Замужем за привидением
Ольга Сергеева
Юная девушка-отличница Майя и её школьные подружки тайно занимаются спиритизмом. Относятся они к этому действу полушутя-полусерьёзно и не видят ничего предосудительного в своих тайных опытах. Однако, Майя обещает подругам нечто потрясающее, некий ритуал, суть которого подсказала ей тётя в летние каникулы. Эксперимент неожиданно обернулся для Майи мистическим происшествием, повлиявшим на всю её дальнейшую жизнь.
Ольга Сергеева
Замужем за привидением
Вступление
Начало 80-х прошлого столетия… Сама по себе фраза звучит на слух необычно, несколько загадочно, я бы сказала, и с ностальгическим оттенком.
Удалось ли нам тогда, в прошлом, почувствовать приближение новой эпохи? Был ли трепет в душе по этому поводу и ожидание небывалых открытий, скорейшего развития человеческой мысли, бОльшего совершенства мира?
На все вопросы смело можно ответить: "Да, было дело!", но тут же опомниться и добавить: "Недолго, лет 8-10". И объяснить почему: "Потом мы втянулись в болтанку, потеряли управляемость… вплоть до настоящего времени". "Надолго ли?» – провокационно спросите вы, пользуясь расхожим мнением о том, что повествователь знает или может ДОДУМАТЬСЯ или даже предвидеть некоторые события, благодаря особому свойству ума сочетать анализ и интуицию.
Здесь я могла бы вставить реплику о своём способе мышления, применив следующую метафору: «глядя на шар или мяч, я представляю и другую его сторону, то есть абстрагирую предмет объёмно; глядя на человека, я могу схематично набросать портрет его личности; глядя на мир, вникаю в него, но решительного ответа на извечные вопрос я дать не в состоянии». Правда, могу гарантировать (странно, да!), что конец света в обозримом будущем не состоится!
Болтают, к примеру, сейчас многие о вселенском ДОБРЕ и ЗЛЕ… Я бы не решилась даже сказать, на чьей стороне перевес сил: добра, зла или (добавляю) безразличия. Вообще-то категорий сил, наполняющих наш мир, гораздо больше! – по аналогии с проявлениями человеческой сущности, а мир и есть отражение совокупности всех человеческих личностей и качеств. Потому и считаю, что разговоры о добре или зле следует считать ограниченными: слишком узкими, а, возможно, и некорректными.
Пардон, вы еще не погрузились в транс (не заснули) от моей философии об ОБЩЕМ? – тогда поехали дальше, чтобы посмотреть на вещи социалистического мира глазами юной представительницы канувшего в Лету поколения 80-х…
1 часть
1 глава
Майя аккуратно, не спеша написала в тетради по литературе заголовок сочинения: «Заметные события этого лета». Спешить, собственно, было некуда – она понятия не имела, что дальше выведет её верная, хорошо набитая на сочинениях рука. Неоднократно перемотав в голове череду самых разных картинок и сцен, она застревала на одном и том же происшествии, и теперь окончательно увязла в нём. Странное событие поглотило все привычные мысли. В итоге перед ней громоздился не план будущего рассказа, а вопрос: «врать или нет в сочинении?»: взять и размазать по бумаге впечатления от Летней Московской Олимпиады, проглоченные во время просмотра телика, или описать то, ЧТО стряслось на самом деле незадолго до окончания лета. Если выбрать правду, то учительница воспримет сюжет как пубертатную фантазию на грани эротической, ухмыльнётся, не поняв юмора, да и вляпает «два» за работу не по теме, то есть не оценит вообще…
Её затянувшуюся задумчивость нарушил чёрный гладкошёрстный кот с длинным, практически голым, как у крысы, хвостом по кличке Лион или просто Лёня- так родителям, не привычным к иностранным именам, легче было его кликать.
Лёня появился в семье с год назад: тогда отец, растроганный жалобным мяуканьем крошечного чёрного бродяжки и настойчивым трением худого тельца и остроухой головы о ноги, со слезами на глазах взял несчастного в свою семью. Теперь Лион (так назвала его Майя, бредившая всем французским) – гордый, «самодостаточный» кот, радующий глаз цепкими медовыми глазами, гладкой чёрной шерстью и пластичными повадками. Лион тыкался влажной мордой в руку девушки, что на кошачьем языке жестов означало просьбу гладить немедленно. Майя немного потрепала его по спине, потом уважительно спихнула животное с рук, тогда как задняя часть его тела на несколько мгновений повисла в воздухе, а потом плавно опустилась вслед за передней. От весёлого майиного взора не ускользнуло изящество Лиона, его пластика и достоинство (о своём же поведении взрослеющей девушки она не имела ни малейшего представления).
В небольшом раздражении она отбросила шариковую ручку, так и не оставившую ни малейшего следа на бумаге, словно ручка не захотела сотрудничать. Небрежно натянув тёмно-синий плащ в рубчик из крепкой, но несуразной ткани, пошитый, видимо, специально для того, чтобы скрывать достоинства фигуры, а не наоборот. Однако девушка была настолько гармонично сложена, что и холщёвый мешок с прорезями для головы и рук смотрелся бы на ней оригинально. Она захлопнула входную дверь прямо перед Лёнькиным носом, пока он в нерешительности «тусовался» перед дверью.
2 глава
Майя надеялась, что свежий сентябрьский ветерок взбодрит застывшее мышление и поможет проклюнуться хотя бы одной стоящей идее.
На улице накрапывал мелкий прохладный дождик, небо в пределах видимости затянули дымчатые перистые облака, не обещавшие в ближайшем будущем просветления. «Так даже лучше! – импульс чувствительней,» – подумала девушка, повыше нахлобучив широкий воротник плаща, так что он стал доходить до середины затылка, и пошагала в сторону оживлённого широкого проспекта С-лей. Там всегда людно, шумно и интересно. Конечно не так, как в Москве на Арбате, но всё же…Она принадлежала к той категории людей, которые за подзарядкой не удаляются в уединение, закрываясь ото всех, а, наоборот, стремятся в пространство, заполненное людьми, их энергией, целеустремлённостью, живостью.
Проспект всегда ассоциировался у неё с широкой рекой, где даже волны можно заметить: это перемещающиеся группы людей, раскачивающихся каждая в своём ритме и создавая эффект текучести.
На несколько секунд она замешкалась возле подъезда, где жила подруга Ольга (Лёлька), одноклассница с хорошим, ровным характером, богатым воображением и великолепной в свои 16лет женственной фигуркой. Она подумала, не заглянуть ли к ней на огонёк. Огонёк и впрямь был хорошо виден в окне третьего этажа. Вскоре в окне показалась и сама Лёлька с весьма уныло-сосредоточенной физиономией, и Майя приняла решение погулять в одиночестве. Она знала умение подруги погружаться в творческий поиск, в котором трогать её «не моги», иначе «схлопочешь» пару ласковых фраз – за ними Лёлька в карман не полезет.
Счастливый человек! – легко по жизни порхает: ни тебе столкновений с совестью, ни робости; речь чёткая, связная, мысль последовательная – прирождённый демагог! И планы на жизнь расписаны аж на целую пятилетку вперёд, как у члена КПСС!.. «Это что ж, завидую ей что ли?» – поймала она себя на пессимистичной мысли. «Нечего завидовать! – всё перечисленное несколько поверхностно и слишком эмоционально. Да и вообще она даже не в курсе того, что Гэс Холл руководит Компартией США! Вот невежество!» – подбадривала она себя насмешками над подругой.
Незаметно она оказалась на верху проспекта, на небольшой возвышенности, с которой он и начинался. Уровнем ниже хорошо просматривалась панорама магистрали, кварталы, прилегающие к ней, и внушительный поток людей, характерный для часа пик.
Расслабленные и немного усталые, прохожие торопились разбрестись по своим типовым домам. Типовыми в ту пору были не только строения, но и одежда, причёски, сумки, авоськи и многое другое… даже сама идея, идеология жизни. Вопрос другой: плохо это или хорошо? Первая часть утверждения «об одной гребёнке» – не очень; вторая – об идеологии – не просто хорошо, а более того – здорово!
Перед девушкой социалистической эпохи подобные вопросы не вставали, потому что существовал единственный мутноватый вопрос: когда же наступит КОММУНИЗМ?..
Девушка погрузилась в стихию, весёлую и бурлящую, чувствуя атмосферу подъёма, активности. Выполнив свой долг перед Родиной по строительству коммунизма, счастливые и довольные сограждане торопились домой.
Майя не искала в толпе знакомые лица – для неё гораздо важнее было заразиться всеобщим подъёмом. Ещё издалека заметила на себе чей-то пристальный взгляд, настолько пронзительный, что, казалось, сверлит мозги. Она отворачивала голову, но гипнотизм неизвестного притягивал. Навстречу ей шагал совершенно необыкновенный молодой человек. Выделялся он яркостью одежды: вроде та же всеми любимая клетка, модная по тем временам, но косая, мелкая; ткань пиджака колоритная, жёлто-коричневая, с небольшим отливом; на голове была несуразная фетровая шляпа с лентой у полей. Такой облик – настоящий нонсенс для начала 80-х: шляпы такого типа могли носить лишь архаичные субъекты, застрявшие в далёком прошлом.
Она пристально вгляделась в лицо: по счастью, шляпа оказалась чуть набекрень и позволяла лицезреть золотистый загар, чуть угловатый мужской овал лица и сияющие глаза. Майя настолько увлеклась невиданным зрелищем типа «мад ин не наш», что на миг дезориентировалась в окружающем пространстве и несколько раз подряд столкнулась с прохожими, идущими навстречу, чувствуя толчки в плечи и лёгкие удары руки об руку. Кто-то резко напомнил ей, чтобы «смотрела, куда идёт!» «А, да, простите!» – машинально произносила в качестве извинений, всё скорее подходя к интригующему объекту. Приблизившись нему на расстояние двух шагов, она приметила на столь необыкновенном гардеробе круглое пятно в области груди слева…что-то вроде пулевого отверстия и тоненькую потемневшую струйку крови, въевшуюся в ткань. Она очнулась от страха, остро пронзившего сознание, и поняла, что столкновение с незнакомцем неизбежно. Майя зажмурила глаза в ожидании мощного удара, ведь и она, и мужчина двигались с заметным ускорением… На миг они взглянули друг другу в глаза. Девушка позже припомнила этот взгляд: в нём читались смесь буйного нрава и трагической неудачи… Не очень разбираясь во всяческих чувствах (особенно негативных), она именно так восприняла энергетику магического взгляда. Впоследствии первое впечатление не изменилось.
Столкновение всё же произошло, но ожидаемого удара не случилось: она прошла сквозь незнакомца, оказавшегося бесплотным. Ощущения во всём теле девушка испытывала пренеприятные, сравнимые с дурнотой, какую переживаешь при быстром вращении каруселей. Майя застыла посреди тротуара, пытаясь выровнять пошатнувшееся равновесие. А когда смогла справиться с головокружением и осмотреться по сторонам, то поняла, что таинственный прохожий исчез так же непонятно, как и материализовался.
3 глава
Дома она совсем слегла: дурнота и слабость нарастали. Мать Майи Вера не на шутку встревожилась, заметив белое, без кровиночки лицо дочери, её отсутствующий взгляд и страдальческую мимику. Она вызвала «скорую», не особенно совещаясь с дочерью. На вызов прибыли два верзилы в белых халатах, по габаритам и грубоватым манерам больше напоминающие вышибал из бара, нежели врачей. Они небрежно расспрашивали больную о том – о сём, смотрели живот и, констатировав, что аппендицита нет, поставили пару инъекций и стремглав ретировались.
Так состоялся первый контакт Майи с людьми из мира медицины (о более ранних, детских, она почти ничего не помнила), произведший потрясающее впечатление. Во-первых, он мгновенно вытеснил невероятное воздействие встречи на проспекте; во-вторых, ей стало настолько хорошо, что появилось настроение послушать новый диск «Весёлых ребят»; в-третьих, самое основное, что она осознала после посещения врачей: она сама непременно станет врачом! Самое удачное решение и выбор, сделанный сиюминутно и внезапно. Одним словом, к ней пришло озарение. А озарение – это не простое видение, а образ, обеспеченный сильной энергией и чувством веры в истинность «знамения».
Буквально несколько минут назад она считала себя страшно больной, может, даже смертельно больной – её выворачивало от желудочных судорог. Теперь же, после каких-то простых, но волшебных манипуляций совершенно бесхитростных людей, уверенно делающих своё дело, ей полегчало настолько, что состояние сделалось ещё лучше, чем до приступа. «Странно, действия довольно топорные: "впаяли" какой-то укол, а какой неслабый эффект!» – восторгалась она.
– Май, может, ты простудилась или грипп кишечный подхватила? – заботливая мама Вера явилась в комнату дочки с чашечкой травяного чая. – Я буду тебя отпаивать ромашковым отваром.
– Спасибо, мам, – она отхлебнула для вида горячий напиток, потому что ни в каких целебных отварах больше не нуждалась.
– Да, мам, завтра я «заколю» школу – уроки не сделала из-за досадного нездоровья.
Вера с лёгкостью одобрила правильное решение: «Пусть отдохнёт от бесконечных уроков и заданий, а то вон совсем исхудала. Говорить только об этом не хочется – расстраивать лишний раз. Подруги-то все плотные, пышные, а моя – доходяга настоящая, а уж здоровье – совсем хлипкое. Ладно, что сейчас всё обошлось более-менее». – Успокоив себя, она пошла на кухню заниматься стряпнёй.
Ненастный осенний вечер стремительно завоёвывал пространство, всё больше погружая серый, но нескучный город во тьму. За окном вспыхивали один за другим светящиеся окна соседних домов. Вскоре на жилой квартал опустилась величественная чернота, украшенная яркими жёлтыми квадратиками.
Майя отметила, что мышцы тела заметно отяжелели, но внутри всё же царил покой. Она сочла, что, наверное, устала за день преодолевать гравитацию, и потому лучше побыть в горизонтальном положении. Проклюнувшиеся в голове мысли о неприготовленных уроках тут же рассеялись, и в сознании стало тихо и темно. Отдельные сияющие цветовые всполохи необыкновенной насыщенности медленно проплывали по внутреннему полю зрения сверху вниз, словно оседая. Девушка всякий раз наблюдала разноцветные вспышки энергии во время погружения в сон и, зачарованная ими, вскоре засыпала. Она назвала это явление «сонным звездопадом». Сегодня искры и всполохи осыпались быстрее обычного, освободив внутренний экран для непривычной картинки.
Майя увидела один человеческий глаз (он показался ей знакомым); далее экран продолжал увеличиваться вверх и вниз, освобождая всё изображение целиком: в нём она узнала призрачного парня из дневной встречи в толпе. Правда, теперь он казался значительно моложе, потому что был без шляпы. Косая вихрастая чёлка легла на высокий лоб. Определённой стрижки не обозначилось: густые каштановые волосы отросли естественным путём и заправлялись за уши, завиваясь. Картинка к тому же предстала живой: серые глаза с синеватым огоньком искрились радостью и теплом. «У нас такие парни не водятся. Он напоминает героя гангстерских боевиков», – мелькнула ленивая, но чёткая догадка, потом наступила полная чернота.
4 глава
Механический будильник оглушительно трещал, на «отлично» выполняя работу по пробуждению, и буквально подпрыгивал, тарабаня по деревянной полке. Девушка с трудом отходила от тревожного сна. Она машинально схватилась за голову и обнаружила, что волосы сбились во влажные пучки; лицо, по ощущениям, припухло, а свежая белая простыня под ней измята и скомкана так, будто на ней спали Маша и медведи. Она без труда вспомнила, что ей снилось прошедшей ночью.
…Кладбище, погружённое в сумерки. Вокруг свежие могильные холмики. В одной из незасыпанных ям очень близко к поверхности земли лежит покойник. Он хорошо просматривается целиком, возможно, потому, что освещён невидимым источником света.
«Иди и посмотри на него!» – Майя слышит команду «бесполого» голоса, звучащего рядом. Она оглядывается, но никого зримого поблизости не видит. Это её не смущает, и она выполняет то, что требуется. Со смешанным чувством брезгливости и страха Майя приблизилась к могиле. Покойник тотчас же открыл глаза, присел и вперился в неё тусклым взором. Ожившим покойником оказался всё тот же призрачный прохожий. Он поднял с земли шляпу, отряхнул землю с полей и, нахлобучив её на голову, пошатываясь, встал. Девушка отпрянула, почувствовав волну смрада из сырости и тлена, что ничуть не смутило «покойного». Он мгновенно оказался рядом с ней и чуть коснулся локтя ледяными пальцами. Последовала рефлекторная реакция отдёргивания руки, точно от горячего предмета, и непроизвольный поворот туловища – она отшатнулась, чуть не утратив равновесие.
«Не шарахайся от меня! Я теперь твой Спутник. Пойдём, я покажу тебе царство ночи!» – заговорил восставший мертвец и указал неопределённое направление во тьме. Майя неохотно повиновалась, сделав один робкий шаг, другой…, но оказалась в собственной квартире, погружённой во мрак. Она двигалась в потёмках уверенно, ловко огибая предметы, о которые и днём могла бы запнуться. Изменённое состояние сознания позволяло улавливать невидимые вибрации окружающей обстановки. По ходу, в самом чёрном углу, она приметила пару неподвижных фосфоресцирующих глаз. Настоящая пустота царила в голове: никакого движения мысли или вспышки воспоминаний, но блестящие в темноте глаза она опознала сразу: «Лион! Зря говорят, что нельзя увидеть чёрную кошку в тёмной комнате – точно врут!» Её путь закончился в комнате родителей. Тут её внимание поглотила полная луна, висевшая оранжевым диском в незашторенном окне. От неё по полу струилась таинственная лунная дорожка.
Дальше сон обрывался…
Дверь тихонько приоткрылась, в проёме показалась голова матери. Одновременно вбежал ночной наблюдатель Лион и, запрыгнув на кровать, стал осторожно покусывать пальцы молодой хозяйки.
– Доброе утро, Майя! Встаёшь уже? А вроде в школу вчера не собиралась?
– Я передумала – пойду. Придумаю какой-нибудь «отмаз» для Валентины Васильевны (учительницы по литературе). Она меня простит, наверное, учитывая все мои предыдущие заслуги по её предмету.
К слову сказать, Майя считалась (и была) лучшей ученицей в классе. По всем предметам в дневнике красовались преимущественно пятёрки. Правда, о том, что в качестве вознаграждения за отличную учёбу её ожидает золотая медаль, не догадывалась: просто училась для себя и всё.
Во время завтрака девушка заметила, что у матери будто язык чешется что-то сказать: посмотрит на неё с многозначительным видом и приоткрытым ртом и тут же отвернётся; вздохнёт поглубже, взглянет, поправит якобы упавшую на лоб чёлку в мелкую кудряшку химической завивки и снова от ворот-поворот.
– Мам, ты чего? Может, выскажешься, наконец! Ты на меня как на дурочку смотришь! – Майе надоело ожидать невыраженную мысль.
– Ну, нет, дочка! Наоборот, ты у нас самая умная! – Вера не льстила и не заискивала. Именно так она и полагала. Как большинство позитивно настроенных родителей полагают (часть из них счастливо обманывается; большинство во многом правы): они видят реальные преимущества своего чада в сравнении с другими, менее совершенными.
– Ты сегодня ночью «лунатила»: зашла очень тихо к нам с отцом в спальню и уставилась в окно. Я не стала тебя будить, просто легонько развернула и проводила до места. Ты оказалась послушной.
«Значит, я и в самом деле видела чёрную залу, Лиона и луну! Только в полусне. Что заставило меня расхаживать по дому во сне?» – она призадумалась, нахмурив брови, пытаясь сопоставить кошмар и полуночную ходьбу. Связать это не представлялось никакой возможности.
– Мам, а почему ты решила, что я «лунатила», а не просто зачем-то зашла к вам? – Майе хотелось выяснить, по каким признакам она определила лунатика.
– Ты глядела застывшим взором на Луну, при этом подозрительно молчала – так все лунатики поступают.
– Подумаешь, любовалась на Луну…и помню я всё. – Она раздумывала в это время, какова роль лунатика и хорош ли он в глазах окружающих.
– Вид у тебя был, надо сказать, как в фильмах ужасов:
волосы всклокоченные, глаза неподвижные и ноль реакции на присутствующих, на нас, то есть.
– Ты почти близка к отгадке: это и был фильм во сне. Мне приснилось, что из открытой могилы вышел мертвец, назвавшийся Спутником; он указал направление в черноте ночи, а я и повиновалась. Не знаю, что сие значит.
– Ты думаешь, что это непременно что-то должно значить? Бывают события и более странные, но искать объяснение вовсе не обязательно.
Вера мыслила интуитивно, будучи малограмотной. С 13-ти лет она пошла работать, бросив школу навсегда. То была военная пора: в 41-м её отец пал на поле брани, оставив многочисленное семейство – вдову и шестерых детей по лавкам. Вера, вторая по старшинству, сама отправилась на работу в колхоз, чтобы принести в дом хоть чуть-чуть полусгнившей картошки, зерна или репы.
Одноклассники Майи предполагали, что её «предки», по меньшей мере, инженеры либо преподаватели вузов. Она не решалась их разочаровывать, поэтому на все подобные расспросы отвечала витиевато «они просто очень умные люди», не наигранно гордясь сообразительностью и остротой ума и матери, и отца.
– Откуда же ты знаешь, что лунатиков будить нельзя? – в одной умной книге она прочла, что их нельзя резко приводить в чувство – «сбрендить» могут с перепуга. Лучше аккуратно завести в дом, чтобы лунатик спокойно продолжил сон в своей постели.
– Не знаю, откуда…просто знаю об этом. – Вера немного удивилась вопросу, ведь для неё способ получения информации «из воздуха» привычен. Обе за разговором забыли, что Майя едва успевает в школу.
– Мам, на самом деле мой ночной сон имеет большое значение. – Майя решила, что настал самый подходящий момент, чтобы сообщить кое-что. – В позапрошлое воскресенье…
Звонок в дверь оборвал её на полуслове. На пороге с важно-сердитым видом стояла Лёлька. Голубые глаза сощурены, посреди белого лба залегли тоненькие ниточки морщин.
– Я на улице тебя прождала, а ты – «ни сном, ни духом» о школе-то! – выпалила она.
Подозрительно медленные сборы в школу были явлением, не свойственным отличнице. Вера некоторое время пребывала в задумчивости, держа на весу кружку с чаем, так и забыв поднести её ко рту. А когда очнулась, девчонок в доме уже не наблюдалось.
5 глава
