Александр Витальевич Бруйков "Колыбельные"

Колыбельные
Александр Витальевич Бруйков

Эти стихи и рассказ «Память» – колыбельные. Но они не погружают в сладкий сон. Их мир – не самая радужная сказка, после которой засыпать станет гораздо интереснее…

Колыбельные

Александр Витальевич Бруйков

© Александр Витальевич Бруйков, 2023

ISBN 978-5-0060-8056-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я пою, и я каждую чистую ноту
Посвящаю тебе, о моя госпожа!
Я не знаю, куда, и не знаю откуда
Убегает вся дерзость при виде тебя.
Я оду тебе посвящу, воспевая
Твою красоту, всему миру пример.
Твой пылкий характер я, сердце сжигая,
Без лжи признаю эталоном всех мер.
Я признаю тебя мира царицей.
Жест твой малейший расколет планету.
Люди тебе лишь избрали молиться.
Ты показала нам суть того света,
Что сердце греет, будто пламя,
И душу может раскроить.
Лишь ты исчезнешь, так умру я,
Привыкнуть проще, чем забыть.
Каждый раз я повторяю,
Стих слагая вновь и вновь:
Каждый символ наделяю
Я тобой, мой Бог, Любовь.

Колыбельная одиночеству

Я слишком долго был один,
Оставшись лишь с собой самим.
Я слишком долго был напуган
Тем, что не страшит совсем.
Я слишком долго был безумен,
Идеей счастья одержим.
Я слишком долго клял злых судей,
Но шепотом взывал я к ним.
Я слишком долго ваял душу,
Ковал сверкающий цитрин.
Я слишком долго глухо слушал
Её тоскливый треск с глубин.
Я слишком долго видел грёзы,
Но, просыпаясь, я был слеп.
Я слишком долго жил угрозой,
Что я вытёсываю склеп.
Я слишком долго зрел сквозь линзу,
Что муху делала слоном.
Я слишком долго мерил ризы,
Не ощущая тела стон.
Я слишком долго строил образ,
Слепленный из небесных глин.
Но мой огонь теперь потушен,
А лёд порой неукротим.
Я слишком долго был один.
Убитый тьмой, я был один,
Взлетавший ввысь, я был один,
Среди толпы я был один.
Я знаю, я всегда один.
Я буду, был и есть один.
Хоть я червяк, хоть исполин,
Хоть слаб я, хоть непобедим,
Хоть бог я, хоть я божий раб,
Хоть море, хоть волна на море,
Хоть архитектор, хоть прораб,
Хоть господин, хоть смерд безвольный,
Я никогда не окружён
Людьми, что мне уж стали чужды.
Я был в себя так погружён,
Забыл я, что мне воздух нужен.
Мне правда нужен кислород.
Я знаю, что глупец я жалкий —
Смотреть с глубин на небосвод,
С душой своей играя в салки.
Моя вина, что я тону,
Я сам заплыл в низину эту,
Уверенно идя ко дну,
Не видя отблесков рассвета.

Колыбельная защитнику

Отдохни, мой милый ангел.
Завершив свою работу,
Погрузись скорей в дремоту
В своей облачной стоянке.
Службу мне ты снёс достойно,
И без устали трудясь,
Не меняя ипостась,
Вижу я, устал ты больно.
На спине моей две раны
Появились незаметно.
На тебя я злился тщетно,
Ведь крови моей фонтаны
Радуют уста той сластью,
Что была мне неизвестна,
Когда ты был рядом. Место
Мне отнюдь не в райском счастье,
А в тоске, печали, боли,
Ностальгии, меланхолии,
А душе моей – в аду.
Лишь судьба, не наказанье,
И спасать от истязанья
Я тебя не позову.
Спи. Периною из света
Скрой себя, а не меня.
Не трудись день ото дня
Выполнять работу эту.
Рабский труд – твой Божий долг.
Я прощу тебе пороки,
Только спи. Свои уроки
Выучить я, к счастью, смог.
И теперь из ран моих
Крылья новые возникнут,
В сердце корни их проникнут.
Больше нет нужды в твоих.
Будут мне они щитом
От всех тягот и несчастий,
Я теперь над ними властен,
Мне невзгоды нипочём.
Правда, мощь я обретаю,
Человечность потеряв.
Впрочем, сильный будет прав,
И в жару я не растаю.
Но однажды по дороге
В твой заоблачный чертог
Встречу я любви порог,
Как судьба, скупой и строгий.
Он возвысится стеною
Предо мной, высок и жив.
Я, при смерти не любив
И дружа лишь с головою
Не смогу его пройти.
Обескровленный, я сдамся,
Я не буду и пытаться
Одолеть его. А ты
В своём сне умрёшь, наверно.
Предан в чёрное забвенье,
Ты уйдёшь, и утешенья
Мне не будет. Ежедневно
Своё сердце я сжимаю,
Ведь его биенье больно.
Знаю, это недостойно
Человека. Только знаю,
Как же человек ничтожен
Перед ликом отверженья.
Что ж, примите откровенья.
Я не буду осторожен.
Допущу лишь шанс единый,
Чтобы сердце запустить.
Я его не упустить