Владислав Павлович Щербак "Полста в горах"

Полста в горах
Владислав Павлович Щербак

Однажды, накануне полувекового рубежа жизни автор в одиночку ушёл встречать юбилей в горы. Что не очень-то ему удалось… И всё же воспоминания были настолько яркими, что чтиво получилось знатным.

Владислав Щербак

Полста в горах

Известно, что о своих планах лучше не говорить вслух, потому что Создатель только и ждёт момента, чтобы поржать над задумками своих верноподданных. От моих намерений у него уж точно смех до колик. Однако, когда условно сожжены все мосты, пять ближайших деревень и дорога назад кончилась совсем, то приходит время упредить свой родной и близкий народ. Мол, заправлены в планшеты космические карты, складные нарты, походные алебарды, прочие петарды, а я убыл в туман эгоистично бродить по пещерным городам Крыма.

Не успел пропеть «До свиданья, мама, не горюй!», как пришла просьба писать путевые заметки. Скажем так…Увы, я засёк батогами три смены носильщиков моего паланкина, но трясти продолжало всю дорогу. Гусиные перья летели под скамью, а вояжную тогу залило чернилами. Ещё мальчик с опахалом всю дорогу отставал, непочтительно разрушая мой комфорт. Стоило остановиться для трапезы, как наложницы затягивали такие заунывные песни про край ложа и волчка, что вырубало «уно моменто». Зато я понял, почему все верблюды поголовно неграмотные. Они же всегда в пути! Уже возвратившись в прохладные альковы, остывая от палящего солнца и радостно-истошных приветственных криков дехкан, я завёл свою заунывную песнь акына…

А случилось это на наполненном светлой грустью рубеже лета и осени 2019 года.

День первый – полёт… так себе

«Где-то ждут котенка Гава неприятности… А зачем они его ждут?»

Всё чаще замечаю, что чем незатейливей сервис – тем настырнее просьба о том, чтобы я оставил им отзыв. Да мне и вспоминать противно тот бардак, который учинили «Уральские авиалинии»! У меня была задача – утром прибыть в Симферополь, потому что автобус до Баклы днём не ходит, а за вечер я с отвычки до места не добрался бы, будь я хоть гибкий барс… ну или хотя бы горный козёл. Сперва рейс перенесли с шести на восемь, а за несколько часов до вылета вообще отменили. Или лети в семь вечера. Я уже представил, как в симферопольском аэропорту прямо у стойки «УА» встану до утра лагерем – пусть все видят, какие они мексиканские негодяи! Ну не издевательство?

Ну тут эти кривые линии шустро махнули билет аж на пять утра… Но снова задержали вылет! Итого: заветные слова «Земля, прощай!» я произнёс в изначальные 6:00. Стоило воду толочь? Есть вероятность, что суета пошла волной от авиашоу в Жуковском – во Внуково в те сутки отменили напрочь аж 18 рейсов. «Стрижи»-то с «витязями» повыёживались, а куда гражданам-пассажирам убитые нервы девать – никто не сказал. Я ещё и выехал заранее – к пяти утра. Но даже на МКАД ночью пусто – хоть переползай, и я приехал ещё раньше. Пришлось коротать вялотекущие часы в домодедовском «Му-Му».

Посадка обошлась почти без происшествий – куда мне без них? На входе в аэропорт таможне не понравилась на просвет моя странная конструкция из чашки, фляжки и металлизированного скотча. Они пальцем в экран тыркают: «А что это там?» А я и сам понять не могу: откуда в моём рюкзаке какой-то бластер! В итоге пропустили с миром. Вспомнил, как в 2010 году мультитул с пассатижами и комплект «столовых приборов» в кармане протащил на Симферополь. «Ай-яй-яй!» – сказали, но, благодаря моей миролюбивой морде, прокатило…

Намаявшись в ожиданиях, уснул на взлёте. Проснулся от аплодисментов пилоту. Я тоже всегда очень благодарен этим мужественным людям, но с ними не страшно. Зато в маршрутках я готов хлопать прям от начала до конца пути. На всякий случай… Высадился в новом грандиозно-понтовом аэропорте Симферополя, которому не так давно дали имя Айвазовского и присоединили взлётно-посадочную полосу от «Бурана». Я в курсе темы, потому как служил срочную рядом в учебке при бывшем НИП-10. То, что народу наконец-то досталась такая замечательная взлётка – это славно! Нам теперь долго будет не до космических самолётов.

Скоренько на троллейбусе № 20 добрался на красивый и светлый Симферопольский железнодорожный вокзал, где меня заволокло ностальгией – сюда службу служить привезли в 1987 году, отсюда и уехал спустя два года. Нашёл нетронутой любимую пельменную, неподалёку обзавёлся симкой WIN. Можно долго спорить за то, что МТС лучше. Но тогда вышки были только виновские. Задачу № 1, которая «Связь с миром», вычеркнул.

Была ещё задача № 2, которая «Газовые баллоны». В самолёт с ними не пускают категоричнее, чем меня в баню в женский день. Но готовить «на газу» практичнее и безопаснее, чем разводить пионерский костёр. Так ещё у меня на шляпе значок «Береги природу» – надо соответствовать! Помниться в Ворохте, когда мы часы работы столовки провтыка?ли, на балконе спортбазы на плитке кашу варили – милое дело!

Маленький «Спортмастер» недалеко от вокзала я по дурости проигнорировал – поехал в большой, на Севастопольскую. Ведь ещё и золотую карту магазина взял, как дурак. Теперь вопрос знатокам: «Что в краю путешествий летом является самым ходовым товаром?» Внимание, правильный ответ: «Зимние куртки!» Не газ же продавать в конце сезона, в самом деле! Нашел я его лишь неподалёку в компактном «спортивном» советского типа. В подобных заведениях всегда было всё. Попросил барышню присмотреть за переноской и сходил налегке затарился едой и водой, чем решил задачу № 3: «Всё для желудка».

На утро оставалась задача № 4: село «Скалистое». Оказалось, что автобусы туда ходят не так часто, как метро в столице, и мне повезло прождать лишь с полчаса. В селении добросердечный таксист направил меня «от креста влево – и вдоль линии электропередач по тропинке вверх». Так я прошагал мимо озера Скалистое, с вожделением оглядев его с высоты полёта ленивых ёжиков. На мысль «вернуться и нырнуть» обе ноги дружно сказали: «Нет!» Да и «акваланг, оружие и документы» оставить было не на кого, а народ там на полосе пляжика прям роился.

Ну, в гору – так в гору! Помогли ли мне мои ежедневные прогулки по городу на 5-12 км? Честно: это как будто научился лишь ползать, а пришлось бежать марафон. Причём и берцы растоптать по новой не успел. Сохли они с 2013 года, после памятного Дня пограничника на горе Говерла, где мы почему-то попали в буран. Меня тогда чуть не сдуло с моей палаткой, как Элли из Канзаса в вагончике. Но проканало, наверное, потому что некомплект – я был без Тотошки.

Благом моей нынешней экспедиции было то, что тормозить или подгонять некому – как мог, так и полз: с чувством, с толком, с расстановкой. Дома перед выходом посмотрел фильм «Дикая» с неподражаемой Риз Уизерспун в необычном для неё амплуа. И хоть там говорили, что «ты в любой момент можешь сойти с пути». Но как с него сойти если это твой путь? Вроде как: «Всё равно его не брошу, потому что я хороший!» Хотя, кто бы говорил – в пассиве у меня было долгие шесть лет без гор под ногами, если не считать колымские сопки.

В итоге, как и героиня белокурой Риз, я убил ноготь. Но со мной это в этих краях не впервой – в армии на ногу известняковый блок уронил, когда фундамент овощного ларька ставили. Тогда я из ногтя медиатор сделал – всё польза. С учетом волнительной ночи, изорванной объявлениями о рейсах, прогулок по городу и бряцающих с утра в желудке друг о друга двух печенок и трёх сырников, через три километра я углядел уютную полянку для стоянки.

Где-то неподалёку ютилась вершина горы Бакла, напрочь скрытая от меня лесным массивом. Позже в низине я набрёл на дорогу попроще, хотя и подлинней. Зато тут сверху я увидел знакомые очертания Роман-Коша, Тепе-Кермена и других Ташев, Каев и Баиров. То есть сразу окунул глаза в мой чудесный Крым с его бескрайними горными просторами и затейливыми названиями, которыми здесь удостоен каждый овражек и камень, который нельзя сдвинуть.

На стоянке начались приколы: газовые баллоны оказались «не той системы», второй аккумулятор для фото-агрегата посеял где-то на склоне. Плюс новая мозоль! Словом, хоть назад лети. Но гимор от «Уральских авиалиний» два раза в сутки – это даже для меня слишком. Нашел каменное кострище. И немногим погодя во внутренние органы упали чай-крепачок да шмат свежего сальтисона. От сытости пошли философские размышления на тему: «Что лучше – тапки после берцев или секас?» Как не хотелось – не спалось. Прошелся порожним чуть назад, но батарейка канула где-то раньше. Потопал дальше.

Дорога смилостивилась и пошла вниз, по инерции я разве что не летел. Едва доскакал до таблички «Бакла» с заповедями тупым туристам, как стремительно по-южному начало вечереть. Хотел снять закат, но не успел – солнце сбежало в лес. Такой облом был ставить палатку, что нашел небольшую пещерку. Однако рядом были две комнатки, подтопленные дождями, и оттуда сразу попёрло комарьё. Пошел ниже, где ещё сверху заметил более пригодные «нумера». Нашел многокомнатный палеозойский люкс с окнами в потолке, кинул в обворожительную полутьму гостиной каремат и моё волшебное «пончеяло». Снова со всё теми же немыми философскими дискуссиями переобулся, разметался по коврику и уснул… аж минуты на три.

Потому как забурлила ночная жизнь! Традиционное уханье сов и треск цикад – пол беды. Но где-то справа иногда ритмично выло и ухало, как будто что-то у кого-то застряло и саднило. Изредка сыпалось с потолка, кто-то неподалёку шнырял. Почему-то стало так неудобно, что пришлось вытягивать из-под каремата какие-то камни, палки и кости. Эти фрагменты из балета «Принцесса на горошине» продолжались ещё пару часов, после чего бурная фантазия вырубилась. Я перестал нагонять на себя жуть и конкретно задрых.

Курвиметр сказал, что без учёта полёта и похождений в Симферополе все петляния от Скалистого до Баклы составили всего лишь километров пять. Но каких! Первых!

День второй. Что такое ЖЗП?

«В этом замкнутом круге – крути не крути —

Не удастся конца и начала найти.

Наша роль в этом мире – прийти и уйти.

Кто нам скажет о цели, о смысле пути?»

Почему-то мне именно в Крыму вспоминается Омар Хайям. Наверное, потому, что в сентябре 2010-го стояли у Чуфута неподалёку от дервишей… Может и правда выложить из рюкзака восемь томов Тургенева, завещанных песней «Снежинка», и положить «Рубаи» «палаточного мастера»? Про Тургенева, кстати, не шутка – не многотомник, но книжку для лилипутиков со стихами Ивана Сергеевича с переводом на французский я ношу с собой, как и сало со спичками. Французский не знаю, но другой почти невесомой книги не было.

Но вернёмся к нашим пещерам. Судя по всему, сначала встало солнце, потом по мелочи расчирикались птицы, по кустам пронеслась кабанами пара куропаток – и я проснулся! Почти бодрым. Вторая печенька стала завтраком, благо есть с обеда не хотелось. Правда «куда-то» делись пять литров воды. Во фляге что-то оставалось, но на тотальный осмотр Баклы этого было мало.

Тут-то я и перестал довольствоваться «хочу в Крым по горам шастать – и всё!» Мультизадачность я по-любому не тянул. Осматривать каждый уголок пещерных городов? Заниматься медитацией? С канувшей на горной тропе батарейкой хоть вопрос о фотографическом туризме отчасти отпадал (хотя и одной хватило до конца). Хотелось запечатлеть главное – закат и восход на Мангупе, причем в любом порядке. Так я определил главную цель скитаний: «Проведение индивидуального тест-драйва на полувековом рубеже».

Перед выходом в дальнейшее странствие черканул в телефон близким людям загадочное «ЖЗП» и пошагал. Резко спустился от гостеприимного «отеля» к дороге, пошел вдоль каменной стены, вершки которой осваивал вчера. При этом на язык приклеилась песенка на стихи Витька, посвященные мне в одну из днюх. Новослепленный мотивчик маячил в районе гимна города Гамбурга, который я почему-то когда-то знавал. По крайней мере – весёленько получилось! И я горланил:

«Человеку с шилом в оппе

Трудно усидеть на месте.

Он шагает по Европе

То один, то с кем-то вместе…»

Дорога понесла в сторону цементного заводика. Вчера попадались известняковые карьеры с работающей техникой, но как-то скрыто. Но эта вот пылебойня смотрелась белым пупком среди прекрасной зелёной долины. Сдаётся мне, что это на ней ночью что-то так методично выло и ухало. Не по душе она мне пришлась! Поэтому я свернул с дороги на ближайшую параллельную тропу, которая уводила в сторону от этого бедлама, и пошел по щербакам (смотри Даля). Одного прицепил на лацкан, но он тут же свернулся. «Щербаки влагу любят!» – догадался я, ускоряясь. Ведь вода у меня норовила иссякнуть. А что такое жажда я узнал однажды в песках на Алешках в 2012 году, когда с Сашкой глотки делили километров десять.

Второе четверостишье пошло на припев:

«Он сплавляется по рекам,

Покоряет океаны —

Шило в оппе человека

Прёт его в другие страны».

Вынесло меня на трассу всё у того же села Скалистое, но с другого боку. Вообще-то в Крыму, если не работает фантазия как чего назвать, то называют Скалистым. Благо, это бывает не особо часто. До указателя «Трудолюбовка» ходу было километра полтора, ещё половинка – до первого видимого дома, где не очень трудолюбивые подростки рассказали мне про местное сельпо. Да и в целом создавалось впечатление, что трудятся в том селе только Любы! А вот этот куплет вылетел из головы, но он был же! В другой раз спою:

«Не способен быть унылым,

Всё он делает умело.

Человеку в оппе с шилом

По плечу любое дело».

В трудолюбивом лабазе взял полторашку крымского кваса для разнообразия и четыре по два литра чистой воды перелил в свой баллон-гармошку. Куда ж дурню без гармошки? Сначала про прямую дорогу на Бахчисарай начал рассказывать мужик в бандане на мотоцикле с коляской. Потом на лавку у магазина присел некто Димон и перехватил инициативу. Мотоцикл упылил.

– Далеко идешь? – спросил абориген.

– Сперва в Бахчисарай, к друзьям.

– Сел бы да поехал на автобусе. Охота тебе…

– В автобусе ничего не увидишь толком, а увидишь – не оглядишь.

– А что тут видеть? Ничего не меняется.

– Ну вот хорошего человека встретил! Поговорю хоть, а то не с кем было с вечера.

– Какого человека?

– Да тебя ж.

– А чой-то я хороший?

– Глаза у тебя не злые.

– У тебя тоже… Слухай, дай полтинник на сигареты, дорогие не курю…

– Не вопрос.

Димон вернулся с добычей, закурил. Спросил:

– А дорогу то знаешь?

– Да рокер на «перделке» вроде объяснил.

– А, Терентич… Тут в начале главное не запутаться.

И он подробно расписал куда налево, где сигануть через ручей, и под каким углом направо. Я утряс всё с картой – путаться было не в чем, хотя тут я порой специалист. А трудолюбивец перешёл к предостережениям:

– Ты там поглядывай! Зверь у нас тут не водится, но года три назад волк появился. А у нас тут многие с ружьём; обложили – и давай шмалять. Изрешетили животину так, что не понять было – волк то или волчица. Как сами не поубивались-то…

– Понял! Встречу волка – без повода трогать не буду. Так и быть! Особенно за половые принадлежности.

Дмитрий поржал и добавил:

– Я б проводил, но сейчас машина придёт под разгрузку, наколымлю хоть… О! Накаркал!

Поручкались и разбрелись по своим делам. По моим расчетам я прошел примерно… пять пальцев по карте. Позже вычислил, что палец – это километр. Убедительный почин задолго до обеда! От магазина пошел вбок к ручью с говорящим названием Бодрак, напевая преждевременный куплет:

«И ему на День Рожденья

Пожелать хочу, чтоб шило,

Несмотря на приключенья,

Никогда не затупило!»

Хотелось поплескаться в воде, уж какой есть, но солнце ещё ползло к зениту и я, кое-как омывши солёную морду лица, а потом и по пояс, взбодрился и продолжил своё «триумфальное шествие». Запнулся на развилке – одна дорога шла круто вверх, вторая полого. Поленился и пошел нижней, но она вскоре превратилась в козлино-партизанскую тропу, которая вихляла меж поросли. Как я не упрашивал компас, тропа уходила совсем не на зюйд-вест, а впереди и вовсе терялась. Пришлось возвращаться и корячиться наверх, благо дорога после долго шла почти без перепадов. Помалу, но вверх.

Никакого пруда Ша?ры и дамбы я не нашел. Высох от к осени, наверное. Других шаров тоже не было. Прошел ещё немного и встал на «пирриф» в сосновом лесу над дорогой. Потому как сиеста – солнце начало поджаривать. Да и в пузе лишь печенка каталась, ещё более одиноко одинокая одиночка, чем я. Сошел с дороги на полянку, вырыл швейцарским «виксом» ямку, сделал брустверок, нарезал колышков и перекладину. Сухих шишек кругом – как специально для меня накидали. Погодя в простом солдатском котелке зашкварчало.

А ведь он выиграл тендер среди кучи посуды! Обошел и вдв-шный набор с фляжкой, и алюминиевую кастрюльку для риса. Правда он не предназначен для разогревания на костре, но что поделать – судьба его не баловала с завидным постоянством. Впрочем, кипятил я в нём только воду, заваривал чай в чашке, а вермишель – в крышке.