Арсений Самойлов "Любовь и отрицание. Пьеса в пяти действиях"

Любовь и отрицание. Пьеса в пяти действиях
Арсений Самойлов

Генрих – английский денди, шокирующий своими взглядами свет и влюбляющий в себя юных девушек. Классическая комедийная пьеса, наполненная британскими остротами.

Любовь и отрицание

Пьеса в пяти действиях

Арсений Самойлов

© Арсений Самойлов, 2024

ISBN 978-5-0062-0890-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Действующие лица

Генрих, маркиз Уинчестер – молодой человек, денди, одет по последней моде, племянник маркизы Уинчестер (тети Агаты)

Маркиза Уинчестер (тетя Агата) – тетя Генриха, тучная пожилая дама благородного вида, подруга герцогини

Герцог Норфолк – пятидесятилетний хозяин замка, герцог Великобритании

Герцогиня Норфолк – сорокалетняя жена герцога

Сесилия – молодая девушка, дочь герцогов, живет в городе рядом с замком со своим мужем

Гасси – молодой человек, муж Сесилии, пишет стихи

Алисия – девушка 18 лет, сирота, взятая маркизой Уинчестер на воспитание

Мадлен и Элизабет – юные девушки, дочери друзей герцогов, временно гостят в замке

Доктор Уорелл – семейный врач герцогов

Дворецкий, слуги

Действие первое

Поместье герцогов. Гостиная замка. Высокие потолки, огромные арочные окна, картины на стенах с сюжетами про охоту и портреты великих предков герцогов Норфолк. Вечер. Большой стол, камин. Сидят маркиза Уинчестер, герцог и герцогиня Норфолк, Алисия, Мадлен и Элизабет. Входит Генрих, маркиз Уинчестер.

Генрих. Тетя Агата! Как я рад вас видеть. Дорогой герцог и герцогиня, благодарю за прием.

Герцогиня. Прошу, прошу вас к столу, милый маркиз. Нам также весьма приятно, что вы удостоили нас визитом.

Герцог. Навещать свою тетушку – отрадное дело. Маркиза прогостит у нас это лето, так что, надеюсь, вы будете частым гостем в этом доме.

Герцогиня. Родственные связи так важны!

Генрих. Несомненно, но не важнее любовных.

Герцогиня. Ах, это говорит в вас молодость.

Маркиза Уинчестер. Мой дорогой племянник любит остроты, когда-то они его погубят. Впрочем, он действительно хороший молодой человек и так помогает своей тете!

Генрих. В остротах нет ничего дурного, тетя Агата. Без них речь кажется пресной. Лично я предпочитаю острые приправы как в речи, так и в пище.

Маркиза Уинчестер. С моим желудком такое не переварить! Ладно бы еще соль…

Генрих. Но мы говорим про остроты. Ум может быть либо острым, либо нет. Если не острить, а солить, то что же это будет за соленый ум? Так и до вяленого недалеко.

Элизабет. Ах, как вы забавны!

Мадлен. Вяленый ум! Это типа сушеного?

Генрих. Что-то среднее между сушеным и соленым. Знаете, такие блюда любят в Восточной Европе.

Герцог. От того то у них и не так развита наука.

Генрих. Ну что вы, с наукой у них все в порядке. Знаете ли, именно там открылись первые университеты в Европе, да и зародилась наша любимая парламентская монархия.

Герцог. Да было бы вам известно, дорогой маркиз, что все в мире зародилось в Англии.

Генрих. А как же Греция и Рим?

Герцог. Исключение.

Алисия (скромно). А мне нравится иностранная кухня. И острое.

Маркиза Уинчестер. Юным леди не пристало бы есть острую пищу и тем более любить иностранное.

Генрих. Я очень люблю турецкую пищу.

Алисия. Вы были в Турции?

Генрих. Бывал. С тех пор у меня на завтрак тосты с острой турецкой намазкой из томата и перца, а также сютлач. На обед предпочитаю кефте, а вечерами курю кальян.

Герцог. Чем же он лучше наших старых добрых сигар и трубок?

Генрих. Курится дольше и ароматы приятнее.

Герцог. Для меня нет ничего более приятного, чем ароматы британского табака, выращенного в наших колониях, набитого честными трудолюбивыми руками британских рабочих.

Маркиза Уинчестер. А наши старые добрые котлетки с пюре и рисовый пудинг намного лучше этой заграничной белиберды. И совсем не острые.

Герцогиня. Ну хватит. Как вы добрались, дорогой маркиз? Без происшествий?

Генрих. Практически. Поезд, конечно же, опоздал, да и по дороге случилась небольшая авария. Но в целом все прекрасно.

Герцог. У нас лучшие железные дороги в мире.

Генрих. Поговаривают, что в Германии еще лучше.

Герцог. У немцев ничего не может быть лучше, когда у нас такие натянутые отношения.

Генрих. Но какое же отношение имеют наши дипломатические связи к дорогам?

Герцог. Самое прямое. Или вы не патриот?

Генрих. О, нет. Отнюдь. По мне, лучше там, где хорошо, а хуже там, где плохо. Для меня не имеет значения в какой стране я родился. Люблю смотреть на мир в целом, не рисуя на карте границы карандашом.

Герцог. Не мыслимо. Попахивает каким-то анархизмом.

Генрих. Уверяю вас, герцог, от всех «измов» я крайне далек.

Герцог. Включая патриотизм и монархизм?

Генрих. И анархизм, социализм, атеизм…

Герцог. Хоть что-то!

Генрих. … хотя в бога я не верю.

Женщины охают.

Герцог. Тогда вы атеист.

Генрих. О нет, совсем нет. Атеизм я отвергаю так же, как политическое течение. Не люблю, когда мне говорят во что я верить должен, а во что нет. Если завтра я захочу поверить в клуриконов, то почему бы и нет? Я не ограничиваю себя рамками и не ввязываюсь в какую-то секту, пусть даже ее учением является отсутствие веры.

Герцог. С вашими взглядами вы скорее поверите в валькирий.

Генрих. Клуриконы мне ближе, они всегда пьяны.

Герцог. Вот это по-нашему!

Генрих. Патриотизм – это тот же атеизм. Верь в свое Отечество и отвергай все остальное. Верь в то, что ты ни во что не веришь. В лучшие дороги или кухню в других странах. Верь, что есть хорошее только то, что ты видишь своими глазами, у себя в стране перед собой. А чего ты не видишь – того нет. Если не любишь когда тебе навязывают во что верить и что почитать, то ты не можешь стать патриотом.

Мадлен. Ах, как тонко замечено!

Элизабет. Какой живой ум!

Алисия. Но не атеизм ли все отрицать? Атеист не поверит в бога, даже если увидит его своими глазами. Но поверите ли вы во что-то прекрасное в Англии, если вы так непатриотично настроены? Разве не это и есть атеизм?

Генрих. Что вы, мисс. Я люблю Англию за то, за что ее стоит любить. У нас есть много прекрасного. Я совсем не отрицаю это. Я всего лишь буду любить то, что того достойно. А если оно лучше в другой стране, то я буду любить это больше там.

Маркиза Уинчестер. Довольно. Эти разговоры плохо влияют на пищеварение.

Герцогиня. Кстати, скоро ужин. К нам должна заглянуть наша дочь Сесилия. С этим… прошу прощения… ее мужем.

Герцог. О, боже. Зачем его везде с собой таскать?