Tanya Niji "Охота на журналиста"

Охота на журналиста
Tanya Niji

Жизнь не всегда легка и безоблачна, иногда черная полоса преследует долго, и не желает меняться на белую. Так и жизнь детектива Ли была не самой радужной, а главное бесперспективной. Мечта оставить службу в полиции и перейти в ФБР так и могла бы остаться мечтой, если бы не судьбоносная встреча с лейтенантом Коттоном, ведущим запутанное дело об убийстве. Расследование загадочным образом сталкивает их с двумя журналистами один из которых вполне мог бы оказаться тем самым загадочным убийцей.

Tanya Niji

Охота на журналиста

Пролог

Николь шла по парку не разбирая дороги. Ночь, луна, в свете фонарей колышутся пожелтевшие листья. Окружающее мерцание и тихий шелест можно было бы назвать романтичным, если бы не черная пустота, зияющая в душе девушки. Месяц начался так, словно кто-то приготовил серебряные ножницы, чтобы разрезать нить ее жизни.

Все началось с того, что девушка поругалась с хозяйкой квартиры, та решила еще раз поднять плату, и не скрывала, что подслушала разговор Николь о предстоящем ей повышении. В итоге девушке пришлось несколько дней ночевать в офисе, пока она не нашла новое жилье. Николас, ее парень, не смог объяснить, почему не может ее приютить, но Николь и сама не настаивала, ей были дороги эти отношения, и рушить их из-за какой-то мелочи она не собиралась. Она даже обрадовалась, что ей позволят остаться на работе, там было все необходимое и комната отдыха и душ, а главное ее рабочий компьютер. Свой она отдала в починку, но там сказали, что он приказал долго жить. Николь не запомнила, с чем это связано, она совсем ничего не понимала в технике. Таким образом на работе, она не только не сорвала сроки, но и закончила проект раньше, чем планировала. Едва она нашла жилье на нее снова обрушилась неудача, ее машина, верная, хоть и не новая лошадка, просто встала посреди улицы. Новые траты на эвакуатор, такси. Девушку более чем устраивала прежняя квартира она была в шаге от ее офиса, а теперь приходилось далеко возвращаться, а без машины, эти переходы: такси и метро, грозили обернуться финансовой катастрофой.

И вот сегодня, она должна была представить свой проект, это должен был быть день ее триумфа, девушка уже даже присмотрела квартиру, которую могла себе позволить не снять, а купить, и все благодаря повышению. Но все пошло прахом, начальник даже не стал ее слушать, сказал, что Энн Фэрроу уже представила проект, он утвержден, и место получит она, уже готовятся документы. Ее лучшая подруга, с которой она делилась всем, своими планами, надеждами, просто украла ее работу, три месяца бессонных ночей, надежду на лучшее будущее. Николь была разбита, опустошена, у нее даже не хватило сил ругаться или протестовать. Перед глазами то и дело всплывало довольное лицо теперь уже бывшей подуги, когда девушка собирала свои вещи, Николь уволили, Энн осталась.

Последняя надежда на утешение был Николас. Вот уже два месяца как Николь витала в розовых облаках не желая возвращаться на землю. Николас был мечтой, спортивный, с хорошим финансовым обеспечение, а главное такой романтичный и нежный, внимательный, всегда готовый выслушать. Но сегодня выслушивать пришлось Николь. Разбитая, отчаявшаяся она думала только о том, как окажется в его объятиях, прижмется, расскажет о всех неприятностях, что обрушились на нее. А он обнимет, поцелует ее в макушку, скажет, что все будет хорошо. Николь примчалась в кафе, где ее парень ужинал после работы, но на этот раз Николас был не один, рядом, повиснув у него на шее и призывно улыбаясь стояла роскошная блондинка, в дорогой одежде, да, черт возьми, от нее даже пахло дорого. Николас не сделал ни единой попытки высвободиться из кольца ее рук. Просто сказал, что Николь ему надоела, трудоголичка, с которой и поговорить не о чем, она только ноет и жалуется, а ему это до смерти надоело. Он ее не держит и видеть больше желания не имеет.

Николь казалось, что мир рухнул, в один момент, она лишилась дома, машины, подруги, работы, парня. Холодные щупальца безысходности, апатии обхватили и сдавили грудь, сердце пропустило удар, еще один, но не остановилось, продолжало стучать. За что?

– ЗА ЧТО?! – выкрикнула она в ночь, но парк ответил тихим шелестом пожелтевшей листвы, поглотил крик и растворил в темноте ночи.

Теперь, в романтичную, теплую, нежную, такую красивую, яркую осень в душе осталась только чернота. Николь, не видя ничего перед собой плелась через парк, спотыкаясь на неровной дороге, царапая дорогие туфли. Никому она не нужна, ее жизнь не стоит и ломаного гроша. Так может и жить ей больше не стоит. Девушка замерла посреди дороги, как громом пораженная этой мыслью. Сердце жалобно стучало и ныло, моля одуматься, но голова больше не верила чувствам. Ее растоптали, унизили, предали, выкинули как поломанную игрушку.

– Плохой день? – Николь даже не вздрогнула, такая апатия охватила все ее тело.

Рядом стоял мужчина, высокий, на целую голову выше Николь, лицо его было скрыто тенью большого капюшона, накинутого на голову, голос низкий, бархатистый, из его рта вырывалось облачко пара, когда он говорил. Он стоял очень близко, руки держал в карманах, широкие плечи загораживали выход из парка, но Николь не чувствовала угрозы.

"А даже если бы и боялась, у меня нет сил и желания, куда-либо бежать. Бороться? За что бороться? За это жалкое подобие жизни?! Меня унизили, использовали, растоптали, отняли надежду… Я не хочу… Ничего больше не хочу."

Николь молчала. Говорить не было сил. Она лишь думала о том, что стоит выйти из парка и пройти немного вперед по шоссе, как можно будет выйти на мост, даже в парке был слышен шум бурной холодной реки.

– Я не помешаю вам, если буду идти рядом? – мужчина чуть посторонился, и протянул руку в сторону выхода, делая приглашающий жест.

Николь подняла на него полный растерянности взгляд, это могло расстроить ее планы, но она неожиданно для себя кивнула.

– У вас потерянный вид. Расскажете, что вас гложет? – Николь молчала, мужчина вздохнул и продолжил говорить, все так же тихо, спокойно. – Всегда проще выговориться незнакомцу. Я уйду, возможно мы даже больше никогда не встретимся, – по губам Николь при этих словах скользнула мрачная улыбка, – но вам станет легче. Так что, сбросите груз со своих плеч?

Николь вдруг остановилась, вся боль, негодование вылились в слова, она не плакала, слез не было, только, неизвестно откуда, взявшаяся ярость изливалась из нее. Но легче не стало, когда гнев утих, боль увеличилась.

– И вы хотели броситься с моста?

Николь кивнула.

– Река холодная.

– Мне все равно. Будет все равно.

– Не думаю, – мужчина задумчиво смотрел в сторону выхода из парка, Николь смотрела себе под ноги, – мост не на столько высокий, чтобы вы могли разбиться об воду, скорее вы просто получите несколько очень болезненных переломов, не сможете выплыть на поверхность и захлебнетесь. Умирать будете очень долго и мучительно, от боли и недостатка воздуха.

– Вы меня так отговариваете? – она вскинула голову, золотистые волосы рассыпались по плечам.

– Нет. Есть способ легче.

Перед глазами девушки блеснуло в свете фонаря лезвие и мягко, без сопротивления вошло в грудь. Во взгляде ее промелькнуло удивление и… благодарность, а потом он потух.

Глава 1

Полицейские мигалки, освещали район возле парка в причудливые сине-красные тона, отражали блики от стен и окон, в глубине парка полицейские натягивали жёлтые ленты отгораживая место преступления. Толпа зевак, и откуда они только берутся глубокой ночью, пыталась рассмотреть, что происходит в парке.

Возле тела молодой женщины стоял старый детектив, в мятом пальто, его седые волосы трепал холодный ветер, пронзительно синие глаза, за толстыми линзами очков, были сонные, но смотрели ясно. Рядом, осматривая тело, крутился молодой врач, и судя по тому как он суетился, легко было понять, что он недавно поступил на работу. Патологоанатом работавший до него, вышел на пенсию. С детективом Эдом Джонсоном, сейчас ежившимся от холода в своем тонком пальто, они были друзьями. Эд тоже дорабатывал последние денечки, на замену уже было опытное молодое поколение. Один из этих опытных был его протеже и его же напарник. Чарльз Коттон, высокий темноволосый мужчина, на ходу застегивал куртку. Под его горячими, карими глазами залегли тени, лицо было сонное и помятое, он то и дело хватался за свой небритый подбородок и ерошил каштановые волосы, даже не пытаясь хоть как-то их пригладить.

– Что у нас там? – зевнул Чарльз, заглядывая через плечо напарника.

– Девушка.

– Документы при ней? – Чарльз попытался подавить зевок, Эд бросил на него укоризненный взгляд.

– Да, ее положили на парковую скамейку, сложили на груди руки и вложили в них сумочку. Документы, деньги не тронуты.

– Что-нибудь необычное? Брр, холодно как.

– Пока не знаю, надо это проверить. У нее в руке был зажат маленький синий камень, похоже на сапфир, но пока его не проверят оценщики – сложно утверждать настоящий он или нет.

– Хм, может она пыталась его спрятать, и убийца просто не успел или не догадался посмотреть в руке? Док, что можете сказать?

– Предварительно? – доктор подскочил так резко, что толкнул Эда, с его крючковатого носа слетели очки и повисли на одном ухе. – Мало. Убита одним ударом в сердце. Нож должен был быть очень большим, сантиметров 7 ширина лезвия, сужу по размеру разреза на одежде. Одежда выглядит нетронутой, из чего делаю заключение, что это не было попыткой насилия, – доктор Мортимер, а именно так его звали, поправил свои огромные круглые очки, – не похоже, чтобы ее снимали и одевали обратно, тем более, что мужчина сделал бы это не аккуратно. Но наиболее точно я скажу после того как сделаю тесты.

– Есть еще что добавить?

– Сопротивление не оказывала, я не вижу на ней следов. Умерла мгновенно, судя по окоченению тела между 10-11 часами.

– В это время еще полно народу в парке, неужели никто не видел? – Чарльз задумчиво окинул толпу взглядом, сощурился и знаком подозвал одного из полицейских. – Майк, видишь вон тех троих?

Не сказать, что было много народу, но достаточно, чтобы мешать копам выполнять их работу. Лица у всех одинаково полные любопытства, жажды увидеть смерть поближе, подергать ее за косу. Они раздражали именно тем, что свидетелей среди них не было и быть не могло, но стоило отдаленно услышать шум сирен, как они, точно падальщики сбивались в стаю на запах крови и спешили попировать. Так из толпы зевак Чарльз выцепил именно заинтересованных, они не просто стояли и тупо пялились на копов, нет эти достали телефоны и вели съемку.

К Коттону подошел мужчина в фуражке, он только что закончил привязывать ленту к дереву, и стоял ближе всех к убитой. Он протянул Чарльзу руку, тот ответил на рукопожатие, с Эдом и доктором успел поздороваться раньше. На вопрос Коттона он кивнул, тоже заметил этих троих.

– С телефонами? – уточнил он.

Чарльз кивнул.

– Давно они снимают?

– С момента как мы приехали. – голосе проскользнули нотки неудовольствия, даже брезгливости. Толку от таких ноль, зато шум поднимут, потом не разгребешь.

– Задержите их, телефоны изъять, видео перекиньте нам, а у них удалите. И пусть проведут воспитательную беседу.

– Уже нашел подозреваемых? – Эд сильнее запахнул пальто, взгляд его так же перебегал с одного парня другого, на третьего, пока их сажали в машину.

– Нет, не думаю, любители пощекотать себе нервы, или будут с придыханием рассказывать подписчикам какой ужас пережили, им сейчас бы внушить где можно снимать и что. Никакого уважения к смерти. – Чарльз, поежился, еще раз посмотрел на парней, взглядом зацепился за последнего, высокий блондин с вьющимися волосами, на блогера любителя не похож, выглядит как-то не так, что ли, Коттон не смог себе объяснить, по чему-то подумал, что он журналист, его как раз сажали в патрульную машину, он добавил, – Нет, это точно не они, но преступник может быть где-то здесь, рядом, в той же толпе, может попал на запись.

Эд удовлетворенно хмыкнул, он был рад, что вместо себя оставляет такого парня как Чарльз, глаз цепкий, ум острый, горячий правда, словно порох, но это с годами пройдет, сгладится.

Чарльз ушел, но вскоре вернулся, протянул Эду кружку с горячим кофе, пах напиток не важно, но главное в нем было не это.

– Держи, согрейся. И как это Эллис тебя выпустила в этой старой тряпке? Где куртка, которую дарил тебе на рождество?

– Уймись, Чарли, не до того, – поморщился Эд, принимая кофе.

– Обижаться на тебя бесполезно, да? – усмехнулся Коттон, Эд ответил усталой улыбкой. – Ты на машине?

Эд отрицательно покачал головой делая большой глоток кофе.

– На дежурной приехал, забрали прямо с постели. Ты, я смотрю, своим ходом. Поедем? Здесь нам делать уже нечего.

– Мне позвонили. – Чарльз задумчиво провел рукой по волосам, ему не нравилось, что Эд здесь. – Эм, Эд, а кто сообщил об убийстве?

– Парень, шел домой через парк, говорит живет здесь, рядом, увидел девушку, одета прилично, подошел посмотреть не нужна ли помощь, и сразу позвонил нам.

– Откуда шел? – оглянулся он на напарника.

– С работы.

– А, не поздно, в 2 часа ночи с работы идти? Кем работает?

– Бармен, тут в паре шагов на север есть клуб "Клеопатра".

– Тогда рановато он с работы возвращался. – Чарльз снова взъерошил волосы, он всегда так делал, если на него нападала задумчивость.

– Говорит приболел. – Эд тоже остановился, задумчиво глядя на напарника. Он тоже подумал, что как-то странно звучали ответы парня, но в тот момент, когда он его допрашивал, все, вроде бы, сходилось.

«Это старость», – думал старый детектив, -«теряю хватку, или потерял давно.»

– Знаешь, что давай заедем туда, и спросим сами. Что-то ты тумана нагнал.

Клуб располагался сразу за парком, жилых домов здесь не было, офисы, рестораны, бары. У яркого, горящего и переливающегося входа стоял громила, в одном костюме, сцепив руки недвижно уставился вдаль. На улице было холодно, дул ветер, а он стоял как каменное изваяние, словно и не замечал окружающего холода. Высокое здание, из-за игры света, казалось тянется в бесконечность и теряется во тьме тяжелого осеннего неба, нет возле клуба красной дорожки, толпы жаждущей попасть в клуб, где пропускают только знаменитостей или по пригласительным билетам. "Клеопатра" не относилась к такого рода заведениям, но и не могла не похвастаться, что собирает у себя толпы народа. Про сомнительность контингента стыдливо замалчивалось. У входа стоял только один охранник, но и он, похоже, просто вышел покурить или проветриться, так как устал от шума и светомузыки.

– Как парня зовут? – Чарльз достал пачку сигарет, потряс ей, но под осуждающим взглядом Эда спрятал в карман.

– Алекс Роу.

Чарльз кивнул, с сожалением погладил себя по карману, что так надежно теперь прятал сигареты, и вышел из машины под яростные порывы ледяного, пробирающего до костей, ветра, Эд последовал за ним. Оба направились ко входу.

– Вечер добрый. – Чарльз никогда не казался себе маленьким, при росте в шесть футов и семнадцать дюймов, он был даже слишком высоким среди своих знакомых, но встав рядом с охранником почувствовал себя гномом. – Алекс Роу у вас работает?

– Смотря кто спрашивает. – громила щелчком отправил докуренную сигарету в рядом стоящий мусорный бак.

Чарльз и Эд достали значки.

– У нас, ушел не так давно. – уже без колебаний ответил охранник, видимо решил не связываться с копами.

– У него смена кончилась?

– Нет, он с вечерней сменой пришел. Офицеры, я не знаю почему он ушел раньше, – пожал здоровяк плечами, – пробежал хмурый мимо меня, только махнул на прощание. Спросите лучше в баре, там вам точно скажут. – громила распахнул перед копами дверь.

На улицу вырвалась сноп света, приглушенно, словно из-под воды играла музыка. В передней было светло, гардеробщик предложил забрать одежду, полицейские отказались, и объяснили причину прихода.

– С кем нам поговорить о вашем сотруднике?

– Так он же ничего не натворил, – искренне удивился молодой паренек за стойкой.

– Вот мы и хотим в этом убедиться.