Шутка Соломона
Владимир Алексеевич Бабушкин
Главный герой – Андрей Смирнов, вынужден бежать на обитаемую планету после бунта антропоморфных созданий с искусственным интеллектом. При побеге молодой человек снимает с корабля разумный кристалл, управляющий системами крейсера "Борей". Космический крейсер вынужден постоянно находиться на геоцентрической орбите планеты с запертыми на нем бунтовщиками. Для того чтобы вернуть крейсер, Андрей создает в течение года на основе корабельного процессора промышленную базу на планете. Но год вынужденного одиночества в подземельях дает о себе знать, и парень решается под видом старца адаптироваться в новом неизвестном ему мире. У него появляются друзья и соратники, и он постепенно "прорастает корнями" в этом средневековом обществе. Однако, и враги находят способ спуститься на поверхность для его поимки.
Владимир Бабушкин
Шутка Соломона
Глава 1 Отпуск
Проселочная дорога тянулась через лесной массив, местами поворачивая и обходя овраги и заросшие сосновыми великанами склоны сопок. Раскидистые лапы деревьев местами накрывали практически заросшие сочной зеленой травой участки колеи. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь ветви деревьев, бросали на землю причудливые полосы и пятна ярко освещенных участков, которые при порывах ветра закручивали пыльцу и испарения, при этом искажали реальность, создавая удивительные, а порой и страшные фантомы. Все это в сопровождении старческого скрипа деревьев наводило на путешественников мрачные чувства, порой переходящие в первобытный страх. Но привычка и некоторая бесшабашность заставляет людей отринуть пустые переживания, а нужда и жажда наживы толкает их на порой опрометчивые поступки. Этой дорогой, хоть и довольно редко, но пользовались. На одном из поворотов дороги, где непроходимые заросли можжевельника вплотную подступили к дороге, мерный фон скрипа деревьев и пения птиц нарушил резкий выстрел треснувшей ветки. Хвоя кустарника пошла дрожью, и на середину дороги выскочил рослый волк. Отряхнувшись от скопившегося на шерсти лесного мусора, он присел и остервенело начал чесать себе ухо. Оскаленная пасть с крупными белоснежными зубами и зажмуренные от удовольствия глаза придавали облику некоторую потешность. Теперь на освещенном участке дороги его можно было разглядеть со всеми подробностями. Это была собака и сходство с лесным хищником заканчивалось только окрасом шерсти. Острые уши и изогнутый кверху хвост выдавали в нем верного друга человека. Треск в кустарнике усилился и из примятых ветвей на дорогу выехал крытый фургон, запряженный парой невзрачных флегматичных лошадок. Возчик, шедший рядом с животными, выглядел очень колоритно. Это был старик с окладистой, совершенно седой бородой и такими же густыми усами. Лицо путешественника под тенью выцветшей на солнце соломенной шляпы не выделялось какими-то особенностями. Прямой нос, веселые разбегающиеся морщинки и открытый внимательный взгляд голубых глаз придавал ему облик добродушного человека. Ровная загоревшая кожа и отсутствие мешков под глазами в сочетании с высокой плечистой фигурой говорили о еще крепком здоровье и немалой физической силе. На нем была длинная холщовая рубаха на выпуск со стоячим воротником и короткий зипун черного цвета, облегающий фигуру, с неширокими рукавами со швами, отделанными контрастными шнурами темно-синего цвета. Куртка опоясывалась потертым кожаным ремнем с охотничьим тесаком в ножнах. Простецкие, свободного покроя штаны заправлялись в уже поношенные, но еще крепкие на вид кожаные сапоги. Пес тем временем отбежал к противоположной обочине дороги и, задрав заднюю лапу, сделал свои дела, равнодушно рассматривая при этом новых действующих лиц.
– Посмотрите, какая красота кругом! Это не осточертевшие катакомбы с искусственным освещением! Пользуйтесь, друзья мои, каждым подаренным жизнью мгновением! Кстати, Нэд, это обязательно было делать?
Пес посмотрел на меня, удивленно склонив голову на бок.
– Ладно, животное, что с тебя взять. Главное, не выпадай из образа! Вот что значит шизофрения в легкой форме. Уже с собакой разговариваю, если кто услышит, точно загремлю в местную лечебницу! А может, наоборот, прослыву здесь мессией или чревовещателем!
Возмутившись услышанным, лохматый помощник начал громко лаять, виляя хвостом и припадая на передние лапы. После чего, внезапно замерев на мгновенье, закончил свой протест, пару раз нервно гребанув по земле задними лапами, разбрасывая комья земли и пучки травы. Но бесхитростная собачья натура вновь взяла верх, и он, словно улыбаясь, высунул розовый язык и преданно глядел мне в глаза.
– Все, все, я тебя услышал, Нэд! Хватит гавкать, мой четвероногий следопыт, вдруг услышат какие-нибудь душегубы, дуй лучше вперед на разведку. Не хватало, чтобы нас ограбили и лишили Абу мандарин.
Пес на мгновение замер, прислушиваясь к моим словам, и после секундного замешательства, видимо, поняв основной посыл фразы, с места рванул вперед по накатанной дороге. Полог фургона колыхнулся, и из возникшей щели высунулась заспанная мордочка капуцина. Обезьянка начала возмущенно пищать и цокать клыкастой пастью. Выглядело это все очень комично, при том, что мимику примат сопровождал кручением пальца у виска, глядя на удаляющуюся собаку.
– Что, Абу, и тебе страшно? Да понял я тебя, понял! Мы будем драться за твой ящик с тропическими фруктами до последней капли крови! Мы с Нэдом не оставим тебя один на один с врагом! Супостату достанется только то, что выпадет из тебя после поедания этих драгоценных цитрусовых. А этого добра тебе, надеюсь, не жалко?– не знаю, разобрал ли маленький забияка мою полушутливую речь, но как ни странно, он сразу успокоился, услышав, видимо, главное для себя.
Я на самом деле был очень рад выбраться, наконец, из подземелий базы с кучей лабораторий и производств. Теперь, когда основные первоначальные работы по обустройству моего пристанища были выполнены и дальнейшее развитие скального убежища были поручены искусственному интеллекту, я мог осуществить давно витающую в голове идею небольшого отпуска-путешествия. Не смотря на постоянную занятость по благоустройству случайно обнаруженной пещеры, год одиночества превратился для меня в тяжелый и утомительный период добровольного заточения. Мне, как и всякому разумному существу, не хватало динамики жизни и общения с живыми людьми. Общение с искусственным интеллектом, словно эрзац кофе, лишь создавало иллюзию присутствия в человеческом обществе. Я банально боялся сойти с ума. Для комфортного путешествия я специально спроектировал и создал этот фургон, по своему внешнему виду и внутреннему убранству мало отличающийся от подобных конструкций местных жителей. Единственным, но немало важным преимуществом являлась максимально скрытая технологическая составляющая повозки. По факту это был автономный жилой модуль со всеми положенными девайсами, скрытыми за внешним видом сундуков, глухого шкафа и чугунной печки. Печь, кстати, серьезно выпадала из местного средневекового технологического уровня, но как по-другому скрыть защищенный корпус миниатюрного ядерного реактора, я так и не смог придумать. Днище повозки имело двойное дно около тридцати сантиметров, а по бортам фургона располагались замаскированные лючки рундуков с примитивным трехгранным замком. Внутри эти ниши имели сложную технически, но понятную для пользователя систему ленточной подачи сектора хранилища. Для доступа к пространству нужно было просто протянуть выступающий из днища рычажок, и сектор с содержимым уходил внутрь, выдвигая к поверхности новый объем. Были и лючки, для удобства пользования, имеющие общий доступ к содержимому хранилища, как изнутри, так и снаружи кузова, как, например, холодильная камера. Были и глухие места, скрывающие в подполье серьезную механическую начинку, в частности, под сундуком реаниматором. Глубокий пенал для хранения длинных предметов располагался на задней стороне фургона. За последние полгода пребывания на базе, я с помощью файлов, полученных от миниатюрных беспилотников, вполне сносно изучил местный язык, а украденная из церкви квадрокоптером библия, помогла в изучении местной письменности и религиозных взглядов. Книги в местной среде были большой редкостью, и изучение уровня местного прогресса и социального устройства общества представлялось серьёзной проблемой, но задача была обозначена, и я над этим работал. По итогам разведки местности на текущий момент у меня была вполне подробная карта с указанием рельефа, дорог и населенных пунктов. Так, в радиусе ста километров или по местным меркам чуть более тридцати лиг, было обнаружено тринадцать деревень, четыре села с церквушками и один замок с местным управителем, которого жители называли бароном. В пару километров в сторону замка, у реки разрастались постройки пригорода. Сравнительно крупный город Анришмон, отличающийся, прежде всего, наличием деревянных стен и качеством построек с мощеными улицами и сопутствующей структурой, такой как мэрия, казарма, тюрьма и все, что требуется для административного существования средневекового общества. К городу примыкал и небольшой речной порт с рыночной площадью и складскими помещениями. Конечно, были еще поселения, но дальше вглубь территории я разведку не проводил из-за отсутствия необходимости. По внешним признакам жизнь в баронстве протекала по мирному и патриархальному укладу. Никаких катаклизмов и противоречий, кроме мелких местных склок и примитивных интриг, я не заметил. В сложившейся ситуации целью своей вылазки я определил, как говорят, людей посмотреть и себя показать. Но подсознательно мне, безусловно, хотелось встретить своего Пятницу, человека, с которым бы я мог разделить свое вынужденное одиночество.
Абу, наконец, вылез из-под полога и, сгорбившись, уселся на облучке фургона. Внешне обезьянка выглядела очень колоритно. Расшитая бисером и восточным орнаментом фиолетовая жилетка и надетая на затылок феска не случайно создавали одноименный образ сказочного персонажа спутника Аладдина. В руках Абу держал настоящий мандарин. Оскалившись, он надкусил его и начал аккуратно чистить его своими маленькими ручками, периодически отвлекаясь и рассматривая окружающий пейзаж своими карими глазами. Раздвоенный чубчик, торчащий из-под фески, придавал облику обезьянки сходство с шаловливым чертиком. Закончив с фруктом, непоседа ловко забрался на крышу фургона и, встав на четвереньки, стал сосредоточенно смотреть в сторону удаляющегося поворота дороги. Через некоторое время Абу начал заметно нервничать, цокать зубами, пищать и испуганно оборачиваться в мою сторону.
– Нас кто-то догоняет? Успокойся, Абу, ничего я не накаркал! Как местные бандиты могли узнать про твое сокровище? Это просто попутчики, спрячься пока в фургон и смотри за своим ящиком!
Сообразительная обезьянка юркнула под матерчатый полог, а я продолжил движение рядом с передним колесом повозки, периодически оглядываясь назад в ожидании неизвестных гостей. Подумав, я решил укрыть свой, не последний козырь, в рукаве.
– Нэд, беги в кусты и не показывайся без моей команды!
Пес, повинуясь приказу, свернул с дороги и скрылся в растительности. Где он находится, я уже не видел, но точно знал, что при необходимости он моментально появится рядом. Наконец и я расслышал топот лошадиных копыт и скрип ступицы колес повозки. Из-за поворота показалась карета в сопровождении четырех колоритных всадников. Разноцветные перья на шляпах, серые плащи и притороченные шпаги однозначно указывали на знатность пассажира кареты. Изучив местные порядки, я точно знал, что необходимо делать в такой ситуации. Свернув на обочину и остановив фургон, я снял свою соломенную шляпу, прижал ее к груди и склонил голову. Упряжка из четырех лошадей спокойной рысью тянула карету без особого напряжения. Устройство самой повозки представляло, как я думаю, верх местной технической мысли. По внешнему виду она очень походила на классический фиакр с поднятым задним складным матерчатым верхом, полностью прикрывающим задний диван от солнца и осадков. Острым взглядом я заметил, что переднее правое колесо еле заметно поигрывало. За богато одетым нерадивым кучером на заднем диване сидели две женщины в серых дорожных платьях. Молодая девушка, видимо, местная аристократка и пожилая матрона, скорее всего представительница прислуги. Что-либо рассмотреть на такой скорости было сложно, но на каком-то подсознательном уровне, я был уверен в правильной оценке промелькнувшего фрагмента. Карета проехала мимо моего фургона с демонстративным пренебрежением, возница на облучке и пассажирки даже не повернули головы в мою сторону. Все это я сумел разглядеть, искоса наблюдая за проезжающей процессией. Не знаю, по какой причине, но я ощутил некоторое облегчение от отсутствия внимания к своей персоне. Однако радость моя была преждевременной. Один из замыкающих всадников придержал своего коня. Черный, лоснящийся на солнце жеребец, начал гарцевать на месте, не понимая причины резкого торможения после продолжительного бега. Всадник, удерживая одной рукой узду лошади, некоторое время с любопытством рассматривал меня и мой фургон.
– Ты кто такой, путник? Уж не промышляешь ли ты на этой дороге?
Теперь уже я мог поднять голову и с не меньшим любопытством рассматривать остановившегося всадника.
Не смотря на небольшую запыленность одежды, всадник выглядел по местным меркам очень богато: длинный, почти до колен темно-синий кафтан с множеством начищенных медных пуговиц, с длинными рукавами, оканчивающимися широкими, более темными манжетами, из-под которых выступали пышные кружева белой рубашки, частью прикрытые кожаными перчатками. Кафтан, застегнутый только на груди и до талии, подчеркивал вполне спортивную фигуру. Это был классический жюстокор, поверх которого располагалось белое жабо рубашки. На плечи был наброшен серый плащ с широким отложным воротником, скрепленный серебряной фибулой. Из-под плаща поверх кафтана проглядывалась кожаная, расшитая серебряным узором перевязь для шпаги. Узкие коричневые шоссы, плотно обтягивали ноги и переходили в высокие сапоги-ботфорты. Широкополая синяя шляпа с крашенным бело-фиолетовым набором перьев в виде плюмажа оттеняла надменное лицо наездника. Длинные черные волосы до плеч обрамляли загорелый овал лица. Карие внимательные глаза, прямой нос с горбинкой, пренебрежительно поджатые губы под тонкими прямыми усиками выдавали в нем человека, привыкшего повелевать. Самовлюбленный молодой повеса – сделал я вывод, закончив свои наблюдения. Однако, затягивать с ответом явно не стоило.
– Я бедный старый комедиант и фокусник, господин, – с очередным поклоном ответил я. – Путешествую по свету в поисках средств для существования. Зарабатываю, развлекая публику своими вывертами.
– Фокусник? Это факир что ли? Докажи! А ну порадуй меня, попробуй чем-нибудь удивить! – хмыкнул парень с явным интересом.
Думаю праздное любопытство юного дворянина нужно поощрить, заодно и избавить его от лишних подозрений. Для этих целей у меня имелось несколько домашних заготовок.
– Господин, нет ли у тебя какой-либо монеты? Я мог бы показать довольно интересные превращения.
Парень явно заглотил наживку. Сняв с пояса кошелек и развязав завязки, он вынул из него мелкую медную монету и навесом бросил ее в мою сторону. Поймав монету, я начал демонстрировать давно отточенный фокус с исчезновением и появлением монеты в той или иной руке, сопровождая свои действия отвлекающими щелчками и пассами. Юноша явно был не искушён в подобных зрелищах. Лицо его приобрело какое-то детское и наивное выражение, он даже приоткрыл рот в немом изумлении. Выполнив очередной прием, я с улыбкой продемонстрировал ему пустые ладони. Лицо парня приобрело выражение обманутого жениха.
– Где мой денье, старик? – кроме обиды в голосе проскользнула нота возмущения.
Подойдя вплотную к всаднику на уже успокоившейся лошади, я опять проделал несколько пассов с исчезающей монетой и предсказуемо закончил трюки пустыми руками. Медяк был маленьким, не более двух сантиметров в диаметре, с неровными краями, но это даже упрощало манипуляции с ним.
Лицо парня начало краснеть от гнева. Довольно странные эмоции для такой мизерной суммы! Скорее всего этого гордеца возмутил сам факт обмана.
– Посмотри у себя в правом кармане. Может быть, Господь уже компенсировал твою потерю?– обезоруживающе улыбаясь, сказал я, разведя удивленно руки в стороны
– Пожалуй, оставь себе, ты его честно заработал, – удивленно обнаружив пропажу, юноша, смеясь, вновь подбросил монету. – Как тебя зовут, старый пройдоха?
– Благодарствую, господин. Зовут меня Сулейман ибн Дауд, – ответил я с поклоном, пряча монету в карман своей жилетки. После долгих раздумий я решил присвоить себе это известное в моем мире имя. Думаю, этот псевдоним гармонично впишется в разыгрываемый спектакль одного актера.
– Странное имя. Откуда ты родом?
– На свете много странных имен. Без имени – человека нет. Родом я из Иевуса. Родина моя расположена на западе за морем. Страна находится очень далеко, я ищу способ вернуться домой и иду к своей цели уже три года. Если бы путешествия были бесплатны, ты бы никогда не увидел меня здесь.
Сразу поясню, уважаемый читатель, по поводу имен, звучащих в дальнейшем тексте. Чтобы не плодить сущности с переводом, я адаптировал все имена персонажей на французский манер. Иначе просто невозможно адекватно излагать дальнейший текст. К примеру, схожий титул «виконт» звучит на местном языке фонетически похожим на звук «дур», граф как «дар» а герцог – я даже боюсь произнести это вслух. Что касается имен, то это вообще отдельная песня! Многие имена трудно произносимы, а те, что читаемы, имеют порой очень странные созвучия. Представьте такие имена, как Суньвчан или Домбря и это только самые простые примеры. Вот и послушайте, как бы звучал комплемент виконту: «Вы сегодня просто очаровательны, дур Домбря!» Осталось поменять в имени букву «р» на «л» и уже совсем иной смысл. Или при разговоре за столом: «Не подскажете, откуда такой рецепт блюда, дорогой дар Суньвчан?». По этой причине все имена персонажей максимально возможно приближены к французским аналогам. Тем более, что иерархия и местная культура оказались очень похожими. Однако, свое новое имя я выбрал как наиболее подходящее и вполне произносимое на местном языке.
– Не слышал про твое царство, но ты странно говоришь, похоже, что ты действительно не из местного лесного братства. Надеюсь, вскоре увидеть тебя. У такого бродяги наверняка есть много интересных историй. Очень жаль, что у меня нет времени болтать с тобой. Но знай, что ты находишься в землях моего отца барона Огюста де Дюсака. По сему, ты обязательно должен посетить его замок. На воротах скажешь, что тебя пригласил Жак де Дюсак. Не разочаруй меня, старик, но и не переживай, уверен, что ты не пожалеешь. Да, и будь осторожен, эта дорога не самая безопасная.
– Благодарю, твоя милость, за предупреждение, я буду осторожен и при возможности с превеликим удовольствием воспользуюсь твоим приглашением.
Карета давно скрылась из виду и аристократ снизошел до того, что даже махнул на прощанье мне рукой. Ударив каблуками по бокам своего скакуна, он рванул вперед, поднимая пыль и обрывки травы с этой редко используемой проезжей части. Через некоторое время всадник, как и карета, скрылись из виду.
Глава 2 Племянники
Когда всадник начал удалятся, я вздохнул с облегчением и начал выводить фургон на дорогу.
– Нэд, ты где? На этот раз пронесло, в смысле, неприятность ускакала, а не то, что ты мог подумать, мой умный разведчик. Давай, дружище, вперед, только сильно не удаляйся! Поскакали, мои боевые черепахи!
Мои две пегие кобылы с раздутыми боками и флегматичным поведением олицетворяли размеренный ритм местной жизни. Пес, тем временем, словно приведение, материализовался на фоне ближайших кустов и опрометью бросился по накатанной колее дороги. Полог фургона колыхнулся, и из-под него выглянула испуганная мордочка обезьянки.
–Расслабься, Абу, все нормально! Он сказал, что не будет есть твои фрукты! Потому, что мы ему их не дадим.
Непоседа ловко забрался на крышу фургона и самозабвенно начал чистить очередной мандарин.
–Ты не примат, а бездонное кладбище продуктов.
Абу, обиженно вытянул губы и протянул мне наполовину освобожденный от кожуры символ новогоднего праздника.
–Мне не жалко, но как бы тебе не стало плохо.
Зверек оскалился, пискнул, и уже не обращая на меня внимания, ссутулившись, сосредоточился на раздельном поедании долек.
Я же тем временем задумался о неожиданном знакомстве. Да, пожалуй, первая встреча с местным аристократом оставила горький привкус досады. Не привык я перед кем-либо склонять голову и унижаться. Дикая средневековая планета. Ну что за люди, обязательно нужно докопаться до одинокого странника. На кой черт мне сдался его замок. Показатель успеха и достатка, а выгребная яма на двух досках. Внезапно я ощутил легкое покалывание в кисти правой руки.
–Спасибо тебе, адмирал! Твой подарок легко принял на себя дополнительные функции, – сказал я, с улыбкой глядя на светящуюся надпись кольца. Надпись «За отличие» на кольце, надетом на средний палец правой руки, мигнула зеленым светом и погасла. Сканер с орбиты прошел по мне, не задерживаясь. – Что, все ищешь? Ну-ну дерзай, железяка! Ладно, поживем, увидим – кто кого.
И все-таки интересно, откуда и куда направляется эта странная компания. Судя по запыленному костюму этого Жака, в дороге они уже длительное время, а до его замка не более тридцати лиг. Думаю, не торопясь и не загоняя лошадей, уже к вечеру они будут в своей цитадели, если колесо не подведет. Мне же при моих темпах до ближайшей деревни пару дней пути. А куда мне торопиться. Я в отпуске и особых целей у меня нет, а там-куда кривая выведет. Как и любой человек, я на сто процентов уверен, что необходимо для полноценного отдыха на природе. До вечера времени еще много, нужно найти живописную полянку, отправить Нэда на охоту и приготовить что-нибудь мясное. Специи и коньячок в стилизованном под бутыль глиняном кувшине ждали своего часа. Планы на вечер у меня были радужными. В рассуждении о будущем чревоугодии всякий негатив ушел на задний план, и я продолжил свой путь, полностью отдавшись пустым размышлениям и созерцанию окружающей природы. Мои мысли прервал лай собаки и детский визг. Оставив мерно шагающих лошадей, я бросился бегом вперед в предчувствии очередной неприятности.
– Ни минуты без приключений. Что за ерунда творится, – эти слова я выпалил на бегу, наблюдая за проглядывающими сквозь деревья силуэтами на повороте дороги.
Открывшаяся за поворотом картина вызвала у меня противоречивое чувство. У обочины стояла закутанная в платок старушка и клюкой пыталась отогнать собаку. Из-за спины ее выглядывал мальчик лет двенадцати и испуганно выл, ухватившись руками за ее юбку. Пес радостно лаял и, приседая, отскакивал на каждый взмах палки.
– Нэд, фу! Ко мне, дуралей! – громко крикнул я. – Не пугай путешественников, твои игры могут человека до инфаркта довести.
Пес подбежал ко мне и уселся рядом у ноги. Его лохматая физиономия только не светилась от удовольствия. Высунув розовый язык, он словно со счастливой улыбкой наблюдал за незнакомой парочкой. Тем временем женщина обессиленно уселась на землю, а ребенок, обняв ее за плечи и всхлипывая, смотрел на агрессора.
– Дедушка, это твоя собака? – от слов сидящей женщины я испытал когнитивный диссонанс. Прозвучавший голос принадлежал совсем не пожилой старушке, а девочке с виду, примерно, пятнадцати-шестнадцати лет. Закутанное в старенький платок лицо и ссутулившаяся фигура ввели меня в заблуждение.
– Это Нед, он добрый и не кусается, просто мы давно в пути и ему очень скучно. Он думает, что это игра. Не бойтесь его, он больше не будет. Правда, Нэд? – я вопросительно посмотрел на собаку. – Это свои, запомни это, дружище!
Пес поднялся и пошел в сторону сразу напрягшихся и затихших детей. Не доходя до них пару шагов, он вытянул морду и начал принюхиваться. Но Нэд был бы не Нэдом, если бы не выдал по завершении знакомства очередной перл. Закончив обнюхивать незнакомцев, он начал чихать и морщиться, словно в нос ему попал перец.
– Иди уже, клоун! Нашел чему радоваться! Перепугал ребят и доволен, – сказал я, не удержавшись от улыбки. Пес в очередной раз сорвался с места и побежал вперед по дороге, при этом умудрился еще пару раз чихнуть, мотая головой. Повозка, движимая размеренным шагом пары лошадей поравнялась со мной и, следуя моей команде, остановилась.
– Успокоились? Ну, давайте знакомиться. Как вас зовут, маленькие паломники, и куда путь держите?
– Меня зовут Айрин, а братика моего – Вивьен. Идем мы в город, в надежде устроиться в приют. Мы погорельцы из деревни Залесово. Папа мой был кузнецом, а мама лекаркой, они угорели при пожаре, а я смогла вытащить из огня только своего братика. Подайте, дедушка, ради Бога на пропитание, – все это девчушка выдала как заученное стихотворение.
– И давно вы в пути? – спросил я, игнорируя просьбу и направляясь к заднему борту фургона.
– Три дня уже в дороге. А Вас как зовут, дедушка?
– Мое имя Сулейман ибн Дауд, но вы можете меня звать просто дедушкой Соломоном, – говоря это, я достал из сундука-термоса кувшин с холодным молоком. – Абу, тащи сюда две кружки.
– Кто это? – испуганно спросила Айрин.
Оба ребенка удивленно уставились на подбежавшую к ним обезьянку. Абу присел напротив детей и, держа подмышкой две глиняных кружки, в свою очередь с любопытством рассматривал ребят. Пискнув и скорчив гримасу, комично напоминающую улыбку, он протянул детям кружки, которые они робко приняли в руки
– Это и есть Абу – мой друг, жонглер и акробат нашей маленькой труппы, – говоря это, я разливал по кружкам прохладный напиток.
– Абу, там у нас еще пироги были. Неси их сюда. Или ты их сточил как мандарины?
Обезьянка юркнула в фургон, и через секунду выскочила из него, неся подмышкой небольшой холщовый сверток. Распутав завязки у принятого мешочка, я вынул из него два румяных пирога с мясом и протянул их детям.
– Благодарствую, дедушка, – тихо сказала девочка, и ребята принялись есть угощение. Айрин при этом старалась есть очень аккуратно, но мальчик, жадно поглощающий свою долю, выдал их оголодавшее состояние.
Ситуация наводила на размышления. Что делать? На кой ляд мне этот, «чемодан без ручки»? Сходил, называется, за хлебом. Бросить теперь я их точно не смогу, но куда их девать, ума не приложу. На Пятницу никто из них явно не тянет. Ладно, довезу до города, а там время покажет.
Рассуждая над возникшей проблемой, я внимательно рассматривал горе путешественников. Худощавый мальчик с покрасневшими от слез глазами обладал типичной славянской внешностью. Кудрявые белокурые волосы, наивные и словно удивленные? голубые глаза, правильный нос, чуть выступающие скулы, еще не выраженный детский подбородок – все это говорило о непосредственности и простоте характера. Взглянув в лицо девочки, я непроизвольно вздрогнул. Левая щека у ребенка была обожжена, отчего подбровная дуга опухла и прижала веко покрасневшего глаза, грубо искажая его разрез. По местным меркам это была горькая трагедия для ребенка, тем более женщины. Несчастная девочка была довольно симпатичной: голубые глаза, маленький, чуть вздернутый носик, чувствительный рисунок пухленьких губ – все эти признаки указывали на то, что из ребенка могла бы вырасти красивая невеста. Платок, из-под которого свисала на грудь русая коса, она носила, видимо, с целью скрыть ожог, обезображивающий левую сторону лица. Рана еще не зарубцевалась, и на платке выступало пятно от сукровицы. Заметив мой взгляд, Айрин наклонила голову и непроизвольно прикрыла ладонью левую сторону лица. На девочке была выцветшая белая холщовая рубаха, собранная по горловине с практически выцветшим красным узором. Поверх рубахи был надет когда-то красный сарафан, теперь имеющий бледный розоватый цвет. Мальчик также носил белую рубаху, подвязанную поясом, и серые штаны. На ногах у детей были обуты лапти с онучами, перевязанными лыковыми оборами. Вся одежонка была хоть и старая, но чистая и подшитая. Из вещей у них был только небольшой узелок, подвешиваемый на клюку.
Закончив с угощением и выпив молоко, девочка поднялась, оба они в пояс поклонились.
– Спаси тебя Бог, дедушка. Ну, мы пойдем дальше, – сказала Айрин, при этом в глазах у нее промелькнула надежда на помощь.
– Перекусили немного, ничего, потерпите до обеда. Собирайте посуду и свои вещи. В ногах правды нет, садитесь уже в фургон, пилигримы! Довезу вас до города, а там посмотрим.
– Нас только до города, дедушка, а мы уж послужим вам в дороге, чем сможем, – Айрин и Вивьен быстро схватили свои пожитки, пустую посуду и бросились к фургону, словно боясь того что я передумаю.
Запрыгнув в фургон, я по очереди втянул ребятишек внутрь и усадил их на длинный сундук-реаниматор.
– Сейчас разверну гамаки и ляжете отдыхать,– достав из рундука две полотняных подвесных постели, я закрепил их по правой и левой стороне фургона.
– Допивайте молоко и кушайте оставшиеся пироги. Кстати, почему Вивьен все время молчит? Он что, немой? – говоря это, я вновь подал им кувшин, незаметно забросив в него снотворное.
– До пожара он говорил, но после смерти наших родителей он все время молчит. Наверное, от испуга и пережитого горя. Баба Джиджи говорит, что это скорее всего со временем пройдет, – гладя по голове своего брата, сказала Айрин.
– Такое иногда случается. Действительно, с возрастом это обычно проходит, – с сочувствием в очередной раз посмотрел я на этих несчастных детей.
