Любовь Феникса
Кристина Юрьевна Юраш
Откуда же я знала, что он находится в полушаге от короны? Откуда я знала, что выталкивать его за пределы круга ни в коем случае нельзя? И откуда я знала, что нас снова сведет злодейка – судьба, заставив объединить усилия, чтобы иметь хотя бы призрачный шанс проснуться вместе?Стоит мне закрыть глаза и уснуть в своей постельке, как тут же я открываю глаза в Ночном Мире, где единственным развлечением – магические бои без правил. Единственное, что я могу – пускать дым. И больше ничего, как ни старайся. Когда я в первый раз оказалась в круге, я повстречала человека, с которым у нас сразу возникли некоторые разногласия.
Кристина Юраш
Любовь Феникса
ПРОЛОГ
– Убей ее! Убей ее! – орала толпа в моем сне. Я выставила вперед руку, глядя на внушительный ожог. Пальцы двоились, троились, а к горлу подступала тошнота. Я вздохнула полной грудью, ощупывая себя. На моей руке было с десяток браслетов, на шее с десяток каких-то висюлек, тесемочки, веревочки и цепочки которых переплелись в один спутанный жгут. Я сорвала жгут с шеи, закашлялась, вслушиваясь в крики и глядя на огонь. Из огня ко мне навстречу шагнул высокий силуэт.
«Убей ее! Убей ее!» – раздавалось радостное со всех сторон. Чтобы так орали, надо не просто отправить на тот свет десяток таких «крикунов», но еще и быть пойманной с поличным. Я не видела ничего, кроме человека, который возвышался надо мной. В руке у него был огненный шар размером с волейбольный мяч. И если он сейчас даст мне пас, то я проснусь в холодном поту.
– И что же мне с тобой сделать? – поинтересовался силуэт моего будущего убийцы. – У тебя есть последнее желание?
Я попыталась отползти в сторону, понимая, что моему воспаленному воображению пора давать кинопремию за лучший сценарий. За моей спиной была стена огня.
– Чай в пакетиках, два лимона, килограмм сахара, кило гречки, половинку хлеба, рыбные консервы в масле! – деловито перечисляла я, по инерции повторяя список завтрашних покупок. – И мусорные пакеты… Обязательно! А то в ведро стелить нечего… Зубную пасту…
Огонь в руке нападающего стал медленно угасать. Разочарованная толпа скандировала: «Убей ее!», а я лихорадочно щипала себя, чтобы проснуться.
По законам жанра он должен спросить: «Карточка есть? Пакет пробивать?», но вместо этого раздался опьяненный азартом голос:
– Значит так, да? У меня есть предложение получше!
Через секунду я увидела лицо того, кто только что хотел поиграть со мной в волейбол огненным мячом. Я даже сглотнула от удивления. Длинные золотые волосы, небрежно разбросанные по его плечам, и золотые глаза, в которых плясало пламя. Он склонился так, словно собирается меня поцеловать.
Воцарилась тишина.
Ну вот это я понимаю – хороший сон! Так бы сразу! Приятно, что для того, чтобы поцеловаться во сне, знакомиться вовсе не обязательно. Можно сделать это просто так.
Я почувствовала поцелуй на губах, а толпа неожиданно, но очень громко «ахнула». По невидимой за стеной пламени публике пополз шепот восторга.
Нет, такой сон мне очень нравится! Теперь я сама готова была выдать премию своему воображению за столь неожиданный сценарный ход.
Я целовалась так, как в последний раз. Отличный сон. Чудесный. Волшебный. И запах приятный, и губы. Черт! Мне уже и просыпаться не хочется! Почаще бы такие сны снились!
– Эй, лизальщица, – прошептал «целовальщик», отрываясь, – закругляйся! А то раскатала губу…
Он смотрел на меня такими глазами, словно только что лизнул ободок общественного туалета, а потом украдкой сплюнул. Раздался свист и аплодисменты.
Я смотрела на этого подонка с нескрываемым омерзением и ненавистью, пытаясь мысленно представить в руке увесистый фотошоп, чтобы внести долгозаживающие коррективы в очаровательный портрет.
В свете последних событий толпа убивать меня передумала, обсуждая столь внезапный порыв. Зато я в долгу не осталась. И пока «герой» отряхивался, я нашла в себе силы, встала, глядя на него, как снайпер на жертву, сквозь прицел смертельной женской обиды. Сжав кулаки, я дернулась вперед, резко толкнув его плечом в сторону огненной стены. От неожиданности он сделал шаг за огненную черту. Что тут началось! Крики оглушили меня, вызывая смятение. Я даже разобрать не могла, что они кричали, оглядываясь по сторонам. Через секунду я почувствовала резкую слабость и медленно села на землю. Браслет на руке порвался, а по каменным плитам задорно поскакали разноцветные бусинки.
Глава первая. Пятый угол и пятая колонна
– А потом мы решили узаконить отношения!
– Штамп в паспорте?
– Нет, штамм в справке!
Я даже не поняла, как именно мы познакомились, но уже вечером, на жарких, раскаленных простынях я металась и стонала, чувствуя мучительные приступы слабости. Утром была мелкая трясучка озноба и слипшийся комок мыслей, сводившихся к слову «угораздило». В теплом домике из одеяла я лежала и смотрела воспаленными глазами в стену, сгорая от стыда.
Наши отношения развивались стремительно и предсказуемо, как сюжет в пафосном индийском блокбастере. Помню, как предложила узаконить это безобразие, но он снова потянул меня в кровать, намекая на огромные очереди и бюрократию.
Еще бы! Он был категорически против даже моей работы. И лишь когда мне позвонили и потребовали срочной явки, он сдался, изъявив желание познакомиться с моими коллегами. Почему-то из всех он выбрал именно Свету, чтобы несколько дней судорожно метаться между нами.
Помню, как Света смотрела на меня с укором в покрасневших глазах, помню, как мне почему-то было неловко перед ней. Когда она не вышла на работу, мне стало понятно: у них серьезно и надолго. Мне оставалось лишь вспоминать бессонные ночи, попивая его любимый чай с большой долькой лимона, кутаясь в его любимое одеяло. Рядом со мной лежал носовой платок, в который я роняла скупые сопли. Да… Такого гриппа в моей жизни еще не было.
– Леся, крути педальки быстрее! Тебя уже ждут! – игриво возмутился один мужчина в самом расцвете сил, по кличке «Карлсон». Жизнерадостный толстенький балагур – директор с остатками рыжей шевелюры и внушительным брюшком очень любил пошутить. Над сотрудниками.
В присутствии клиентов. «Ой, Света, а у тебя – двойной подбородок! Третьего ждем?» – прикалывался он, поглядывая на солидного заказчика. «Дима, ты про эту девушку говорил, когда хвастался чистыми носками?» – веселился директор, глядя на молоденькую заказчицу. «Леся, протри монитор и нос! А то мухами засижено!» – балагурил наш руководитель, глядя, как я пытаюсь вразумить принтер, шмыгая своим веснушчатым безобразием.
«Я разрядил обстановку!» – невозмутимо пожимал плечами Карлсон, удивляясь, как это он еще не выступает на одной сцене с метрами отечественного юмора? Но мы уже готовы были скинуться ему на путевку для сплава по реке на большом теплоходе вместе с единомышленниками, но пока столько не зарабатывали.
«По реке плывет директор ООО «Проект-монтаж». Не волнуетесь, не утонет благодетель наш!» Карлсон, который живет «на крысе», потихоньку «крысятничает» нашими зарплатами, но и мы в долгу не остаемся, тихонько «крысятничая» заказами в обход фирмы. Так и выживаем.
Разведя ноги, постанывая и думая о переднем месте, я ехала в автобусе. Я на всякий случай поискала глазами табличку «Экскурсии для гномов и хоббитов к Одинокой горе», понимая, что хоббиты и гномы, после победы над злом, обросли льготами, и сидячие места предусмотрены исключительно для них.
С немым укором я посмотрела на большущую тетку с шуршащим пакетом, которая положила огромную руку на спинку моего сидения, не прекращая рассказов невидимому собеседнику о тридцати трех несчастьях, постигших семью Игнатенко.
Икалось всем членам семьи, включая тех, кто недавно переехал на покой, и тех, кто еще не успел родиться. За время повествования мне показалось, что родились все члены семьи даже не в понедельник, а в пятницу тринадцатого, сразу после того, как баба с пустым ведром перебежала дорогу черной кошке, чтобы тут же быть убитой невесть откуда взявшейся молнией в виде акции кармического устрашения.
Автобус вкопался на светофоре, аккурат напротив объявления на столбе: «Куплю волосы. Дорого!». Я еще раз с подозрением посмотрела на попутчицу. Наверняка есть специальные люди, которые постигли искусство вырывания женских волос в общественном транспорте, чем, собственно, и зарабатывают на жизнь. Судя по объему пакета и моим потерям по вине мадам, рыжие волосы сейчас в цене, и еще две остановки обеспечат ей «достойную зарплату», а мне – внушительные проплешины. Я быстро сплела косичку, забилась в угол сидения и прижала к груди черновик проекта и ноутбук.
Тетка еще раз оперлась о спинку моего сидения, нависая надо мной всей тушей. Судя по громкости разговора, собеседник мог прекрасно слышать мадам и без телефона, даже находясь на другом конце города. Через две остановки она уже щедро давала советы всему автобусу по уходу за ребенком.
– Извините, а вы не могли бы положить руку на поручень? – возмутилась я, заворачивая остатки волос в гульку и сдвигаясь к окну. – И на полтона тише, пожалуйста…
– Слышь, ты, хамло, рот закрой! Не указывай мне, как стоять! – огрызнулась мадам, чтобы тут же переключиться на телефон, – Олечка, ты клизму не ставь! Ни в коем случае! Он потом у тебя этим… вырастет! Ты меня поняла… Лучше дай ему таблеток… Сейчас-сейчас… «Дристолгон»… Нет, кажется, «Какалгин»! Забыла, как называются… Посмотри в интернете…
Тетка медленно перешла от темы «недорослей» на тему «у кого что болит» и «кто чем лечится». В разгар пугающих объяснений про новый коварный штамм вируса гриппа, который чихать хотел на антибиотики, я решила громко покашлять, достав сморщенный платок.
Если мой бывший перейдет к ней, то я была о нем лучшего мнения! Кашляла я так, словно из меня лезет сам дьявол. Тетка с суеверным ужасом покосилась на меня. Я снова зашлась в приступе мнимого кашля, а потом трубно высморкалась в платок. Через пару секунд «слониха» стала продвигаться по салону, сминая всех на своем пути, чтобы отодвинуться подальше от источника заразы. «Источник заразы» тут же спрятал платок и проверил телефон.
Клиенты настойчиво вызванивали меня, пока я смотрела на длинную и унылую пробку. Последние спокойные минуты моей жизни. Мой мозг готовился к свиданию, лихорадочно перебирая мысли, как модница гардероб, пытался приукрасить действительность, как красавица с косметичкой, причесывал все планы и понимал, что сейчас ему придется целиком отдаться работе.
Бывают такие клиенты, в процессе общения с которыми приходится на всякий случай лезть в Уголовный Кодекс и узнавать, сколько дают за убийство в состоянии аффекта. Эти люди достанут тебя из-под земли, выкопают из могилы, найдут в реанимации, вырвут из комы и отдерут от капельницы, чтобы нежно и с наслаждением заняться любовью с твоими полушариями. Было у меня такое чувство, что я откликнулась по объявлению: «Семейная пара господ ищет девушку – рабыню для частых встреч на нейтральной территории». Устав заниматься истерически-оральной любовью с полушариями друг друга, они решили найти кого-то третьего.
Пока мои политически-зависимые соседи смотрят передачи про всемирный заговор, скрипя «массонским ложем» и подвергая всех на площадке «санкциям» в виде полит информации на повышенных децибелах в ночное время, мне в страшных снах снится пятая колонна. Именно на ней держится длинный, как кишечник, балкон.
Легким движением алчной руки финансового кризиса роскошный дворец с огромными окнами превратился в теремок. Теремок мерзко щурился «туалетными» бойницами, скинув с себя все архитектурные излишества.
Есть у меня вполне обоснованные предположения, что на этой мансарде разместят тех самых гномов, которые уже съездили на экскурсию и мечтают отдохнуть в тишине и покое. На эту мысль наталкивают окна-бойницы на уровне колен и общая высота потолков – полтора метра. Но пока утешаю себя мыслью о том, что в переводе с древне – персидского «сарай» переводится, как «дворец», а это, что я – мастер «дворцовых» ансамблей с прилегающим курятником, поросятником, собачатником, козлятником и гаражом.
– Ни в коем случае не уменьшайте площадь! – в один голос орали заказчики, стоя у меня над душой и елозя пальцами по монитору. Если бы у меня была книга «Камасутра для мозгов», то я робко протянула им книгу и ручку и скромно попросила у них автограф.
Они караулят меня с утра, как в шпионских триллерах, приезжают в обеденный перерыв, заставляют сидеть на работе до десяти вечера, выслушивая многочисленные пожелания, а потом звонят ближе к двенадцати ночи, дабы удостовериться в том, что я про них не забыла. Где-то затаился настоящий монстр – Мама. Именно Мама является основным генератором бредовых идей, большинство из которых были горячо поддержаны «инженером» и «дизайнершей».
Они полагают, что проект, за который они собирались заплатить сущие копейки, торгуясь с директором до почечных колик, должен стать смыслом моей жизни. Я не должна забывать о нем ни на минуту! И если в одиннадцать вечера я не сразу «въеду» в тему разговора, сонно, оглядываясь по сторонам, если в час пик, когда с одной стороны меня подпирает бомж, а с другой бабка, пахнущая перловкой, я не сразу вспомню расстояние от окна до центра комнаты, то это значит, что я «подхожу к вопросу несерьезно».
Есть вещи в этой жизни, которые можно измерять только ненормативной лексикой. Так вот, в эквиваленте ненормативной лексики этот «теремок» потянул уже на трехтомник, изданный и переизданный минимум пятью соавторами. Все специалисты, которые работали над «теремком» до меня, были «некомпетентными», а я – «не профессионал», что «сразу видно», но «чуть лучше других», о чем мне неоднократно напоминали при каждом удобном случае.
Судя по тому, что раньше над проектом работали Света Квакшина, Дима Мышенко, Катя Зайчук, Виктория Лисицына, Павел Волков, то вполне логично, что «теремок» перешел «по наследству» мне, Лесе Медведевой. И мне предстояло развалить его окончательно.
Я добралась до работы и открыла проект. Отгадайте загадку? Без окон, без дверей, полна горница людей? Огурец? Не-е-ет! Огурец – это пятизвездочная гостиница по сравнению с трехоконным бараком мутно-болотного цвета с длинным несуразным балконом. Говорила я мозгам, что если любви не избежать, то нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Но мозги расслабляться не хотели, всячески противясь моральному изнасилованию.
Дверь открылась с игривым «тук-тук», и я поняла, что в этой семье царит полный матриархат. «Полный матриархат» тут же занял два стула, распределив вес сразу на восемь ножек, спустил со сморщенных рук ридикюль, скептически осмотрел наш офис, фыркнул себе под нос: «шарага!», – а потом поджал тонкие алые губы и брезгливо посмотрел на мою немытую кружку. За ней вбежал малец лет пяти в оранжевой кепке, прыгая от восторга, а под конец ввалились мои палачи.
– Пятую колонну нам не надо! – возмутилась заказчица, тыкая пальцем в трехмерную модель дома. – Игорь, иди, посмотри!
И тут сквозь последствия гриппа я ощутила удушающий запах едкого и кислого, как уксус с мускусом, мужского парфюма, вызвавшего у меня компактное чувство глубочайшего отвращения. В этот момент я была уверена, что туалетная вода называется «Верный муж» и продается в трехлитровых банках вместе с мощным разбрызгивателем для усиления «бракоохранительного» эффекта.
Было у меня так же подозрение, что этот аромат был разработан в секретных лабораториях в качестве биологического оружия. Группу ученых – изобретателей по окончанию эксперимента решили на всякий случай убрать как свидетелей, а рецепт положить в папку «Совершенно секретно» и запереть на кодовый замок.
И вот, последний ученый, по законам жанра умирая от собственного «детища» в камере, куда пустили эту вонь, отчаянно барабанил в дверь, умоляя открыть ее, а потом поник, скользя ослабевшей рукой по пуленепробиваемому стеклу. А теперь разработки рассекретили и пустили на поток на радость потребителям.
– И-и-ира! И-и-игорь! – визгливо и по-старушечьи заметила неизвестно еще чья мать, ощупывая каталоги. – Надо к Коноваловым заехать. Мне Люся таз обещала!
– Я вам как инженер говорю, что будет держаться балкон без пятой колонны! – с гордостью заметил супруг, елозя пальцем по моему монитору. – У меня в онлайн-программах получался отличный дом! Мы же рассказывали вам, что в игре – симуляторе мы с женой построили такой ....
«Не путайте СНИПы и СИМы», – мысленно огрызнулась я, люто, до почечной колики ненавидя сопение на ухо, стояние над душой и тыканье пальцем в монитор моего компьютера. Я попыталась выглянуть и отследить взглядом, что умудрилась сломать «оранжевая кепка».
– И-и-ира! И-и-игорь! – снова раздался голос мамы. – Надо будет заехать к Наде. Она мне полотенца новые обещала!
Малец тем временем подбежал к принтеру и стал тыкать все кнопки подряд, открывая крышку и заглядывая внутрь. В тишине что-то щелкнуло, завалилось и раздалось детское: «ой!».
– Вы мне показывали! Очень интересно! – вежливо заметила я, стараясь разучиться дышать. Опять что-то завалилось.
– Прошу вас, успокойте вашего ребенка! – занервничала я. Родители даже не удосужились посмотреть, что доламывало их не в меру любознательное чадо, а лишь автоматически выдали: «Илюша! Сядь рядом с бабушкой!».
– И-и-игорь! И-и-ира! Надо будет заехать к Веселовым и попросить у них укропа! – отозвалась бабка, шурша каталогами. – А потом к Авериным. У них помидоры поспели!
– Мы хотим максимально удешевить проект! – закатила глаза заказчица, поглядывая в сторону своего нервного благоверного. – Может, где-то продаются очень дешевые стройматериалы? Вы должны знать!
«Принесите из леса камни, ветки, мох, какашки, глину и закатайте рукава», – мысленно взвыла я, понимая, что сейчас лягу лицом на клавиатуру и забьюсь в предсмертных конвульсиях и судорогах.
– И-и-игорь! И-и-ира! Надо будет зайти к Ткаченко и взять у них огурцов! – снова выдала бабка. – А потом заехать к Ларисе за бутылями!
– Поищите акции в гипермаркетах, – снова вежливо улыбнулась я, глядя, как печатается «огурец». Всеобщая маман сидела на двух стульях и с омерзением пыталась когтем соскрести дорогущую фасадную краску с образца. Принтер занервничал, заскрипел, а потом заглох.
– Мам! Пап! Сотри! – орало чадо, топая как стадо слонов. – Сотри сюда! Сотри, как я умею! Ля-я-янь!
У меня зазвонил телефон. Я сбросила, посмотрев кто меня хочет. Опять! Я снова сбросила. И снова! Да что там? Всех убили, а мой номер набрали окровавленными руками, чтобы прохрипеть «спаси меня»? Я снова сбросила. И снова! Пришлось взять трубку.
– Алло, Лесюнчик! У меня горе… – плаксиво заявил голос одной знакомой. – Ты говорить можешь?
– Нет, Марина. Я занята. Перезвоню позже, – закатила глаза я, глядя, как маман прячет веер образцов фасадных штукатурок себе в сумку.
– Короче, слушай, я вчера взяла его телефон, стала обзванивать все подозрительные номера, так вот, на номере «Коля Элитмонтаж», трубку взяла женщина!!! Представляешь! Она сказала, что она – жена Коли, а Коля сейчас в гараже… Но я не ве…
– Марина, я тебе перезвоню! – возмутилась я, сбрасывая вызов. И снова звонок.
– Но я не верю… Это он просто договорился… Я не знаю, но чувствую, что он мне изме… – икал голос, а я снова сбросила вызов. Через минуту пришла СМС-ка. «Леся, я с тобой больше не разговариваю! Ты – просто хамка! У меня такое горе, а ты…»
Я увидела краем глаза, как малец взял с чужого стола маркер и стал рисовать на обложке распечатанного проекта, за которым в понедельник приедут заказчики. Я молча встала, раздвинула «родителей», подошла к юному дарованию и отобрала «этюдник» и «кисть».
– Вот зачем вы отобрали у ребенка фломастер! – возмутился отец, глядя на растерянного от моей «наглости» сына.
– Дайте ему свой паспорт! Пусть он в нем рисует! – нехорошим голосом заметила я, заталкивая проект на верхнюю полку. Подальше от детских рук.
