– В точности, – отвечаю я.
– Это хорошо, – шепчешь ты, улыбаясь; и больше мы не разговариваем.
Я прижимаю тебя к себе, провожу руками по твоему платью снизу вверх. Чувствую, как поднимается от глубокого дыхания твоя грудь под моими ладонями. Мне доставляло огромное удовольствие только смотреть на нее, теперь я чувствую ее тепло и упругость, чувствую, как она стеснена платьем и бельем…
Я целую тебя в шею, ты наклоняешь голову и слегка поворачиваешься; теперь я могу поцеловать твои губы. Я чувствую твое быстрое, глубокое и возбужденное дыхание. Я знаю, как сильно ты ждешь моих касаний, как ты предчувствуешь удовольствие от осознания запретного, от того, что через несколько секунд полусонные городские огни увидят тебя обнаженной. Тебя – строгую деловую леди, вдруг превращенную в дерзкую, страстную кошку…
Я почти ни о чем не думаю, не планирую свои действия, все происходит как будто само собой. Каждое мое движение резонирует в твоем дыхании и в изгибах твоего тела, и мы вдвоем составляем одно целое. В сознании чередуются, точно кадры, яркие и насыщенные ритмом образы. Мягкий телесный отсвет твоей фигуры в окне… Разбросанные на полу бумаги и приборы, и ты лежишь на столе – во всей полноте обнаженной страсти… Ты закинула руки за голову, твоя грудь вздрагивает, твои ноги обхватывают мой торс… Моя рука сжимает твою щиколотку, и я вижу темно-красный лак на пальцах стопы… Темная прядь волос, упавшая на твое лицо, твои глаза полузакрыты, на твоих губах торжествующая улыбка… Волосы, разметавшиеся по кожаной обивке дивана… Блестящая гладь пола и наши соединившиеся тени… Твои плечи и спина движутся в такт прерывистому дыханию…
Эти образы настолько яркие и настолько привлекательные, что в эти моменты мне кажется, что я запомню их на всю жизнь. Я почти ни о чем не думаю, и все же в голове пульсирует, бьется мысль о том, что я всегда мечтал попасть в опустевший небоскреб ночью и встретить там тебя. Мечта, которая так приятно сбылась…
***
Луна летит по небу, обгоняя самолет, летит впереди и сверху, разливая над белесыми горами облаков серебряный свет. Я смотрю на эти облака – сверху вниз. Там внизу, должно быть, океан… Впереди еще долгий путь, и жаль, что мои грезы прервались. Я откидываюсь на сиденье и перевожу дыхание. Мысли в беспорядке после такого яркого сна. Почему я всегда вспоминаю о тебе, смотря на луну? Может быть, судьбы людей действительно связаны с космосом, с небесными телами? Тогда ты – посланница лунного света. Он вызывает сны о тебе, когда я в пути.
***
– Смотри! Смотри, скоро будет гроза!
Ты указываешь на восток. Там над горизонтом виднеется размытая туча. Еще очень далекая, но громадная – с темно-серой подошвой, почти волочащейся по земле, и высокой-высокой кучевой белой верхушкой. Серо-голубая дымка охватывает ее, словно неровные крылья.
– Скоро будет гроза! – повторяешь ты. Твой голос звучит смело и радостно, ты смотришь на стихию с вызовом, поднимая голову и блистая глазами. Замечаешь мой восхищенный взгляд и счастливо смеешься.
– Ты промокнешь! – говорю я. – Придется снимать платье и ходить голой.
– Ну и что?! Буду ходить голой по пшеничному полю! Что может быть лучше?
Я тоже усмехаюсь. Беру тебя за руку, но ты, не пройдя по тропинке и десяти шагов, вырываешься и бежишь вперед.
– Здесь так хорошо! – кричишь ты.
Мы одни, одни посреди огромного бледно-золотого пшеничного поля. Жаркий и пыльный запах лета разлит в воздухе, стрекочут кузнечики, и вздыхает легкий теплый ветер. Небо над нашими головами чистое и лазурное, а в западной его части низко висит огромное сияющее солнце. Мне кажется, что оно неслышно звенит, и что его лучи легонько толкают меня, пытаются заставить лечь на землю, раскинуть руки и впитывать солнечное тепло…
– Здесь так хорошо! – снова звенит твой голос. Ты уже отбежала далеко от меня.
– Куда ты? – кричу я. – А ну, возвращайся!
– И не подумаю! Догоняй!
– Думаешь, не догоню?
В ответ я слышу твой игривый смех. Когда ты чувствуешь себя счастливой, ты веселишься просто и искренне, как маленькая девчонка, и я влюблен в тебя в эти минуты особенно сильно.
– Конечно, не догонишь! Ты неуклюжий! Неуклюжий, как медведь!
– Ну сейчас ты у меня получишь!
Я яростно рычу и бросаюсь вперед, стараясь своим приближением создать как можно больше шума. Мне хочется догнать тебя, схватить на руки и подбросить в воздух… Поймать, и чтобы ты обвила руками мою шею, поцеловала меня, и мы бы стояли, сомкнувшись губами долго-долго…
Но ты вдруг ойкаешь и падаешь на землю – и я, неловко взмахивая руками, торможу бег, чтобы не пролететь мимо. Ты снова болезненно и с досадой вскрикиваешь.
– Что с тобой? Что случилось? – я падаю на землю рядом с тобой, хватаю тебя за плечо. – Больно?
– Камень. Камень поперек дороги… – морщась, отвечаешь ты. – Вот, споткнулась, смотри. Колено…
На твоем колене свежая ссадина – споткнувшись, ты ударилась о мелкие камешки тропинки. Ссадина неглубокая, но тебе наверняка больно. Мне становится жаль, что мы так бездумно носились по этому полю.
– Вот ведь… – качая головой, говорю я. – И промыть нечем.
– Ничего, – ты махаешь рукой и улыбаешься. – Дождь пойдет, промоет. Какая мелочь!..
Ты опираешься на мою руку и встаешь. Осматриваешься вокруг, и я вижу, как на твоем лице снова появляется веселое, дерзко-бесшабашное выражение. Тебе хочется быть веселой и ни на что не обращать внимания, даже на больное колено.
– Смотри, туча уже намного ближе, – говоришь ты.
Это действительно так. Туча стала ближе и темнее… и уже слышен далекий рокот грома. Скоро, минут через пятнадцать-двадцать золотое поле накроют серо-голубые прохладные струи дождя.
– Вон, видишь? – ты указываешь рукой в другую сторону. – Смотри! Там какое-то здание! Пойдем туда, переждем грозу.
Я пожимаю плечами.
– Да ведь оно чье-то… Нас и не пустят.
– Да брось ты! Пустят! Сами войдем! Пошли, – ты бесцеремонно хватаешь меня за локоть и, слегка прихрамывая, влечешь за собой. Я улыбаюсь. Мне хочется тебе потакать в моменты, когда ты становишься такой веселой и бесстрашной. Да и действительно, в грозу лучше не быть в чистом поле…
Это здание – какой-то хозяйственный амбар. Большая приземистая постройка с серыми стенами и неровной дощатой крышей, узкими окнами с кое-где треснувшими стеклами. Рядом стоят еще несколько небольших домишек, но похоже, что там никого сейчас нет. Нет машин, нет собак – странно, но по всей видимости, нас не собираются ни встречать ни прогонять.
Ты подходишь к деревянной двери и толкаешь ее. Она со скрипом сдвигается с места, но застревает, уцепившись рассохшейся доской за бугристую землю.
– Ну, что стоишь? Я хочу туда! – весело кричишь ты.
Рассудок, шевелящийся во мне, стремится удержать… но я понимаю, что не хочу перечить. Мне нравится быть твоим большим защитником, тем, кто сломает для тебя эту дверь и проведет тебя куда ты хочешь. Я мощно наваливаюсь плечом на створку – и дверь, пропахав борозду в земле, открывается.
Мы входим внутрь.
– Здо-орово! – тянешь ты, осматриваясь.
Это зерновой амбар, большой склад, где за дощатыми заграждениями навалены целые горы пшеничного зерна. В воздухе стоит запах муки и нагретой соломы, жарко… Солнечные лучи проникают через худую крышу и косыми полосами прошивают кружащуюся пыль.
– Здорово… – повторяешь ты. – Правда ведь, здорово?
– Да, – отвечаю я, улыбаясь. Я тоже никогда не бывал в таком месте.
– Здесь так романтично. С детства мечтала попасть в такой амбар вместе с парнем.
Я смеюсь.
– С любым парнем?
– Ну уж нет! Только с любимым!
Ты вдруг тесно прижимаешься ко мне, и я вижу прямо рядом со своим лицом твои блестящие, потемневшие в тени амбара глаза.
– Ты ведь тоже об этом сейчас подумал? – шепчешь ты. – Правда? Да?
Это правда, я действительно об этом подумал. Я смотрю ей в глаза, и сердце начинает биться в предвкушении.
Мы идем к ближайшей зерновой горе, и я вдруг подхватываю тебя на руки. Ты вскрикиваешь, хотя этот крик больше похож на стон удовольствия; и твои руки сразу же начинают гладить мою спину. Ты смотришь на меня, и я вижу, как ты быстро облизываешь внезапно пересохшие губы.
Раздается удар грома – уже близко. Солнечные лучи движутся в пыльном воздухе. Я часто дышу…
– Поцелуй меня, – шепчешь ты, почти неслышно, одними губами. – Быстрее! Ну?!
Я захожу на вершину зерновой горы, держа тебя на руках. Ноги проваливаются в зерно, я с трудом удерживаю равновесие. Но в то же время мне кажется, что я – мифический титан, и что нет предела моей силе.
– Ну давай, что же ты медлишь?! – снова подгоняешь ты, и я чувствую, как твое тело волнообразно изгибается у меня в руках.
Во мне разгорается какое-то первобытное чувство. Я бесцеремонно бросаю тебя в зерно. Опускаюсь сверху и резким движением, ухватившись за бретели, разрываю твое светлое платье.
Ты снова вскрикиваешь – на этот раз уже в полный голос, громко и дерзко. Твои руки хватают меня за плечи, подтягивают меня к твоей груди, нетерпеливо срывают рубашку…
И вот снова раскатисто гремит гром. Ему отвечает размеренный как будто барабанный бой, переходящий в низкий гул – сперва слабый, затем набирающий силу. Все громче и громче. Весь мир погружается в этот победный гул, и его звук заглушает даже твой ритмичный стон…
Идет ливень. Частые капли льются на пол амбара во многих местах. Мы с тобой лежим рядом, ты приникла к моей груди и глубоко дышишь. Я медленно и бездумно глажу твои волосы, пропуская пряди между пальцами.
– Ты счастлив? – вдруг тихо спрашиваешь ты.
Я не отвечаю, только усмехаюсь, смотря на падающие с потолка капли. Стоит ли спрашивать?..
– Счастлив? Ты счастлив? – настойчиво повторяешь ты.
Тогда я смотрю на тебя, прямо в глаза.
– Да, я счастлив. С тобой.
Гром ворочается в небе, постепенно отдаляясь от нас. Совсем скоро выглянет солнце, и мы продолжим путь.
***
Я мотаю головой и прогоняю сонные видения. Скоро – нужная улица, осталось немного. Усталость окутывает меня как туман. После дня, целиком, с раннего утра проведенного в делах, поскорее хочется добраться до кровати. Пусть даже это кровать в номере отеля в чужом городе. Такси раскачивается на неровностях дороги, красные огни машин впереди горят то ярче, то слабее… Мимо плывут дома и рекламные щиты. И луна. Я вижу луну в промежутках между домами и деревьями.
Снова луна. Она обрамлена дымными ночными облаками, как будто укрыта одеялом. Луна. В любом виде, в любой четверти, какая бы ни была – она напоминает о тебе. Вызывает мысли о тебе. Будит в памяти и в воображении твои образы, рисует события и сны, и обрамляет их своими серебряными бликами, украшает моими фантазиями словно богатыми подарками.
***
Я ворошу поленья, и камин разгорается с новой силой. Тепло распространяется от огня, растекается по комнате. Становится уютнее.
– Надо же… – говоришь ты. – Не думала, что снег будет валить так сильно.
Я неопределенно ворчу что-то себе под нос и продолжаю рыться кочергой в дровах. Мне нравится управляться с камином.
– А представь, что мы посреди леса, – ты мечтательно потягиваешься. – Посреди какого-нибудь старого и высокого соснового леса. Зима, трескучий мороз. Дом засыпает снегом… И нет никого кроме нас.
– Да ну… – отвечаю я. – Лучше уж так, как есть. Мороз, вон, и здесь не хуже. И деревьев хватает. Зато магазины рядом.
– Ну, я о другом…
– Знаю, – улыбаюсь я. – Вот возьму на следующую зиму и отвезу тебя куда-нибудь в Сибирь.
– Нет, в Сибирь я не хочу. Давай в Норвегию.
– Можно и в Норвегию.
Я подхожу к тебе и, склонившись, целую тебя в губы. Ты отвечаешь на мой поцелуй привычно, но нежно и с удовольствием. Красно-коричневый шерстяной плед укрывает твои ноги, и ты выглядишь такой красивой, милой и уютной, что мне хочется гладить тебя, как котенка.
– Чем ты сегодня занимался на работе? – спрашиваешь ты.
– Да так, ничего особенного. Не работалось. Спать хотел весь день
– Ты же сегодня встал не рано.
– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Наверное, я как бурый медведь. Хочу спать зимой и все.
– Хочешь чаю? Принести?
– Нет, не нужно. Давай лучше выпьем вина.
Ты приподнимаешь бровь и улыбаешься.
– Вина? Вино и свечи?
– Точно, – я киваю головой. – Романтический вечер. На улице снег, мороз… А у нас тепло, горит камин. Будем пить вино, разговаривать и любить друг друга.
– Столько лет прошло, а ты все такой же непримиримый поэт, – говоришь ты и смотришь на меня со спокойной нежностью.
