Сергей Ясинчак "Волчья песня"

Волчья песня
Сергей Ясинчак

Северная Монголия. Руины забытой гробницы. Костер на берегу реки. Неторопливый разговор двух собеседников… Вечный Эль древних тюрков и танский Китай. Доблесть и расчетливость…История и её бесконечные отражения…

Сергей Ясинчак

Волчья песня

Берега реки Орхон, Северная Монголия, 20… год

Над древними развалинами сгущались сумерки. Еще пламенели далеко на западе последние красноватые отблески вечерней зари, а по бескрайней монгольской степи уже растекалась ночь. Из-за легких перистых облаков в спокойную гладь вод извилистого Орхона смотрела луна. Ее полное, без малейшей щербинки, рельефное блюдце заливало пологие берега спокойным белесым светом.

На левом берегу реки, рядом с едва заметными стороннему взгляду руинами, стоял японский внедорожник с дипломатическими номерами. К развалинам протянулась отчетливо различимая цепь каменных балбалов[1 - Балбал – у древних тюрок символическое изображение убитого в битве врага.].

Некоторым из них, безвестными каменотесами, было придано грубое подобие человека: обозначены руки, пояс. Всего их было полторы сотни, и растянулись они почти на три километра.

Неподалеку от внедорожника, ярким пятном веселого пламени, виднелся костерок. Дрова для него везли издалека, как оказалось – напрасно, так как берег Орхона в этом месте порос низким кустарником и теперь вязанка наколотых поленьев сиротливо лежала неподалеку. У костра, ведя неторопливый разговор, сидели двое – европеец и монгол-проводник. Говорили на русском.

– Вот ты удивляешься, Мэргэн, за каким чертом, меня дипломата понесло в степь, в пустыню, на розыски каких-то полузабытых развалин, – говорил европеец – русоволосый здоровяк, возраста где-то под сорок лет. Одет он был в туристический костюм защитного цвета. – Какой Кюль-тегин[2 - Кюль-тегин – тюркский полководец начала VIII в.], какие голубые тюрки, когда это все было-то. А я давно мечтал побывать здесь. Можно сказать с детства. Я ведь сначала хотел стать археологом. Экспедиции, раскопки, сенсационные открытия, романтика. Причем, больше всего меня увлекала история кочевых народов Великой Степи, а из всех них, больше интересовали древние тюрки. Но как-то не сложилось у меня с археологией… – с видимым сожалением заключил он. – Вот я и дал себе слово, что по возможности, посещу хоть наиболее знаменитые памятники, связанные с историей этого народа.

– Господин Киреев, признаться, я не думал, что вы так хорошо знакомы с древней историей Монголии, – произнес Мэргэн, подбрасывая в огонь немного сушняка, собранного в низкорослых прибрежных зарослях. Говорил он на русском языке, с небольшим акцентом, что неудивительно для недавнего выпускника МГУ. – Вы, про древних тюрок знаете как бы не больше моего.

– Мэргэн, меня Антоном звать, – произнес русский, приветливо улыбаясь, и с треском ломая сухую ветку. – И прекрати выкать. Ну и что из того, что я секретарь посольства. Я в отпуске – частное лицо. Нам ещё десять дней с тобой путешествовать. У меня этот официоз уже в печенках сидит…

– Хорошо, я постараюсь…– улыбнулся в ответ молодой монгол. Ему определенно нравился этот странный русский. Правда, в чем его странность он еще и сам не до конца понимал. Может быть, в том что, не смотря на разницу в возрасте, Антон с первых минут знакомства с Мэргэном, искренне старался подружиться со своим спутником? Для него, привыкшего к холодной заносчивости большого числа туристов, приезжавших с Запада, это было в диковинку. Да и таких знатоков истории кочевников ему еще встречать не приходилось. Западные туристы по большей мере интересовались империей Чингисхана да буддийскими монастырями.

– Значит – договорились?

– Договорились… Антон, если позволишь, я хочу тебя спросить, чем тебя привлекли именно древние тюрки? – задал вопрос Мэргэн. – Почему не хунны[3 - Хунны – кочевники, жившие в монгольских степях на рубеже н.э.], например, или чжурчжени[4 - Чжурчжени – древнеманьчжурское племя.]? Почему гробница Кюль-тегина, а не руины Каракорума[5 - Каракорум – ныне исчезнувший город, столица империи чингисидов.]?

– Почему? Я мог бы отделаться дежурными словами об огромном влиянии этого, в общем-то, немногочисленного народа на мировую историю. Но нет, не только поэтому. Древние тюрки – прежде всего символ. Символ несгибаемой воли к свободе, символ силы и воинской доблести. Не случайно, что их славное имя не было забыто даже после гибели самого народа, как забылись названия многих и многих племен. Оно продолжает жить и сейчас, причем его считают за честь носить не только потомки тюрок, но и народы, не имеющие к ним никакого отношения.

Тюркские ханы объединили под своей властью бескрайние степи от Желтого моря до Черного. Они это сделали за семьсот лет до Чингисхана, и одним этим уже заслужили место в истории.

Железная дисциплина и иерархия чинов, позволили древним тюркам в считанные годы сколотить огромную державу – Вечный Эль. Но все же, главное, что у них было – это четкая система ценностей – мировоззрение, противопоставляемое идеалам народов соседних стран…

Ханская ставка, Отюкенская чернь[6 - Чернь – горная тайга.], отроги Хангайского хребта, зима 709 года

Морозная ночь была безлунной и звездной. Дым угасавших кострищ, черно-красными пятнами, разбросанных между десятками юрт из голубого войлока, отвесно поднимался к небу густо усеянному россыпями серебристых звезд-блесток.

Перед входом в ханскую юрту, которая была гораздо больше обычной, стояли четверо тюркских гвардейцев с копьями в руках. На них были надеты халаты с высокими, доходящими до подбородка воротниками. По длине они доходили воинам до половины голени. Поверх них были надеты длинные – до колен, составные панцири из начищенных металлических пластин на кожаной основе. На головах стражников стальными пластинами поблескивали меховые малахаи.

В этот день в ханской ставке проходил совет, затянувшийся до поздней ночи. На совете присутствовали ближайшие родственники и советники тюркского хана Мочура. Он возглавил орду после смерти своего старшего брата Кутлуга и принял титул Капаган-хан.

Кроме самого Капаган-хана и наследника престола Бури-шада[7 - Бури-шад – волк-князь, в тюркской иерархии чинов приставка «шад» указывала на принца крови.] здесь присутствовали его племянники Йоллыг-тегин и Кюль-тегин. Советников возглавлял бойла-бага-тархан[8 - Бойла-бага-тархан – главный советник.] мудрейший Тоньюкук. Все они восседали на шелковых подушках вокруг очага, расположенного в центре юрты. На стенах юрты, задрапированных драгоценными китайскими шелками, было развешано дорогое оружие, как тюркское, так и китайское.

– Мы с вами, знатнейшие беги, держим совет уже с самого захода солнца. Но решение спасительное для нашей державы, все еще ускользает от нас… – медленно произнес Капаган-хан, сидя на небольшом возвышении под сенью пурпурного знамени с золотой волчьей головой. – Наш эль в опасности. Табгачскому хану[9 - Табгачский хан – император китайской династии Тан. Табгачи – кочевое племя, из которого происходили танские императоры.]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69959728&lfrom=174836202) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes

Примечания

1

Балбал – у древних тюрок символическое изображение убитого в битве врага.

2

Кюль-тегин – тюркский полководец начала VIII в.

3

Хунны – кочевники, жившие в монгольских степях на рубеже н.э.

4

Чжурчжени – древнеманьчжурское племя.

5

Каракорум – ныне исчезнувший город, столица империи чингисидов.

6

Чернь – горная тайга.

7

Бури-шад – волк-князь, в тюркской иерархии чинов приставка «шад» указывала на принца крови.

8

Бойла-бага-тархан – главный советник.

9

Табгачский хан – император китайской династии Тан. Табгачи – кочевое племя, из которого происходили танские императоры.