Олег Бушуев "Жизнь в красках"

И хором Деда[2 - Dead morose – мертвенно угрюмый] нудят дети
Убраться с холодами прочь,
Чтобы скорей настало лето
И чтоб короткой стала ночь.

К детишкам пусть не он приходит,
А Добрый волхв – Царь Добродей,
Поздравит их он с Новым Годом,
Согреет птичку в бороде.

Пусть он придёт, тепла посланец,
В сердцах людских растопит лёд,
Несчастных меньше чтоб осталось,
А средь счастливых был приплод.

Раздаст подарками надежды,
Счастливые мечты и сны,
Предскажет всем за скукой снежной
Вновь возвращение весны.

И оживит теплом девицу,
Надев ей из цветов венок,
И пусть её преобразится
Наряд от головы до ног.

С лицом улыбчивым в веснушках
Пусть, напевая и смеясь,
Царевна раздаёт игрушки,
Детишек увлекая в пляс.

Зелёным ситцем в пятнах красок
Пусть душу радует и глаз…
Пусть больше жизнь недобрых сказок
Не пишет в Новый Год для нас.

Про ангелов

Иду по скользкому асфальту,
Лавируя как акробат.
И руки вьюг холодным пальцем
Меня за уши теребят.

Ветра прохожим дуют в лица
И шепчут о спасенье душ,
И не дают им оступиться,
Идя по скользким льдинкам луж.

И, проводив до дома, мимо
Летят, ударившись о дверь —
Им просто знать необходимо,
Что добрались мы без потерь.

И снова им идти работать —
Хранить измученных людей,
Не оставляя их заботой
И выручая их в беде.

Их, ангелов, летают стаи —
Хранителей от мук и бед,
Их перья падают и тают,
На окнах оставляя след.

И окна словно тихо плачут.
День вьюгой прошумел и смолк.
Я жив ещё, а это значит —
Мой ангел выполнил свой долг.

О сменяемости времён года

Я в сменяемость вечную верю.
День на ночь любит время менять.
Наступленье зимы как потерю
Я совсем не хочу принимать.

То, что сковано холодом, дремлет,
Дожидаясь весеннего дня,
Для всего есть и место, и время,
И терпение есть у меня.

Рождественское

Час Рождества волшебного всё ближе,
Так тихо, что услышать можно лишь,
Как месяц языком холодным лижет
Сладчайшее мороженое крыш

И леденцы замёрзших светофоров.
В предчувствии чудес весь мир застыл.
А ветер из космических просторов
Мне звёздную под ноги сыплет пыль.

Как кот вбегает в дверь холодный воздух,
Я снова дома. Не включая свет,
Гляжу в окно. И ждать чудес не поздно.
Их жду, как на признанье ждут ответ.

И кажется, конца нет ожиданью.
Но вот, свершилось чудо наконец,
Зажглась звезда, я загадал желанье,
И сон как Бог сошёл ко мне с небес.

Канун Рождества

Декабрьской ночи длится канитель,
Луна разлита в небе как сметана,
И свет её сочится сквозь метель
Как фары свет, идущий из тумана,

Как воздух на картине сквозь пастель.
Недвижна и беззвучна ночь глухая,
И дух зимы, устав крутить кудель,
На снеговой перине отдыхает —

На лапах ёлок, и на лентах рек,
На крышах и стогах, и в поле дремлет.
И одевая землю в белый мех,
Своим дыханьем целый мир объемлет.

О, дух зимы! Сплошное волшебство!
И кажется, что подо льдом и снегом
Всё умерло, а тут вдруг Рождество,
И мир рождается как Альфа и Омега.

Рождественские желания

Такая тишь, и неба бездна
Вся в огоньках дрожащих звёзд.
А на равнине поднебесной
За речкой тёмный лес замёрз,

И сладкая какая нега —
Закутавшись с ногами в плед,
Смотреть на бесконечность снега,
Секундам падающим вслед.

И в ледяной оправе стёкол,
В дыханьем отогретой мгле
Узреть хрустальные подтёки
Начала жизни на Земле.

И мыслью ход времён нарушить.
Какая это благодать —
Код генетический как душу
Во всём живущем угадать

И захотеть зверью и птицам,
И всем беспомощным помочь.
Сочувствие пусть постучится
Ко всем в рождественскую ночь.

За городом

Закончатся святки в срок, и когда наступит крещенье,
Пройдёт январь как с похмелья тропою лесной наощупь.
Жалея замёрзшие липы, словно прося прощенья
У них за мороз трескучий, он снегом оденет рощу.

Вдруг лопнет на речке лёд как будто арбуз перезревший,
Звук испугает ворон, их всех всполошив словно выстрел,
И в буреломе завоет то ль раненый волк, то ль леший,
Попавший в капкан, и поезд обдаст всю округу свистом.

Я встану, согрею чаю, намажу чем надо лыжи,
К буржуйке присяду, чтобы смотреть как займётся пламя,
Что, голода не скрывая, жадно поленья оближет.
Я тоже поем, оденусь, своими займусь делами.

Дохну на ладони паром, пройдусь в тишине звенящей.
Жизнь городская бредом покажется или похмельем,
А эта выздоровленьем окажется настоящим,
Коль не наскучит настолько, что город предстанет целью.