Елена Сухова "Приключения Растяпкина. Власть над миром"

Приключения Растяпкина. Власть над миром
Елена Сухова

Чтобы узнать тайну, раскрыть преступление и спасти свое доброе имя, Растяпкин вынужден пойти против академии. Он сбежал от секретных агентов и в одиночку (не считая своего верного напарника хомяка Федора) стремится предотвратить катастрофу. Растяпкину удается узнать, что академия готовится запустить спутник, который будет контролировать все системы: оборону, разведку, навигацию и т.д. А самый опасный бандит столетия – Злат хочет захватить этот спутник. Нужно попасть в центр управления полетами, где затаился Злат, и остановить его. Но Растяпкин даже не догадывается, кого еще ему суждено встретить.

Елена Сухова

Приключения Растяпкина. Власть над миром

Глава 0

Отчаянная попытка

29 октября, около пяти утра

Тишина. Двое крадутся во тьме. Они опасаются говорить, пока не пройден весь путь.

И вот – последняя дверь!

Еще не веря в удачу, они выскочили на улицу. Вокруг никого. Ярко сияют звезды. Снежинки медленно кружат в морозном воздухе.

– Нам удалось сбежать! – прошептал Одуванчик и тут же ладонью зажал себе рот.

– Почти, – так же шепотом ответила Женя.

Где-то впереди высокий забор, у ворот ярко горят прожектора, виднеется будка охранников. Проваливаясь по колено в снег и озираясь, они добрались до забора.

– Дальше мне нельзя, – сказала Женя. – Ты все помнишь? Повтори.

– Да, – мальчик кивнул. – Ровно через десять минут, ты отключишь сигнализацию, и я смогу выбраться незамеченным. Но я должен очень быстро пройти опасную зону, потому что через тридцать секунд подключится резервная система, – заученно пробормотал он.

– Молодец! – Женя ободряюще улыбнулась. – Все будет хорошо.

– Но… может быть… ты тоже сбежишь? – Одуванчик тяжело вздохнул.

– Нет, – строго ответила Женя. – У нас есть план, и нельзя отступать от него.

– Знаю, – всхлипнул Одуванчик.

– Иди, только так мы сможем предотвратить катастрофу.

Глава 1

Тот, который не виновен

29 октября, 8 часов 20 минут

Сидя в углу камеры, он предавался тягостным воспоминаниям.

Вместе с напарником удалось пройти через множество опасностей: захватить опасную банду, расстроить коварные планы Орлова, и вот теперь… Теперь они…

– Слышишь шаги, вдруг, это к нам идут! – раздался бодрый голос.

– Мне сейчас не до визитеров, – отмахнулся Федор. – Видишь, я грущу. Пусть зайдут попозже.

Семен Растяпкин лишь пожал плечами. Его верный напарник хомяк Федор, умеющий думать и говорить – особенно говорить – всегда отличался вздорным характером.

– Но сегодня должен состояться трибунал, – сказал Семен.

– Разумеется, – съязвил Федор. – Только ты упускаешь такую мелочь, что трибунал должен был состояться девятнадцатого числа. И что? Правильно! И ничего! Его отложили, и нам даже не сказали почему. Что-то происходит, зуб даю.

Кто-то прошел по коридору мимо их камеры, хомяк вздохнул:

– Я же говорил, забыли они про нас.

И тут вдруг включилось радио:

– Приветствуем слушателей канала «Онисоль-ФМ». Представляем вашему вниманию концерт симфонической музыки.

– Караул! – резюмировал хомяк. – Сидим тут всеми забытые, так еще и радио сломано. Ну почему оно включается и отключается, когда хочет? Ты должен вызвать конвоира и потребовать объяснений, новое радио, чашку какао и печенье.

Радио вновь замолкло.

Растяпкин посмотрел на кнопку, возле двери. Федор обычно сам по десять раз на дню вызывал охрану и выдвигал какие-то требования, или пытался разузнать новости. Новости ему не сообщали, а только ругались и пытались выгнать прочь. Федор кричал, что никуда не уйдет и будет жаловаться своему другу Истребителю, директору академии. В конце концов, ему разрешали остаться, и через час довольный зверек вновь звал охрану.

– Секретный агент должен уметь ждать, – твердо сказал Семен.

– Ну-ну, – хомяк покачал головой. – Пока еще ты и вправду числишься в академии, но надолго ли? А что если, лишат тебя и звания агента и номера твоего М тринадцать? Может тебя просто М сделают?

Растяпкин невольно схватился за часы секретного агента. Вольфрамовый жетон у него отняли. Приговор трибунала может быть очень строгим, но не станут же его исключать из академии. Такого позора он не перенесет.

Хотя, неизвестность пугала еще больше. Единственным визитером за все эти дни был лысый господин, отец Одуванчика. Он сразу представился: сказал, что зовут его – Апполинарий Леопольдович.

– Рад знакомству с вами. – Растяпкин не понимал, зачем пришел этот господин. Может, хочет обвинить в пропаже сына? Будет грозить и ругаться?

– Я тоже очень рад, – Апполинарий Леопольдович неожиданно улыбнулся и пожал руку. – Ты очень смелый молодой человек, если рискнул проникнуть в банду ОВПГ.

– Объединенная Вооруженная Преступная Группировка, – радостно расшифровал хомяк. – Я помогал, между прочим!

– Я просто выполнял свою работу, – ответил Растяпкин.

– Видишь ли, – продолжил лысый господин. – Я раньше состоял в ОВПГ, но потом они предали меня и… В общем, через несколько лет после этого я вернулся к ним, но уже как разведчик от «Альтаира».

– Альтаир, – пробормотал Растяпкин, он что-то слышал про эту организацию. Они тоже боролись с преступниками, но были не так сильны, как академия. – Это ведь вы были информатором и сообщили нам о сходке ОВПГ?

– Да, все верно. Но мой сын Одуванчик, вероятно, не знал об этом и ушел, обидевшись на меня. Он решил, что я все же опять стал преступником.

– Все он знал, Ветеринар Леопардович, – завопил Федор. – Он постоянно за вами следил и подслушивал. Он и у нас тайны выведывал.

– Истребитель рассказал мне все, – продолжил отец Одуванчика. – Но я бы хотел услышать эту историю от тебя. Может, какая-нибудь деталь укажет, где мне искать сына. Ведь до сих пор нет никаких вестей ни от него, ни от Жени. Они оба исчезли.

Семен понял, что ему доверяют. Апполинарий Леопольдович не обвинял его, а разговаривал как с другом.

– Одуванчик сам хотел совершить благородный поступок, – Растяпкин на миг запнулся, но потом продолжил. – Сначала его обманули, чтобы заставить украсть чип. Это сделал Орлов…

Растяпкин невольно сжал кулаки, только подумать – они вместе учились в академии. Потом оказалось, что Ярослав Орлов – племянник самого опасного бандита Злата, и сам тоже мечтает быть преступником. Ярослав пробрался в ОВПГ и приказал Одуванчику похитить чип, при помощи которого можно контролировать систему запуска оружия. Тогда же и Семену вместе с Калашниковым поручили важное задание – проникнуть на собрание банды ОВПГ.

– Одуванчик стал мне помогать, как только понял, что Орлову нельзя доверять, – закончил свой рассказ Семен. – Орлов и Злат улетели на похищенном модуле-ЯМ. Одуванчик надеялся найти вас, и все рассказать, чтобы вы перехватили бандитов на заправочной станции. А я остался ждать агентов академии. Но что было потом, я не знаю.

– Да-да, – кивнул Апполинарий Леопольдович. – Тоже самое мне рассказал Истребитель. Но сын так и не встретился со мной.

– Может, он сам поспешил к заправочной станции, чтобы самому поймать Злата? – предположил Семен. – Одуванчику не терпелось совершить героический поступок.

– Мы осмотрели там все, но не смогли найти никаких следов, – вздохнул отец Одуванчика.

Апполинарий Леопольдович ушел, с тех пор Семен мог лишь догадываться, что творится в академии. А там наверняка происходило нечто важное. И это все последствия того рокового дня 15 октября, когда он совершил столько ошибок.

А ведь то утро могло стать самым счастливым в жизни Семена. Он должен был встретиться с отцом, которого целых шесть лет считал погибшим. И вдруг за минуту до встречи, срочный вызов в академию и неожиданное задание разрушили все мечты.

– Хорошо еще, что твоя мама в деревне отдыхает, – поддержал хомяк. – И не знает, каких мы тут дел натворили. Вот сейчас тебя оправдают, тоже съездим в деревеньку отдохнуть, – тут он умолк, завертел головой и уже шепотом спросил. – Слышишь?

Растяпкин напряг слух. Тишина.

– Там под столом, – тихо проговорил Федор. – Оно потрескивает.

Семен лишь пожал плечами, он ничего не слышал. Хомяк спрыгнул на пол, поводил носом и юркнул под стол. Вскоре Растяпкин услышал, как зверек скребет лапками. Послышался треск, скрип и наконец раздался радостный вопль:

– Нашел! Это что-то очень странное. Сейчас достану.

И тут дверь в камеру раскрылась, на пороге стоял конвоир.

– Семен Растяпкин, – произнес он.

Семен вздрогнул. Хомяк открыл рот, быстро спрятал находку за щеку и попытался улыбнуться.

– Семен Растяпкин, секретный агент М 13, – повторил конвоир, – следуй за мной. Через десять минут состоится слушание твоего дела.

Глава 2

Трибунал

29 октября, 8 часов 56 минут

Серый каменный пол, выкрашенные в бледно-зеленый цвет стены. Конвоир вел к тайному залу, где должен состояться трибунал. Растяпкин не чувствовал себя виноватым и собирался доказать это.

– Мрачновато здесь, – изрек Федор, восседая на плече Семена. – Неужели не могли картин с цветочками повесить?

– Заключенный должен молчать, – сказал конвоир.

– А я вовсе и не заключенный, – вспылил хомяк. – Я тут, между прочим, добровольно. Слежу за процессом правосудия.

Растяпкин подавил улыбку, пусть конвоир выпутывается сам, ведь наверняка знает, как опасно перечить Федору. Блок тринадцать является частью академии, и работают здесь лишь секретные агенты. Да и судьями на трибунале выступают Высшие агенты.

Они остановились возле металлической двери, конвоир ввел код доступа и приказал Семену войти.

– А хомяк пусть в соседнем зале подождет, – сказал он.

– Я вовсе не намерен ждать, – обиделся Федор, спрыгивая на пол. – Когда надо преступников ловить, так меня вперед отправляют, а на суд идти, так я ждать должен.

– Таковы правила! – ответил конвоир. – Ты проходишь по делу как свидетель, и тебя вызовут позже.

Дверь закрылась, и Семен уже не слышал последних возражений хомяка. Он огляделся. Окон нет, стены покрыты звукоизолирующими пластинами, в углах мерцают сине-красные датчики. Посреди зала черный табурет, а напротив возвышается судейский стол. Сбоку стулья для двух свидетелей.

Да уж, тогда, 15 октября Семен даже представить не мог, что угодит в хитроумную ловушку. Он думал, что охотится за Орловым, чтобы вернуть чип, а оказалось, что это Орлов охотится за ним самим. Самое ужасное, все это время чип, находился у Растяпкина. Теперь он должен оправдать свое поведение, или если точнее сказать, свою глупость.