– А я вот вообще здесь стою с тех времён, когда людей ещё не было! И звание у меня – Третьей тяжести Глаз ворот Анзо?ра. Что-то вроде полковника по-вашему.
– Всё равно, – настоял Оганесян, – полковник, не полковник – сам же сказал: не можешь ничего поделать! Ты – камень, тебе всё равно. А я всё ещё могу! И племяшку свою двоюродную в обиду не дам!
Камень молчал. Акопян только пожал плечами. Ролик опять сел и стал чесаться. Только Роза с надеждой спросила:
– Так, значит, идём искать этого волшебного дедушку?
– Нет, тебя я отведу к бабушке в клуб, – с этими словами дядя Оганесян взял Розу за руку и повёл её дальше по дороге. – Ты пока с нами, – велел он Акопяну.
Все молчали. Акопян устало топал за своим командиром, Ролик плёлся позади всех, хвостом не махал, и на его морде опять была грусть-печаль. Вдруг Оганесян остановился как вкопанный. Акопян выдохнул и присел на камень у дороги. Ролик навострил уши и забежал вперёд.
– А где клуб?.. – шёпотом спросил сам себя старший сержант.
И действительно, вместо массивного квадратного здания Дома культуры у дороги стояла круглая башня из серого камня. Окна-бойницы чернели копотью, через самое верхнее было видно обугленные балки крыши и всё такое же неестественно-зеленоватое небо.
– Что за чертовщина! – ругнулся Оганесян. – Стой здесь, – строго сказал он Розе, а сам пошёл к башне.
Удивлённая Роза не посмела ослушаться и присела на камень рядом с Акопяном.
– Наринэ Арнольдовна! Наринэ Арнольдовна-а-а!!! – зычным голосом звал сержант бабушку Розы. Башня молчала. Вся природа молчала – не стрекотали кузнечики, не перекликивались птицы в вышине, не журчала вода. Только небо ещё чуть-чуть позеленело да солнце стало светить ещё жарче. Оганесян вернулся удручённый.
– Ладно, твоя взяла, – сказал он аралезу, – говори, где найти твоего деда-управляющего.
– Далеко, – лениво ответил Ролик. Он пытался принять важный вид и говорить с сержантом как бы свысока, нравоучительно, но хвост его снова стал вилять от предвкушения путешествия и испортил всю картину.
– Тогда идём в отделение, возьмём машину.
Оганесян опять взял Розу за руку и бодро зашагал в обратном направлении. Акопян уныло поплёлся за ним. И только Ролик уже не плёлся, а радостно трусил то слева от Розы с дядей, то справа, а то и вовсе забегал вперёд.
Глава 2. Приключения начинаются
Герои шагали по селу, часто изумлённо оборачиваясь – то слева вместо старого забора и покосившегося домика за ним колосились густые заросли борщевика, то справа – вместо железной сетки, густо увитой лозами винограда, высилась деревянная беседка, увитая плющом. А то и у кого-то из сельчан весь огород был засеян не капустой, картошкой или клубникой, а какими-то синими стебельками, плавно покачивающимися влево-вправо, хотя никакого ветра не было. В остальном же всё было как всегда, и вот уже снова стали слышаться обычные звуки – мычание коровы вдалеке, перекличка птиц в поле, гудение насекомых в кустах. Даже форма на полицейских как-то незаметно снова стала самой обычной, человеческой, без причудливых шлемов и сказочных мечей. Отделение, где служили дядя Оганесян и Акопян, тоже никак не изменилось, только табличка у двери теперь была не металлическая, а каменная, из какого-то коричневого камня с золотыми прожилками.
– Ну, что ж, будем надеяться, все машины в улиток не превратились, – пошутил старший сержант Оганесян, хотя было видно, что он нервничает.
Герои зашли в отделение. На проходной всё было как и прежде, только никто не сидел за столом со старым телевизором, показывающим чёрный ход и двор отделения, где стояли две служебные машины. В коридорах было пусто и прохладно. У кабинета начальника Оганесян остановился, поправил форму на себе и Акопяне, посадил Розу на стул для ожидающих приёма (Ролик сам улёгся на пол у её ног), тяжело вздохнул и постучал.
– Да-да! – приглушённо буркнуло изнутри.
Оганесян снова тяжело вздохнул и открыл дверь.
Кабинет начальника был небольшой, но с массивным рабочим столом у окна, за которым сидел… дэв! Здоровенный, в форме, при погонах, но дэв! Он еле помещался за столом, казалось, если он встанет или хотя бы потянется, то зацепит стол коленками, и тот просто опрокинется. Оганесян замер на пороге. Акопян, машинально шагнувший вслед за командиром, ткнулся ему в спину.
– Аа, это ты, Оганесян! Проходи, проходи! Тут жалоба на тебя поступила от гражданина… – дэв заглянул в папку у себя на столе и вытащил оттуда бумагу, – Ашшурбанипа?ла. Пишет, что вломился в его жилище, превышал полномочия. Мзду требовал… Как понимать? – дэв помахал бумажкой в воздухе и насупил густые косматые брови.
– Ааа… эээ… Какая мзда, я всего лишь у него документы спросил! – Оганесян собрался с духом и сделал вид, что ничего не происходит. Далось это ему нелегко, но он был всё-таки храбрый мужчина – немало преступников поймал, не раз смотрел смерти в лицо, защищая слабых и обиженных. Ну да, ну, дэв… Если теперь дэв может быть начальником отделения, придётся выкручиваться. Хотя если дэв может принять заявление от другого дэва, значит, документ у того всё-таки был! И ещё он смеет порочить доброе имя Оганесяна взятками! Старший сержант тоже насупил брови: – Врёт он! Клевещет! У меня и свидетель есть: не было ни превышения, ни взятки! Счас схожу, докладную принесу, я написал уже, забыл с собой захватить.
С этими словами Оганесян попятился, вытолкал Акопяна спиной за дверь и закрыл её.
– Быстро! Уходим отсюда! Только без шума, – громким шёпотом затараторил Оганесян, быстрым шагом направляясь к выходу. Все устремились за ним, стараясь делать большие шаги, чтобы не побежать и не топать, но идти быстро. Там, где коридор заканчивался и был выход в холл, Оганесян резко остановился, быстро выглянул из-за стенки, убедился, что на проходной так же пусто, и скомандовал:
– Теперь бежим!
И герои, уже не таясь, рванули к выходу, потом на улицу, потом до конца улицы и завернули за угол. Только там они остановились и перевели дух.
– Говорил я тебе – дурацкая затея к начальникам ходить! – назидательно заявил Ролик. Пробежка раззадорила его, и он всё не мог остановиться, суетливо петлял между людьми, радостно виляя хвостом.
– Да-а, транспорт нам теперь не светит, – грустно заключил Акопян. Он выглядел самым усталым и был явно не прочь где-нибудь присесть.
– Надо Розу отвести домой, – решил Оганесян.
Сказано – сделано. Сколько Роза ни дулась, дядя отвёл её к дому. Здесь тоже ничего не изменилось: толстый кот развалился на подоконнике, предоставив солнцу греть его пузо, в комнате бубнил телевизор, даже небо вновь оказалось голубым. Мама Розы вешала бельё во дворе. Увидев нашу компанию, она помахала им рукой. Акопян с Роликом остались на улице (первый достал из кармана игрушку – спиннер и стал его крутить, второй – с любопытством смотреть), а Оганесян с Розой прошли во двор.
– Здравствуй, здравствуй, Овик-джан! – воскликнула мама, – проходите в дом, я счас закончу и приду, кофе приготовлю! Гамлет в сарае с мотоблоком возится, позвать?
– Нет, Мариам-джан, я на службе, некогда, лучше вечерком зайду. Вот, Розу привёл.
Мама нахмурилась, посмотрела на дядю Оганесяна, затем на Розу. Потом упёрла руки в бока и строго спросила:
– Роза, ты что-то натворила?
– Да нет, Мариам-джан… – начал было сержант, но Роза решила взять всё в свои руки и бесцеремонно перебила его. Ведь если дядя сейчас действительно расскажет про дэвов и говорящие камни, мама точно её никуда не отпустит!
– Нет, мам, – затараторила она быстро-быстро, не давая взрослым опомниться, – я ходила к бабушке, но её там не оказалось, зато встретила дядю Овика, он сказал, что проводит меня обратно, чтобы никто не обидел, хотя кто меня обидит – меня же все знают, а если мальчишки опять дразнить начнут, я им – ух! – Роза потрясла в воздухе кулачком, – зато дяде надо дедушку одного найти, который всё знает, он что-то важное расскажет нам, можно я с дядей Овиком пойду? Вот и пахлаву дедушке подарю, всё равно бабушки в клубе не было, а ещё собачка у них умная, я с ней поиграю, можно, можно? – Роза схитрила, не сказав маме, что в клубе не было не только бабушки, но и самого клуба, решив, что такие подробности сейчас не к месту.
Мама, растерявшись от такого напора, посмотрела за забор на Акопяна и Ролика, прохлаждавшихся в тени старого дуба, потом на Оганесяна, снова нахмурилась и спросила: – Что, какой-то криминал расследуешь?
– Да нет, никакого криминала, это не по работе вообще, – простодушно отмахнулся Оганесян, но тут же об этом пожалел, ведь если б он сказал всего лишь «да», мама никуда бы Розу и не отпустила! А так, мама сразу перестала хмуриться и разрешила:
– Хорошо, идите, уж с тобой-то, Овик, я за Розу совершенно спокойна! Только к вечеру возвращайтесь!
– Мам, люблю тебя! – воскликнула Роза, подпрыгнув от радости, быстро обняла маму и, чтоб закрепить результат, перехватила корзинку с пахлавой, потом схватила дядю Оганесяна за руку и потащила его к калитке.
Опешивший Оганесян покорно пошёл за ней. Мама, махнув им на прощанье рукой, вернулась к белью.
– Лихо, лихо, ничего не скажешь, – прокомментировал Ролик, когда они подошли к дубу, и стал суетливо бегать вокруг Розы, – пошли транспорт добывать!
Герои двинулись вниз по улице, обсуждая, какой же транспорт им понадобится и где его взять.
– Служебный транспорт вычёркиваем, – подытожил Оганесян.
– А нельзя ли туда как-нибудь разом переместиться, по-волшебному, раз уж волшебство проникло в наш мир? – спросила Роза.
– Верно мыслишь, мала?я, – поддержал Ролик, – есть вообще-то разные предметы, помогающие из мира в мир путешествовать тем, кто этого не умеет. Я вот, например, умею, – похвастался он, – но только там, где миры граничат друг с другом, где стоят камни-вишапы. Например, сегодня шёл я по своим делам мимо вишапа давешнего, как вдруг, смотрю – в вашем мире очутился! И ты мне навстречу с пахлавой как раз и топаешь, – аралез прижался к её ноге, – добрая ты душа, Роза, сердце у тебя тёплое и открытое. Боюсь, хлебнёшь ты горя из-за доброты своей душевной!
Роза остановилась как вкопанная.
– Так значит мне не надо было пахлавы тебе давать?
Ролик замялся.
– Нууу… Это потому, что я тебе первым попался, а вот если б тот дэв тебя первым встретил…
– Я бы и его угостила! Мама говорит, не надо жадничать, надо делиться! – возмутилась Роза.
– Значит, твоя мама живёт в своём уютненьком мирке и настоящую жизнь весьма мало знает…
– Так! – перебил его Оганесян. Ему крайне не понравилось, что какая-то излишне болтливая собака поучает его маленькую племянницу. Он-то как раз хорошо знал жизнь всякую, и добрую, и недобрую, но искренне считал, что Розу совсем необязательно посвящать в печальные стороны жизни в столь нежном возрасте, да ещё и без ведома мамы. – Не твоё собачье дело, кто как живёт и что знает! Взялся проводить нас к этому… как его звать… начальнику времени, так делай что должен, а не встревай в калашный ряд со своим рылом… Роза, сделай ему опять рыло вместо носа!
Ролик испуганно посмотрел на Розу (а вдруг и впрямь сделает!), недовольно что-то буркнул себе под нос и проворчал:
– Идёмте опять к старому вишапу. Мир, в котором живет Повелитель времени, называется Кесо?р, и отсюда туда прямого хода нет. Нам нужен Мастер Хе – то ли великий волшебник, то ли великий шарлатан, но он точно сможет помочь. Он дружит со стариком, и поговаривают, что из его замка есть прямой проход чуть не в самый Хрустальный дворец Жаманака… А я пока вам расскажу, что к чему в нашей вселенной, а то тут некоторые воображают себя такими знатоками жизни, что прямо задней лапой закопать хочется! А сами даже не знают, как Повелителя времени зовут.
Дядя Оганесян, конечно, разозлился, руки у него так и чесались дать подзатыльник наглому псу, но сейчас он действительно не понимал, что происходит, откуда взялись все эти «миры» и сказочные существа, так что решил промолчать и дать аралезу высказаться.
– Итак, – начал Ролик, сменив раздражённый тон на занудную речь, которой обычно усталые учителя истории в сотый раз рассказывают о событиях тысячелетней давности, которые не интересны ни ученикам, ни даже самим учителям. – Когда-то, в стародавние времена, на планете, кроме людей, жили многие разумные существа самых разных рас. Становилось их всё больше и больше и разнообразнее, и в конце концов стало места всем не хватать. Тогда Бог разделил единый мир на множество миров, существующих параллельно – то есть эти Альтернативы как будто рядом друг с другом стоят, но при этом друг другу не мешают. Все новые миры были разные, даже законы природы где-то одни, где-то – другие. Разные миры приглянулись разным существам и стали они в них жить, а в соседние миры попадая лишь с разрешения стражей границ или в виде совсем других существ. И только три расы захотели быть во всех мирах сразу – ба?хты, дэвы и вишапы. Тогда одни растворились во времени, другие – в пространстве, третьи – в материи. И Бог создал для них по специальному, родному миру, где они всегда могут жить в своих настоящих телах, а в остальных мирах они воплощаются во времени, в пространстве и в материи. Хотя в некоторых мирах они тоже могут жить как обычные разумные существа во плоти.
Вишапы, обладавшие безудержной тягой ко всему материальному, в конце-концов сами стали материей – громадными камнями, иногда даже целыми горами – зависело от того, насколько большим, взрослым и сильным был вишап. Многие из них встали на стражу границ миров и до сих пор стоят в местах, где разные миры соприкасаются друг с другом, а эти границы настолько тонки, что можно попасть из одного мира в другой. Но вишапы – суровые стражи, они следят, чтобы волшебство не перетекало в миры науки и техники, чтобы высокотехнологичные изобретения не попадали в миры волшебства или в миры, где время течёт вспять. Есть много миров, и все они различаются и все уникальны, но только немногие существа способны свободно пройти мимо сурового камня-вишапа из одного мира в другой. Например, мы, аралезы. Мир, где вишапы живут своей настоящей сущностью – в виде громадных крылатых огнедышащих ящериц, называется Драго?л, и правит им самый старый из них – Аждаа?к.
Бахты – существа, растворившиеся во времени, живут многодетными семьями в мире Кесор, где и правит наш Жаманак. В мире людей бахты предстают как воспоминания, сны и предсказания. Мамы – это воспоминания, папы – мечты и образы будущего, а дети – сны. Когда дети шалят, людям снятся другие миры, искажённое (или действительное) будущее или прошлое. А люди потом путаются – где правда, где баловство, где прошлое, где будущее, и делают всякие глупости, например, гадают по снам, думают, что сны – это всякие там указания для них.
Дэвы, любящие свободу и простор (что неудивительно, ведь они – великаны!), растворились в пространстве. Они любят без конца увеличивать пространство, постоянно растягивая его пустотой. Их мир называется Похванда?к, и правит в этом мире Иштар – матерь всех дэвов. В других мирах дэвы обычно не имеют тела, это просто куски пустоты, которые питаются страхом, жадностью и завистью. Если тебе страшно заходить в пустую тёмную комнату, значит ты подкармливаешь дэва, сидящего там. Но дэв ничего не может с тобой сделать – это только пустота, и если тебе не страшно, он просто уйдёт, – уточнил Ролик, глядя, как нахмурилась Роза от его слов. – Ещё они любят бывать на базарах, в магазинах, банках и офисах – там, где чаще всего проявляется жадность, а дэвы охотно питаются ей. Чтобы множить жадность и страх, дэвы стали строить у себя большие города и собирать в них разных спекулянтов, ростовщиков, торговцев, банкиров, финансовых воротил, инвесторов и прочих бандитов, мошенников и негодяев со всех миров. Они сами тоже стали заниматься торговлей и изобретать новые виды спекуляций, надувать финансовые пузыри, одним словом, плодить ненасытную жадность и связанные с ней страхи – страх потери, страх неудачи, страх бедности, а также жгучую зависть к чужому успеху и богатству. Столица их мира – город Ассеж, где собраны самые ушлые, хитрые и подлые представители разумных существ для того, чтобы изобретать новые виды обмана и обогащения, которые потихоньку распространяются по другим мирам, умножая зависть, жадность и страхи…
А теперь, если верить вишапу, по какой-то непонятной причине миры стали сливаться обратно в один. Да-а, действительно страшно представить, что начнётся, если вся эта толпа совершенно разных существ вдруг свалится в одну кучу! Ведь очень многие из них, как и в вашем мире, даже не подозревают о существовании всех остальных и думают, что они единственные обладатели разума во вселенной… Ну, вот мы и пришли.
Герои снова стояли у камня-вишапа, небо снова было зеленоватым, птицы не голосили, насекомые не жужжали, у полицейских опять появились мечи и шлемы. Они сошли с дороги и встали вплотную к камню.
– Эй, Третьей тяжести Глаз, – Ролик поскрёб лапой по вишапу, – пропусти граждан в Матема?гикум!
– Зачем? – гулко отозвался камень уставшим голосом.
– Нам надо найти Мастера Хе. Ну, или сразу попасть в Кесор, если здесь есть туда проход. Ты же сам нам советовал спросить у старика Жаманака, что происходит! Забыл уже?
– Всё я помню, – проворчал вишап, – но порядок должен быть! Надо соблюдать правила, особенно сейчас, когда творится подобная чертовщина. Знаете, сколько существ сейчас лезет через этот проход из мира в мир? И мне всё труднее их сдерживать, так что поторопитесь! Жаль, но нет здесь прохода сразу в Кесор. Отойдите!
Вдруг воздух вокруг камня сделался как вода, по которой пошли волны, и этот шар «водяного воздуха» всё увеличивался, пока не стал шага в четыре шириной. Сперва сквозь эту сферу было видно всё, только колыхалось от волн, идущих от камня к краям сферы, потом очертания стали размываться, пока не превратились в колышущиеся цветные пятна. Затем сфера потеряла прозрачность, потемнела и стала фиолетово-зелёной. Только сам камень-вишап остался виден неизменным, и Розе на миг показалось, что на нём заблестели слабыми синими искорками какие-то символы. Сфера опять стала приобретать прозрачность, только теперь сквозь неё стала просматриваться какая-то совсем другая местность, окрашенная в фиолетово-зелёный.
– Проходите! – голос вишапа, казалось, исходил теперь не из камня, а наоборот – звучал отовсюду вокруг и стремился к камню.
Первым, весело виляя хвостом, побежал Ролик. Как только он ступил в этот фиолетово-зелёный шар, от него тоже стали разбегаться волны, искажая картинку ещё больше. Сам Ролик стал терять очертания и растворяться. За ним в сферу храбро шагнул Оганесян. Роза побежала за ним и взяла его за руку, боясь отстать или потеряться, если вдруг дядя растворится. Но ни дядя, ни Роза не растворились. Роза почувствовала, как будто миллион маленьких иголок укололи всё её тело, даже под одеждой, вроде колик, когда отсидишь ногу, но только гораздо слабее. Внезапно они вышли из странной сферы и оказались на опушке леса. Мимо камня в лес уходила неширокая дорога, посыпанная плотно утрамбованной крошкой розового туфа. Ролик уже неспешно трусил по этой дороге к лесу. Самое интересное, что дорога пролегала там же, где она пролегала в мире Розы, если ориентироваться от камня. А ещё платье на Розе стало из какого-то другого материала, более мягкого, да у Оганесяна форма стала совсем другой и другого цвета, а шлем из металла превратился в кепку с козырьком. Роза и её дядя шагнули на дорогу, как вдруг сзади раздалось какое-то бульканье.
Сфера всё ещё колыхалась вокруг камня, и сквозь неё было видно расплывчатую фигуру человека, размахивающего руками.
– Акопян! – грозно рявкнул Оганесян, – хватит бояться, быстро за мной!
Фигура ответила приглушённым бульканьем.
– Он не слышит, – сказал камень, – звук плохо проходит сквозь ворота. Акопян, не бойся, шагом марш!
Голос вишапа, видимо, хорошо проходил во все миры, потому что фигура опустила руки по швам и стала приближаться. Через секунду из сферы строевым шагом вышел Акопян и стал озираться испуганными глазами. Сфера стала быстро таять и схлопываться обратно к камню.
– Акопян, возьми себя в руки! – недовольно буркнул Оганесян, – мне стыдно за тебя!
– Счастливого пути! – пожелал вишап.
Герои вошли в лес.
Глава 3. Лес дышащих деревьев
Деревья в лесу были очень похожи на обычные дубы, липы, клёны или ясени, только вместо коры они были покрыты коричневой чешуёй.
– Что это за деревья такие? – спросила Роза.
– Это не простые деревья, – пояснил Ролик, – это дышащие деревья леса Мисанта?р. Они в диковинку даже в этом мире. Их вырастила старуха Каха?рд – страшная лесная колдунья, занимающаяся чёрной магией. Раньше здесь был обычный лес, но лет двести, а может триста назад она поселилась тут и каждую неделю ходила по лесу, подливая корням деревьев какую-то свою колдовскую бурду. Сначала деревья стали быстро расти, потом они зачахли и засохли, но Кахард упорно продолжала каждую неделю поливать на корни своё зелье. И вот однажды деревья стали рассыпаться в прах, а внутри них оказались другие деревья – вот эти самые, дышащие и с чешуёй.
– То есть они выросли внутри, как в скорлупе? – спросил удивлённый Акопян.
– Ну да, вроде как вылупились… – Ролик задумался. – Потом деревья стали дышать. Они регулярно вздыхают, а если заткнуть им дыхальца, через некоторое время весьма громко и сильно чихнут.
Роза пригляделась. И действительно: на уровне головы взрослого человека чешуйки расходились и образовывались две симметричные каплеобразные дырки – ну точь-в-точь нос!
– А зачем они дышат? Вроде деревья должны дышать через листики, мы в школе проходили, – спросила она.
– Да почём я знаю! Спроси это у самой Кахард, если тебе интересно. Она каждую ночь точит свои зубы о кору… то есть чешую деревьев. А ещё они дают ей колдовскую силу и продлевают жизнь… Тоже не спрашивай, я не знаю, как! Может, отвар из листьев себе делает и пьёт его на ночь. Может, чешую соскабливает и ко лбу прикладывает. Может, высасывает их дыхание через дыхальца. А ещё, для своих чёрно-магических колдовских дел она не только деревья высасывает, но мучает и лишает жизни живых существ. Так что, как бы оно ни было, нам надо побыстрее пройти через лес и не напороться на саму Кахард. А лес Мисантар весьма не маленький, так что давайте поживее!
И Ролик побежал вперёд по розовой дороге дальше в чащу. Полицейские и Роза переглянулись, опасливо покосились на деревья и быстрым шагом потопали за аралезом.
Было тихо, только приятно шуршала под ногами дорога. Подул прохладный ветерок, пошелестел листьями в кронах чешуйчатых деревьев и стих. В наступившей тишине герои отчетливо услышали глубокий вздох одного из деревьев рядом с дорогой. Роза даже остановилась, пытаясь понять, какое из деревьев вздохнуло, и услышала ещё один вздох.
И вдруг по лесу пронёсся раскат грома! Где-то, галдя, вспорхнула стая перепуганных птиц, с глухим стуком с дерева, стоящего у дороги чуть поодаль, упало несколько крупных тёмно-синих плодов. Оганесян резко обернулся, ища глазами отставшую Розу, а Акопян и вовсе присел на месте.
– Дерево чихнуло, – обыденным тоном доложил Ролик, нарезая круг вокруг остолбеневшей компании, – какой-нибудь листик или белка заткнули ему дыхальца, вот оно и чихнуло. Ничего особенного.
– Ничего себе «ничего особенного», – возразил Оганесян, подходя к одному из упавших плодов, чтобы поднять и рассмотреть его поближе, – шарахнуло прямо как здоровая бомба!
– Нуу… Если стоять рядом, то, конечно, с ног сдует, – прокомментировал Ролик, – но так, издали – ничего особенного.
