Литературно-художественный журнал "Журнал «Юность» №11/2023"

Журнал «Юность» №11/2023
Литературно-художественный журнал

Журнал «Юность» 2023 #11
«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года.

Журнал «Юность» № 11/2023

© С. Красаускас. 1962 г.

На 1-й странице обложки рисунок Нюси Красовицкой «Холмы»

Поэзия

Анна Мамаенко

Родилась и живет в Краснодаре. В 2005 году окончила Литературный институт. Член редколлегии молодежного литературного журнала «Южный маяк».

Гран-призер и победитель в номинации «Поэзия» Всероссийского литературного фестиваля-конкурса молодых авторов имени А. Чижевского (Калуга, 2021) и других конкурсов.

Автор поэтических сборников «Некрополь еретиков» (2011) и «Рыбовладелец» (2022).

Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией союзов писателей и издателей России (АСПИР).

УСПЕНИЕ

О своем небинарном внегендерном феминизме
расскажи, давай, старой шпалоукладчице бабе Мане.
Высокие груди ее, как знамена Победы, выцвели и обвисли,
и креозотом пахнут, сколько ни отмывай их.
У нее под ногтями земля братских могил Поволжья.
Под красным покровом косынки тощая почва с приметами пепла и тлена.
Она ворочает шпалы. Ты ходишь в свои ривгоши. Мажешь себя герленом.
Баба Маня баюкает шпалы, напевает им колыбельные песни,
чтоб лежали в земельке тихо, неспешно гнили
до ее второго пришествия. Свято место
очень быстро пустеет, если все о тебе забыли.
Но, куда ни глянь, – повсюду ее работа,
из победного мая в ласковый сокращающая расстоянье.
И одни на всех, как Победа, ее ворота.
Грязные руки.
Остывающее дыханье.

* * *

Воздушные замки имеют ноги,
стоять надоест – и они уходят,
на песке выдавливая узоры —
формочки пряников печатных
– это все, что от них остается…

Воздушный замок, пугливый страус,
перья твои постоянно в моде.
Пустыни желтого одеяла
тебе не хватит, чтобы укрыться…
Просто зажмурься… Идет сафари.

Воздушные замки верят в преданье:
последний романтик умрет в пустыне.
Но перед тем, как его не станет,
в песок успеет голову спрятать…
Гладкий яйцеобразный череп.

* * *

В краю полуночных стрекоз,
среди прекрасных суеверий,
брести неведомо куда,
покуда посох не расцвел.

Пока не кончился песок,
что был судьбой тебе отмерен.
Пока Серебряный Стрелок
через ручей не перешел.

В краю разрушенных преград,
поросших музыкой древесной,
птенец реликтовых кровей
покинет лунное гнездо.

И, устремившись за тобой,
неважно – пулей или песней,
в твоей доверчивой руке
найдет сомнительный постой.

Нести живое серебро
сквозь толщу вызревшего мрака,
чтоб тихо торкалось в ладонь,
сжигая пальцы до костей.
Чтоб нежность с болью пополам,
до восклицательного знака,
до многоточия следов
в квадрате канувших вестей.

Косноязыкий треск ветвей
за космоликим полубогом.
Лишь окна высохших стрекоз
на вдавленном речном песке.
Смотри – Серебряный Стрелок,
сутулясь, вышел на дорогу.
Покойно лунному птенцу
в твоей разжавшейся руке.

КОЛОБОК ИЗ РОДА КОЛОБКОВ

Рассохшейся дверью, вином в погребах – я вернусь.
Как волны и звезды. Как ветер, по-южному буйный.
Как вопль петушиный, ударивший в спину. Как грусть,
когда загремят жестяные листья июля…

Написанный начерно. Собранный из лоскутков.
Когда-то поверивший в то, что живой, чародею.
Сметен по окрестным амбарам. Продолживший род Колобков.
Пытающий взглядом: «Ну, кто меня съест поскорее?..»

Да только не взяли ни волк, ни медведь, ни лиса.
Ни прочая банда млекопитающих тварей.
Катись, Колобок… Сколько влезет, меняй адреса.
Ты накрепко влип в похмельную хронь Краснодара.

Ты стал элементом фольклора реки Кара-Су,
смиренной и брошенной в трубы, другим для примера.
Бегут Колобки. Колобокие мысли несут.
И от наряда полиции тошнит не одних модельеров.

Прокуренный Город, блюющий от бульдозеров.
От черных риелторов, белых и красных бандитов.
Где на трамвайных колесах всегда выпадает зеро,
и даже медкарта твоя неминуемо бита.

Уходишь от дедки, от бабки, налогов и проч. —
сферический воин из древнего рода героев —
в наследную, круглую, колобродящую ночь.
И только амбары горят за твоею спиною.

ЯБЛОЧНЫЙ СОК

На листьях проступающие лица
невыразимо тихи и грустны,
как пассажиры затонувших пароходов.
Они узнали, как текут года…
Качается застывшая вода —
прозрачный маятник
утраченной природы.

А там, где нас выносят из окна,
босых, накрытых мокрыми афишами, —
трамвайным звоном улица полна,