Velikaya Lives Lui Braun "Волчий Бог и танцевальная чума. Опера"

Волчий Бог и танцевальная чума. Опера
Velikaya Lives Lui Braun

Чума говорит вслух!Правое ухо коснётся губ,И откровения чумыСквозь призму сонных искаженийВедут свою игру теней,В них вижу я движения картины чудной сей.В горсть мою она щедро насыпала букв, трясти…Наиграться словами хочу, написать о ней повести.

Волчий Бог и танцевальная чума

Опера

Velikaya Lives Lui Braun

© Velikaya Lives Lui Braun, 2023

ISBN 978-5-0060-8688-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Волчий Бог и танцевальная Чума

06.05.21г.

Опера

Эпиграф

На шахматной доске,

Притаившейся коброй в броске,

Расставив пешки пред игрой

По бело-чёрной клетке,

Числом и буквой в секторной разметке

Расчётливо идёт отважный бой.

Сосредоточенно, отточено.

Ни пешка, ни ферзь, ни королева, ни царь…

Я – геймер!

Прошу уважать!

Сама нападаю, отступаю, рассчитываю ходы,

Воплощаюсь, развоплощаюсь,

Перевоплощаюсь, во все известные фигуры и финты!

Хожу заученно, намечен каждый шаг,

По центру поля или ход в овраг,

Юзом, шлюзом, гуськом, зигзаг…

Гимнастика ума,

Неординарные ходы игре дала.

То конь, шлею под хвост словив,

Взбрыкнул подкованным копытом,

Гвоздём цыганским в ногу вбитым,

Пошёл, пришторив шорой глаз,

Он за угол свернул, скрыл сквер его повозку,

Размылся контур по подобию наброска,

Туманной дымкой смок,

Так, словно некто курит папироску…

Стучала гулко о каменья колесница,

Кованая ось крутила спицы, заключённые в кольцо,

Везла гонца,

Табачное разлилось кружевцо узором кузнеца,

Вуальной клеточкой решёточки окна

Прикрыв лицо искусного лжеца.

Зубами жёлтыми, ухмылкой хитреца,

У козьей ножки сломана коленка,

Мосол промаслился в тазу,

Седая Колли метит пенку,

Яснее ясного в ночь,

Прочь… дурные мысли, прочь…

Но, огонёк, как будто маслом смазан фитилёк,

Тлеет, махоркою копытце жжёт…

Газетка новостная млеет, клубится фимиамом по аллее,

Разделся, скинул свадебный наряд цветущий сад…

Лепестковый пеньюар бросил к босым ногам,

Яблоневый дурман по остывшим следам шагал…

Извозчик прикрывал лицо от глаз сторонних,

По переулкам, скрыв от посторонних в фаэтон,

Набросив верх, закутавши в хитон,

Как будто спрятав в капюшон открытую повозку,

Карету гнал.

Сургуч четыре стороны сковал листа,

Печать застыла неспроста,

Зажатые молчат уста

Запрятанного в тайнике старинного письма,

Каллиграфические скрытые секреты

Прочти, и вскроются давнишние обеты…

Назад отсчитывая стрелки,

Взметнутся языками пламя белки.

По глади амальгам мелькнёт экран,

Прокрутит киноленту жизнь,

Застынут кадры выхваченных сцен,

То, что давно забыто, отболело, обратилось в тлен,

Вдруг в новых красках вспыхнет, оживёт,

Смельчак не промолчит,