Ангелина Засимова "Дэлия"

Дэлия
Ангелина Засимова

В далеком Белом лесу исчезла девочка. Лес уже забирал ее два года назад, а потом вернул – испуганную, совершенно другую. Дэлии диагностировали пограничное расстройство личности после той вылазки. Этой весной за дело берётся тот же следователь, который его вёл и который успел в былое время закрутить непродолжительный роман со старшей сестрой пропавшей. Тем временем к соседям возвращается пропавший ребенок, завернутый в белую простынь.

Ангелина Засимова

Дэлия

В далеком неизученном Белом лесу исчезла девочка. Лес уже забирал ее два года назад, а потом вернул – испуганную, совершенно другую. Дэлии диагностировали пограничное расстройство личности после той вылазки.

Этой весной за дело берётся тот же следователь, который его вёл и который успел в былое время закрутить непродолжительный роман со старшей сестрой пропавшей. Свет на дело проливает внезапная новость: кто-то из жителей похищает детей, делая с ними страшные вещи…

«Дорогая моя, я пришла к осознанию веры в свою тяжесть. Ты мой идеал, сотканный из тех же материалов. Твоя тяжесть старше, больше и глубже. Выбраться из неё тебе тоже не под силу. Последствия моего поступка затянут тебя с головой в поиски. Я верю, что ты поступишь, как полагается, я верю, что ты догадаешься, в чём истина.

Как давно – совсем недавно – ты бы поняла меня без слов и поступков. И, окажись ты в моём чудовищном положении, непременно поступила бы, как я. А сейчас твой разум – пелена. Это всё возраст, переосмысление, принятие. Временной перескок невозможен. Если бы мы владели машиной времени, то всё, однозначно, сложилось бы по-другому. Но Бог затеял нечто: обрёк и тебя, и меня на страдание от осознания, что выход есть, но прийти к нему нет возможности. Деньги, наука и магия бессильны.

Первое действует лишь в нашем времени, второе – прогресс слаб, да и будет ли толк? Как долго ждать? А третье – третьего не существует.

Я благодарна Богу за то, что он показал мне мой путь, мою цель, мою недостающую часть. Я умоляла его об этом всю свою крохотную жизнь. И теперь, действительно, благодарна. Однако желания не всегда совпадают с возможностями. Тебе ли не знать?

Сестра, твой быт – не твоя гармония. В твоей голове великие мысли, не дай пелене возраста, переосмысления и принятия затмить их. Однако, дорогая моя, ненависть в моей душе сильнее любви к тебе. Презрение, боль, несправедливость – вот то, что ты засунула в меня. Лишь эти чувства возникают в моем воспалённом сознании, когда вспоминаю тебя.

Совсем скоро я воссоединюсь со своей судьбой».

Тёплый свет от лампочки, наспех вкрученной сезонным ухажёром Татьяны, криво падал на измождённое, худое лицо женщины. Старил. Уродовал. Делал лицо совершенно другим. Сжимая в холодных пальцах письмо, она молчала. Не плакала, не дрожала. Её взгляд, угрюмый и потухший, был направлен в темноту, в неизвестность. Невидящие глаза. Куда смотреть?

Где её искать? К кому обратиться за помощью?

Тлеющий окурок соседа-дачника Гриши ударился о траву. Прокашлявшись, он ожидающе вздохнул, не зная, как обратить на себя внимание симпатичной соседки.

– Танька, ты чё? Я себе ежа купил, прикинь! Хочу завтра поснимать, как бегает. Показать тебе хотел… – Гриша смотрел на неё с прищуром, всё ещё ожидая хоть слова за вечер.

– Какого, мать твою, ежа? – Татьяна пришла в себя и посмотрела на Гришу, буквально только что осознав, что сосед опять пробрался через расшатанные доски в заборе и стоял возле порога всё это время.

Гриша хохотнул.

– Махонького такого. – Он раздвинул руки, но тут же опустил их, поймав злой и растерянный взгляд соседки. – Что случилось, Танюх?..

Женщина тяжело вздохнула и оступилась, потеряв равновесие. Поморщилась, когда сосед закурил.

– Танюх? – спрашивал Гриша, видя, как она прожигает мёртвым взглядом темноту.

– Дэла пропала, – сказала она тихо.

– Загуляла, наверное… – предположил Гриша. – Да, может, вышла, вернётся скоро.

– Куда вышла? Она два года сидит дома безвылазно, у неё от света паника, от темноты истерика. Даже, чёрт его, от открытого окна!

Таня заплакала.

– Тише, тише…

– Не трогай меня!

Гриша помолчал, испуганно моргая.

– Это как тогда? Два года назад?

– Да. Нет… Надеюсь, что нет, – сказала Таня, путаясь в словах и утирая рукавом слёзы. Вдох, выдох.

– Она найдётся, обязательно найдётся, – успокаивала себя девушка.

Она не найдётся. Это глухой поселок. Ночь.

– Но она же вернулась, значит, и сейчас вернётся. – Гриша силился поддержать Таню. – Ты это, ментов вызывать будешь?

– Сама поеду завтра в отделение, – говорила она.

– Ой, опять тут толпами по лесу бродить будут! – возмутился сосед.

– А что тебя не устраивает? Иди, малину свою пропалывай! – огрызнулась Татьяна.

– Да какая малина, ночь на дворе! Таньк, а может, ну её? Взрослая девка, как-никак. Жених, может, по интернету появился? – строил теории Гриша.

– У неё беды с головой, ты хоть понимаешь? Я её весь год после той вылазки по врачам возила, на таблетках сейчас, – говорила Таня, закипая.

– Да, Танюх, всё хорошо будет! – хохотнул мужчина.

– Пошёл ты, Гриша, – сказала она и ушла в дом, хлопнув дверью.

***

Несколько лет назад старшей сестре после педагогического института предложили работу в родном посёлке недалеко от их города. Таня там проучилась вплоть до одиннадцатого класса, а потом переехала с семьёй в город и поступила в институт, грея себя надеждой никогда туда не вернуться. Надеясь найти интересную работу, веря, что все получится.

По образованию Таня географ. В студенческие годы много путешествовала с однокурсниками по родному краю. Они добирались до диких мест, куда не ступала нога человека: спускались в пещеры, сплавлялись по опасным горным рекам, находили уникальные растения и встречали редких животных. Невероятное количество рефератов, докладов, даже диплом девушка писала на основе своих путешествий. Но после окончания учебы жизнь изменилась. Целое лето она потратила на поиски достойной и интересной работы, но старания не увенчались успехом. Одногруппники времени не теряли, сразу пошли либо в школу, либо окунулись в более прибыльные профессии не по специальности.

Таня поздно спохватилась насчет школы. Вакансий ближе не было. Девушка приняла решение потратить немного времени на школу в поселке, а потом возьмет и займется любимым делом! Помотавшись так с месяц, Таня устала, переехала: в поселке всё ещё стоял их дом. Родной, требующий ремонта, но ещё сносный, даже с канализацией. Но годы шли… В городе осталась сестра. Их мать завела очередного мужчину, привела его в квартиру, и младшей стало совсем невмоготу. Отчим приставал, руку поднимал, пил вместе с матерью, а матери что? У неё личная жизнь, одной остаться на старость лет не хотелось. Поэтому без вариантов Таня забрала Дэлию к себе. И рутина затянула.

Дэле не понравилась новая школа, одноклассники, учителя. К ней, как новенькому, неизведанному зверьку, наоборот, тянулись, а она не воспринимала никого. Замкнулась в себе. Приходила из школы, запиралась в комнате, и всё. Только поесть выходила иногда. Но потом у неё появилось новое увлечение: Дэла стала каждый день пропадать в лесу. Тане не нравилось, что сестра возвращается поздно вечером, а иногда ночью. Пыталась выяснить, чем же она там занимается, но ответ всегда был один: «Гуляю».

Однажды Тане предложили переехать в город: ушел на пенсию один человек, и освободилось место в институте на кафедре, но Тане пришлось отказать, потому что не могла бросить сестру, а переезжать с ней было бы проблематично: в городе им негде жить. Если бы Татьяна была одна, то придумала бы что-то, от института могли предоставить общежитие, но вдвоем гораздо тяжелее.

Затем Дэла опять начала закрываться в комнате. Что-то слушала, что-то читала, что-то писала. Таня интересовалась, пыталась понять, что с ней происходит, но всегда получала односложные, короткие ответы. Старшая сестра списывала происходящее на переходный возраст, возможную травму после домогательств отчима, ждала, пока младшая успокоится, придёт в себя и станет более открытой. Толку не было.

Трагедия произошла с субботы на воскресенье. Субботним утром Таня уехала в город. Выпала еще одна возможность вырваться! Однокурсник предложил поучаствовать в своем проекте, позвал побеседовать. Судьба сулила экспедицию спустя много лет! Девушка вернулась домой поздним вечером. Полагая, что сестра у себя в комнате, решила не тревожить. В приподнятом настроении распланировала будущее. Как хорошо! Дождалась! Наутро тоже не стала беспокоить сестру, думая, что отсыпается на выходных. Целый день болтала по телефону с однокурсником о проекте. И только воскресным вечером решила всё-таки постучать, позвать ужинать. Ответа не последовало. В комнате Дэлы тоже не оказалось.

Таня подумала, что та ушла гулять, но как бы она прошла мимо, если Таня всё воскресенье дома проверяла тетради учеников и писала учебные планы? Внутри все сжалось. Дэла ушла вчера и не вернулась. Таня побежала одеваться, чтобы пойти искать её, но перед тем как открыть двери, краем глаза заметила, что верхняя одежда сестры и обувь на своих местах. Таня обошла весь дом, звала её, потом все-таки вышла на улицу, тоже звала, но без толку. На крики вышли соседки, Таня спросила у них, видели ли сестрёнку, но те были без понятия.

Середина сентября. Куда она могла пойти без обуви и без куртки?

Конечно, экспедиция собралась и поехала, но без Тани. Ребята сочувствовали и очень жалели, что у нее не вышло присоединиться. Но некоторые вещи не подлежат выбору.

Искали неделю. Дэла объявилась сама. Вышла из леса на трассу. Похудевшая, замёрзшая, грязная, в красивом белом хлопковом платье. Мимо как раз проезжали волонтёры, подобрали её. Тогда-то Таня поняла, что сестра шила себе платье – вот чем она занималась по вечерам. Только почему прятала и не говорила?

Дэла с тех пор почти совсем не разговаривала, не признавалась, где была. Год ушёл на врачей, на психиатра и психолога. Девочку пичкали успокоительными и довели до состояния блеклой тени. Около двух лет Дэла не выходила из комнаты. Маршрут: школа – дом. Поступали предложения перевести ребенка на домашнее обучение, но девочка не захотела: её всё устраивало, просто не было желания ни с кем разговаривать без дела. Иногда приезжал врач, проверял. А Дэла писала, читала, что-то слушала, пила таблетки, шила одежду. Ей диагностировали пограничное расстройство личности.

Самого главного так никто и не понял: где была Дэла? Дело закрыли, но следователь, который его вёл, оставил, на всякий случай, Тане свои контакты. Как хорошо, что визитка сохранилась.

Татьяна не стала тревожить человека вечером, поэтому после бессонной ночи, прочистив горло и успокоившись, позвонила следователю Ивану Ширину, надеясь, что он вспомнит её и согласится встретиться. Ширин вспомнил, позвал в отдел. Татьяна, наспех собравшись, отпросилась с работы, заказала такси и полетела в город.

***

В кабинете пахло новым дубовым столом, бумагами и рассыпчатым крепким чаем. Еле-еле ощущался вкус сигаретного дыма: сотрудники вышли на перекур, а окно в кабинет Ширин не закрыл. Мужчина, сложив сухие мозолистые руки на столе, внимательно слушал несчастную девушку. Таня, ссутулившись, рассказывала о случившемся. Смотрела куда угодно, только не на следователя, как будто было стыдно перед ним, как будто она должна была её беречь, как будто они зря её искали… Как будто бы он её осудит и откажется.

– Значит, говорите, вчера вечером, н-да… – цокнул языком Ширин, постукивая зажигалкой по столу. – Это вы молодец, что мне позвонили, а вот что только на следующий день – плохо, она же у вас, это самое, ну, сами понимаете, не хочу выражаться… Еще и несовершеннолетняя. Или уже да?

– Ей через неделю восемнадцать. Извините, – вздрогнула Таня, опустив взгляд. Она казалась себе жалкой.

– Что же вы, Татьян, так… Поблекли совсем. Помню, такая красотка была!..

– Вы откроете дело? – перебила его Таня, не горя желанием выслушивать комментарии по поводу своего внешнего вида.

– Откроем, конечно. Вот только не я, у меня четыре бытовухи висят, школьники бомжа до смерти избили, цыгане на окраине героин варят. Так что никак не вывезу. Хочу передать своему бывшему ученику. Вы помните Вадима? Со мной тогда был.

Татьяна вздрогнула, когда он упомянул это имя.

– Не помню, – буркнула она, чувствуя, как внутри всё закипает от мысли о том, что они опять увидятся. Мало того, он дело возьмёт.

– Как так не помните? Вадим Кариев! Коренастый такой, черноволосый… – начал описывать его следователь, чтобы Таня вспомнила. А Таня помнила, ещё как помнила.

– А, да… Да, да, вспомнила. А вы уверены, что именно ему надо это доверить? Думаю, в отделе полно других сотрудников, – с надеждой в голосе спросила Таня.

– Так Вадим дело со мной вёл, помнит, да ещё и из отпуска вчера вернулся, отдохнувший, со свежей головой. Так вы, это, если переживаете, то не переживайте, он человек уже опытный, под моим началом как-никак рос. А я приглядывать буду за ним, за вами, за обстановкой, курировать по возможности, – поддержал её Ширин.

Татьяна вздохнула.

– Переживаю. Кстати, вот, последняя фотография её…

– Как замечательно. Танюш, вы держитесь, он найдёт, обещаю. Вадим к вам сегодня с ребятами приедет, осмотрят всё. Главное, не трогайте ничего. Я ему позвоню сейчас, а вы пока домой езжайте, кофе себе сварите…

«Кофе себе сварите», – усмехнулась мысленно девушка.

– Буду с нетерпением ждать, – улыбнулась Татьяна, еле сдерживаясь, чтобы скривиться.

***

Вадим Кариев. Кто бы мог подумать! Как его земля ещё носит?

Таня негодовала. Не думала она, что судьба вновь сведет её с этим человеком. Прошло полтора года с последней встречи.

Вспыхнувшая в груди пламенем ненависть тот же час стерла с лица жалкое выражение и приободрила.

Дома Таня наспех прибрала вещи, помыла полы, но решила оставить тетради и документы на столе: она ведь работает, а не его ждет. В комнату Дэлы не заходила.

Платье чёрное, платье серое… Нет, пожалуй, кофта с вырезом, джинсы… Да, те, поновее. Или нет. Зачем? Весь шкаф выпотрошила. Бросив одежду на кровать, девушка села прямо на неё, закрыв лицо руками. Для чего маскарад? Он того не стоит. Нет, не для него. Для того, чтобы показать, что она что-то из себя представляет, что она такая же красивая и счастливая. Без фанатизма!