Лана Одарий "Король Эверикии, или Как исцелить дракона"

Король Эверикии, или Как исцелить дракона
Лана Одарий

Что делать, если в реанимацию поступает пациент в тяжёлом состоянии? А если он молод и хорош собой? И вовсе не человек, а дракон? Перед реаниматологом Юлией Владимировной стоит сложная задача: достать эликсир регенерации. Фото для обложки из личного архива.

Лана Одарий

Король Эверикии, или Как исцелить дракона

В ординаторской отделения реанимации Городской Клинической Больницы раздался громкий звонок внутрибольничного телефона. Заведующая отделением, стройная, тридцатипятилетняя женщина, только что вернувшаяся от начмеда после "задушевной" беседы в отвратительном настроении, от неожиданности подпрыгнула на стуле и выматерилась.

– Да чтоб тебя! Какого чёрта!

Дав волю эмоциям, она на мгновение закрыла глаза, развела руки в стороны, соединила большие и безымянные пальцы в кольца и с чувством воскликнула: "Дзен! Похрен!" После проведённого ритуала она неторопливо, хитро прищурив глаза взяла трубку.

– Отделение исполнения ваших желаний слушает! – загадочным тоном произнесла она.

– Ой! Простите, не туда, – неуверенно раздался в трубке до боли знакомый ей голос заведующей приёмным отделением Дарины Руслановны, с которой она только что ругалась в кабинете начмеда. Послышались телефонные гудки.

– Оба! Трубку бросила! Сейчас всегда так буду отвечать! – засмеялась заведующая, недолюбливающая коллегу из-за раздражающей её манеры тихо и медленно говорить, а так же привычке необоснованно вызывать реаниматолога в приёмное отделение. – Надо же! На сотовый догадалась позвонить! Ботокс на когнитивные функции не повлиял.

Заведующая АРО приняла входящий звонок.

– Анна Викторовна, у вас в отделении есть свободное место?

– Да, парочка есть. Надеюсь, вы мне опять не хотите запор под видом кишечной непроходимости затолкать? Живительную клизму делать?

– Зачем вы так! Каждый имеет право ошибаться, – обиделась Дарина Руслановна.

– А что же тогда? Заинтриговали!

– Звонила ответственный врач СМП. Кататравма. Молодой мужчина, по тяжести состояния везут в ближайший стационар.

– Настолько тяжёлый?

– Да. Кома. Нестабильная гемодинамика, на вазопрессорах.

– Понятно. Готовимся, – спокойно ответила, привыкшая к различным ситуациям, Анна Викторовна.

– А у вас местный номер не поменялся?

– Нет, как и был прежде.

– Странно. Я дозвониться не могла.

– Вот уж действительно странно, – старательно изобразила удивление Анна Викторовна.

Заведующая вошла в ремзал. В большой светлой палате было тихо. Свободные реанимационные кровати, застеленные белоснежными простынями, ожидали пациентов. Возле каждой кровати стояли прикроватные мониторы измерения пульса, артериального давления и сатурации. На специальной тумбочке в углу находился дефибриллятор. Аппараты ИВЛ были временно выключены. Сотрудники отделения реанимации выполняли свои функциональные обязанности. Не так давно закончивший ординатуру дежурный реаниматолог сидел за столом в центре ремзала и корректировал листы назначений. Медсестра меняла растворы для инфузии в системе. Санитарка протирала подоконники. Не успела заведующая сообщить сотрудникам о предстоящем поступлении, как услышала пронзительный вой сирены приближающегося автомобиля СМП.

– Ничего себе! Вот это скорость! – удивилась она.

Через несколько минут звук прекратился, косвенно указывая, что машина заехала на территорию больницы. Через минуту в ремзал бригада СМП закатила лежащего на носилках высокого, темноволосого мужчину без сознания, на вид приблизительно тридцатилетнего возраста.

– Где взяли? – спросила зав АРО у врача СМП.

– Рядом с вами. Возле бывшего "Интуриста" на газоне лежал. Очевидцы говорят из ресторана выпал. Удивительно, что вообще жив остался.

– Обалдеть! Четырнадцатый этаж! А вы уверены, что это мужчина?

Анна Викторовна с интересом рассматривала внешность пострадавшего. Её удивляло всё: длинные чёрные волосы, явно специально накрученные на что-то липкое, крупными кудрями были небрежно разбросаны на плечах, испачканный землёй и окровавленный красный бархатный костюм, шёлковая белая рубашка с кружевной отделкой, крупный перстень из белого металла с чёрным непрозрачным камнем. Но больше всего её поразили белые кружевные носки.

– Да вроде мужчина. Правды мы ему в штаны не заглядывали.

– Может аниматор какой?

– А фиг его знает. Документов никаких нет. Историю заводим как на неизвестного.

– По виду адыгеец. Родственники, наверное, быстро найдутся, – высказала предположение Анна Викторовна.

– Нет, Анна Викторовна, – возразила раздевающая мужчину полноватая санитарка Зарема. – Не из наших. Что-то схожее с адыгейцами есть, но точно не наш. Наши так не одеваются.

– Телефон может при нём имеется? В карманах посмотри повнимательней, – попросила заведующая.

– Нет, Анна Викторовна. И никаких документов нет. И денег нет. Зато смотрите какие у него панталоны шёлковые! Впервые такие вижу. Неужто от кутюр? – засмеялась санитарка.

– Ни фига себе! – не удержалась от смеха заведующая при виде широких, ярко-красных трусов длиной почти по колено, отделанных чёрным кружевом. – Слушай, Зарема, может он того?

– В смысле того? – недоумевала санитарка.

– Ну… Какой-нибудь… С нетрадиционной сексуальной ориентацией.

– А кто его знает? Но симпатичный же зараза!

– Можно сказать красавчик. Накаченный весь, – рассматривала заведующая мускулы неизвестного. – Зарема, вещи опиши и в приёмное отделение на хранение сдай.

Анна Викторовна провела осмотр больного, интубировала, подключила к аппарату ИВЛ. Дала указания по лечению и вернулась в ординаторскую вызвать на консультацию невролога, травматолога и сообщить в полицию для установления личности пострадавшего.

– Анна Викторовна, посмотрите его ЭКГ! – через пару минут вбежал в ординаторскую из ремзала взволнованный дежурный реаниматолог, держа в руке электрокардиограмму.

– Ты что? Асистолию не видел никогда?

– Видел, но никогда не видел, чтобы она без лечения в синусовую тахикардию трансформировалась.

Анна Викторовна глазами пробежала плёнку.

– Вызову кардиологов, пусть они голову поморочат! Давление держит?

– Самостоятельно нет, на дофамине.

– Давай с КТ всего организма решать будем. А то скоро пересмена. Хочу до прихода дежурантов сама разобраться. Кто там сегодня по реанимации?

– Юлия Владимировна.

– Нормально. На эту зануду можно хоть десять полутрупов спокойно оставить.

– Это уж точно, – улыбнулся доктор. – Она, мне кажется, даже смеяться не умеет. И читает исключительно медицинскую литературу.

– Слушай, она не замужем, ты не женат… Может мне вас поженить? Будет, как говорится, семейный подряд.

– Издеваетесь, Анна Викторовна? Чтобы я свихнулся на почве работы?

– Я издеваюсь? Типун тебе на язык! Между прочим, она очень симпатичная девушка. Просто ещё не встретила свою любовь.

– Да вроде бы встретила.

– Ну и отлично. А ты вот своё счастье упустил! – добродушно засмеялась заведующая.

Через десять минут в сопровождении дежурного реаниматолога на вазопрессорах, искусственной вентиляции лёгких аппаратом Амбу, больного доставили в кабинет компьютерной томографии. Пока пострадавшему проводилось исследование, к Анне Викторовне явился сотрудник полиции.

– Добрый день, капитан Власов, – без особых эмоций на лице представился полицейский, протягивая Анне Викторовне служебное удостоверение.

– Здравствуйте! Очень жду вас. Мы сейчас пострадавшего на КТ отправили.

– Хорошо. Я пока с вами пообщаюсь.

– Короче, доставили бригадой СМП, взяли возле гостиницы "Интурист".

– Это мне известно, – перебил полицейский. – Он с девушкой в ресторане сидел. Посетители говорят, что недолго, только заказ успели сделать. К ним подошли двое парней и начали приставать к девушке. Выманили пострадавшего на балкон и столкнули вниз.

– Ничего себе! Как так можно? Поражаюсь… Какая-то нечеловеческая жестокость! Нашли мерзавцев?

– В том-то и дело, что нет. Как в воздухе растворились. Ни девушки нет, ни парней. Но мы всё равно их найдём.

Беседу прервал телефонный звонок, от звука которого полицейский вздрогнул.

– Как он мне надоел! – с раздражением в голосе произнесла Анна Викторовна. – Я когда-нибудь этот грёбаный аппарат в стенку запущу!

– Анна Викторовна, это КТ- кабинет беспокоит. Представляете, у вашего больного два сердца, одно в левой половине грудной клетки, второе в правой, очень странно расположен толстый кишечник, он как треугольник без поперечной ободочной кишки, нет селезёнки и поразительно большой мозжечок. А над лопатками какие-то наросты по типу липом, только небольшие и расположены глубоко под кожей.

– А сосуды как от сердца отходят?

– Как обычно. Только потом сливаются вместе: две аорты в одну, два лёгочных ствола в один.

– Ни фига себе! – вырвалось у Анны Викторовны, – ой, простите! А переломы есть?

– Ещё бы! Проще сказать, перелом всего организма, чем перечислять!

– Но всё же?

– Обе бедренных, большеберцовых, кости таза, левые плечевая, лучевая, локтевая, правая только плечевая и ключица. Про рёбра я вообще молчу. Череп и позвоночник целы. Удивительно, что внутренние органы не пострадали.

– Да уж! С протоколом поторопитесь, пожалуйста, сейчас травматологи подойдут.

– Тяжёлый? – спросил полицейский.

– Я бы даже сказала крайне тяжёлый, прогностически неблагоприятный.

– Я могу пройти к нему сделать пару фотографий?

– Да, конечно. Нам бы личность установить, родственников найти. Если умрёт, кому тело отдавать?

– Поищем, конечно. В крайнем случае будем привлекать средства массовой информации.

В ординаторскую одновременно вошли хирург и травматолог.

– А я хирурга не вызывала, – недоумённо произнесла Анна Викторовна.

– А я сам инициативу проявил, всё равно же вызовете, – ответил хирург, невысокий мужчина около пятидесяти лет.

– Анна Викторовна, куда же мы без Михалыча, – добавил травматолог. – Пока вы с полицией общаетесь, мы уже анализы посмотрели, гемоглобин низкий. Михалыч желудочно-кишечное кровотечение исключать будет.