лошара! – покачал головой свин. – Запомни – никогда, никогда не говори женщине, что она у тебя на каком-нибудь месте, кроме первого. Лучшего способа нажить себе смертельного врага не существует. А ты что? «Вот если бы не одно важное дело, я, может быть, и обратил бы свое благосклонное внимание на ваши сиськи!». Тьфу!
Четвертый пристыженно молчал, а свин неожиданно продолжил:
– Мда… Сиськи у нее, конечно… Десять баллов из десяти. И корма на десяточку.
– Да заткнись ты, а? – предложил Псих. – Что за дурацкая манера обсуждать то, о чем лучше промолчать. Только что эти сиськи послали в пешее эротическое путешествие – и ты решил, что это лучшее время, чтобы начать ими душу травить.
– А это все вы виноваты, лошары, – неожиданно сказал Жир.
– Чем это мы виноваты? – удивился Четвертый.
– Да честностью своей, разумеется! – в сердцах сказал свин. – Пионеры, блин, юные, ни слова лжи, ни грамма неправды.
– Ты вообще про что? – подозрительно посмотрел на него Псих.
– А про то! – свин явно пошел вразнос. – Зачем было сразу женщину обламывать? У нее год мужика не было! Конечно, она злая как пять тысяч волков.
– Так она вообще-то не в постель к себе звала, – напомнил Псих. – Она жениться предлагала.
– Ну так а я про что! – всплеснул руками Жир. – Просто надо было все по уму сделать. Покивать – да, мол, женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки. И буду, разумеется, счастлив я вполне. Потом оприходовать ее со всей возможной страстью…
Тут он опять гулко сглотнул.
– Так примерно четыре-пять уроков, по минимуму. Потом закрепление материала… В общем, на круг часов пять-шесть. Вот после этого она размякнет. Поверьте моему опыту – она как пластилин станет. Ну а потом можно и заднюю включить – мол, извини, дорогая, открылись непредвиденные обстоятельства, надо отлучиться буквально на пару дней. Лечу с приветом, вернусь с ответом, буквально вот-вот. Она еще и жратвы на дорогу даст.
– Или кадык вырвет, что гораздо более вероятнее, – прокомментировал Псих. – Как-то не похожа эта дама на ту лохушку, что ты рисуешь. Она явно знает, чего хочет, и это вовсе не желание проделать с тобой комплекс вольных упражнений и расстаться навсегда, одолжив тебе денег на дорогу. Но вообще меня терзают смутные сомнения. Ты точно в армии служил, а не жиголо подрабатывал? Как-то ты весь процесс в деталях описал.
Жир остановился и очень нехорошим тоном спросил:
– А в рожу за такие слова? Я никогда в жизни кидалой не был.
– Ну так иди и начни! – Психа тоже зацепило обещание пощупать лицо. На то он и Псих. – Иди ее кинь, как нам только что предлагал. Вот прямо сейчас, прямыми словами предлагал. Давай! Наплети ей про женюсь и про игрушки, а потом кинь. Чо уж мелочиться?
– А и пойду! – закусило свина. – Только кидать я никого не буду. Я тебе уже сказал – я не кидала. Поэтому я пойду, женюсь и здесь останусь. А что? Хозяйство здесь справное, а если еще гарем добавить – вообще мечта!
– Да и иди! – кивнул Псих. – Ты не в первый раз жалом по сторонам водишь. Мне спокойней будет, по крайней мере, слабое звено исчезнет.
– Ах, я еще и слабое звено?
– Ну а кто? Ты постоянно кого-нибудь кинуть собираешься. То мелкого, то бабу эту. Все, иди женись. Давай, сделай хоть что-нибудь, кроме слов.
– Ах так… – свина, казалось, вот-вот хватит удар, он аж покраснел от ярости. – Я! Да я! А ты!
Так и не найдя нужных слов, он молча показал Психу средний палец, четко, по-военному, выполнил команду «Кругом» и молча зашагал обратно к дому.
– Блин, вы что творите? – закричал Четвертый, глядя на быстро удаляющегося Жира.
– Не парься, Босс, – лениво сказал Псих. – Он вернется. Спермотоксикоз собьет и вернется. Или я людей не знаю.
Потом подумал, и добавил:
– А может, и не собьет.
Глава двадцать восьмая. Новочесноково
(в которой Жира терзают муки выбора)
с. Новочесноково,
Михайловского сектора
Амурской локации.
49°34? с. ш. 129°00? в. д.
– Мда… Даже до сеновала не дошел. И почему я не удивлена?
Такими словами приветствовала Клэр вернувшегося Жира. Потом неожиданно улыбнулась свиноиду и прыснула:
– Что, красавчик, тебе, похоже, совсем приспичило жениться?
– Язвительность ваша мне очень даже обидна, – откликнулся свин. – Я сам знаю, что не красавец, но у меня масса других достоинств. Начиная от тех, о которых не говорят в приличном обществе, и заканчивая вполне социально одобряемыми.
– Это какими же? – скинула брови хозяйка. – Меня социально одобряемые интересуют. Пошлости свои девкам показывать будешь – молодым и озабоченным.
– Я хозяин хороший, – почти интимным голосом признался Жир. – Домовитый и рачительный.
– Да ты что? – с придыханием спросила Клэр. – Продолжай.
– Ты видишь эти грабли? – и свин прокрутил их как пропеллер. – Видела бы ты, как я ими бороню… По четыре гектара за день. Раз-два! Раз-два! Только камни летят во все стороны!
– О! – округлила ротик хозяйка. – Это так возбуждает…
– Да что там боронить! – вполголоса сказал претендент, наклоняясь к прелестному ушку хозяйки и как бы невзначай приобняв ее за пухленькое плечико. – Я ими целину поднимал. Никто не верил, что осилю, а я осилил! Я вообще такой… Неукротимый. Мне даже жеребец не нужен был, я сам как жеребец! Берешь, значится, грабли, вздымаешь их вверх, а потом с размаху пронзаешь зубьями землю на всю глубину – р-р-раз!!!
– Ах! – испугалась хозяйка и поерзала, поудобнее устраиваясь в объятиях будущего зятя.
– А потом – интимно прошептал Жир, почти касаясь рылом нежной шеи Клэр, – так с силой, но нежно, выворачиваешь… Два-а-а… И опять вонзаешь – р-р-раз! И внутри, как рычагом, отжимаешь – два-а-а. Р-р-раз! Два-а-а… Р-р-р-аз! Два-а-а…
– Не надо, хватит… -робко и нерешительно сказала хозяйка, ощущая, как рука гостя уже сместилась ниже плечика. – Я уже поняла, какой вы умелый пахарь.
– И самое главное, – не обращая внимания на ее реплики, напористо продолжал интимно нашептывать свин. – Что я так до гектара в день вспахивал. Неутомим я в этом деле. Пашу и вонзаю, вонзаю и пашу. Так и тружусь часами, пока не кончу. Э-э-э.. Не закончу весь участок.
– Ну все, хватит! – на сейчас раз всерьез сказала хозяйка и ужом вывернулась из объятий гостя, ручки которого уже совсем было отправились в дальнюю исследовательскую экспедицию. – Я впечатлена твоими талантами, дорогой зятек, и мне кажется, пора тебе познакомиться с моими дочерями. Пойдем-ка ужинать.
Дубовый стол в гостиной ломился от яств. Еды было столько, что казалось – поставь на стол еще пару тарелок, и разъедутся, не выдержав веса, дубовые ножки.
«Это я удачно зашел!» – внутренне возликовал Жир, устраиваясь за столом поудобнее и расстегивая ремень.
Клэр меж тем привела дочерей, оказавшихся почти точными копиями матери – красивыми, спортивными, грудастыми, румяными и невероятно притягательными. Кровь с молоком, многократно умноженная на женскую сексуальность.
– О, нет! – заявил Жир, прикрыв глаза ладонью как будто от нестерпимого блеска. – Четыре богини за одним столом? Это слишком невероятно, чтобы быть правдой! Скажите мне, что я сплю, и это будет лучший сон в моей жизни.
Барышни захихикали, а хозяйка дома велела единственному мужику разливать.
Самогон был ядреным, а закуска – выше всех похвал. Жир навалился на еду так, что за ушами трещало, а Клэр, впечатленная неутомимостью челюстей и вместимостью желудка гостя, даже изрекла что-то вроде: «Кто хорошо ест, тот хорошо работает».
На мгновение Жир вспомнил о своих товарищах, которые сейчас, наверное, на сеновале грызут сухари, но тут же смахнул эти мысли в сторону.
«Чего ради я должен их жалеть? – подумал он. – У каждого был выбор и каждый выбор сделал сам. Как там стихи были? Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…». Дальше Жир не вспомнил.
А зря.
Сбили первый голод, выпили первые три стопки. Прошла некая неловкость знакомства, люди за столом уже казались родными или, по крайней мере, давними хорошими знакомыми. Разговор потек свободнее, ровнее, исчезла чопорность, шутки становились все более раскованными, а воспоминания о забавных случаях из жизни – все более откровенными. Жир даже рассказал пару армейских анекдотов – пока еще не матерных, типа про потерянного на рыбалке зампотеха и «из автобуса никому не выходить».
Сорвал овацию и искренний хохот аудитории – судя по всему, мама с дочками от армейской службы были максимально далеки и этого пласта отечественной культуры не знали даже в минимальном объеме.
Развивая успех и бисируя, свин выдал целую серию анекдотов про прапорщиков – и про встречу с козлом, и про «пока руки носят, буду служить» и многое, многое другое.
Все это, разумеется, перемежалось похвалами кулинарным шедеврам хозяек, льстивыми комплиментами, восхищением красотой окружающей действительности, и тостами за лучшую половину человечества, а так же «за нас с вами и фиг с ними».
Милые дамы, кстати, оказались чрезвычайно стойкими к самогону особами и на коварных планах спаивания, лелеемых свином, вскоре с сожалением пришлось поставить крест – после шестой стопки принимающая сторона была ничуть не пьянее принимаемой.
Зато тематика анекдотов начала медленно, но неуклонно, смещаться в сторону взаимоотношений полов. И если серия про солдатика на генеральше не снискала особых лавров, то рассказанные когда-то сослуживцем-землянином-соседом анекдоты про балованную Галю и ее земляков произвели фурор.
– В крынку не лезет! – заливалась смехом Клэр, и ее шикарные груди веселыми баскетбольными мячиками прыгали в такт хохоту. Жир смотрел на эту всеподнимающую картину, понимал, что у него скоро из ушей фонтанчики пара брызнут и соображал, как бы от разговоров перейти хотя бы к осязательным упражнениям.
К тому же говорить становилось все труднее, и изрекаемые им тосты неумолимо приобретали классическое звучание «Запрсутствущихдесьдам!»
А потом его осенило.
– Мне вообще-то баньку обещали с дороги, – вспомнил он. – Уже часа три прошло, а я так и сижу потный, грязный и неумытый.
– Эт-т-то мысль! – решила раскрасневшаяся Клэр, язык у которой тоже начал немного заплетаться. – Надо ос-с-садить горячим паром спиртовые пары в голове.
Она захлопала в ладоши.
– Девочки! Девочки! Подогрейте баньку и соберите банные принадлежности – нам всем и нашему гостю тоже!
Молодое поколение кивнув, послушно исчезло, а хозяйка вдруг подсела рядом, положила голову на плечо Жиру и с пьяной откровенностью спросила:
– Ну что, зятек? Колись! Кого ты себе выбрал?
– Всех! – с той же откровенностью признался осоловелый Жир.
– Нормальные такие запросы! – опять захохотала хозяйка, и мячики вновь запрыгали, выбивая из головы Жира остатки логического мышления. – Губа у тебя не дура!
– Да я серьезно! – практически взмолился свин и решил апеллировать к логике. – Ну вот смотри. Выберу я, допустим, Милину. Наташа с Леной обидятся, начнут завидовать. А это что значит?
– Что? – поинтересовалась Клэр и пристроилась на плече поудобнее.
– А это значит – психологическое напряжение в малых группах, обиды, сведения счетов и прочие разрушители мира в семье.
– Ага, а если ты себе всех загребешь, в семье будет типа мир и благодать? – прижмурив один глаз от удовольствия, промурлыкала Клэр.
– Будет! – убежденно сказал Жир. – Еще как будет. Не переживай, меня на всех хватит, ты не беспокойся.
– Ой ли? Знаешь, как оно бывает – на словах ты Лев Толстой…
– Да прекрати! – еще более убежденно заявил свин. – Это реально обидно! Поверь мне – я с малых лет на бабах зациклен, и честно тебе скажу, вот как на духу – ни одна из них на недостаток э-э-э… внимания не жаловалась. На избыток жаловались, врать не буду, но на недостаток – никогда! Вот честно благородное слово! Ну хочешь, давай тест проведем, если не веришь!
И такая убежденность звучала в его голосе, что хозяйка захихикала.
– Так это же разврат!
– Да какой там разврат! – продолжил наступление Жир. – Мы ж официально все оформим! Вон мусульманам как раз четыре жены разрешается иметь. Те же китайцы, что у вас тут через границу – всю свою историю многоженством занимались.
– Погоди, я что-то не поняла, – хмыкнула Клэр. – Что значит «как раз четыре жены». Ты и меня, что ли, в свой гарем уже зачислил?
– Ну а что? – хрюкнул свин. – Не брошу же я бедную вдову без мужского внимания!
– Так, все! – решительно заявила хозяйка. – И вообще, руки убрал! Ты, по-моему, уже все мои выпуклости и впадины изучил, пока мне про свои подвиги заливал. Встаем говорю, девки идут, я их слышу.
Баня, как выяснилось, была у них класса «люкс». Достаточно сказать, что к парилке примыкал немалый зал с огромным бассейном. Девушки, весело щебеча, свалили на стол прихваченную закуску и выпивку, разожгли самовар и принялись готовиться к водным процедурам.
К величайшему разочарованию Жира, все четыре потенциальных обитательницы гарема остались в купальниках. Впрочем, там и в купальниках было на что посмотреть, и, главное, было что домыслить. Свин чуть не ослеп от предлагаемых видов и собственных фантазий.
Подумав, он решил не форсировать события и тоже остался в полосатых трусах.
В бане, как известно, все равны как перед богом, она всех сводит к одному знаменателю, и снимает последние барьеры.
Где-то после первого захода в парилку, когда все нежились в прохладном бассейне, Клэр и разболтала дочкам все. И об оптовых запросах гостя, о его декларируемой неутомимости и даже предложении устроить тест-драйв. Последнее вызвало особенный восторг у молодого поколения, и дочки тут же принялись спорить, кто же первой испытает будущего мужа.
– Это то, о чем я тебя предупреждал: споры, ссоры и дискуссии! – не преминул напомнить Клэр Жир, сердце которого сжималось в предвкушении райского блаженства. – Я же говорю, оптимальный вариант – это когда все сразу!
– Нет уж! – отрезала хозяйка, закинув руки на бортик бассейна и выпятив грудь в бюстгальтере, который больше показывал, чем скрывал. – Групповушку мы устраивать не будем.
И, бедово посмотрев свинтусу прямо в глаза, многозначительно добавила:
– По крайней мере, сегодня.
