Игорь Белкин-Ханадеев "Листы старушкиных колод. 50 стихотворений"

Догоняет вагоны, давно унесённые вдаль.

Снова радужно-чистое небо, как будто весна в нём

Размела облака. И не знавшая грусти звезда

Загорелась нежданно-негаданно воспоминаньем

Обо всех проходивших под синим лучом поездах.

НА ГЛУХАРЯ

Весна, похожая на осень —
Рыжеволоса и угрюма.
В тысячемачтовиках сосен
Текут пустующие трюмы.
Ветвей тугая тетива
В тиши выцеливает воздух.
И снег, отзимовавший в гнездах,
В лесной ручей откочевал.
Туман живёт крылатым эхом,
К земле густеет и лоснится,
Но редко чёрную прореху
В нем пробуравливает птица.
А временами полнолуний,
Когда глазами правит страх,
Гнилые волосы колдуний
Ползут среди погибших трав.
Дрожа, иду несмелым скрадом —
Спешу расслышать до зари,
О чём толкуют где-то рядом
Невидимые глухари.
То волком на прогалах рыщу,
То зайцем кувыркаюсь в ночь.

Нашёл дорогу к токовищу…

…А птицы улетели прочь…

ГЛУПЕЦ

То глупец, то как будто в избытке умом —

То забвенья хочу, то желаю престижа…

Где тот миг из безвременной цепи времён,

За который зубами вцепиться и выжить?

Ухожу. Неотпетая тяжесть в душе.

Непонятна тоска, недопонята воля…

На каком из небесно-земных этажей

Я опять не сыграю решающей роли?

РУБИКОН

Три часа ночи. Больница. Сортир.
Тихо читаю евангельский сборник.
Вместо уюта московских квартир
Грязные лавки больничных уборных.

Час до рассвета. Немеет душа.
Плоть пожирают бесплотные черти.
Кончилось время, и надо решать,
Жизни я больше хочу или смерти.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Сердца шальные часы
Бьются в иссушенной глотке.
Сны, как последние сводки
С прифронтовой полосы.

Здесь, на чужом этаже,
Вырыта на ночь могила.
Пакостно, тускло, уныло,
Каторжно в вечной душе.

Но, как пайковый ломоть,
Солнце всплывает из-зыби.
И распрямляется плоть
Тела, обвисшего в дыбе.

ЛЮБИМАЯ

Позвонила любимая – стало теплей на душе,

Кофейку привезёт – на последние, может быть, деньги.

Покоряются из года в год одному и тому же клише

Боевые листки моего скоростного паденья.

Мне опять станет стыдно за мелкий пижамный горох,

За ослабленный ум и похмельную немощность тела.

На моём перепутье всё меньше и меньше дорог,

По которым бы ты прогуляться со мной захотела.

Я опять повернул не туда и никак не пойму,

Почему с каждым шагом моим по дороге к Голгофе

Ты всё чаще приходишь ко мне, словно ангел, сошедший во тьму,

И всё большей любовью наполнена баночка кофе.

ШАХ И МАТ

Конский топот и звон в ушах.
Хруст доски под голеностопом.
Я чеканю свой первый шаг —
Г-образным иду галопом.

Через клетки скачу напролом,
Коль меня из игры изгнали.
Рассыпайтесь внизу под столом —
Те, кто ходит диагональю.

Трепещи, людоедская суть
Всех земных королевств на карте,
Вам меня уже не вернуть
На подклетья единых партий.

БАБУШКА ЗА ГАЗ НЕ ЗАПЛАТИЛА

Срезаны замки. И дверь наотмашь —
Вышибли ногой в тяжёлом берце.
– Ты, сынок, мне прочитать поможешь? —
Бабушка хватается за сердце.

Старший машет гербовым пакетом,
Распечатал, в цифры пальцем тычет:
– Здесь начислено за то, за это…
В общем долгу на четыре тыщи…

– Ой, сынок, да я ведь и не знала,
Думала, что подождут до лета…
– Бабка, ты теперь невыездная! —
Склабятся бойцы в бронежилетах.

Койка. На стене ковёр с тесьмой.
Переписана посуда в горке.
На столе судебное письмо.
И орёл с печати смотрит зорко.

Пристав пишет, а гвардейцы ждут
В броневой защите от тротила:
Может, скоро премию дадут —
Бабушка за газ не заплатила…

БАБУШКА

Бабушка, мой милый ангел,
Мой хранитель на века.
Ты в каком небесном ранге
Так незримо далека?
В керамическом овале