Парень приподнялся на колени. Участковый заботливо положил ему на левое плечо руку и спросил:
– Как у тебя самочувствие?
– Бывало и хуже! – ответил Булавин.
– Смотрю, ты недавно демобилизовался что ли? – уточнил Григорьев.
– Да, два дня назад.
– Я видел, как ты защищал девушку. Молодец! Нам такие нужны! – одобрительным тоном произнёс милиционер. И после небольшой паузы предложил. – Айда, приходи к нам работать!
Глава 4. Директор
11 мая 1988 года.
– Как вы ничего не можете поделать? Моего сына избили! Ни за что! Просто так! Среди белого дня! Виновные должны быть наказаны! В конце концов, где правосудие?.. – возмущался мужчина пятидесяти лет, держа возле уха телефонную трубку.
Звали его Виктор Арсентьевич Вяткин. От волнения на его лбу выступили маленькие капли пота. Несмотря на то, что на дворе стоял тёплый май, на Вяткине был надет строгий серый костюм. Должность его обязывала выглядеть представительно. Ведь только недавно он приступил к обязанности директора завода Электромаш. Для этого ему правда пришлось вместе с семьёй переехать в другой город.
– Что значит: "каждый день кого-то избивают"? – продолжал возмущаться Виктор Арсентьевич. – Что у вас здесь происходит? Там, где я раньше жил, среди бела дня на улице подростков просто так не избивали. Вы же начальник УВД города! Сделайте что-нибудь! Настоятельно прошу Вас разобраться. Спасибо! До свидания!
Положив телефонную трубку Вяткин поправил на шее галстук. После чего выпил воды из графина.
– Это просто возмутительно! – воскликнул он.
Внезапно в дверь постучали.
– Да-да. Входите. – рассеянно произнёс он.
На пороге двери появился главный технолог Андрей Александрович Волошин – щупленький мужчина сорока пяти лет. В руках он держал чёрный дерматиновый дипломат.
– Андрей Александрович, Вы представляете, вчера моего младшего сына Олега избили какие-то подростки на улице. – поделился наболевшим новоиспечённый директор. – Звоню я начальнику УВД Новосельцову с просьбой разобраться в ситуации, а он мне заявляет, что оказывается в городе постоянно кого-то избивают. Мол, у подростков пубертатный период. Им некуда энергию деть.
– Позвольте полюбопытствовать, а где произошло это происшествие с Вашим сыном? – уточнил Андрей Александрович, аккуратно садясь на стул возле директорского стола.
– В Парке Победы. – удивлённо ответил Вяткин. – А какое это имеет значение?
– Самое непосредственное, Виктор Арсентьевич, самое непосредственное. Открою Вам небольшую тайну. – лицо Волошина приняло заговорщический вид. – Товарищ Новосельцев немного лукавит. Он боится.
– Кого? – удивился Виктор и тоже присел на кожаное кресло.
– Манхэттеновских. – ответил главный технолог, сделав многозначительную паузу.
– Какие ещё манхэттеновские?! Манхэттен – это же в США, то ли штат, то ли город какой-то.
– Остров. – поправил коллегу Волошин.
– Ну да, остров. – нехотя согласился Виктор Арсентьевич. – А при чем тут американский остров и наш город?
– Не знаю. Не вдавался в подробности. Знаю только одно, с ними в городе никто не хочет связываться.
– Даже милиция?
– Даже они, – подтвердил главный технолог, теребя ручку дипломата, который находился у него на коленях.
От услышанной новости Виктор Арсентьевич Вяткин встал на ноги и принялся расхаживать по кабинету.
– Это что же получается: в городе орудуют какие-то манхэттеновские и никто не может найти на них управу? Мафия что ли какая-то? Спрут какой-то.
– Вроде того. Они называют себя конторой. У них есть своя территория, которую они контролируют. К ней, кстати, и относится Парк Победы. Они не любят чужаков на своей территории.
– Это безобразие какое-то! Я буду жаловаться в ЦК партии! – директор погрозил пальцем куда-то в потолок.
После чего он выпил стакан воды и немного успокоился.
– Андрей Александрович, а Вы откуда всё это знаете?
– Так весь город об этом знает. Видимо здесь советская власть не имеет должной силы.
– Вот до чего перестройка довела! – заявил Вяткин.
– Ну при чем тут перестройка? Они тут давно уже орудуют. Сначала хулиганили, массовые драки устраивали, а сейчас поговаривают, что и рэкетом начали заниматься. Даже секретарь горкома теперь только в сопровождении милиции ходит.
– М-да. – произнёс Вяткин, присев на кресло. – Не этого я здесь ожидал.
Глава 5. В парке
15 мая 1988 года.
В весеннем парке дышалось легко. Чувствовался влажный запах свежей травы, вперемешку с едва уловимым ароматом цветущих яблонь. Яркие лучи майского солнца пробивались сквозь листву деревьев, ослепляя глаза. По аллее, держась за руки, прогуливалась молодая пара.
У киоска с надписью: «Мороженое» Дмитрий молниеносно предложил:
– Может возьмём по стаканчику?
– Давай! –нежно улыбнулась Яна.
Он в который раз тонул в ее глазах, и никак не мог оторвать взгляд от милого лица. Её шелковое белое платье в горошек колыхал лёгкий ветерок, обнажая красивые длинные ноги.
– Ты самая лучшая девушка на свете!
– Спасибо! Приятно! – от смущения девушка опустила вниз глаза.
"Как же я её хочу!", – смелая мысль вертелась в голове парня.
Вдалеке из репродуктора доносилась песня Пугачёвой "Арлекино". Булавин наклонился к окошку киоска:
– Девушка, дайте, пожалуйста, мороженое в вафельном стаканчике. Два стаканчика.
Мимо них пробежала маленькая девочка с синим надувным шариком в руках.
– Лизонька, постой! – вдогонку кричала ей мать, Елена Вишневецкая.
Внезапно споткнувшись о выбоину в асфальте, девочка упала и расплакалась.
– Ма-ма!
– Ох, растяпа! – послышался голос матери.
Она подбежала к девочке, присела и стала рассматривать её ссадину на ноге.
– Больно?
– Дааа! – вытирая слёзы маленькими ладошками рыдала Лиза.
– Ну не плачь, солнышко! До свадьбы заживёт! – нежным голосом успокаивала мать.
– Мамочка, а когда у меня будет свадьба? – жалобно спросила Елизавета.
Елена оторвала подорожник и приложила к месту ушиба.
– Надеюсь, что не скоро. – ответила она тихим голосом. – Не дай бог тебе мою судьбу.
За этой сценой молча наблюдали Дима и Яна. Парень нежно приобнял сзади девушки и спросил:
– Хочешь такую?
– Да. – промурлыкала Ростовская, облизывая мороженое.
Она порылась в сумочке и достала шоколадную конфету и со словами: "На, возьми!" протянула её девочке. Только что ревевшая белугой Лиза всхлипнула напоследок, но тут же довольно улыбнулась и схватила конфету.
– Что нужно сказать? – обратилась к ней мать.
– Спасибо! – бодро ответила девочка.
Дмитрий какое-то время смотрел вслед уходившей женщине с ребенком и о чем-то задумался. Затем повернулся лицом к своей спутнице и заботливо спросил:
– Ты не устала? Может посидим где-нибудь?
– Можно.
– Ну тогда давай поищем, где можно присесть!
Они вышли на центральную дорожку парка, вдоль которой располагались скамейки, и направились в сторону колеса обозрения. Однако все лавочки оказались заняты: где-то сидели весёлые компании, игравшие на гитарах и распивавшие горячительные напитки, а где-то после долгих прогулок отдыхали семьи с детьми.
Под сенью огромного тополя, который своими ветвями в этот момент скрыл молодых людей от посторонних глаз, Дима снова взял девушку за руку и задержал шаг. Их взгляды, ее удивленный, а его пристальный встретились снова. В этот момент он резко обнял Яну и горячим поцелуем обжёг её губы. Ростовская от удивления замерла, но руки сами потянулись обнять его, голова закружилась и кровь прилила к щекам. Это был первый поцелуй в её жизни.
Солнце постепенно клонилось к закату, бросая последние лучики на землю, а молодые люди всё также стояли, не шевелясь, словно боялись спугнуть счастливое мгновение.
Глава 6. Случай в парке
15 мая 1988 года.
Дмитрий Булавин откупорил бутылку лимонада "Буратино". Зашипела газированная жидкость и поднялась вверх.
– Угощайся! – парень протянул Яне Ростовской сладкий напиток.
– Мерси! Этого мне и не хватало для полного счастья, – промурлыкала девушка, облизывая сухие губы.
Она села на скамейку и сделала живительный глоток.
– Будешь? – Ростовская протянула парню бутылку.
– Нет, спасибо! – Булавин присел рядом и приобнял девушку за талию.
Яна с жадным упоением выпила лимонад и аккуратно положила пустую бутылку в бетонную мусорку.
– Представляешь, в детстве я сдавала эти бутылки, а сейчас некогда.
– Представляю. – задумчиво произнёс Дмитрий Булавин. – Ну что, котёнок, может пойдём домой?
Его губы изогнулись в ласковой улыбке.
Яна Ростовская пристально взглянула на возлюбленного. В её больших зелёных глазах читалась внутренняя настороженность. Только в этот момент Ростовская ясно осознала, как Дима ей дорог и, что большего всего на свете она боялась его потерять. За свою недолгую жизнь за ней пытались ухаживать разные парни. Но никто её так не зацепил, как Дмитрий Булавин. В нём она почувствовала какую-то надёжность и доброту.
– Ну давай! – нехотя согласилась девушка, посмотрев на наручные механические часики. Стрелки показывали восемь вечера.
Подул лёгкий ветерок. Молодая пара взявшись за ручку вышла на асфальтированную дорожку и направилась в сторону дома Яны. Путь их пролегал через березовую аллею. Девушка невольно посмотрела на висевшие на деревьях скворечники, которые старательно смастерили на уроках труда школьники. Парк постепенно погружался в темноту. Людей становилось всё меньше. Около минуты Дима с Яной шли в глубокой задумчивости, не проронив ни одного слова.
– Чем будешь заниматься завтра? – первой нарушила тишину Яна Ростовская.
– Работу искать. Не хочу слыть тунеядцем.
– Ну какой ты тунеядец! Ты у меня самый лучший! – с гордостью произнесла девушка и, обняв парня, поцеловала в губы. – Тебе как следует нужно отдохнуть после армии.
– Спасибо! Но я не хочу сидеть на шее у своих родителей. Да и не люблю болтаться без дела. Понимаешь, мне нужно куда-то свою энергию приложить, – Дмитрий посмотрел серьёзным взглядом в глаза Яны.
