Мой первый знакомец из новой жизни (не считая бородатого Mr. Sandman) оказался честным малым – я действительно остался доволен ароматным чем-то, которое немного обжигало глотку, уходя приятным теплом в желудок… которого у меня нет. И я не смог сдержаться и не задать волнующий меня вопрос:
– Простите, но как я и другие ваши посетители могут чувствовать вкус и аромат ваших напитков? Не подумайте, мне очень понравилось то, что вы для меня приготовили, просто это как-то странно.
– Новенький? С непривычки все немного теряются. А ваш наставник разве не объяснил, как тут у нас всё устроено в плане реализации желаний? – Хозяин таверны улыбался и смотрел прямо на меня обезоруживающе бесхитростным взглядом.
– Я не думал, что это касается даже вкуса коктейлей… – промямлил я.
– Это касается абсолютно всего, сэр. Вы захотели самый лучший из напитков, который когда-либо пробовали – я его приготовил, а вы смогли почувствовать его вкус и аромат. Только вот, боюсь, захмелеть у вас не получиться – так уж тут заведено.
– Наверное, это правильно… Не хватало ещё, чтоб Голоса своим подопечным по пьяной лавочке чего-нибудь нашептывали. Представляю.
И мы рассмеялись вместе с Джеем – так, как я выяснил позже, звали бармена. Или так его звали только для меня? А, неважно. Важно лишь то, что я отлично провёл вечер в компании отличного собеседника, который немного больше рассказал мне про город, про завсегдатаев его таверны да про напитки, которые они предпочитают. Попрощавшись со своим новым приятелем, я, совершенно довольный днём и собой, отправился домой, чтобы продолжить изучение Архива.
Кстати, как я выяснил, подойдя к своей двери и проведя задуманный ранее эксперимент, двери мне больше были без надобности.
Глава 11. Том XXV
Пройдя сквозь входную дверь, я никаких неприятных ощущений не испытал. Пожалуй, я не испытал вообще никаких ощущений. Сначала я очень близко перед собой увидел дверь, так что смог даже разглядеть текстуру дерева в мельчайших деталях, как при качественной макросъемке, а потом на долю секунды стало совсем ничего не видно, и вот я уже стою у себя в прихожей. Отличный фокус, жаль только, что здесь я им никого удивить не смогу.
Опираясь на свой прошлый опыт земной жизни, я понимал, что после прогулки мне должно захотеться чего-нибудь съесть. Но есть не хотелось, что, в общем-то, нормально, учитывая, что я теперь призрак. Но вот какая штука – я никак не могу перестроиться: каждый раз, когда что-то идёт вразрез с прошлыми (человеческими) привычками и ощущениями, мне приходится самому себе объяснять, что ситуация несколько изменилась, что надо привыкать жить по новым правилам.
Ладно, раз есть мне не хочется, а по городу я уже нагулялся – можно и поработать. Хотя, конечно, назвать «работой» увлекательное чтение (которое к тому же основано на реальных событиях) язык не поворачивался. Всем бы такую работу. Ну, тем лучше для меня. Заслужил, значит.
Теперь я решил пройти чуть дальше по временной шкале и выбрал том с красивым номером XXV. Ещё я решил немного «поиграть в Дамблдора», как я это про себя назвал, и попробовать самому запустить «экранизацию романа» вместо того, чтобы читать книгу. Я взял увесистый и зачем-то очень дорого оформленный фолиант в руки и повернулся к столу. Да, кстати, я, похоже, забыл рассказать, что взаимодействие с предметами здесь не вызывает никаких проблем, только, как мне показалось, чувствительность кожи почти отсутствует, но это и не удивительно, если принять во внимание отсутствие самой кожи.
Встав у стола, я просто положил книгу на его отполированную поверхность и открыл том на первой странице. Что происходило дальше, тяжело описать с позиции земной логики – книга словно растворилась в столе, став полупрозрачной, а вся столешница превратилась в широкоформатный экран высокого разрешения, если хотите. Единственным неудобством такой технологии было то, что для удобного просмотра «киношки» нужно было стоять, нависая над столом – сидя картинка была какая-то вытянутая и плоская, что ли. Думаю, если вы положите на свой стол обычный современный LED-телевизор, а сами сядете в кресло перед ним, вы сразу поймёте, о чём я говорю.
Я сосредоточился на изображении и приготовился внимательно смотреть и слушать. Начинался «фильм» с довольно показательного момента – Валя праздновал с товарищами свой четырнадцатый день рождения. На первый взгляд, ничего необычного не происходило. Восемь молодых людей примерно одного возраста сидели на обычной постсоветской кухне, которая всем своим видом давала понять, что всё, что нужно ей для полного счастья, – ремонт, пусть даже косметический. На столе из закусок, если тут вообще применимо это понятие, были самые простые чипсы от местной фабрики (во всяком случае, в Москве я таких не видел), огромная банка домашних солёных огурцов и какая-то колбаса, уже заботливо кем-то нарезанная и уложенная на белый хлеб.
Зато с напитками, которые планировалось закусывать всем вышеперечисленным, проблем не было. Господствовал, вполне ожидаемо, самогон. Но при внимательном взгляде можно было увидеть и более лёгких представителей алкогольного мира: домашняя настойка красного цвета в бутылке из-под водки и «Жигулёвское», стоящее небольшими стайками тут и там. Судя по всему, мероприятие уже длилось какое-то время – чипсы были открыты, часть пивных бутылок опустошена, самогон и настойка початы.
Валя сидел на кухонном уголке, обтянутом дерматином, и спорил со своим товарищем о преимуществах какой-то новой видеокарты, которую, как мы понимаем, ни он, ни его товарищ не смогут себе позволить ещё как минимум несколько лет. Однако как тема для традиционной русской кухонной беседы – почему бы и нет. Остальные гости были заняты или аналогичными спорами, или приставаниями к подругам (юноши) и, соответственно, отбиванием этих приставаний (девушки). Классическая школьная вечеринка тех лет. Меня аж ностальгическая волна захлестнула, пока я разглядывал всю эту картину.
Когда накал страстей вокруг видеокарты чуть поубавился и спорщики вышли из-за стола (видимо, кто-то решил пойти покурить), я заметил, как наш герой, подперев плечом дверной косяк, украдкой посматривает на довольно симпатичную девушку, сидящую на табурете спиной к столу и о чём-то беседующую со своей подругой. Не знаю, как окружающим Валю ребятам, но мне (в силу возраста, возможно) сразу стало всё ясно – «это любовь, с ней рядом Амур крыльями машет», как описал это чувство незабвенный Ляпис Трубецкой. Думаю, Валентин ждал подходящего момента, когда собеседница объекта его страсти отлучится в уборную или ещё куда, чтобы можно было занять невзначай её место и завести разговор.
И такой момент настал – что-то сказав своей подружке и указав пальцем на дверь, одна из девиц встала и вышла из кухни. Я посмотрел на Валю – он был явно взволнован, но полон решительности, когда сделал первый шаг по направлению к столу. Скажу честно – я и сам переживал теперь не меньше, чем мой подопечный, ведь, согласитесь, быть отвергнутым в четырнадцать лет, да ещё и в день своего рождения – врагу не пожелаешь.
Валя оказался парнем с головой: заметив, что у оставшейся сидеть девушки опустел её бокал (я употребил это слово исключительно для создания некого ощущения праздника, на самом же деле опустел у неё самый дешёвый тонкостенный пластиковый стаканчик), он прихватил с другого конца стола бутылку настойки и приблизился к даме сердца под благовидным предлогом – молодец парень!
– Катя, я смотрю, у тебя вино кончилось, давай подолью. – Валя держался молодцом, хотя было видно, что слова даются ему с трудом.
– Спасибо, Валь, только не полный, – ответила девица, слегка улыбнувшись, и протянула стакан, подставляя его под наклонённую Валей бутылку.
– Конечно, чисто символически, – скороговоркой выдал именинник, чтобы у девушки даже мысли не было о его истинных намерениях. Налил он при этом, конечно же, почти до краёв.
Дальнейшая их беседа, как я и ожидал, была не очень интересна, информативна и интеллектуальна – нормальный трёп четырнадцатилетних подростков. Катя рассказывала о том, как Светка, которая сейчас с ней болтала, пошла якобы подышать на крыльцо, а сама хочет «замутить» (отвратное словечко, всегда его не любил) с Серёгой, который там сейчас с пацанами курит. И т. д. и т. п. Ничего важного. Хотя Валентин слушал каждое слово своей собеседницы так внимательно и с такой заинтересованностью, что у девушки точно должно было сложиться впечатление, что она вещает о действительно важных вещах. Насколько я помню, в четырнадцать лет это прямой путь в ту самую френдзону. Но Валя пока ещё, видимо, этого не понимал.
Я понаблюдал за праздником еще немного, краем глаза замечая, как книга сама, без моей помощи, перелистывает лист за листом. Поняв, что пока ничего важного не происходит, я «перемотал» немного вперёд (для этого нужно просто перелистнуть несколько страниц сразу) и оказался вместе с Валей и его подругой перед её домом, похоже, наш герой вызвался проводить Катерину после завершения посиделок.
Скажу сразу – ничего важного для Валентина не произошло, сцены милого прощания с поцелуем хотя бы в щёку не случилось – Катя просто помахала своему провожатому ручкой и скрылась за зелёной калиткой. Ну, хоть так. Боюсь, если бы Валя полез целоваться – его праздничное настроение быстро бы подпортили отказом, возможно, даже в грубой форме. А так – не было и не было. Есть о чём думать и мечтать дальше – чего ещё нужно для полного счастья.
Подняв книгу со стола и остановив таким образом импровизированный кинопоказ, я отправился на второй этаж, где прослушал обе стороны альбома «Let It Be» группы The Beatles, размышляя о крайне своеобразных сложностях и превратностях судьбы, когда тебе всего четырнадцать лет.
Глава 12. Из неизданного
После столь ностальгического погружения в мир четырнадцатилетних мне долго ещё не хотелось спать. Строго говоря, теперь же я мог позволить себе не спать вообще, ведь физически уставать у меня было просто нечему. Но, по моим ощущениям, сон здесь был всё же нужен, но больше для того, чтобы «переспать» со своими мыслями, обдумать их где-то глубоко в закоулках сознания и наутро проснуться чуть более мудрым и опытным собой.
Я, собственно, так и поступил – лёг спать с мыслями об увиденном, а проснулся уже с чуть более ясным, чем вчера, пониманием мыслей и переживаний Валентина, словно во сне мне удалось побывать в его шкуре. Шутки шутками, но я бы не удивился, что именно так оно и было. Надо будет спросить у бородача, практикуется ли тут что-то подобное.
Памятуя о том, что уже на завтра у меня назначена встреча с мистером Песочным человеком, в ходе которой он должен уже наконец-то показать мне на практике, как же мне начать звучать в Валиной голове тем самым Голосом, я решил постараться сегодня узнать как можно больше о жизни своего подопечного, не отвлекаясь на прогулки и прочую ерунду.
Скажу честно, после пролистывания ещё пары томов я понял, что просто так наугад читать все подряд тома архива мне очень не хочется, ведь большая его часть не несёт никакой полезной нагрузки. Живет себе человек, в школу ходит, с друзьями встречается, с сестрой ссорится по мелочам, родителей не слушает – всё как положено, но не информативно, к сожалению. Вот бы мне какой-нибудь предметный указатель, что ли, или краткое содержание с отметками, где в полном варианте искать то или иное событие.
Мечтая о таком нововведении в организации архива, я водил указательным пальцем по корешкам томов, стоящих передо мной на полках, думая, какой бы их них вытащить на этот раз. И вот, когда я дошел до последней книги со знаковым номером XXX на форзаце, я заметил, что она теперь и не последняя вовсе. Правее тома «три икса» стояла ещё одна книга, без какого-либо номера, зато с говорящим названием «Таблицы соответствия дат и событий». «Мысли материальны», – подумал я. И это прекрасно!
Не раздумывая, я достал именно этот том, который был ничуть не тоньше прочих – похоже, при его составлении неведомые авторы оставались верны своему скрупулёзному подходу, не забывая ни о каких мелких, по мнению стороннего наблюдателя вроде меня, деталях. Открыв книгу на пятидесятой странице, я с удивлением обнаружил, что она повествует только о восьмом годе жизни Валентина. Понял я это очень просто – взгляд мой упал на строку «Валя празднует свой 8-й день рождения».
Выглядела таблица, которая растянулась на несколько сотен страниц, очень лаконично и включала в себя всего три столбца: «Событие», «Номер тома», «Номер страницы в указанном томе». «Краткость – сестра таланта», – сейчас я был на сто процентов согласен с этой сомнительной формулировкой.
Теперь я мог путешествовать по страницам жизни Валентина с невероятной быстротой. Захотел увидеть его выпускной в девятом классе – нашел в таблице, посмотрел номер тома и страницу, достал нужную книгу с полки, раскрыл, где нужно и посмотрел, как нашего практически бесчувственного героя тянут двое старших товарищей под руки из леса, где и происходил сам праздник.
И я решил, что именно так я и буду действовать дальше. Может быть, я не слишком усидчивый и трудолюбивый Голос, зато умеющий оптимизировать рабочие процессы и старающийся охватить максимальный объем ВАЖНОЙ информации в отведенной время, а не тратящий сотни часов на чтение всякой банальщины.
Чтобы не упустить ничего важного, я решил поступить так: сначала выписать на листок все те события, которые хотелось бы изучить в обязательном порядке, а после внимательно пролистать содержание таблиц примерно в эти же временные периоды, чтобы выудить ещё что-нибудь стоящее. Составление списка заняло не меньше получаса, и вот что получилось в итоге:
– Дни рождения 15—18 лет.
– «Новый год» 2012—2017.
– Крупные ссоры с родителями.
– Уход из дома в шестнадцать.
– Первые стихи.
– События, предшествующие им.
– Первые успехи у противоположного пола.
– Катя. Всё, где она упоминается.
– Первые хорошие стихи.
– Выпускной в одиннадцатом классе.
– Предательство.
– Выбор профессии.
– Работа/отношения с коллегами.
И это был только черновой список того, что нужно было посмотреть обязательно. Похоже, сегодня спать мне не придётся. Впрочем, невелика потеря. Я и в бытность свою человеком, не раздумывая, отказывался ото сна, если нужно было сделать что-то важное, как мне тогда казалось. По этому поводу у меня даже присказка любимая была: «Отоспимся в гробах». Выходит, она была не очень-то и точна.
По большому счёту, я и без всякого чтения прекрасно понимал, как будут выглядеть некоторые из пунктов этого списка. Например, события, предшествующие первым стихам, наверняка были связаны с девушками. Вопрос был только в том, какой знак они несли в себе с точки зрения Вали – «плюс» или «минус», «любит»/«не любит», соответственно. Думаю, чаще это был «минус», конечно же, достаточно вспомнить лучшую лирику того же Есенина и не останется никаких вопросов, в каком настроении он писал, например:
Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.
Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь – обман, но и она порою
Украшает радостями ложь».
Хотя, как ни старайся понять другого человека, всегда нужно помнить о том, что «чужая душа – потёмки». Руководствуясь именно этой аксиомой, я решил не придумывать ничего за Валю, а внимательно и вдумчиво всё изучить по книгам из архива. Начать я решил с первых стихов, конечно же.
Как я и надеялся, в «Таблицах…» была строка, обозначенная именно так – «Первое стихотворение». Судя по номеру тома, в котором про него было сказано, Валя не был каким-то доморощенным поэтом-вундеркиндом, которые начинают творить ещё до того, как научатся читать и писать, а первый свой литературный труд создал в неполные четырнадцать лет. И мне кажется, я даже догадываюсь, для кого или, вернее сказать, из-за кого, появились эти два четверостишья:
Раскрои, перешей, перештопай слова мои заново,
Потроши, словно курицу черную на Рождество,
А потом жерновами пытайся в муку перемалывать,
Не получится – что с того.
Соглашусь добровольно со всеми твоими заветами,
Назубок заучу и в подкорку забью молотком,
Я не буду ругаться, скандалить, бессмысленно сетовать,
Не получится – что с того.
Что тут скажешь – мальчишка был, без сомнения, талантлив. Я в четырнадцать лет такого написать не сумел бы. Меня охватило непреодолимое желание прочитать все его стихи, но, к сожалению, готового сборника пока не существовало. К тому же, если верить моему бородатому товарищу, парень большую часть своих работ вообще уничтожает сразу после написания – ужасное расточительство.
Думая обо всем этом, во мне всё с большей силой просыпалось желание взяться за Валентина по полной программе, как говорится. Ишь, чего выдумал – такие стихи жечь и не показывать никому. Интересно, а здесь работает утверждение Михаила Афанасьевича о том, что «рукописи не горят»?
Глава 13. Пост принял
Как и следовало ожидать, найти ответы на все интересующие меня вопросы о прошлом Валентина за столько короткий срок у меня не вышло. Даже бессонная ночь не спасла – хотелось внимательно изучить каждый сюжет, поэтому, судя по всему, придётся мне дочитывать историю своего подопечного прямо в процессе работы над его будущим.
Солнце встало сегодня как-то особенно рано, во всяком случае, мне так показалось, и сразу, прямо с момента появления, светило на все сто процентов своей мощности. А может, и на сто пять – свет проникал во все переулки, дворы и сады моего тихого вымышленного городка. Дорога до ратуши сегодня заняла на пару минут больше, чем обычно – я умышленно петлял по улочкам, растягивая удовольствие утренней прогулки в тишине и одиночестве.
– Да это же наш мистер архивариус! Доброго утра, проходи! – с улыбкой крикнул мне Mr. Sandman, стоявший в центре холла первого этажа и заметивший, как я, предварительно стукнув пару раз, приоткрыл входную дверь и правой половиной лица заглянул в образовавшуюся щель.
Не подумайте, что я забыл, что теперь могу запросто проходить сквозь любые двери, просто мне кажется, что без предупреждения появляться в чужом доме, просунув голову сквозь стену или дверь – не очень вежливо. Мало ли, вдруг хозяин еще умывается или расчесывает свою бороду перед зеркалом, а тут я – некрасиво, как ни крути.
– Здравствуйте! Ничего, что я так рано? – Мы не договаривались на конкретное время, поэтому я и решил отправиться в ратушу, как только солнце заступило на свой пост.
– Без проблем. У нас здесь, как ты и сам уже понял, сон – не самое востребованное времяпрепровождение. Так что ты меня не разбудил, если речь об этом.
Кивнув в ответ, я просто стоял, оглядываясь по сторонам и ждал, что последует дальше. Мне казалось, что теперь должен будет начаться некий ритуал прикрепления меня к Валентину. Понятное дело, что танцев вокруг костра или заклинаний не будет, это я уже для себя уяснил, но всё равно, должны же мы хоть как-то обозначить, что теперь именно я становлюсь Голосом Вали.
– Что ты думаешь о Валентине после изучения архива? – Мой бородатый наставник не спешил приступать к священнодействию.
– Стихи красивые пишет, честный, тяги к деньгам и славе не питает, как мне показалось.
– Точно. Это его и тормозит. Понятное дело, как представитель «высших сил», я должен сказать, что вот, мол, какой молодец парень, не поддается искушениям, живёт бедно, зато по совести, но у нас тут с тобой совсем иная задача – дать Миру возможность узнать о его стихах. И вот тут-то и возникает самая непростая для нас дилемма – как в современном земном Мире сделать творчество одного конкретного человека популярным, при этом не заставляя его «переходить черту», – Mr. Sandman проговорил это с очень серьезным и сосредоточенным видом.
– Для этого личный Голос и нужен?
– В том числе. Кроме всего прочего, о чём я уже говорил, тебе нужно будет стараться держать баланс между его скромностью и гордыней, честностью и притворством, любовью к ближнему и желанием стать первым. И да, иногда те самые «общечеловеческие ценности и нормы морали» всё же придётся отодвигать на второй, а может быть, и на третий план. Без этого никуда, к сожалению. Главное, про них навсегда не забыть.
– Похоже, кроме творчества, у меня будет ещё масса забот, – теперь уже была моя очередь говорить с сосредоточенным видом.
– Точно. И, как мне кажется, тебе уже пора к этим заботам приступать.
– Да я готов, в принципе; только, скажу прямо, мне не хватило времени изучить весь архив – он просто огромный. Я пробовал пройтись только по самым важным вехам, и то не успел, – признаться в этом сразу мне показалось лучшим из возможных вариантов.
– Конечно, ты не мог успеть всё. Да это и не требуется. Архив же никуда не пропадёт, он так и будет доступен тебе в любое время – захочешь уточнить что-то – читай, смотри, сколько влезет. Но, думаю, тебе он больше не понадобится. После того как ты официально станешь Голосом Валентина, пропадёт всякий смысл пользоваться книгами.
– Почему это ещё? Ведь я пока не изучил и половины его биографии. – Я не совсем понимал, что мне хочет сказать Песочный человек – то говорит, что архив останется в моём распоряжении, то что он мне больше не понадобится.
– У тебя в руках будет гораздо более мощный инструмент – память самого Вали. Когда наставник становится внутренним Голосом человека, то, разумеется, получает доступ и к его самым потаённым и сокровенным уголкам памяти, впечатлениям и эмоциям. Без этого не будет работать вся схема.
– Вы хотите сказать, что я залезу прямо в его голову? – я не понимал, как такое вообще возможно.
– Можно сказать и так, но мне кажется, правильнее будет думать, что ты просто станешь частью этой его головы. Где-то внутри его мозга, конечно, в сознании, а не в черепной коробке в прямом смысле.
– Знаете, в теории всё это звучит очень красиво и волшебно, но как всё будет обстоять на самом-то деле? В рабочем режиме, если так можно выразиться, – поняв, что теории с меня уже хватит, я захотел перейти к конкретным действиям.
– Понял, тебе уже не терпится заступить на дежурство?
– Ну да. Как говорится, «пост сдал, пост принял». А то так, без практики, я никогда ничего не пойму.
– Хорошо. Рассказываю и показываю, как всё устроено.
И вот тут-то и началось всё это не волшебное волшебство. Хотя, может быть, стоит называть происходившее далее чем-то вроде «божьего промысла» или ещё чем-то, связанным с верой человечества в неких богов, не суть. А суть была в том, что Mr. Sandman сначала просто взял меня за руку и подвёл к столу, на котором тут же проявился Валентин, читавший что-то в своей комнате на диване, а потом сказал мне дотронуться рукой до головы юного читателя, которого показывали прямо на поверхности стола, что я и сделал.
После этого моего прикосновения – которого фактически-то и не было, ведь я просто дотронулся до какой-то картинки на столе, причём рукой, которой у меня физически нет; но тем не менее похоже, что этот метод был абсолютно точно рабочим – меня как током прошибло, а моё сознание совершенно естественным образом стало состоять из двух: моего собственного и Валиного. До ужаса просто и одновременно нелепо это звучит.
