– То, что она красотка и так видно.
Кивнул согласно.
– Духи у нее классные.
– Обычные, цитрусовые, у меня невестка такими пользуется.
Нахмурился, пытаясь понять, о чем говорит Егор.
Какой цитрус?
Травы. Самые настоящие. Свежие. Душистые. Словно только что сорванные с цветущего луга. Или я опять брежу на фоне травмы?
Зрительные галлюцинации одно, а вот обоняние – совсем другое.
Встает вопрос, что мне со всем этим делать?
Расскажешь кому, не поверят, еще и за психа сочтут. Пожалуй, пока лучше молчать, авось вскоре само пройдет.
Заведующая отделения интенсивной терапии – Лебедева Ольга Николаевна зашла в свой кабинет и открыла ящик стола, внимательно перетряхивая его содержимое.
– Куда ж ты делась? – недовольно проворчала она, – А-а-а, вот ты где, – женщина достала черную пластиковую визитку, тут же набирая указанный на ней номер.
– Денис Андреевич, это Лебедева.
– Ольга Николаевна, рад вас слышать, – ответил ей усталый мужской голос.
– Вы просили позвонить. Объект, за которым вы ведете наблюдение пришел в себя вчера вечером.
– Отлично. Как его самочувствие?
– Идет на поправку, но это еще не все. Мне кажется, у Станислава проснулись способности.
– Вы уверены? – удивленно произнес голос, – В его возрасте такое встречается крайне редко. Мы хотели через пару месяцев убирать парня из разработки, а дело сдавать в архив.
– Я сегодня специально активировала лечебное плетение и могу со стопроцентной уверенностью сказать, что он его видел.
– Хм-м. Значит рано мы списали Новикова со счетов.
– Что мне теперь делать? – взволнованно спросила доктор.
– Ничего. Просто присмотритесь к нему получше. Нужно понять, на что он способен и есть ли смысл выходить на прямой контакт.
Глава 2
В просторном кабинете, вокруг черного дубового стола, собралось пять человек. Во главе сидел плотно сбитый мужчина с коротким ежиком на голове и стальным взглядом светлых, пронзительных глаз, способным разрезать эти взглядом любого находящегося в зале, без ножа, суда и следствия.
– Денис Андреевич, я там заявление на отпуск написал. Не узнаете у Надежды Михайловны, она его зарезервировала?
Глаза главы Департамента Межрасовой Безопасности из-под кустистых бровей полыхнули яростью, а тихий, но угрожающий голос с чуть слышными рычащими нотками, заставил всех присутствующих вжать головы в плечи.
– В отпуск тебе захотелось, Макар Игнатыч? А не рановато ли?
– Да, нет. Как раз вовремя.
– Ну, ну. Хрен тебе, а не отпуск! – рявкнул Антипов, поднимаясь с места и подходя к начальнику оперативного отдела. – Вы вчера что за бардак устроили? Мало того, что упустили Гуля, так еще и перепугали половину квартала. Вместо того, чтобы аккуратно взять ублюдка, решили затеять войнушку?
– Никак нет, господин полковник, – промямлил здоровый детина, поерзав на месте и мечтая стать незаметным.
– Мало вам приключений, еще больше захотелось? Допрыгались? Где теперь искать мерзавца? Он не одну семью положил, а скольких сожрал… и это только начало. Так что засунь свое заявление знаешь куда? Пока Гуля не поймаете, даже не заикайся об отпуске и смотри мне, как бы другое не пришлось писать, на увольнение.
Конечно, глава ДМБ преувеличивал, такими сотрудниками, как Ратников нельзя разбрасываться, но для поддержки тонуса и работоспособности иногда можно было дать втык. К тому же, в этот раз сами накосячили.
Антипов повернулся к сидящему рядом с Макаром Игнатовичем мужчине.
– Ну, а ты, Кирилл Алексеевич, что скажешь в свое оправдание?
Начальник отдела разведки пожал плечами.
– Пока новых данных нет.
– Нет у него данных. Плохо работайте, очень плохо. Вам поступила информация из следственного отдела. Способ убийства и оставленные улики указывают на Бааван-Ши, так какого демона вы все еще не вычислили ее местонахождение? Где развед. данные или хотя бы аналитический анализ?
– Будут.
– Начнутся убийства, прикатит проверка, сами зачешетесь. Я ваши задницы от высшего руководства прикрывать не стану. Совсем обленились.
Митин вытер выступившие на лбу капельки пота.
Под горячую руку полковника попадать не хотелось никому. Это сейчас он еще сдерживался, а ведь мог и перекинуться, тогда всем не поздоровилось бы. Загрызть не загрыз, но покусал бы основательно.
– А твои парни, Георгий Сергеевич, – обратился Антипов к третьему участнику совещания. – Вчера вообще сцепились с ребятами из следственного. Чего они там не поделили, спрашивается?
– Так они… – начал седой мужчина, с длинным крючковатым носом.
– Помолчи лучше. Знать ничего не хочу, но, чтобы инцидент был исчерпан.
Разбор полетов продолжился около часа.
– И напоследок, – произнес Денис Андреевич.
Горло саднило с непривычки. Не любил он много говорить, больше действовать, но новая должность начальника Департамента Межрасовой Безопасности, которую он получил буквально три месяца назад, заставляла соответствовать.
– Ну что еще? – тихо прошептала темноволосая женщина и поджала губы, было видно, что она хотела как можно быстрее покинуть кабинет полковника.
– На днях произошла спонтанная инициация.
– Кто? Когда? Где? – сразу посыпались вопросы.
С лиц начальников отделов слетела напускная скука и равнодушие, сменившись неподдельным интересом.
– Новиков Станислав Сергеевич из рода Видящих. Сами понимаете, за такими семьями мы следим поколениями.
– Стоп. Погодите! – взволнованно протерла очки до этого недовольная женщина и уставилась на Антипова. – Не тот ли это Новиков, чья прабабка занимала должность руководителя Департамента Межрасовой Безопасности с 1938 по 1949 год?
– Именно. Поэтому прекрасно понимаете, что объекту с самого его рождения было уделено особо пристальное внимание. Ни у деда, ни у матери Новикова дар так и не проявился. Станислава мы тоже собирались списывать со счетов, а в итоге, поглядите-ка что получилось.
– Так это же здорово! – не удержался от восклицания Ратников. – Нам новые люди нужны.
– Игнатыч, ты не беги вперед паровоза. Мужику тридцать пять стукнуло. В этом возрасте чаще всего дар вспыхивает на время, а потом гаснет. Многие даже не успевают понять, что к чему. Да и опять же, не все готовы к новым знаниям. В тридцать пять полностью поменять мировоззрение – это тебе не в двадцать.
– Согласен, здесь нужно действовать осторожно, а то получится как с Филипповым.
– А что с Филипповым? – подал голос Георгий Сергеевич.
– Крыша потекла. Причем конкретно. Сейчас лечится в местах не столь отдаленных, а какой талант был, какие способности, просто загляденье.
– Значит, Новикова пока не трогаем? Наблюдаем?
– Да. В разработку его. Под полный контроль. Где? Куда? Зачем? Почему? Вы должны знать все. О любых изменениях в поведении немедленно сообщать мне. Кирилл, – обратился Антипов к главе отдела разведки, – вся операция на тебе.
– Так точно, – довольно потер руки Митин.
– И чтобы тихо, без фанатизма, а то знаю я вас. Не вздумайте светиться. Не хватало, что бы Новиков за собой хвост почуял.
– Обижаете, Денис Андреевич. Мои парни – профессионалы.
– Ладно. На этом думаю все на сегодня, пора расходиться и не забывайте, к концу недели рапорты о проделанной работе чтобы были у меня на столе. Кто не сдаст, лишу премии.
Народ потянулся на выход, а Антипов устало опустился в кресло.
Сколько же всего навалилось в последнее время. Тут ведь не только дела Департамента, еще и клановые проблемы, а ведь помощи ни у кого не попросишь, не поймут. Почуют слабину, сожрут живьем и не подавятся.
– Ратников задержись, – долетел до Дениса Андреевича голос секретаря, именно секретаря, а не секретарши.
Ни один, даже самый последний клерк в ДМБ не осмелился бы неуважительно отозваться об этой женщине, не побоявшись последствий. О ней: или хорошо, или вообще никак, иначе проклянет до седьмого колена, потом бегай, вымаливай прощения. Ведьма, она и в Африке ведьма, к тому же – темная, а они, жуть какие обидчивые, зато, мимо нее ни один нежелательный посетитель не проскочит, да и дело свое Надежда Михайловна знала на отлично, никакая проверка не докопается, все косяки подобьет, а где надо – исправит. Таких секретарей днем с огнем не сыщешь. Самое смешное, что фамилия у нее – Улыбка, правда от улыбки этой женщины шарахалась в сторону большая половина ДМБ, уж больно она была похожа на оскал хищной акулы.
Антипов подошел к окну и открыл форточку.
– Так-то лучше. Хватит рефлексировать, пора приниматься за работу.
В больнице я провалялся еще ровно две недели. Кстати, парню, который в меня влетел на трассе, повезло меньше. Точнее, совсем не повезло. Умер в реанимации.
Бывшая жена пришла еще один раз и сообщила, что они с Михаилом улетают на месяц в Европу, Катюшку тоже забирают с собой, потому что в данный момент из меня родитель никакой, за самим уход нужен.
Согласился. Сейчас действительно так было бы лучше. Тем более, летняя отработка в школе у дочери закончилась, и она не обязана торчать в городе. Пусть развлекается.
Друзья тоже заглянули в больницу. Убедившись, что помирать я не собираюсь, поржали, похлопали по плечу и укатили за Камышовку.
Порадовался, что Димка, владеющий автомастерской, починил мою ласточку и уже перегнал ее в мой двор, оставив под окнами квартиры.
Эх, такой отдых пропал, но да ладно, грех жаловаться, главное – живой. Успею еще и позагорать, и на рыбалку съездить, и в лес за грибами смотаться.
Естественно, лежать и плевать в потолок надоело. Единственным развлечением в последнее время, стало пристальное наблюдение за Ольгой Николаевной. Как только она входила в палату, я чувствовал идущую от нее непонятную энергию. Пару раз смог разглядеть бледное свечение вокруг ладоней, которое мгновенно гасло, стоило женщине заметить мой заинтересованный взгляд на своих руках, а вот странный запах, который не ощущал никто кроме меня, доктору скрыть не удалось.
Я не был наивным мечтателем, но и закостенелым прагматиком тоже не являлся. Всегда верил, что в Мире есть вещи, которые на первый взгляд, кажутся невозможными и невероятными.
Теория о том, что со мной произошло, постепенно сформировалась в голове, благо времени обо всем подумать у меня было навалом. Мысль, что я попросту сошел с ума была отвергнута почти сразу. Во-первых, у нас в семье никто не страдал душевными заболеваниями. Во-вторых, уж больно подозрительно вела себя Ольга Николаевна в моем присутствии. Если поначалу ее нервозность была незаметна, то в последнее время стала вполне очевидна. Создавалось ощущение, что она старалась как можно быстрее провести осмотр и исчезнуть из палаты, тем самым, избегая моего внимания. Даже легкий флирт, который присутствовал между нами в первые дни моего попадания в больницу, сошел на нет, уступив место напряженности и некой недосказанности.
За два дня до моей выписки, вместо Егора, отправившегося домой, положили древнего деда с переломом шейки бедра.
Как только угораздило, бедного?
Я даже его пожалел, но жалость быстро сошла на нет, когда старик злобно сверкнул в мою сторону глазами и процедил сквозь зубы.
– Уу-у-у, ведьминское отродье. Ненавижу ваше племя. Спалить бы вас всех на костре. Повылазили из своих нор, как крысы. Раньше сидели, носа не показывали, а теперь во все дыры суетесь.
– Дед, ты чего, бредишь?
– Эх, где мои годы? Я в молодости таким как ты горло перегрызал, да в лесу прикапывал, – прорычал старик.
Реально так прорычал, почти как собака, у которой попытались отнять кость.
Вот ведь повезло с новым соседом, старым маразматиком, от которого несло мочой и мокрой псиной.
Мочой еще понятно. Старость – не радость. А вот псиной-то откуда?
– Что смотришь? – прошипел старик. – Придушить меня хочешь? Не выйдет. Я еще поборюсь. Да и тебя с собой на тот свет прихвачу.
От слов деда по спине пробежали мурашки.
Я может и не стал бы обращать внимание на старого сумасшедшего, но в свете последних событий, почти все казалось подозрительным.
Паранойя? А вот и нет.
Это я понял, когда в палату зашла Ольга Николаевна.
– Степан Михеевич. Добрый День.
– Еще одна. Явилась не запылилась. Что, ведьма, залечишь до смерти? Такая как ты может.
