Василий Донской "На границе света и тени, моря и суши, земли и галактики"

На границе света и тени, моря и суши, земли и галактики
Василий Донской

Продолжается борьба двух разведок: ЦРУ и КГБ (ФСБ), описанная в книгах: «На границе света и тени», «Света и тени 2» и «Света и тени 3». На смену одним героям приходят другие, продолжая династию. Спасение, из-за перенаселения, люди видят в том, чтобы покинуть Землю, или, в крайнем случае, сократить численность до золотого миллиарда. Молодые учёные, одержимые идеей спасти человечество, встречают непреодолимые препятствия. Далёкие инопланетяне, которым нужна помощь, показывают пути решения проблем и оставляют надежду на будущее землян.

Василий Донской

На границе света и тени, моря и суши, земли и галактики

Пролог

Традиция купаться по утрам, заведённая ещё Бетти и Алексеем и с Бетти 2, а теперь Наташей Солнцевой, не нарушалась почти никогда. Бетти 2 окрестили, ей был выдан гражданский паспорт, а после этого через месяц они с Алексеем обвенчались в Храме Живоначальной Троицы на Воробьёвых горах. Её зачислили руководителем в штат вновь образованного отдела по внеземным цивилизациям при главном управлении ФСБ. Об этом Алексей знал, не знал он одного, что операция «Призрак» идёт полным ходом и что он тоже её участник. Это не было в правилах конторы, но случай был особый. Никогда ещё в истории не приходилось иметь дело с инопланетянами. Ну, а если приоткрыть ему завесу, то, не ровён час, у него возникнут подозрения, и тогда хлопот не оберёшься. А пока всё шло по плану.

Всё так причудливо переплелось в жизни Павла, Тани, генерала Бахметьева – да и всего их семейства. Однозначно тайная служба в разведке накладывала свой отпечаток, а дальше судьба вела их своим путём. Вот и сейчас обстоятельства складывались таким образом, что независимо от превратностей судьбы необходимо было оценить ситуацию и если не воздействовать на судьбу, то хотя бы быть готовыми к её неожиданным и невероятным поворотам.

Москва. Дача генерала Бахметьева на Рублёвском шоссе.

Семейный совет.

За столом собрались все самые близкие.

– Вижу некоторое удивление, дорогие мои, по вашим лицам из-за срочности собраться нам всем вместе. Эту нашу встречу я отложить никак не мог. Жизнь диктует свои условия так, что возможности вот так собраться нам всем вместе может уже не представиться никогда. Вижу некоторый испуг на лицах родителей Тани и моей супруги. Не в моих правилах сгущать краски, но и упрощать было бы пижонством. Как одному из руководителей известного вам ведомства мне предоставлена возможность иметь полноту информации и её объективной оценки. Теперь ближе к делу. Павел в Москве пробудет ещё один день, а послезавтра возвращается к месту службы, и когда он снова будет здесь, одному Богу известно, но, думаю, вам не надо объяснять, что у него за служба. Хотя государственной тайны не раскрою, так как и моя супруга Валентина, и Таня, и ты, брат, и ты, Наташа как жена Андрея – моего брата, это хорошо знаете. По ходу замечу, что сам Павел, Таня и Алексей не по принуждению, а по доброй воле избрали для себя эту нелёгкую стезю. Но взрослые сами ответственны за это, а вот Алексей? Он ещё не офицер, но в институте КГБ только что, окончил первый курс. Я уже знаю, что ожидает его в ближайшей перспективе. Если коротко, то долгая жизнь вдали от дома за границей, так что мы его не увидим несколько лет, а может, и долгие годы. Мы все, близкие люди, должны быть к этому готовы, но с нас-то никто и не спросит, а вот сам Алексей готов ли к этому? Алексей, ты сам понимаешь, на что идёшь? Вопрос не праздный. Пока тобой ещё не сделан решающий шаг, можно остановиться. Речь не идёт о том, чтобы ты стал отступником, вовсе нет, служить ты можешь и здесь и приносить посильную помощь родине, а о том, готов ли ты до самопожертвования служить в разведке вдали от неё и не сломаться? С этим надо определяться раз и навсегда, чтобы мы, твои руководители в «конторе» и здесь сидящие близкие люди, были уверены в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах ты не забудешь о нас и о том, кому ты служишь.

Алексей встал. Он прямо смотрел в глаза генералу Бахметьеву и проговорил:

– Товарищ генерал-полковник, вы ещё забыли упомянуть моего отца Александра Степановича Бахметьева, старшего лейтенанта, геройски погибшего на границе за родину. С памятью о нём я живу всю жизнь. И тебе не стыдно, дед, сомневаться во мне? Ты сам для меня являешься частью родины, а все здесь присутствующие – малой родиной. Мне девятнадцать лет, я взрослый и тоже отвечаю за свои поступки. Я выбрал свой путь и с него не сверну, будь спокоен сам и все здесь мои родные. А почему ты не пригласил маму?

– Извини, Алексей, и всех присутствующих прошу понять, что специфика нашей работы не позволяет даже в общих чертах посвящать в неё посторонних. Да и тебя, Алексей, это тоже касается. Это одна из тех неприятных сторон, которую со счетов сбросить нельзя. Ты ещё не раз встретишься с мамой до того, как покинешь Россию. Ты пойми, Алексей, раз уж ты встал на эту стезю, то теперь часто придётся жертвовать личными интересами ради долга.

Ну вот, собственно, и весь мой доклад, разрешите покинуть трибуну. У нас есть немного времени, так давайте отпразднуем нашу встречу и предстоящее расставание как следует. Павел, шашлык готов?

– Да, готов, Степан Васильевич. А коньяк ваш знаменитый армянский ещё есть у вас?

– Не беспокойся, Паша, мой армянский друг не забывает меня и исправно им снабжает. Хватит и на сегодня и дам тебе с собой. Кстати, оценили его твои коллеги?

– Ещё как, можно сказать, к нему пристрастились, забывая при этом о своём виски.

Заканчивается этот этап в жизни героев романа «На границе света и тени» так же, как и этапы в жизни страны да и всего мира. Жизнь диктует свои условия. Бурно развиваются наука и техника, а это оказывает непосредственное влияние и на отношения людей, и на происходящие события иногда самым причудливым образом. Как бы то ни было, но жизнь продолжается.

Глава 1. Жизнь продолжается

Крым. Симферополь.

После отправки Джейка в штаты на Павла временно, как заявил резидент Питер Миленски, были возложены обязанности Джеймса Кларка. Больше всего изматывали командировки в разные области Украины, но, в общем, в этом был и большой плюс: во-первых, прибавилось много полезной информации для центра, во-вторых, никто не мешал Павлу работать так, как ему надо было с пользой для конторы, а в-третьих, если бы он не справлялся, то это бы ускорило прибытие нового агента ЦРУ на место Джеймса Кларка. Павел это понимал, поэтому не роптал и старался по максимуму.

Ночами он спал как убитый, без снов, как в детстве, зато утром был свежим и бодрым, таким, что сам Миленски с удивлением заметил, что тот в хорошей форме.

И вдруг ровно в полночь, когда Павел только-только погрузился в сон, раздался звонок по интернету. Он только успел ответить «Да, слушаю», как услышал взволнованный голос жены:

– Паша, я беременна, уже на третьем месяце. Ты помнишь твой приезд перед спланированным покушением на тебя, которое фактически произошло на твоего напарника Джеймса. По сроку всё в точности совпадает.

– Таня, Танечка, это очень радостная новость! – воскликнул Павел. – Неужели у нас будет сын?! Я очень рад, ура! Ты как себя чувствуешь, родная? Береги себя и его, теперь вас двое.

– Паша, чувствую я себя хорошо, но есть проблема.

– Какая, Таня, говори, не пугай меня.

– Я не могу говорить всего, но для меня готовится серьёзная работа, и моя беременность ставит её на грань срыва. Больше ничего не могу сказать, постарайся сам всё выяснить по этому поводу, хорошо?

– Да, родная, ты только не волнуйся, я всё сделаю, только ты ни при каких обстоятельствах не прерывай беременность, дай мне слово.

– Хорошо, дорогой мой, я буду ждать от тебя решения этой проблемы.

Павел понял, что ему срочно надо ехать в Москву, но он был уверен, что Миленски после того, как он дважды побывал в Америке, его ни за что не отпустит. Нужна была помощь куратора, и он связался с ним по засекреченному каналу связи. Генерал Сергеев обещал что-то придумать в течение трёх дней, о чём сразу же сообщит Павлу.

Москва. Лубянка.

Звонок по внутреннему телефону.

– Товарищ генерал-полковник, прошу принять меня по конфиденциальному вопросу.

– Хорошо, Виталий Викторович, через два часа жду вас у себя.

После двухчасового совещания у директора комитета в кабинет генерала Бахметьева последовал доклад адъютанта о прибытии генерала Сергеева.

– Что случилось, Виталий Викторович? – после разрешения войти спросил генерал Бахметьев.

– Как я понял, дело имеет конфиденциальный характер. Капитан Чернышёв запрашивает разрешение на прибытие в Москву хотя бы на день или два, чтобы решить вопрос личного характера. Он уверен, что резидент Миленски его не отпустит после двухразового визита в Нью-Йорк, связанного с подполковником Кларком. Просто так он бы не стал настаивать на выезде в Россию, а истинную причину он по зашифрованному каналу связи называть не хочет.

– Так, генерал, мы же можем просчитать с большей долей вероятность личных мотивов Чернышёва. А какие это мотивы, если не касаются его жены, а, генерал? Так что предоставьте это мне, а если вы понадобитесь, то я вас вызову.

– Есть, товарищ генерал.

После разговора с дочерью Бахметьеву стало всё предельно ясно. Можно было успокоить обоих супругов и не вызывать Чернышёва в Москву, прервать беременность Тани и лишить себя внука он и сам не хотел ни за что, но и влезать в их отношения было верхом бестактности и ненужного давления. На следующий день он собрал совещание.

– Товарищи генералы, – обратился он к присутствующим генералу Сергееву и генералу Красовскому. – Мы с вами начали разработку операции «Студент» и наметили участников. Так вот,в неё необходимо внести некоторые коррективы, а именно найти замену старшему лейтенанту Чернышёвой с корректировкой соответствующей легенды. Это не поздно сделать?

– Нет, не поздно, – ответил генерал Сергеев. – Мы только начали прорабатывать план операции и легенду ещё не составляли.

– К подготовке курсанта Бахметьева мы уже приступили, а к его тёте, по легенде, мы должны приступить месяца через два.

– Отлично, готовим замену Чернышёвой, но подготовку самой операции продолжаем. Теперь вот ещё что – необходимо найти достоверную версию прибытия в Москву капитана Чернышёва, чтобы не вызвать лишних подозрений его новых хозяев. В Москве ему достаточно пробыть два дня, плюс дорога, итого пять дней. Какие будут соображения?

– Степан Васильевич, а что у нас с ракетами? Их ликвидацию курирует генерал Черемулин, может, он что посоветует, – предложил генерал Красовский, – так как я не совсем в теме.

– Да и я не совсем, после вывода последней баллистической ракеты всю документацию мы передали ГРУ, а они её засекретили.

– Понятно, я решил не беспокоить ГРУ, решив, что это наш внутренний вопрос, но вижу, что не учёл всех обстоятельств.

С этими словами он дал команду адъютанту пригласить на совещание генерала Черемулина.

– Ну что ж, подождём, – проговорил генерал Бахметьев после того, как адъютант доложил, что генерал Черемулин прибудет через сорок пять минут.

– Да, мы как раз готовим отчёт по выводу ракет с Украины, – поняв, в чём дело, ответил генерал на вопрос генерала Бахметьева, присаживаясь за стол. – Осталось пара подписей и утверждение. Это займёт дня два.

– Отлично, генерал, а «дезу» партнёрам приготовить – ведь тоже нужно время?

– Думаю, нет, достаточно предъявить документы по ликвидации самих ракет и количеству вывезенных нами остатков носителей. Эту информацию никак не скроешь, а начнёшь шить «дезу», это вызовет недоверие. А вот куда мы дели то, что вывезли, им знать необязательно.

– Так, если я правильно понял, то копию отчёта вы нам предоставите через два дня?

– Совершенно верно, а официально вручим американцам через пару недель на совместном трёхстороннем совещании США, Росси и Украины.

– Хорошо, теперь есть основание вызвать капитана Чернышёва, а представленные им копии документов ещё больше укрепят его позиции. Теперь они сами будут заинтересованы как можно скорее направить его в Москву. Спасибо, товарищи генералы, совещание окончено.

Симферополь. Агентство «Шлях до перемоги».

– Так ты, Джеймс, говоришь, что он пристаёт к Эмми, пользуясь твоим положением? У этого альфа-самца рыльце в пушку. Ты помнишь предыдущую его секретаршу? Так вот, она готова дать показания в суде, как он её изнасиловал и принудил сделать аборт. Есть даже свидетели. Небольшую статью поместить в «Нью-Йорк Пост», и ему конец. Они как конкуренты давно имеют на него зуб за перехват сенсационной информации обманным путём. Намекни ему об этом. Факты, если надо, у тебя будут, но думаю, этого не потребуется. Достаточно сказать, что это было в 1987 году как в офисе, так и у него дома. Но это ещё не всё. С Сюзанной у него тоже связь. Грязная история. Теперь она его терпеть не может, но он принуждает её помимо её воли. Если бы ты установил жучок в его кабинете, то он был бы в твоих руках. Сюзанна поможет тебе это сделать. Его лучше установить в электророзетке, там его сложно обнаружить. Она могла бы фиксировать их близость на магнитофон в своём кабинете. Так, что этого «стервеца» ты бы имел на крючке, и он бы не пикнул, что такая «прослушка» не законна, когда самому грозит срок со всеми вытекающими последствиями. Эти записи ты скопируешь, а копии передашь мне. Мы в конторе уже завели на него дело. Через дипкурьера ты получишь необходимые материалы. Извини, Джейк, больше не могу занимать линию, надеюсь, скоро увидимся.

Проговорив это, Павел опустил трубку телефона зашифрованной международной системы связи, чтобы исключить прослушивание со стороны ЦРУ. Теперь он вовсе не беспокоился о том, что скоро будет в Нью-Йорке, так как ответственность за своевременную передачу информации от русских лежала на резиденте Миленски. А над тем после случая с Джеймсом Кларком нависла реальная угроза отзыва в Штаты с понижением в должности, и, соответственно, исключалась возможность стричь купоны со всех сторон, включая статьи Амиго фигаро в «Нью-Йорк Таймс». Даже тот компромат на него с неудачной проверкой «Фигаро», которую он скрыл, был бы перебором, и КГБ хранил его до лучших времён. Смена резидента в Симферополе была бы крайне нежелательна. Поэтому между Миленски и Майклом Черненко сохранялся паритет, нарушение которого не входило в планы ни одной из сторон.

Нью-Йорк. Кабинет заместителя отдела новостей «Нью-Йорк Таймс».

Джейк не стал тянуть с обвинениями Артура Дэвиса, так как необходимо было немедленно дать укорот распоясавшемуся «Дон Жуану». При раскручивании дела в США ему грозил срок до 18 лет за домогание, склонение к сожительству и превышение (использование) служебного положения. Магнитофонных записей бывшей секретарши для показаний было более чем достаточно. О Сюзанне Джеймс только намекнул, попридержав туза в рукаве. А уж как мог описывать и анализировать события Джеймс Кларк, редактор знал не понаслышке – никакого прокурора не надо. Он сто раз пожалел, что стал домогаться жены агента ЦРУ, но было уже поздно.

– Ну, а теперь, Артур, заключим джентльменское соглашение. Моё физическое состояние не позволяет мне работать, как раньше, но я хочу получать гонорары не меньше, поэтому я буду получать задания от моего руководства, как и прежде, а ты будешь направлять журналистов в те страны, что я скажу.

– У вас что, не хватает агентов? – удивился зам. главного редактора отдела новостей.

– Да нет, агентов хватает, только принцип «доверяй, но проверяй» никто не отменял. Договорились?

– А у меня есть альтернатива? – спросил Артур Дэвис.

– Не обижайся, Артур, но ты сам виноват. Ты посягнул на самое дорогое – большее, чем частная собственность. Это не по-джентльменски, а ведь мы были приятелями.

Это была спланированная конторой акция – помимо гарантий работы Павла в «Нью-Йорк Таймс», на Артура Дэвиса были далеко идущие планы – посылать журналистов в те точки, которые её интересуют, и получать нужную информацию без аккредитации журналистов из России. Таким образом, зам. редактора автоматически становился агентом на уровне резидента КГБ и гарантом для работы Павла. Ну и само собой, работа в США для комитета выходила на более высокий уровень.

Они сидели на скамейке на берегу озера в центральном парке Нью-Йорка.

– Джейк, а тебе не трудно работать? – вдруг спросил Павел.

– Ты имеешь в виду моё теперешнее физическое состояние, Майкл? Прошло только три месяца после последней операции, а реабилитация предусматривается минимум шесть. Немного трудновато, ты видишь, хожу с тростью, но врачи говорят, что процесс заживления идёт хорошо, по плану, и в конце реабилитации всё будет о’кей, болей не будет никаких. А почему ты спросил, Майкл, беспокоится контора?

– Да, Джейк, руководство беспокоится. Кстати, тебе объявлена благодарность и повышение в звании. Теперь ты у нас подполковник Джеймс Кларк.

– Служу трудовому народу! – иронично воскликнул Джейк. – Я правильно сказал?

– Не совсем, но мысль правильная.

– Ты знаешь, Майкл, моё управление хотело списать меня со счетов, но я убедил их, что могу быть полезен, потому что редактор одела новостей Артур Дэвис теперь мой информатор, и я могу через газету, как и раньше, размещать свои статьи. И что удивительно, Майкл, они поставили мне задачу в точности такую, как и ваша контора, о чём я и сообщил в комитет. Они немного скорректировали моё задание в плане того, что инициатива должна идти от ЦРУ, а я контролирую статьи, поступающие в виде файлов, и направляю их вам по интернету. Потом я направляю их на согласование в наше управление, а после публикации ваша контора их сравнивает и анализирует. Таким образом, КГБ имеет информацию с мест, интересующих ЦРУ, и сам вектор направления их интересов. Ты что, Майкл, разве не знал? – заметив неподдельный интерес на лице Павла, удивился Джеймс.

– Да, честно говоря, не знал, – ответил Павел, – хотя понятно, почему, – у меня ведь своё задание.

– Думаю, удивляться здесь нечему: во-первых, зачем опять объединять нас вместе, а во-вторых, вы снабдили меня таким компроматом на Дэвиса, что мне самому почти ничего делать не приходится, он сам всё приносит мне на блюдечке.

– А скажи мне, Джейк, честно, как другу, слово офицера или джентльмена, это только для меня, скажи, пожалуйста, ты не разочаровался в теперешней своей ипостаси двойного агента, работая на нас?

– Честно сказать, я ждал этого вопроса, Майкл, и к нему готовился. У меня было время проанализировать и своё состояние, и то, чем мне приходилось заниматься на благо Америки, и то, чем мы теперь с тобой занимаемся. И я пришёл к неутешительным выводам по отношению к своему «Управлению…», хотя оно было лишь инструментом в руках политиков и большого бизнеса. В глубь веков я не залазил в своих размышлениях, а начал с момента создания атомной бомбы и её бесчеловечного применения, затем все последовавшие войны и насаждение демократии по-американски. Когда ты жив-здоров и тебя ничего не беспокоит, об этом особенно не задумываешься, но когда почувствовал боль и заглянул в лицо смерти, в сознании происходит переворот. Тогда вдруг ощущаешь ту боль и страдания, которые ощущали те люди, которые испытали агрессию на себе – ни в чём не повинные люди. Разве это справедливо, Майкл, когда интересы одних людей ставятся выше интересов других, вплоть до их уничтожения? И это не просто лицемерие страны, провозгласившей своими принципами «свободу, равенство, братство». В вашей стране тоже пролито много крови, но никогда – ради порабощения одних другими. Теперь это мои убеждения. А положение моё весьма удовлетворительное. Суди сам: я профессионал, занимаюсь интересной работой, кстати, статьи в «Нью-Йорк Таймс» идут и под моим именем в соавторстве с журналистами, которые их пишут, так что мои счета в банках пополняются из трёх источников: от обеих наших контор и от издательства. Но для меня теперь это не главное, раньше было, но не теперь, после переоценки ценностей.

– Да, Джейк, ты не перестаёшь меня удивлять. А я ведь к тебе тоже не с пустыми руками, а с просьбой, не хочу говорить – с заданием. Ты мог бы усыновить одного паренька?

Теперь была очередь Павла насладиться удивлением друга.

– Майкл, грешно смеяться над больными людьми.

– А я не смеюсь, Джейк, времена меняются. С ракетами эпопея закончена, кстати, я привёз отчёт нашей стороны для вашей стороны, но не знаю, кому передать документы, может, тебе, а ты уже кому надо?

– Спасибо, Майкл, за доверие, но кто поверит, что я добыл эту информацию. Это вызовет большие подозрения ко мне, ты, наверное, пошутил, сукин сын – я правильно выразился?

– Ну, не совсем, маленько перегнул, а по сути – верно. Пошутил, конечно, хотя твоё участие в этом деле ты отрицать не будешь. Ну, а документы мне всё же передать необходимо, и, кстати, они оказались пропуском сюда, потому что Миленски меня отпускать никак не хотел. И статью в «Нью-Йорк Таймс» я тоже привёз, не хочешь составить мне компанию и посетить Артура Дэвиса?