Олег Колмаков "Вокруг того света"

Вокруг того света
Олег Колмаков

Потусторонний мир оказывается не таким уж далёким. Он совсем рядом от нас, на расстоянии вытянутой руки. Данный мир имеет самое прямое отношение к славянской мифологии. Всевозможные Велесы, Кощеи и Чуры по-прежнему контактируют с живыми людьми, с миром Яви.

Олег Колмаков

Вокруг того света

Глава 1

Как-то прогуливаясь по улицам родного города, на глаза мне попалась надпись, выполненная корявым почерком: «жизнь мусор». Сделана она была на мусорных баках. Причём, слово «жизнь» оказалось начертано на одном мусорном баке, тогда как слово «мусор» на другом, без каких-либо тире и прочих знаков препинания.

Вначале мне подумалось, дескать, отметился какой-то пессимист или полный флегматик, окончательно разуверившийся в жизни, потерявший к ней всякий интерес. А после мне в голову вдруг пришла довольно-таки оригинальная идея о так называемом «раздельном сборе бытовых отходов». Когда выбрасывается что-то абсолютно ненужное, используется бак с надписью «мусор», а то, что ещё может послужить, из чего может выйти хоть какой-то толк, необходимо аккуратно отложить в бак с надписью «жизнь».

Интересно, к чему это я вдруг вспомнил? Да, собственно, ни к чему. Просто так, к слову пришлось. А может, и не просто…

Помниться, мне было лет восемь или десять, когда скоропостижно скончалась моя бабушка по отцовской линии. Причём, вышло так, что последним, из всей нашей родни, живой Лидию Васильевну видел именно я. Сходить к бабушке в больницу меня попросила мама, собрав ей небольшую передачу. Я прошёл в палату, немного поговорил с бабушкой. Выглядела она вполне весёлой, здоровой и вовсе неунывающей. Помниться, бабушка расспрашивала меня о том, как я провожу каникулы, как дела, как идёт подготовка к школе – то есть, это были самые обычные вопросы, с которыми взрослые обычно обращаются к детям. А утром маме вдруг сообщили о том, что бабушки с нами больше нет.

После похорон Лидии Васильевны, мне приснился отчасти странный сон, который я помню, и по сей день. Как будто бы, моя бабушка вышла попрощаться со мной из какого-то длинного барака. Уж совсем стемнело, тем не менее, на дворе было ещё тепло. Внутри барака горел яркий свет. Через настежь открытую дверь я мог видеть внутреннее убранство того самого одноэтажного строения. Данный барак оказался вовсе не похож на обычное жилое помещение, состоящее из ряда отдельных квартир-комнат. Он скорее напоминал казарму с огромным количеством двухъярусных коек, без каких-либо разделительных стен и перегородок. Два длиннющих ряда металлических кроватей, по обе стороны центрального прохода.

Прощаясь со мной, бабушка улыбалась: внучек, всего тебе хорошего! Она ещё долго махала мне вслед. Быть может, именно поэтому я и проснулся в достаточно хорошем, приподнятом настроении. И лишь после пробуждения, я вдруг вспомнил о том, что бабушка скончалась, что её уже похоронили.

Уже днём я рассказал родителям содержание своих недавних сновидений. Мама пересказала мой сон ещё кому-то ещё. Ну, а ближе к вечеру я случайно подслушал, как мама говорила по телефону со своей сестрой, тётей Ниной. По словам мамы, кто-то из их общих знакомых истолковал мои ночные видения следующим образом. Мол, увиденный во сне барак – это не что иное, как кладбище. Улыбка бабушки свидетельствовала о того, что бабушке всё пришлось по вкусу: и могилка, и её «нынешнее окружение». Дескать, она всем довольна. Мой сон можно рассматривать, как хорошее известие, посланное из иного мира.

Спустя пару лет, скончался мой дедушка по материнской линии. Он много курил, возможно, потому и умер дедушка от рака лёгких. Вместе с родственниками и близкими на его похоронах присутствовал и я.

Вместе со всеми я ездил на кладбище; видел, как дедушку похоронили совсем рядом с моей прабабушкой. То есть, рядом с мамой моей бабушки, в одночасье ставшей вдовой. Накануне траурных мероприятий я слышал, как бабушка говорила знакомым о том, что она хотела бы, чтоб два самых близких ей человека лежали рядом, чтобы могла она сразу навестить и маму, и мужа, уже ушедших в мир иной…

Следующим утром за завтраком мама ненавязчиво поинтересовалась, дескать, не видел ли я во сне дедушку? Я отрицательно покачал головой, однако мгновением позже вдруг припомнил, как проснулся я среди ночи в холодном поту от привидевшегося мне кошмара. В общем, мне пришлось рассказать родителям о том, что мне действительно приснился дедушку. Будто бы, он полз на четвереньках между могил. При этом дедушка не просто плакал, он рыдал навзрыд: дескать, зачем вы похоронили меня рядом с тёщей?

Здесь, в обязательном порядке следует сказать о том, что тогда, мальчишкой, я вовсе не понимал смысла слова «тёща». Я просто запомнил рыдания дедушки и передал их слово в слово, буква к букве, своим маме и папе. Чуть позже я слышал, как мама разговаривала с тётей Ниной, приехавшей к нам в гости. Говорила она примерно следующее: «Нина, ведь это для нас бабушка была бабушкой; батя всегда был батей! Меж тем, друг для друга, они оставались тёщей и зятем!.. Причём, при жизни они меж собой не очень-то и ладили. А мы их, считай, похоронили в одной могиле, гроб к гробу!..»

Достаточно скоро, о моих «вещих» или «пророческих» сновидениях, а быть может и о некой, вовсе неосознанной связи с потусторонним миром… В общем, о моих неординарных видениях очень скоро узнали многие. Меж тем, время шло своим чередом. Среди близких мне людей кто-то женился или выходил замуж; кто-то появлялся на свет, кто-то болел, кто-то умирал. Не трудно догадаться о том, почему родственники умерших приглашали на траурные мероприятия не только моих родителей, но и меня, несовершеннолетнего мальчишку. И буквально на следующий день, в ненавязчивой беседе меня принимались расспрашивать, что именно мне приснилось в ночь после погребения.

Я рассказывал. Потому, как непременно видел некие видения, тем или иным образом связанные с прошедшими накануне траурными мероприятиями. Кто-то из умерших плакал, кто-то жаловался на мокрую могилку, кто-то, напротив, был безумно весел, кто-то просил посадить рядом с могилкой дерево. Бывали случаи, когда покойник через мои сновидения пытался передать что-то очень важное своим друзьям или близким. Пытаясь дословно передать суть того или иного послания, я нередко замечал, как окружавшие меня люди словно замирали, впитывая в себя каждое произнесённое мной слово. Лишь немного повзрослев, я начал понимать истинный смысл тех пересказов. Ведь, по сути, я доносил до живых людей последнюю волю покойного, связанную с наследством, с какими-то просьбами, пожеланиями… Пару раз я сообщал родственникам о тайниках с деньгами и драгоценностями. Однако подобные послания оказывались крайне редкими. В основном покойники делились своими первыми впечатлениями о своей новой жизни.

Как не трагично, как не прискорбно прозвучит моя следующая фраза, тем не менее, самый страшный сон я увидел после смерти своей мамы.

Если похоронами отца занимался исключительно я… Имею в виду, выбор места погребения, оформление документов, заказ памятника, поминальный ужином, организацию иных похоронных мероприятий – всё это легло на мои плечи. Точнее было бы сказать, я сам взял на себя данные обязанности, дабы достойно проводить отца в последний путь. Тогда как с маминым прощанием всё обстояло несколько иначе. Отец скончался скоропостижно, он умер в одно мгновение, фактически не мучаясь. В то время как мама узнала о своей злокачественной опухоли примерно за полгода до трагических событий. В общем, она знала о своей неизлечимой болезни, потому и успела кое-что спланировать, подготовить.

Организацию своих будущих похорон она доверила супруге моего брата, Евгении. Ей же заблаговременно были переданы накопленные мамой «похоронные» деньги.

Уж и не знаю, чем именно зацепила Женя мамину душу, почему ей было оказано такое доверие… Скажу лишь о том, что мой брат Михаил и его супруга, на тот момент проживали вместе с мамой в родительской квартире. Женя подолгу общались с мамой, они что-то меж собой тихо обсуждали. Как позже выяснилось, говорили, в том числе и похоронах, кого пригласить, где именно похоронить. Впрочем, речь сейчас вовсе не об этом.

Хотел сказать лишь о том, что Женя оказалась ещё той шельмой. Похороны она, конечно же, организовала. Правда, организовала на отъе… Прошу прощения. Экономила абсолютно на всём – все мероприятия и затраты по минимуму. Кроме того, памятник на могилу так и не поставила, место погребения вовс не облагородили. Впрочем, когда ей было этим заниматься? Сразу после похорон мамы Женя в ускоренном темпе принялась приватизировать родительскую квартиру, после чего, развелась с моим братом. В итоге, брат мой Мишка оказался у разбитого корыта, фактически на улице… Впрочем, я опять не о том. Простите, нагорело.

В отличие от моих прежних «пророческих» сновидений, мама приснилась мне вовсе не по завершению траурных мероприятий, а чуть раньше, в ночь перед похоронными мероприятиями. Едва я задремал, мне тотчас приснилась мама, лицо её было чересчур недовольным. Она стояла возле могилы отца. Мама подняла с земли остроконечный камень. Со словами: «Скажи, почему вы собираетесь меня так похоронить? Ты посмотри, сколько здесь свободного места!» – при этом мама принялась очерчивать большущий круг вокруг могилы отца…

Проснувшись среди ночи, я долго не мог понять, чем именно была недовольна мама. Ведь по заверениям всё той же Жени, маму должны были подхоронить рядом с отцом. И лишь после, уже на кладбище, во время самого погребения, я наконец-то понял, чем именно укоряла меня мама. Дело в том, что вместо того, чтобы организовать мамину могилку рядом с отцовской, её похоронили, что называется «гроб на гроб». То есть, Женя, как организатор похорон, совершенно не удосужилась договориться с администрацией кладбища, дабы похоронить маму по-людски. Как позже выяснилось, получив казённый ответ, дескать, захоронение не будет соответствовать санитарным нормам, Евгения на том и успокоилась. Ну, а как иначе? Хоронили-то вовсе не её маму, так зачем копья ломать, упираться?

Ну, а об этом, я к чему сейчас вспомнил? Опять же, ни к чему. А может, и к чему…

Глава 2

В один из пятничных вечеров мы с коллегами по работе, практически не сговариваясь, решили устроить небольшие посиделки, дабы отвлечься от текущей суеты. Проще говоря, собрались немного выпить. Без какого-либо повода, просто так, от скуки. Ну, а почему бы, собственно, и нет? Директор уехал на совещание, вся срочная работа была уже завершена, до конца рабочего дня остался какой-то час. Вот и позволили мы себе немного расслабиться, пропустив рюмку-другую.

За общим столом собрался практически весь наш дружный коллектива. То есть, мастер участка Ладыгин Андрей Викторович; паспортистка Каюкова Оксана Викторовна; главный бухгалтер Савченко Татьяна Васильевна; юрист Зубанов Игорь Васильевич; плюс два инженера: я, ваш покорный слуга, и мой коллега Терехов Владимир Владимирович. Для полного комплекта не хватало разве что директора Твердова Сергея Валерьевича и второго юриста Натальи Зинатуловны Шабиевой. Первый, как ранее упоминалось, уехал на совещание, тогда как Наташа немного приболела, потому и «сидела» нынче на больничном.

Все мы являемся инженерно-техническим персоналом Управляющей компании «Дом-сервис». Наша компания занимается содержанием и обслуживанием порядка тридцати многоквартирных домов. У нас достаточно дружный и сплочённый коллектив, потому как вместе мы уже более восьми лет. В общем, работать в данной «управляшке» мне вполне комфортно.

Иногда, рассказывая кому-то о своих служебных обязанностях, я нередко шучу, дескать, занимаюсь именно тем, что мне было запрещено заниматься в детстве. А именно лазить по крышам, чердакам и подвалам; сбрасывать и перекрывать воду, бродить в резиновых сапогах по подтопленным подвалам и так далее, и тому подобное.

Итак, за час до окончания рабочего дня Терехов сбегал за спиртным, дамы нарезали скромную закуску. После чего мы закрыли дверь офиса на замок, и произнесли первый тост.

Меж нами уж давно существует негласная договорённость о том, что во время наших общих посиделок, мы никогда не поднимаем производственные вопросы. Можно общаться на любые нейтральные темы, говорим о чём угодно, но только не о работе, от которой и без того голова болит.

Ну, а нынче наши разрозненные разговоры о малозначимых мелочах, по мере злоупотребления алкоголем, как-то сами собой приобрели мистический оттенок, мы вдруг заговорили о потустороннем мире. Спросите: с чего это вдруг? Отвечу.

Пожалуй, начну я с того, что мои коллеги вовсе не глупые и весьма разносторонние люди, готовые развить абсолютно любую предложенную им тему. И не просто развить, а ещё и припомнить схожие случаи из литературы, каких-то кинофильмов, привести примеры из собственной жизни. Кроме того, наш главный бухгалтер, имею в виду Татьяну Васильевну, в самый разгар вечеринки вдруг вспомнила о своей подруге, скоропостижно скончавшейся от злокачественной опухоли. Точнее, не о самой подруге, а о событиях, произошедших сразу после её кончины.

– Вы только представьте!.. – Татьяна Васильевна вела своё повествование с широко открытыми глазами. – …Прошло не более пары месяцев со дня смерти Ирины!.. Одна из моих подружек отмечала свой день рождения. Дата оказалась вовсе не юбилейная, самая обычная. Потому, собственно, и отмечали по скромному, в кругу семьи, без приглашённых. Короче, за общим столом собрались самые близкие. И тут, в дверь позвонили. На пороге стоял курьер, доставивший подарок. Казалось бы, чего ж тут странного или необычного? Абсурдность ситуации заключалась в том, что отправителем данной праздничной посылки оказалась та самая Ирина-покойница, о которой ранее шла речь!.. Через неделю та же самая курьерская служба доставила подарок ещё одной нашей общей знакомой. Причём, отправителем посылки вновь значилась, ушедшая в мир иной, Ирина!.. Девчонкам, получившим те подарки, было, мягко сказать, совершенно не по себе. Будто бы поздравили их прямиком с того света.

Впрочем, чуть позже выяснилось следующее. Узнав о своём смертельном диагнозе, ещё, будучи в здравом уме и светлой памяти, Ирина заранее заказала подарки всем своим близким и знакомым, едва ли, не на год вперёд. Вот почему подарки, ещё долго продолжали приходить, невзирая на то, что отправителя уж давно не было в живых!..

– Эх!.. – разочарованно вздохнул Игорь Васильевич. – …Я уж было собрался услышать более мистический, более жуткий финал данной истории. А ты, Татьяна Васильевна, взяла да и закончила её на самой простой, обыденной ноте.

– Друзья, уж и не знаю, как вы!.. – поддержал разговор Андрей Ладыгин. – …А лично я убеждён в том, что между миром мёртвых и миром живых существуют вполне реальные связи. В своё время мне пришлось помотаться по вахтам. Так вот, именно там и произошёл довольно-таки странный, если не сказать мистический случай. Двое рабочих собрались разрезать «болгаркой» какой-то агрегат, вовсе не подозревая о том, что он находился под высоким давлением. Заметив весьма опасное мероприятие, инженер рванул к тем горе-рабочим. Он едва успел отпихнуть их в сторону, как раздался мощный взрыв. Инженер и ещё один работяга погибли на месте. Инженеру взрывом размозжило лицо до полной неузнаваемости. Потому и хоронили его (там же, в Ханты-Мансийске) в закрытом гробу.

Родные погибшего, едва поспевшие на погребение, так и не поверили в смерть инженера, ведь лица его они так и не видели. Честно сказать, мне и самому совершенно не верилось в то, что молодой крепкий парень, которого я хорошо знал, может вот так глупо и внезапно расстаться с жизнью.

Прошёл примерно месяц, и в один из холодных зимних вечеров я возвращался с работы на служебном автобусе. В теплом салоне меня слегка разморило, и я задремал. Разбудил меня толчок в бок. Сидевший рядом со мной сослуживец сообщил о том, что мне пора выходить. Нехотя вышел из автобуса на мороз и тотчас обнаружил, что это вовсе не моя остановка. Следующий автобус лишь через час. Ничего не оставалось, кроме как пройти пару остановок пешком. Тут-то и увидел я высокого молодого мужчину, одетого в тёмную куртку с меховым воротником. Погибший инженер ходил в точно такой же одежде. В моей душе всё замерло: не уж-то он? Тот мужчина обернулся, это был именно инженер. Не веря своим глазам, я невольно шагнул ему навстречу.

– Ты, что ж, живой? – поинтересовался я, протягивая ему руку.

– Привет, Андрей!.. – инженер пожал мне протянутую руку. – …Да, я живой! Вместо меня похоронили совершенно иного человека. Я по-прежнему боюсь появляться в семье, на работе. Ведь меня могут запросто обвинить в смерти рабочего. Потом суд, тюрьма…

– Где ты живёшь? – поинтересовался я.

– За городом, недалеко от вещевых складов. Эти самые склады я нынче и охраняю. Зарплата не очень высокая, однако, у меня нет иного выбора.

И тут рядом с нами остановился автобус. Я запрыгнул на заднюю площадку. Собрался было глянуть в заиндевевшее окно, как кто-то вновь толкнул меня в плечо. Оглянувшись, я с удивлением обнаружил, что по-прежнему нахожусь в том самом, первом автобусе.

– Просыпайся, тебе сейчас выходить! – пояснил, сидевший рядом со мной сослуживец.

Лишь покинув автобус, я понял, что это был лишь сон. На следующий день рассказал обо всём ребятам по бригаде. Кто-то припомнил, дескать, завтра будет сорок дней со дня смерти инженера. Вот он о себе и напомнил.

На следующий день я уговорил приятеля с машиной, съездить в тот самый посёлок, о котором в моих сновидениях упомянул инженер. Поехали. На проходной мне заявили, дескать, нет у них такого сторожа, и никогда не было. Я удручённо вышел на улицу. Заметил, стоящий неподалёку недостроенный домик. Решил заглянуть в него, так сказать: по малой нужде.

В окнах того домика вовсе не было стёкол, в помещениях гулял сквозняк. Дверной проём, ведущий в одну из комнат, оказался занавешен грязным одеялом. Предположив, что это прибежище бомжей, я заглянул в ту самую комнату. Окно в ней оказалось затянутым полиэтиленовой плёнкой. На полу валялись картонные коробки, в углу стояла железная печка. В данной комнате вполне мог кто-то жить. Толкнул ногой одну из картонных коробок, та легко перевернулась. На пол вывалилась небольшая красная книжка. Данной книжкой оказался паспорт. Открыл его и обомлел. Паспорт принадлежал нашему инженеру. Сунул тот документ во внутренний карман и поспешил восвояси.

Когда вернулся домой, никакого паспорта я при себе я отчего-то не обнаружил.

Через неделю вновь съездил в тот же посёлок, но уже на автобусе. С остановки прямиком отправился к недостроенному дому, в котором ранее обнаружил паспорт. Однако домика уже не было. От него остался лишь фундамент. На проходной рассказали, будто бы, строение сгорело по непонятной причине…

– Вот и я ранее слышал, будто бы, души умерших прибывают на Земле ровно сорок дней после смерти!.. – подтверждая вышесказанное, пробурчал Терехов. – …Вполне возможно, что душа твоего погибшего инженера захотела проститься с кем-то из близких!..

– Уж и не знаю, как вы к этому отнесётесь, но одна из моих знакомых в серьёз занимается именно этой оккультной наукой!.. – заговорила, молчавшая до сего момента Оксана Викторовна, наша паспортистка. – …Некромантия!.. Кажется, именно так она называется. Что означает ни то прорицание мёртвых, ни то гадание на смерти. Вот уж от кого можно услышать кучу страшных рассказов и жутких историй!..

Оксана Викторовна так и не успела договорить. Из районной администрации вернулся директор, Твердов Сергей Валерьевич. Он вошёл не через парадную, закрытую на засов дверь, а воспользовался запасным выходом. Потому и появление Сергея Валерьевича кое-кому показалось отчасти мистическим. Татьяна Васильевна, до сего момента внимательно вслушавшаяся в рассказ Ладыгина, и вовсе вздрогнула, увидив возникшего из темноты мужчину.

– Кот из дома, мыши в пляс!.. – глянув на стол, на спиртное, укоризненно покачал головой директор. – …Вы, кстати, с Лопушанской разобрались?

– Какой ещё Лопушанской? – поинтересовался кто-то.

– С той самой!.. Которая с четыресто шестьдесят первого дома!.. Квартира сто девяносто пять!.. – чуть повысил голос Твердов. – …Недавно она попала под подтопление и в качестве компенсации за приченённый ей ущерб выкатила нашей управляющей компании миллион рублей!.. И это за вшивую «однушку» на первом этаже, квартиру с одним диваном и убогим кухонным гарнитуром. Там ремонта на три комейки!..

– Сергей Валерьевич!.. – усмехнулся в ответ наш юрист, Игорь Васильевич Зубанов. – …Дамочка тупо хочет срубить бабки. Ни на какие компромиссы или мировые договорённости она идти не желает, отсюда и фантастический иск. То есть, вопрос в любом случае будет решаться в суде. Через недельку с больничного выйдет Наталья Зинатуловна, именно она и будет с ней «бодаться» в судебных инстанцией, заниматься повторной оценкой, рекламацией и прочим.

– Уж вы постарайтесь!.. – в некотором сомнении покачал головой Твердов. – …Именно от этого суда и будет зависеть ваша годовая премия!..

Вообще-то, Сергей Валерьевич мужик вовсе не скандальный. Порой сам не прочь устроить небольшую пирушку. Вот и на этот раз, он не упустил случая присоединиться к нашей дружной компании. Присев на свободный стул, Твердов покрутил в своих руках пустой стакан, дескать, как это возможно, чтоб начальник остался на «сухом пайке»?

Мастер участка поспешил исправить возникшее недоразумение, плеснув в стакан директора приличную дозу алкоголя.

– Ну?.. Чего нового в Администрации? – поинтересовался Терехов.

– Могу вас поздравить!.. – улыбнулся в ответ Твердов. – …Администрация передаёт нам на обслуживание два многоквартирных домов!

– Что за дома? – Ладыгин проявил искреннюю заинтересованность.

– Первый дом на второй Тепловозной, под номером тринадцать. Данный домик, конечно же, старенький, требует капитального ремонта и прочих дополнительных вложений. Однако в качестве компенсации мы получаем ещё и новостройку. Только-только сданный многоквартирный дом в жилищном комплексе «Рерих»!..

– Сергей Валерьевич, твоя недавняя фраза: «могу вас поздравить»!.. Это метафора или нам следует принять её в буквальном смысле? – Терехов покосился на директора с непонятным сомнением.

– Почему спрашиваешь? – в некотором удивлении переспросил Твердов.

– Потому что один из названных тобою домов просто убитый в хлам! А второй домик находиться чёрте где!.. Отчасти, мне хорошо знаком жилищный комплекс «Рерих». Точнее было бы сказать, не сам комплекс, а некоторые аферы, манипуляции и прочее, что с ним когда-либо было связанно!..

– Ну, так посвяти нас, своих коллег, в те сомнительные события! – Сергей Валерьевич устроился поудобнее, тем самым демонстрируя свою готовность к долгому повествованию.

– Начать, пожалуй, следует с того, что жилой комплекс «Рерих» изначально возводился московской фирмой. Кажется, «БФ-инвест»!.. – собравшись с мыслями Владимир Владимирович приступил к необходимому на то пояснению. – …Точнее, москвичи выкупили у развалившегося пригородного колхоза землю, вложили деньги в рекламу будущего жилмассива и наняли местную строительную контору для возведения будущих домов. Как позже выяснилось, нанятая стройорганизация оказалась весьма ушлой с криминальным, если не сказать бандитским прошлым. Однако, об этом я расскажу чуть позже.

На месте строительства изначально планировалось возвести порядка десяти многоэтажных домов, кинотеатр, многоуровневый гараж, пару супермаркетов, детский сад и ещё что-то. Первый дом!.. Надо полагать, тот самый, что нынче нам пытается «впарить» администрация, построили довольно-таки быстро. Со вторым провозились подольше. Точнее было бы сказать: его так и не достроили. Потому как слишком много строительных недоделок оказалось выявлено на первом доме, для устранения которых потребовались огромные финансовые вливания.

Строительная организация отправила в адрес хозяев-москвичей акт строительных недоделок, а также запрос на дополнительные денежные средства. Деньги поступили едва ли не мгновенно. Тут-то и поняли прорабы и директора, что контроля за ходом строительства и расходом денежных средств вовсе никакого нет. Никто ни приехал, ни проверил, куда именно пойдут дополнительные финансовые вливания. Потому и продолжили местные ловкачи строить жилой массив… Исключительно на компьютере. Нарисуют этаж, отправят красивую картинку в Москву, тотчас получают финансы на строительство следующего уровня. За пару лет, они успели нарисовать в общей сложности порядка шести девяти- и шестнадцатиэтажных домов.

Всё бы ничего, да только квартиры в «нарисованных» домах отчего-то перестали продаваться; начались стихийные митинги обманутых дольщиков, отголоски которых попали в общероссийские средства массовой информации. Именно тогда в наш город был отправлен московский ревизор. Выехав в чистое поле, проверяющий контролёр обнаружил лишь «полтора» одиноко стоящих дома. Да и тот единственный, оказался вовсе незаселёнными. Он по-прежнему не был принят Государственной строительной инспекцией. В общем, афера оказалась раскрыта.

Неизвестно какими оказались последствия тех махинаций для строителей-ловкачей. Зато я точно знаю о том, что этот единственный дом около шести лет стоял брошенным на произвол судьбы. Полным бесхозом он стоял до тех самых пор, пока не объявился некий инвестор, который с горем пополам, всё ж таки умудрился сдать тот долгострой в эксплуатацию. С полной уверенностью могу сказать о том, что без чуда здесь точно не обошлось. Впрочем, всё могло быть гараздо банальнее. Взяли да и сунули «на лапу» кому-то из высоких чиновников достаточно крупную взятку, потому как прежними строительными недостатками никто и не думал заниматься.

А вот теперь, Сергей Валерьевич, уже я хочу вас «обрадовать»! С этой самой кучей недоделок и морем претензий собственников, которые вот-вот въедут в принятый нами долгострой, нам с вами и предстоит мучиться в самое ближайшее время.

– Хочешь, не хочешь, а взять эти дома нам всё же придётся!.. – тяжело вздохнув, Сергей Валерьевич протянул мне увесистую стопку документации. – …Вот, Олег Владимирович, ознакомься!

К тому моменту, как в мои руки попали проекты, решения, чертежи, схемы и прочие бумаги по новому дому, признаться, я уже прибывал в приличном подпитии. Открыв один из альбомов, перелистал его без особого интереса. В принципе, ничего необычного или сверхъестественного в тех документах вовсе не наблюдалось. Стандартный дом, стандартная застройка, с типовым теплоузлом и привычной планировкой квартир. От нечего делать, взялся полистать реестр собственников. Без особого интереса вчитался в фамилии собственников квартир, которых было не так уж и много.

«Хлызов!.. – прочёл я первую, попавшуюся на глаза фамилию. – …Лет десять тому назад я знал Андрея Хлызова. Хорошим был парнем. Почему был? Да, потому что попал Андрюха под поезд. Интересно, как зовут этого Хлызова, хозяина восьмой квартиры?.. – прочитав имя, я несколько опешил. – …И этот Хлызов, так же Андрей!.. Андрей Васильевич!»

Совпадала не только фамилия, но и имя с отчеством. Пробежался по реестру более предметно. Причём, чем больше я углублялся в перечень собственников квартир, выхватывая из него, то одну, то другую фамилию, тем активнее включались в работу мои мозги.

«Трофимов Александр Владимирович, хозяин двенадцатой квартиры. Именно так звали моего дружка, который частенько мотался в Казахстан по каким-то служебным вопросам. Около восьми лет назад Сашку нашли убитым в одном из номеров алма-атинской гостиницы… Якушев Сергей Николаевич, собственник пятнадцатой квартиры. Помниться, с его полным тёзкой я служил в армии, долгое время поддерживал с ним связь. Пока Серёга не умер от сердечного приступа… Мать честная, да тут сплошняком знакомые мне имена!.. Липовской Александр Андреевич, хозяин квартиры под номером семнадцать. Ещё один «двойник» одного из моих друзей. Когда-то Сашка Липовской служил в дорожной инспекции. Он разбился на автомобиле уже давно, не менее десяти лет назад… Ольга Николаевна Овчинникова. Её квартира под номером двадцать. Как не печально, но «наша» Ольга рассталась с жизнью около шести лет назад по причине банального алкоголизма… Весьма и весьма странные совпадения!.. – я оглядел присутствующих с некоторым подозрением, не подшутил ли надо мной кто-то. Однако коллегам до моей персоны не было никакого дела. Они о чём-то переговаривались, громко смеялись – в общем, вели себя так, как и должны были вести себя люди, собравшиеся за общим столом для совместной выпивки. – …Я бы ещё понял одну или пару схожих фамилий, но чтобы пять или семь!.. Да, ещё и с именами! Ко всему прочему, я лишь начал просматривать реестра, фактически ознакомившись лишь с парой страниц. Причём, все те люди, о которых ранее шла речь, достаточно давно успели расстаться с жизнью. Среди попавшихся мне на глаза «знакомых фамилий», по сути, не было ни одного живого человека!.. Впрочем, возможно я в чём-то ошибаюсь, либо придумал себе невесть что. Ладно, читаем дальше. Осинцев Александр Васильевич, хозяин двадцать шестой квартиры. Именно так звали моего армейского друга, пропавшего без вести. Погиб он или попал в плен; жив ли Саня или мёртв – для всех моих сослуживцев, в том чиле и для меня самого данные вопросы так и остались без ответа. О-о!.. Шабиева Наталья Зинатуловна собственница двадцать седьмой квартиры. Ну, прям как наша юристка! Выходит, я действительно ошибся. Оказывается, в реестре собственников имеются вполне живые люди. Жаль, что Наталья нынче на больничном, что сейчас она вовсе не за нашим столиком. Уж будьте уверены, я непременно показал бы Зинатуловне её «полного двойника»!