Безымянный. Созидающий башню: книга III
Елена Райдос
Есть ли на свете такая вещь, которая может убить настоящую любовь? Может быть, на это способно время? Как долго будет выживать любовь в твоём сердце, если её не питать ответными чувствами? Год, два, десять? А что если смерть любимого человека не оставила ни единого шанса на этот ответ? Как заглушить боль невосполнимой потери? Снова влюбиться или отгородиться от любви с помощью колдовских чар? В третьей книге серии «Созидающий башню» трём нашим героям предстоит на собственном опыте испытать свои чувства на живучесть и ответить на сакраментальный вопрос: есть ли способ убить любовь.
Елена Райдос
Безымянный. Созидающий башню: книга III
Повиснув на скале, отпусти – и согласись принять опыт.
Юань У
Всё имеет свою цену. Принимая какое-либо решение, мы вроде бы представляем себе её величину и даже готовы платить. Но это лишь в рамках той реальности, в которой мы делаем свой выбор. Засада состоит в том, что каждый сделанный нами выбор меняет не только наше будущее, но и реальность в целом. Когда мы принимаем решение, мы ещё находимся как бы в «старой» реальности, а после того, как решение принято, мы словно перемещаемся в «новую», пока неизвестную нам реальность. Это чем-то напоминает шахматы, когда каждый ход меняет весь рисунок партии. Именно поэтому будущее не предопределено.
Разве не забавно, что проявляя свою волю, мы каждый раз осуществляем перемещение между альтернативными реальностями. Только не подумайте, что это какая-то метафора, именно так и работает наше сознание. Так что если вы когда-то мечтали стать путешественником между мирами, то ваша мечта уже осуществилась. Дело в том, что картинка реальности не является чем-то целым, на самом деле она мозаичная. Подобно тому, как мозаика складывается из отдельных кусочков цветного стекла или камня, наша реальность состоит из отдельных ментальных концептов. Замените в мозаике парочку элементов, и вся картинка уже не будет прежней. С нашей реальностью всё обстоит точно так же.
Любое наше решение меняет набор концептов, из которых наш ум лепит нашу иллюзорную реальность. По идее, логика в купе с математикой должны позволить нам предсказать эффект от нашего решения, но только лишь в рамках почившей в бозе реальности, а вот сделать соответствующий прогноз для новорожденной реальности уже не в наших силах, просто потому, что мы не знаем, какой она будет. В каких-то случаях произведённые нашими решениями изменения могут быть почти незаметными, но некоторые из них способны изменить картину мира настолько кардинально, что от прежней останутся лишь ошмётки. Именно к таким сакраментальным решениям относится наше добровольное согласие напялить на себя скафандры физических тел.
Интересно, на что мы рассчитывали, когда сделали сей фатальный выбор? Может быть, мы думали, что всё останется как прежде, только у нас появятся новые возможности? По идее, мы не должны были ничего потерять, ведь наши тела просто расширили диапазон своего восприятия в область низкочастотных вибраций и всё. Никто же не требовал от нас за это отдать какие-то имевшиеся в наличие способности. Напротив, речь шла исключительно о приобретении новых, причём даром. Вам подобный ход мыслей ничего не напоминает? Лично у меня перед глазами появляется чёткая картинка голодной мышки, с вожделением изучающей кусочек сыра в мышеловке.
В глазах наивной зверушки сырный ломтик вовсе не является приманкой, он – просто угощение, ниспосланное высшими силами её страждущему желудку. Только не подумайте, что это я так я ёрничаю по поводу тупых и жадных мышек, ведь именно в статусе угощения и пребывает наш кусочек сыра в «старой» реальности. К несчастью для нашей лакомки, сей умиротворяющей картинке суждено отдать концы ровно в тот момент, когда мышка примет ошибочное решение полакомиться. После этого дармовой пикник превратится в ловушку, а мышка вынужденно отправится в «лучший» мир. Её реальность изменится настолько кардинально, что останется только удивляться тому, как же какой-то жалкий кусочек сыра смог совершить сей катастрофический переворот.
И не нужно снисходительно усмехаться, мол, глупая мышка сама виновата, нечего было вестись на дармовую приманку. На самом деле в действиях мышки не было ничего глупого, ведь она принимала своё решение в логике «старой» реальности, где сыр был просто угощением. Откуда ей было знать, что в «новой» реальности, родившейся в результате её выбора, не будет не только сыра, но и самой мышки? Просто ей не повезло. Увы, люди оказались ничуть не более везучими, чем наша бедная мышка. Со своим решением обзавестись мясными скафандрами мы тоже вытянули несчастливый билет в этой божественной лотерее.
Пролог
Вода в белой фарфоровой чаше покрылась рябью и потемнела, словно в неё капнули чернил. Молодая черноволосая женщина склонилась над чашей, с нетерпением вглядываясь в глубину. Вскоре поверхность воды успокоилась, и тогда стало видно, что на дне матово светится небольшой серебряный амулет в виде летящей птицы. Лучи света, идущие от амулета постепенно растопили тьму, и тогда лицо женщины отразилось в водной глади.
Она была красива, но не той слащавой прилизанной красотой, что так ценится у некоторых примитивных представителей условно сильного пола, это была красота хищной птицы. Правильные, но довольно резкие черты лица выдавали её принадлежность к горцам, испокон веков населявшим долины Бескайской гряды. Однако, в отличие от местных крестьянок, в лице женщины присутствовала та утончённость, что часто встречается у дам благородных сословий. Впрочем, она не принадлежала ни к тем ни к другим, эта женщина была потомственной ведьмой.
Отражение её лица заколыхалось в воде и обрело самостоятельность, теперь из глубины на ведьму смотрела её копия, только чуть более молодая. Глаза водяной девы полнились печалью, и во всём её облике наблюдалась какая-то трагическая отрешённость. Наверное, так узник мог бы смотреть на яркое весеннее солнце сквозь решётку тюрьмы. Ведьма неприязненно скривила губы и насмешливо хмыкнула. Похоже, кислый вид её магического двойника давно уже набил ей оскомину и воспринимался не иначе, как уловка капризного ребёнка, имеющая целью разжалобить взрослого и выцыганить у него очередную игрушку.
– Ты, как водится, не в настроении, Тень,– ведьма лениво потянулась и откинулась на спинку стула. – Можем отложить разговор, мне не к спеху.
– Ты напрасно зовёшь меня Тенью, Нарьяна,– водяная дева обиженно надула губки,– я – твоя светлая сторона.
– Не начинай,– огрызнулась ведьма,– ты меня не разжалобишь своими стенаниями.
– Я давно уже оставила попытки тебя вразумить,– Тень горестно вздохнула и попыталась изобразить смущённую улыбку, но получилось у неё насквозь фальшиво,– просто должна тебя ещё раз предупредить, что ты совершила ошибку, проведя ритуал разделения.
– Заткнись! – Нарьяна в сердцах хлопнула ладонью по столу, на котором стояла чаша. – Тебе отлично известно, что без ритуала разделения я не смогла бы принять древнее знание. Мне уже осточертели твои предупреждения.
– Но ведь это моё предназначение, заботиться о твоей безопасности, Нарьяна,– поспешила оправдаться Тень. – Я не должна и не могу скрывать от тебя возможные угрозы твоему существованию.
– Если ты имеешь ввиду, что без твоей занудной персоны я сдохну от комплекса неполноценности, то расслабься,– ведьма глумливо расхохоталась,– я отлично себя чувствую отдельно от своей Тени.
– Нет, расстройство психики тебе не грозит,– изображение двойника на секунду заколебалось, но тут же снова стабилизировалось,– хотя в конечном счёте именно к этому ты и придёшь, но сейчас я говорю о другом.
– О чём же? – ведьма скептично поджала губы. – Ты видишь угрозу моей жизни, Тень? Тогда показывай.
Вода в чаше снова потемнела и сделалась мутной, как будто её не налили из родника, а зачерпнули из болотистой речки. Когда муть рассеялась, в чаше, как в экране монитора, появилась картинка. На фоне высоких дубов и каких-то замшелых постаментов проступила женская фигура. Вопреки предупреждению Тени, в облике незнакомки не наблюдалось ничего зловещего, впрочем, и безобидной милашкой эту даму назвать тоже было бы неправильно. Сразу было видно, что она способна за себя постоять, в ней чувствовалась внутренняя сила, и это при том, что внешне женщина выглядела довольно хрупкой.
И всё-таки дамочка, застывшая как живая статуя на фоне статуй из камня, была самая что ни на есть заурядная, ну не было в ней ничего особенного, как ни приглядывайся. Хотя нет, первое впечатление всё-таки оказалось обманчивым, и Нарьяна сразу это поняла, стоило ей заглянуть в глаза незнакомке. Эти глаза с радужкой цвета отполированной стали притягивали взгляд и словно бы светились в сгущающихся сумерках. Из-за этого удивительного феномена взгляд женщины как будто проникал прямо в черепную коробку наблюдателя и завораживал не хуже иного заклятия. Правда, эффект несколько смазывало выражение какого-то прямо-таки беспросветного отчаяния, которое можно было без труда прочесть на её лице. Женщина в чаше явно была до крайней степени расстроена и даже не пыталась скрывать свои чувства.
Нарьяне эта нервная дамочка откровенно не понравилась, она вообще не доверяла женщинам, в лицах которых отражалось наличие интеллекта. По её мнению, только ведьмам полагалось быть умными, а прочие представительницы слабого пола могли претендовать исключительно на роль домашних клуш либо деревенских простушек. Показанная Тенью женщина явно не принадлежала ни к одному из вышеупомянутых женских архетипов, и потому её вид невольно вызвал у подозрительной ведьмы чувство тревоги. Недаром Тень почуяла угрозу, от таких вроде бы обычных дамочек можно было ожидать всего, чего угодно.
– Она ведьма,– сделала поспешный вывод Нарьяна.
Изображение незнакомки исчезло, и на его месте снова появился магический двойник ведьмы.
– С чего ты это взяла? – Тень была откровенно озадачена заявлением своей хозяйки. – Я не чувствую в этой женщине колдовской силы.
– А кто ещё, кроме ведьмы, способен мне навредить? – резонно заметила Нарьяна.
– Ты слишком самоуверенна и недальновидна,– Тень ехидно хмыкнула. – Я даже готова поверить, что в ведовском искусстве у тебя нет конкурентов, по крайней мере, в доступном тебе окружении, но ведь ты к тому же ещё и женщина.
– Что ты хочешь этим сказать? – Нарьяна подозрительно сощурилась и приблизила лицо к водной глади, вглядываясь в лицо своего двойника.
– Твоя жизнь не ограничивается колдовскими делами,– подсказала Тень,– в жизни каждой женщины рано или поздно должен появиться мужчина. Ты не исключение, Нарьяна.
– Тоже мне проблема,– ведьма пренебрежительно фыркнула,– можно подумать, что я девственная весталка и ничего не смыслю в мужиках. Очнись, чучело, я перепробовала уже не один десяток. Кстати, большой разницы как-то не заметила.
– Я говорю не о сексе, а о настоящих чувствах,– Тень осуждающе покачала головой. – Сколько бы ты ни фыркала, но тебе не убежать от женской судьбы. Когда в твоей жизни появится тот единственный мужчина, которого ты сможешь полюбить…
– Так, я что-то не догоняю,– прервала свою магическую защитницу ведьма,– а причём тут эта тётка, которую ты мне показала? Она, что ли, уведёт моего мужика? Да на здоровье, в наших горах полно красавцев, готовых ради меня буквально на всё.
– Да, эта женщина отнимет у тебя любимого мужчину,– подтвердила догадку своей хозяйки Тень,– и это станет для тебя настоящей трагедией, из-за этого ты захочешь себя убить.
– Ну это уже полная чушь,– Нарьяна глумливо расхохоталась,– эта баба старше меня на десять лет, ей со мной не тягаться. Похоже, ты опять взялась за своё, Тень. Думаешь, что я куплюсь на твои страшилки и соглашусь принять тебя обратно?
– Я смогла бы защитить тебя от боли, защитить нас обеих,– в голосе двойника прорезались панические нотки, похоже, её гораздо больше волновала собственная судьба, нежели благополучие ведьмы.
– Вот дурёха, нашла из-за чего переживать,– смягчилась Нарьяна. – Расслабься, я могу приворожить любого парня, который мне понравится. Зачем накладывать на себя руки?
– Любовь не зальёшь снадобьями и не загасишь заговорами,– Тень печально вздохнула,– с этим тебе не справиться.
– Во-первых, зальёшь и загасишь,– самоуверенно заявила Нарьяна,– не тебе учить меня моему ремеслу, глупая Тень. Во-вторых, если уж мне так приспичит охмурить какого-то парня, то никакая соперница мне не помешает. А коли станет путаться под ногами, то долго не проживёт.
– Мне так жалко тебя, Нарьяна,– вздохнула Тень. – Когда-нибудь ты поймёшь, что колдовством не одолеть любовь, но будет поздно. Я, конечно, постараюсь тебя защитить, это же моё предназначение, но что я смогу поделать, если ты отказываешься от моей помощи.
– Вот и не суй нос в мои дела, сосредоточься на своём предназначении,– огрызнулась ведьма, правда, без прежней страсти. – Так что это за парень, которого та тётка собирается у меня отбить?
– Вы пока с ним не встретились,– голос Тени прозвучал непривычно неуверенно, словно она сомневалась в своих словах. – Странно, я не могу его рассмотреть целиком, только отдельные детали, словно он отражается в мелких зеркальных осколках.
– Ну если я его не знаю, так и горевать не о чем,– отрезала Нарьяна. – Хотя, может быть, имеет смысл навестить эту твою дамочку, так сказать, в профилактических целях,– она задумчиво подняла глаза к потолку. – Что думаешь, защитница?
– Ты не сможешь причинить ей вред,– тут же всполошилась Тень,– по крайней мере, не сейчас. Она находится под такой защитой, что лучше тебе туда не соваться.
– Ого, да у нас сложилась патовая ситуация,– ведьма прищёлкнула языком,– история становится интересней с каждой минутой. Магическая защита, говоришь?
– Нет, всё гораздо хуже,– Тень перешла на заговорщицкий шёпот,– её охраняет бог.
Некоторое время Нарьяна недоумённо пялилась на своё отражение в чаше, а потом громко рассмеялась. Она хохотала как подорванная, а смущённая такой неадекватной реакцией Тень обиженно кусала губы, не понимая, как остановить этот приступ истерического смеха. Впрочем, вскоре ведьме надоело потешаться над непутёвой защитницей и она затихла, утирая выступившие слёзы.
– Всё-таки хорошо, что я от тебя избавилась,– заявила Нарьяна. – Даже не представляю, как бы я смогла заниматься своим ремеслом, если бы в моей голове болтался весь этот мусор. Ну и как мне относиться к твоим предупреждениям, Тень, когда ты пребываешь в таком неадеквате?
– А что я такого сказала? – изображение в чаше опять покрылось рябью, так что стало трудно определить, какие эмоции отразились на лице Тени, но голос её прозвучал неуверенно.
– Богов не существует, тупая ты курица,– неприязненно бросила ведьма.
– Ты ещё будешь просить прощения за курицу,– Тень злобно сверкнула глазами. – Если ты чего-то не знаешь, это ещё не значит, что этого не существует.
– Я знаю всё,– самоуверенно заявила Нарьяна,– и тебе придётся поумерить свою фантазию, если не хочешь, чтобы я тебя развоплотила за ненадобностью.
На этом сеанс связи с потусторонними силами закончился. Ведьма выудила из чаши серебряный амулет и нацепила его на цепочку, болтавшуюся у неё на шее. Судя по скепсису, что легко читался в её взгляде, Нарьяну не особо обеспокоило предупреждение Тени, она была слишком уверена в своих силах, чтобы всерьёз думать об угрозе со стороны какой-то обыкновенной женщины.
Глава 1
Ладонь юноши судорожно сжала серебряный кругляшок, покрытый странными рунами. Мартин прикрыл глаза и на несколько секунд задержал дыхание, настраиваясь на эфирный след хозяина медальона. Вообще-то, задержка дыхания не входила в список обязательных ритуалов трансгрессии, на что своему ученику не раз указывал Атан-кей, но Мартин никак не мог отделаться от этой дурной привычки. В его сознании намертво засел паттерн действий, которые он проделывал, когда в самый первый раз спонтанно осуществил мгновенное перемещение. Мартину тогда было около трёх лет, и о том первом опыте он, естественно, не помнил, но до сих пор продолжал его воспроизводить как заезженная пластинка. В ученики к Атан-кею он попал уже в сознательном возрасте, к тому времени ошибка успела прорасти корнями в его мозгу, и учитель не стал тратить время на исправление этого, в сущности, незначительного недочёта. Так всё и осталось.
Впервые Мартин увидел этот серебряный медальон с рунами всего год назад, когда он неожиданно для себя самого выбил десятку в стрельбе по тарелочкам и так спешил поделиться своим успехом с мамой, что ворвался в её комнату, забыв постучаться. Помнится, его сразу озадачило, как мама смотрела на своё тайное сокровище, словно чего-то ждала от этих загадочных рун. А ещё Мартин заметил в глазах мамы боль, но не острую, а застарелую, привычную, на которую уже перестаёшь обращать внимание, принимая её как данность.
При появлении сына Кира сразу спрятала медальон в шкатулку, которую хранила на тумбочке рядом с кроватью, и посмотрела на невежу со смесью осуждения и смущения. В тот момент Мартин не осмелился приставать к матери с расспросами, поскольку был слишком перевозбуждён своими неожиданными успехами в стрельбе, однако спустя пару недель его любопытство достигло такого накала, что заинтригованный подросток не выдержал.
– Мамуль, а что это за медальон у тебя в шкатулке? – Мартин состроил умильную физиономию, которая, казалось, могла растрогать даже мраморную статую. Однако Кира, которая всегда вела себя с сыном подчёркнуто спокойно и доброжелательно, на этот раз проявила неожиданную и оттого обидную агрессивность.
– Это не твоё дело,– грубо отшила она сына,– не нужно считать, что если ты учишься у Творца, то тебе разрешено совать свой любопытный нос в дела взрослых.
– А можно я его поношу? – отповедь нисколько не охладила исследовательский пыл юноши. – Это украшение слишком простенькое для женщины, а мне будет в самый раз.
– Это не украшение,– отрезала Кира,– такой медальон нужно сначала заслужить.
– А как? – любопытство Мартина уже достигло той стадии, когда тормоза перестали работать.
– Спроси у своего наставника,– Кира уже успокоилась, и её голос сделался привычно отстранённым,– Джарет про такие медальоны всё знает.
В ту ночь Мартин долго не мог заснуть, размышляя о тайне, которую скрывала от него мама. Медальон явно ей не принадлежал, по крайней мере, сын никогда не видел, чтобы она его надевала. Этот простенький серебряный диск бесспорно имел для матери большое значение, и она точно знала его прежнего владельца, но отчего-то не хотела про него рассказывать. То, что владельцем медальона был мужчина, тоже не вызывало у Мартина сомнений, зато вызвало целую кучу вопросов. Мама всегда была одинока, и ни о каких мужчинах в её прошлой жизни сын ничего не слышал.
Правда, у Мартина имелся отчим, но идею о том, что этот медальон мог быть связан с ним, юный детектив отмёл практически сходу. Дело в том, что Кира откровенно ненавидела приёмного отца своего сына и всячески старалась избегать общения с этим мужчиной, что, впрочем, было несложно, поскольку Мартина в раннем детстве усыновил ни кто иной, как сам Магистр. Об усыновлении в Ордене знала каждая собака, и от мальчика эту информацию тоже не скрывали, но отчего-то естественное любопытство Мартина относительно собственного происхождения всегда наталкивалось на стену молчания взрослых. Тут явно имелась какая-то тайна, от которой Кира всеми силами старалась оградить своего сына.
– Может быть, она так рассердилась, потому что медальон является ключом к тайне моего происхождения? – пришла в голову измученного бессонницей юноши многообещающая идея. – А вдруг этот медальон когда-то принадлежал моему родному отцу?
Версия была перспективная и вдобавок открывающая такой простор для фантазии, что у Мартина буквально голова пошла кругом. Он тут же принялся строить гипотезы, которые вскоре стали представляться ему неоспоримой истиной. Ближе к утру у юного детектива уже не оставалось сомнений в том, что мама скрывает от него страшную тайну о его родном отце. Судя по той страсти, что прорвалась сквозь привычную маску спокойствия и рассудительности, буквально приросшую к маминому лицу, этот мужчина точно был ей не безразличен. Вот только вряд ли её связывали с ним приятные воспоминания, об этом ясно говорила боль, застывшая в её глазах. Что же между ними произошло, коли мама не желала даже упоминать имени биологического отца своего ребёнка?
Все эти тайны настолько возбудили воображение любопытного подростка, что заснуть ему удалось только с рассветом. Увы, в свете дня ситуация яснее не стала, и единственное, чего Мартин добился своим ночным бдением, была полученная на следующее утро выволочка за невнимательность и отсутствие прилежания от его учителя Атан-кея. Впрочем, юноша и не думал унывать, ведь у него оставался в запасе ещё один источник информации, а именно его наставник по боевым искусствам Джарет, который преподавал своему ученику навыки рукопашного боя и умения владеть оружием.
Не то чтобы эти навыки так уж сильно требовалось будущему Творцу реальности, каковым не без оснований считал себя Мартин, однако Магистр был твёрдо уверен, что лишних знаний не бывает, а потому занятия боевыми искусствами были включены в обязательную программу обучения его приёмного сына. Наверное, Мартину следовало гордиться тем, что ему в наставники отчим отрядил собственного телохранителя, но он воспринимал занятия с Джаретом как наказание, поскольку этот бугай с вечно недовольной и даже мрачной физиономией явно не испытывал никакого восторга от поручения своего босса. Зато к маме Мартина телохранитель питал самые тёплые чувства и был частым гостем в покоях Киры, причём далеко не всегда исключительно по служебной надобности.
Хотя статус слуги ненавистного Магистра вроде бы автоматически должен был сделать Джарета в глазах Киры врагом, та никогда не выказывала раздражения в связи с его визитами, напротив, она их вроде бы даже ждала. Мартину так и не удалось разобраться в природе отношений мамы и своего наставника. С одной стороны, эти двое проводили вместе почти всё своё свободное время, но при этом любопытному юноше ни разу не удалось застукать их на горячем. Общение этой странной парочки не выходило за рамки дружеских бесед, и об интиме даже речи не шло.
Поначалу появление в своём окружении взрослого мужчины Мартин воспринял с восторгом. Мальчишкам ведь требуется эдакий эталон мужественности, чтобы было с кого брать пример. Магистр Ордена никак не мог служить подобным примером, но не потому, что не был достоин уважения, просто доступ к нему был настолько сильно ограничен, что каждый визит в его кабинет Мартин воспринимал как знаковое событие, типа испытания или экзамена. Джарет вроде бы был лишён этого недостатка, он всегда был рядом, но от этого почему-то не становился ближе. Телохранитель жёстко сохранял дистанцию между собой и приёмным сыном своего босса и, разумеется, даже не пытался занять пустующее место его отца. Как Мартин ни старался сблизиться со своим наставником, но так и остался для него просто заданием, причём заданием довольно обременительным.
Откровенный разговор с рекомендованным источником информации произошёл в тот же вечер после урока фехтования. К счастью, Мартину удалось урвать пару часов сна после выволочки, полученной от Атан-кея, и на занятия к Джарету он явился уже свеженьким, как зелёный огурчик. Впрочем, своего наставника ему так и не удалось впечатлить, успехи недоученного Творца в боевых искусствах были менее, чем скромные.
– Завтра урока не будет,– объявил Джарет, забирая оружие у своего ученика,– у меня запланированы другие дела.
– Какие дела? – Мартин тут же навострил ушки. – Отец опять посылает тебя в другую реальность? Можно я с тобой?
То, что обучение малолетки было для Джарета всего лишь дополнительной нагрузкой к его основным обязанностям, Мартину было хорошо известно. Собственно, его наставник никогда и не скрывал, что относится к этому заданию с прохладцей, ему было откровенно скучно возиться с неумехой. Помимо наставничества, отцовский телохранитель постоянно выполнял какие-то таинственные и, видимо, опасные поручения своего начальника, большинство из которых имели отношение к какой-то соседней реальности. Мартину до зуда в пятой точке хотелось посмотреть на настоящую работу Джарета, но тот наотрез отказывался взять его с собой. Вот и сейчас парня ждал вполне предсказуемый отлуп.
– Рано тебе пока по другим реальностям шастать,– отбрил его наставник, но тут же улыбнулся и потрепал ученика по щеке, видя, как тот расстроился из-за его резкости. – Да ты не обижайся, малец, там не будет ничего интересного,– небрежно добавил он,– просто подстрахую загонщиков. Сам знаешь, справиться с бессмертным, даже бывшим – это та ещё задачка.
