Юлия Арниева "Я не была твоим врагом"

Комната, в которую мы зашли, была небольшой и скромно украшенной. Здесь было очень тепло и душно от исходящего жара множества зажжённых свечей. От незнакомого запаха, тотчас ударившего в нос, глаза заслезились, а в горле противно запершило, и я закашлялась.

Сквозь выступившие слёзы рассеянно оглядев присутствующих в часовне: графа Лавастина, уставившегося на меня пытливым взором; тощего как жердь мужчину с золотистыми локонами, ниспадающими на узкие плечи; рослую даму с хмуро сдвинутыми к переносице бровями и недовольно поджатыми губами, мой взор задержался на будущем муже.

Его лицо казалось высеченным из камня, и ни один мускул не дрогнул, когда я вошла. Но его взгляд, горячий, пронизывающий, словно видел меня насквозь, подавлял, заставляя покорно перед ним склониться. Не знаю, откуда во мне взялись силы, но я, упрямо вскинув голову, пристально посмотрела на Алана Гэйра, после изучающим взором принялась его разглядывать. Этого мужчина от меня, видимо, не ожидал, его брови от удивления поползли вверх, а губы тронула снисходительная улыбка.

– Леди Таллия, идите к алтарю, – едва слышно проговорил мой сопровождающий, чуть подтолкнув меня в спину. Он не стал меня дожидаться, первым подошёл к Алану Гэйру и заговорил на странном, с рычащими звуками, языке:

– Твоя будущая жена едва держится на ногах, может, ты перенесёшь обряд на следующий день? Ей нужен отдых.

– Отдохнёт после обряда. В моём доме собралось слишком много врагов, я хочу, чтобы королевский свидетель завтра до наступления рассвета покинул замок, – ответил на том же языке мой будущий муж, а я с изумлением осознала, что понимаю, о чём они говорят, в отличие от находящихся в часовне людей.

– А граф Лавастин покинет замок сегодня же? – насмешливо бросил светловолосый гигант. Уверенный, что их никто не понимает, он посмотрел прямо в глаза вздрогнувшему графу Лавастину, когда тот услышал своё имя.

Ответить Алан Гэйр не успел или не захотел, в часовню из неприметной двери вошёл старик в сутане. Он, достигнув невысокого, каменного алтаря, окинул комнатку растерянным взглядом и с недоумением на меня посмотрел. Я всё ещё продолжала стоять у входа в часовню и не спешила присоединиться к жениху.

– Таллия, – короткий грозный окрик заставил меня вздрогнуть и неосознанно сделать два шага вперёд, прежде чем я резко остановилась всего в метре от Алана Гэйра и, сжав ладони в кулак, с вызовов на него посмотрела. Мужчина ничего не сказал, лишь криво усмехнувшись, в одно мгновение сократил разделяющее нас расстояние, положил руку на моё плечо и, тесно ко мне прижавшись, приказал, – начинайте, отец.

– Алан Гэйр, согласны вы взять в жены Таллию Девон? – торопливо проговорил седовласый старик после очень короткой молитвы и нескольких фраз о добродетели, почитании и послушании.

– Да.

– Таллия Девон, согласны вы стать женой Алану Гэйру? – спросил священник у меня. Но пока я собиралась с духом, чтобы ответить «нет», пальцы Алана больно впились в мою шею, а в его взгляде сквозила угроза, и я невольно выдохнула:

– Да.

Священник, едва заметно покачав головой, быстро завершил обряд и неожиданно для меня спешно покинул часовню. Не то, чтобы я горела желанием поцеловать своего теперь уже мужа, однако мне показалась странным такое завершение свадебной церемонии. Но не успела я с облегчением вздохнуть и порадоваться столь короткой и необременительной процедуре, как недовольное восклицание графа Лавастина заставило меня невольно вздрогнуть.

– Граф Алан! Таллия не выдержит! Его величество не требовал от вас проводить ритуал слияния силы.

– Бойд! – проигнорировал возмущение Алан, следом раздался тихий скрежет и звон железа, вынудив меня резко отпрянуть, освобождаясь из крепкого захвата мужа.

– Готово, Алан.

– Таллия, дай свою руку, – приказа мужчина и, не дожидаясь моей ответной реакции, быстро схватил мою ладонь, повернул её к себе тыльной стороной и резким взмахом полоснул по ней остро наточенным ножом. От неожиданности я даже не успела издать ни звука, ошеломлённо наблюдая за тем, как муж располосовал теперь уже свою ладонь. После чего сомкнул наши окровавленные руки в замок и что-то прошептал на незнакомом мне языке, который в этот раз я не понимала.

– Теперь ты Таллия Гэйр, – с довольной улыбкой проговорил мой муж, внезапно нагнувшись и взяв меня за подбородок… поцеловал. Этот поцелуй был коротким, но удивительно нежным и многообещающим…

– Я сообщу Его величеству о вашем самоуправстве, – зло процедил сквозь зубы граф Лавастин, возвращая меня на землю.

– Вы забываетесь, милорд, меня Его величество назначил свидетелем этого обряда, – высокомерно ответил ему золотоволосый. Суровая дама что-то фыркнула себе под нос, окинув меня недоброжелательным взглядом. И только мой муж и великан-Бойд оставались совершено невозмутимы: первый, достав откуда-то кусок ткани, удивительно бережно бинтовал мою кровоточащую ладонь, второй же прятал нож в каменную шкатулку. И когда оба закончили, продолжая всё так же безмолвствовать, мужчины одновременно направились к выходу из часовни. Мою ладонь муж так и не выпустил из своей, и мне ничего не оставалось, как последовать за ними.

Наше появление в зале огласилось громоподобным криком и оглушающим грохотом железа. А слуги по невидимому мне знаку тотчас устремились к столу, разливая по кубкам рубиновый напиток.

– Мои люди приветствуют тебя, – равнодушным голосом проговорил Алан, ведя меня за собой, словно жертву на заклание, едва слышно добавив, – мы должны присутствовать на пиру, устроенном в нашу честь.

Я не ответила, да это от меня и не требовалось. Сейчас я, с трудом держа голову прямо, боролась с подступающей к горлу тошнотой и сосредоточенно смотрела перед собой, сопротивляясь головокружению.

– Полчаса, и мы поднимемся в покои, – шёпотом произнёс муж, неожиданно сбавляя шаг, чтобы я шла с ним вровень. Я снова промолчала, все мои мысли были заняты лишь одним важным вопросом – как избежать брачной ночи с совершенно чужим мне человеком.

Свадебный пир прошёл для меня как в тумане, я смутно помню людей, произносящих в большинстве своём неискренние пожелания. Кажется, граф Лавастин порывался подойти ко мне, но Бойд и ещё несколько мужчин крепко держали оборону, и это было самым лучшим для меня событием за весь этот бесконечный день. Наш стол ломился от яств, но от усталости и тошноты я не смогла проглотить ни кусочка. Вино показалось мне противным и чересчур кислым, а воду мне так и не принесли. Но даже неимоверная усталость и начинающаяся головная боль не могли заставить меня покинуть этот фарс, называемый свадебным празднованием, и подняться в покои. Мои мысли, словно пчёлы в разворошённом улье, лихорадочно метались в поисках способа отсрочить брачную ночь…

– Идём, – голосом, не терпящим возражений, произнёс муж, рывком поднимаясь из-за стола и обрывая мои тягостные думы.

– Мы можем… – заговорила я, пытаясь оттянуть неизбежное, но мужчина, властным жестом меня прервав, повторил:

– Идём.

Под сальные шутки и громкие выкрики мы слишком быстро поднялись на второй этаж и так же быстро прошли по мрачному коридору к моим покоям. Все мои попытки высвободить руку из крепкого захвата не увенчались успехом, и я была буквально затянута в тёмную, освещаемую лишь закатом и затухающими углями в камине, комнату.

– Давай покончим с этим немедленно, – заговорил мужчина, с противным скрежетом запирая дверь на засов. После чего он неторопливо меня обошёл и, окинув оценивающим взглядом, добавил, – ты не в моём вкусе, но я буду с тобой ласков и не обременю визитами.

– Хм… – усмехнулась, гнев и оскорблённая гордость мгновенно заглушили головную боль и притупили чувство самосохранения, а желание договориться исчезло как утренний туман, – только посмей ко мне притронуться, и ты пожалеешь об этом.

– Ты моя жена и должна послушна быть моей воле, так ведь вас учат церковники? – со снисходительной улыбкой протянул Алан, медленно расстёгивая пуговицу за пуговицей на белоснежной рубахе.

– Я тебя предупредила, – произнесла, пятясь к кровати, где под шкурой какого-то животного я спрятала трезубую вилку. Если новоиспечённый муж ждёт от меня покорности, то он глубоко ошибается, без боя я не сдамся.

– Кхм… – поперхнулся муж. Стаскивая с себя рубаху, он небрежным взмахом бросил её на пол и вкрадчивым голосом проговорил, – приказ короля, драгоценная. Ты сама прибыла в мой замок.

– Я не… – недоговорила, мой блуждающий взгляд по крепкому и сильному телу зацепился за странную татуировку на плече мужа. Безотчётный страх вдруг овладел мной, дыхание перехватило, сердце, словно испуганная птаха, забилось в груди, а тело покрылось холодной испариной.

Судорожно втянув воздух, от резко прострелившей мой затылок невыносимой боли, я потрясенно смотрела на мелькающие перед глазами словно в ускоренной перемотке картинки, пока не уплыла в спасительную и долгожданную темноту.