Ай Мон "Нити судьбы: Начало пути"

Нити судьбы: Начало пути
Ай Мон

Это фэнтези со славянской мифологией. История начинается с сына дворянина, который сбегает из своего дома и встречает в лесу ведьму, вместе они отправляются через лес в поисках нового дома для мальчика.

Ай Мон

Нити судьбы: Начало пути

Если цени колоссов паду, четыре создателя хаоса, вновь станут свободы, мы не можем этого допустить. Старое время не должно повториться. Люди, должны объединиться, дабы избежать прошлое…

Часть I: Цветы печали.

Глава 1.

Семья Ваншерон.

Ваншерон Эйдон к своим пятидесяти годом получил один из высших титулов королевства – граф. К тому времени у него уже было четверо детей. Старший Аарон ему сейчас пять, он весь в отца темные волосы и карие глаза, но вот нос ему достался от матери, маленький и аккуратный.

Оба его сына очень сильно похожи на него и его первую жену Эльну. Однако второй сын Толм, которому сейчас три больше похож на мать, каштановые волосы, нос, а также маленькие уши, в отличии от его отца и брата их довольно часто называют лопоухими, но так чтобы они этого не слышали, их это очень злило.

Первая жена Эйдон умерла сразу же после родов Толма, через месяц Эймон женился на дочери одного дворянина с титулом герцог. Она была моложе его на двадцать пять лет, хотела она за него выходить замуж или нет, ее не спрашивали, это был династический брак, для укрепления отношений и заключения определённых союзов.

Спустя несколько месяцев после свадьбы Катерина, жена графа забеременела, а спустя девять месяцев у них родилась дочь, она была копией своей мамы, светлые волосы, голубые глаза. Девочку назвали Кристиной.

Через год Катерина снова забеременела, в последствии чего родился мальчик, он был похож больше на маму, чем на папу, однако и его черты перешли к мальчику. Каштановые волосы, глаза ярко зеленого цвета, черты лица было полностью мамины, нос, уши, ровные слегка выпуклые губы.

Рождение третьего сына не обрадовала графа, только не ясно почему, может он боялся, что его сыновья будут драться за наследство, а может он не считал его своим сыном.

Мальчика назвали самым простым именем, его даже старались не показывать на людях. Вся ненависть, что получил Эр была непонятно для всех, однако все семейство Ваншерон боялось противоречить Эйдону и все они согласились избегать мальчика и даже не разговориться с ним, с тех пор его растила одна из служанок. Все дошло до того, что мальчик стал считать ее своей мамой, однако служанка не могла с ним согласить, когда Эр стал все понимать, она показала его маму.

Катерина шла по большому коридору, когда солнце уже садилось, большие окна пропускали в дом последние лучи солнца уходящего лета, служанка с мальчиком на руках вышла из одной из комнат оставляя за собой приоткрытую дверь, она пальцем указала на спину молодой женщины, солнечные лучи освещали ее светлые длинные до пояса волосы. Показывая пальцем на женщину, служанка посмотрела на мальчика и мягким голосом сказала. – она твоя мама. Эру было на тот момент уже три года, что-то он понимал, а что-то нет. Женщина уже ушла за угол и был слышен звук, как кто-то спускался по лестнице. Эр смотрел в пустой коридор, казалось он вот-вот заплачет, однако с этого момента, мальчик начал взрослеть уже сейчас.

Спустя два года.

Вся семья собралась за ужином, темнело сейчас намного раньше, близилась зима, но пока за окном шел сильный осенний дождь, в сопровождении с гулом ветра и ударами грома.

В центре комнаты стоял большой стол, позади него был большой камин, в котором потрескивали дрова, между камином находились две двери, та что была слева вела на балкон второго этажа, а за дверью справа находилась одна из двух кухонь.

По столу расположились три канделябра, в каждом находилось по три горящих свечи, они были белого цвета и на каждом были различные золотые узоры, на ножках канделябров сидели маленькие ангелы, все они были сделаны из серебра. Во главе стола сидел Эйдон слева от него по старшинству сидели два его сына Аарон и Толм. Справа от Эйдона сидела его жена и рядом с ней дочь. Слева в конце стола находился Эр.

Эйдон сделав несколько глотков красного вина трех летней выдержки, поставил бокал, протирая губы от вина рукой, а вместе с тем стараясь уложить свою седую бороду, слегка хрипловатым голосом начал разговор.

– Аарон, как твои успехи? Эйдон смотрел прямо на сына.

Аарон сделал несколько глотков яблочного сока. Он повернулся к отцу и немного писклым голос начала говорить. – отец, не буду врать сейчас мне тяжело дается некоторая магия, мечник из меня может получиться куда луче.

Эйдон слегка рассмеялся. – всему можно научиться, главное, чтобы было терпение, но мне нравится твоя честность, это хорошая черта, я постараюсь найти учителя для тебя, нет, для вас обоих. Оба сына в один голос поблагодарили отца.

Закончив ужин все стали выходить через левую дверь в конце комнаты, которая вела в большой зал на втором этаже, где находились спальни и купальня.

В то время как вся семья пошла в купальню, Эр вернулся в свою комнату, она была меньше других. Справа у стены стояла небольшая сделанная из дуба кровать, у окна стоял стол и стул, слева у стены был небольшой шкаф. Вся мебель во всех спальнях была сделана из дуба, поэтому вся мебель была светло-серого цвета, а полы и стены были бежевого цвета.

Эр сел за стол и зажег несколько свечей, которые освещали весь стол, на котором расположились несколько книг, перо с чернилами и небольшая тетрадь. Он посмотрел в окно. – дождь становится, только сильнее. В комнате он чувствовал легкую прохладу, также, как и тепло от свеч. Эр открыл тетрадь, пододвинул перо с чернилами поближе к себе, взяв первую попавшеюся книгу, он продолжал учиться читать и писать, такое задание ему дала служанка, которая растила его. Просидев так около часа, Эр взял полотенце и пошел в купальню.

Дворяне делали купальни обычно на первом этаже дома, одно те, кто был богаче делали их на втором, так они считали, что более выделяются, но на фоне большинства, они выделялись тем, что у них есть купальни.

Купальня в доме Ваншерон, была очень большой, огромная ванная, в которой могли поместить десять, а то и пятнадцать человек, но находиться в такой ванне могут, только родственники семьи и как исключения королевская семья. Купальня была сделана полностью из белого камня, который называют мрамором. Перед тем как попасть в купальни, одежду оставляли в небольшом помещении, где было несколько скамеек для переодевания, а после проходили на право уже в саму купальню.

Эр опустился в горячую ванную, расслабил плечи и закрыл глаза, наслаждаясь водой и звуками дождя, что били по небольшому окну.

Аарон и Толм находились в свой комнате, каждый лежал в своей кровати.

– Толм, пойдем посмеёмся над младшим братом. Шепотом сказал Аарон.

Толм сел на кровать. – пойдем, только над чем смеяться будем? Также шепотом спрашивал Толм.

Аарон и Толм надели длинные белые рубахи, аккуратно открывая дверь своей комнаты, они посмотрели по сторонам коридор, никого не было. Они тихо пробежали по коридору, прямо к комнате Эра. Толм смотрел по сторонам, чтобы никого не было, пока Аарон тихо открывал дверь. Аарон махнул рукой Толму, давая понять, что можно за ходить.

В этот момент в комнате никого не было, свеча догорала на столе. – и где он? Шепотом произнес Аарон. Толм пожал плечами. Мальчики подошли к столу, они посмотрели на тетрадь, в которую Эр переписывал слова из книги, рядом с тетрадью стояли чернила. – что-то не получилось над ним посмеяться. Шепотом, расстроившимся голосом сказал Толм. Аарон дал легкого подзатыльника Толму. – ай, за что? Шепотом, почесывая голову спросил Толм. Аарон взял чернильницу и вылил чернила на тетрадь Эра, Толм сломал письменное перо, вместе они порвали книгу и забросали страницы по всей комнате. Мальчики стали уходить из комнаты, как в нее вошел Эр вытирая голову полотенцем.

– а что вы тут делаете? Непонимающе спросил Эр.

Мальчики испугались от неожиданности, однако старались не подать вида. – а… а тебе кто разрешил с нами разговаривать, отойди дурак. Слегка заикаясь, Аарон толкнул Эра в сторону, и они ушли.

Эр кое как устоял на ногах, чтобы не упасть, он стал идти к столу, наступая на вырванные страницы из книги. Идя все ближе к столу, он собирал страницы, положил их на стол, вся его тетрадь была испачкана чернилами. Чернила были разлиты не только по тетради, но и по столу, несколько капель даже упали на пол. Вытерев слезы с щек, он взял свое белое полотенце, которое еще было мокрым. Стараясь вытереть пятна чернил, что-то он размазал и стало еще хуже, но что-то удалось оттереть, при этом испачкав свое полотенце, он бросил его поглубже в шкаф и лег спать.

Эйдон сидел в своем кабинет и разбирался в каких-то документах, рядом с ним стоял главный дворецкий Рудольф, в центре комнаты стоял Эр. Отец совершенно не обращал на него внимания, продолжая молча смотреть в документы и письма. Эйдон прочистил горло, откладывая документы в сторону, он строгим взглядом посмотрел на Эра. – ты испачкал дорогую мебель, пол, испортил книгу истории нашей страны. Говорил Эйдон строгим тоном. Эр попытался ответить. – я… я этого не делал, это Аарон и Толм сделали. – Заткнись! Крикнул Эйдон. Он посмотрел на дворецкого. – Рудольф, пригласи Аарона и Толма. Дворецкий кивнул головой. – сейчас мой господин.

Отец стоял на против своих детей. – говори. Сказало он строгим голосом, смотря на Эра. – вечером, когда я вернулся из купальни они были в моей комнате, когда они ушли по всюду были разбросаны страницы из книги, а чернила были разлиты. Говорил Эр дрожащим голосом. Эйдон посмотрел на Аарона, давая понять, что он ждет объяснений.

Аарон старался не смотреть на отца, пытался отвести взгляд. – да, мы были в его комнате, но мы просто зашли пожелать спокойно ночи, но его в комнате не было, мы встретились у двери и… просто ушли. Эйдон почесал бороду. – больше всего я ненавижу людей которые мне лгут, твои брать хотели с тобой подружиться, а ты посмел обвинить их в своих дурацких шалостях. Говорил Эйдон. – но отец, я говорю правду. Перебил его Эр. – Довольно! Крикнул Эйдон, так что даже Аарон с Толмам испугались. Отец повернулся к детям спиной, смотря в окно. – Рудольф, разберись с ним.

Эра раздели до гола, он стоял прямо перед окном и смотрел на осень, что была на улице. Оставшиеся еще на деревьях желтые листья, пасмурное небо, лужи после дождя, в которых плавали желтые лепестки, унесенные ветром с деревьев. В большом доме, что стоял посреди леса, в окне виднелся мальчик, которого наказывали за его проступки.

Эр вернулся в свою комнату, хромая на одну ногу, он взял одно из полотенец и пошел в купальню.

Намочив полотенце холодной водой, он стал протирать ссадины от ремня, которые были не только на его пятой точке, но и на спине. Скрипя зубами, он пытался дотянуться до ран на спине. Удары были настолько сильными, что кровь застыла, придавая ранам синий оттенок, в некоторых местах даже кожу содрало. В одном лишь белом полотенце в купальню вошла мать Эра, она смотрена на его спину и на то как он пытается залечить свои раны с широко открытыми глазами. Она села позади него на небольшой деревянный стул, взяв полотенце у него из рук стала протирать его раны.

Она осторожно протирала его раны, Эр старался не подавать не каких звуков, но дрожь в теле все же выдавала, то что ему больно. Она положила полотенце на пол и стала быстро уходить, Эр не повернулся, только услышал, как она шмыгала носом.

Катерина вошла в спальню, на столе у окна горели несколько свечей, спальня родителей отличалась от других, тем что как только в нее входишь у окон висели большие красного цвета, которые отлично сочетались с красным постельным бельем, в остальном же, комната была сделана в таком же серо-дубовом цвете.

Она сняла длинно синее платье, оставаясь лишь в панталонах и с оголённой грудью, сделав глубокий вдох и тяжело выдохнув подошла к шкафу. Надевая ночное белое платье, которые было чуть ниже колен, стала расправлять кровать, поправляя подушки готовилась ко сну. В спальню вошел Эйдон, он подошел к своей жене сзади, пока она закрывала шторы, он нежно обхватил ее плечи, медленно проводя все дальше по ее рукам, до самых ладоней, она почувствовала его нежно и прижалась ближе к нему. Эйдон нежно поцеловал ее в левое плечо, а после положил на него голову, его руки были у нее на животе, и медленно поднимались выше, пока не прикоснулись к ее груди, он стал сжимать ее грудь, Катерина стала издавать легкие постанывания, она прижалась к нему еще сильнее, чувствую, что он стал возбуждаться. Левой рукой он сжал ее горло, от чего она закинула голову назад. Эйдон стал тянуться к ней, чтобы поцеловать. – постой. Шепотом сказала Катерина. Эйдон посмотрел ей прямо в глаза. – что-то не так? Непонимающе спрашивал Эйдон. Она опустила взгляд в пол, а после снова посмотрела на него. – Эр. Мы делаем вид, что его нет, пускай так и будет, не нужно его избивать. Эйдон сделал несколько шагов назад, почесал бороду. – ты… права, я погорячился. Завтра я найду ему врача. Эйдон посмотрел на кровать. – идем спать. Катерина кивнула головой, он обнял ее за талию, провожая до кровати, а после лег рядом с ней.

Солнце только начало всходить, Эр встал с кровати протирая глаза, под которыми были синяки, он очень плохо спал из-за ран на спине и попе, он подошел к окну, смотря на холодно раннее утро осени и первые лучи солнца, которые были окутаны туманом.

Раннее утро.

Эр надел теплую из черного бараньего меха длинную куртку, таки же штаны, все это он обтянул узким кожаным ремнем.

Пробежав мимо служанок Эр вышел на улицу, выдыхая холодный пар, лучи солнца светили ему прямо в глаза. Прищурив глаза Эр смотрел на главные железные ворота, весь остальной забор был сделан из камня. С виду все выглядело, как дворец, но внутри оказалась тюрьма.

Добравшись до главных ворот, Эр огляделся по сторонам, убедившись, что никого нет. Благодаря худому тело, он смог пролезть между двух железных прутьях из которых были сделаны главные ворота.

Оказавшись за воротами собственного дома Эр вдохнул полной грудью и побежал в лес, что находился западнее от ворот.

Несколько часов спустя.

Семья Ваншерон собралась за завтраком, погода на улице стала портится, поднялся сильный ветер и начинался дождь. В обеденный зал вошла одна из служанок. Молодая девушка, около восемнадцати лет, со светлыми волосами. – господина Эра в комнате нет. Сказала она мягким голосом. Эйдон и Катерина обменялись взглядами, но никто ничего не сказал. Допив яблочный сок Эйдон поставил бокал, протирая губы белым небольшим платком. Он посмотрел на служанку, что стояла у входа. – должно быть, он где-то прячется, поищите его по дому, как найдет, пусть зайдет в мой кабинет. Спокойным голосом сказал Эйдон. Служанка слегка поклонилась и закрыла дверь, с другой стороны.

– Отец, ты уже нашел нам учителя? Спрашивал Аарон, доедая свой бутерброд с сыром. – да, если все будет хорошо, то учитель прибудет сегодня вечером. Все также спокойно говорил Эйдон. – ого! Так быстро. Удивленно сказал Аарон. Эйдон рассмеялся. – конечно, мы с его величеством в хороших отношениях, через час после моего письма, он прислал мне ответ. Вставая из-за стола закончил говорить Эйдон.

Полдень.

В белую дверь, стоящую в конец коридора подошел мужчина в черной ливрее*, в белых шелковых перчатках он сделал несколько периодичных стуков, которые раздались небольшим эхом по пустому коридору, за дверью прозвучал мужской низкий голос. – входите.

За столом сидел Эйдон, перед ним стоял дворецкий, приложив правую руку к спине. – мы обыскались весь дом и территорию поместья, но господина Эра так и не нашли. Смотря в окно, за которым собирался дождь сказал Рудольф. Несколько секунд Эйдон смотрел словно в пустоту, он резко поднял руки, словно старался дотянуться до потолка, со всей силы он ударил по столу, так что один из двух небольших канделябров, а вместе с ним упали и две тонких, длинных свечи. – ЧЕРТ! Крикнул Эйдон, ударившись лбом об стол. Он резко встал из-за стола и подошел к окну скрестив руки за спину и обхватил запястья, подняв подбородок он смотрел на лес, который становился более живым от начинающегося ветра. – возьми лесничих, охотников, стражу в конце концов, обыщите лес, поиски прекратите с последним лучом солнца. Говорил Эйдон смотря на капли дождя, медленно текущие по стеклу.

Закат.

В небольшой комнате перед горящим камином на двух мягких из темного дерева креслах сидели Катерина и Эйдом. Между креслами стоял небольшой деревянный такого же цвета круглый стол, на котором стол графин и два бокала покрытых серебром, до половины были наполнены красным вином.

– Служанка, что его воспитывала, где она? Глядя на потрескивающие еловые дрова в камине спрашивал Эйдон. Катерина взяла бокал с вином, сделав несколько небольших глотков, она с лёгкостью выдохнула, поставив бокал обратно на стол. – зачем она тебе? Монотонно спрашивала Катерина. – солнце почти село, Эра уже не найдут, остается только обвинить служанку в убийстве нашего сына и похоронить его, пока они не прибудут. Наливая вино в бокалы говорил Эйдон. Сделав глубокий вдох Катерина все же решилась высказаться. – скрываешь свои ошибки за счет других? Элеонора еще молодая, а ты хочешь убить ее? Катерина начинала говорить все громче, пока не начала кричать, она вскочила с кресла держа бокал с вином в правой руке. – ЭТО ТЫ виноват, что Эр пропал, это все твой идиотский план, чего ты добился этим? А? Катерина наклонила голову пытаясь посмотреть ему в глаза, Эйдон пытался скрыть свою злость направляя взгляд, только в пол. – ну и чего ты молчишь? Язык откусил? Она вылила оставшееся вино в бокале ему на голову, бросив пустой бокал в сторону, она развернулась и ушла. Эйдон протер лоб от вина ладонью, продолжая смотреть на тень от костра на полу.

Рассвет.

Двое стражников держа за руки вели Элеонору к дереву висельников, что стояло в центре небольшой деревни.

Захлебываясь в собственных слезах, она кричала, что не убивала мальчика, моли о пощаде. Она сопротивлялась, пыталась вырваться из рук стражников в латных доспехах. Ее подвели к одной большой ветки дерева, на которой болталась верёвка с петлёй, под веткой стояла небольшая старая табуретка.

Элеоноре связали руки за спиной, она встала на табуретку, справа к ней подошел высокий мужчина в чёрной тряпичной маске. По мимо высокого роста, он был очень широкого тело сложения, он даже не во все двери мог проходить, некоторые сельчане называли его кучей мяса.

Лучи рассветного солнца светили Элеоноре прямо в глаза, капельки расы падали с листьев дерева, прохладный пар из-за рта, говорил о том, что скора зима. Палач накинул петлю на шею Элеоноры, вся деревня собралась во круг нее.

Справа толпа начала расступаться в стороны, пропуская Эйдона, он шел один, был одет в черный строгий костюм и длинными сапогами с каблуком, которые немного не доставали до колен. Он встал перед Элеонорой. – люди, эта женщина убила моего сына, моего маленького Эра. Он старался говорить максимально убедительно, делая так словно прямо сейчас оплакивал сына. Элеонора кричала, что не убивала его, но толпа уже требовала ее казни, за убийство сына графа Ваншерона. Палач ударил по табуретке, на которой стояла Элеонора, она резко опустилась в низ, петля затянулась на ее шее, она качалась из стороны в сторону, пытаясь вдыхать, как можно больше воздуха. Прошло всего мгновение, но бездыханное тело Элеоноры из стороны в сторону качал легкий ветер.

Между двух домов, под одной из соломенных крыш стояли два силуэта в мантиях, один был высокий, но не понятно мужчина или женщина, второй был явно ребенком, он был всего лишь по пояс первому силуэту, когда толпа стала расходиться, силуэты не то исчезли в тенях между домов, не то растворились в толпе.

Старое каштановое дерево, что стоит в центре деревни, но на самом деле это деревня была отстроена во круг этого дерева. Дереву уже не один десяток лет, может его года уже давно перешли за сотню лет. Раньше это дерево было местом силы и поднятием боевого духа для воинов, они устраивали во круг него лагеря, готовясь к сражению. Спустя времена к дереву приходили друиды и читали около дерева молитвы. Последние лет сорок – это каштановое дерево считается древом висельников. Таким это дерево сделал отец Эйдона – Лев Ваншерон, когда был еще бароном.

Давно это дерево приносило удачу и надежду, теперь же из-за этого дерева, молодые жители деревни хотят ее покинуть и не кому не говорить, что они жили рядом с древом висельников. Старикам же, деваться некуда, они доживают свой век наблюдая, как осенью дерево умирает, раня каштаны на холодную землю, усыпанную желтыми листами, а весною вновь рождается, каждый год показывая цикл времени, что не остановить.