Убийства в тумане
Виктория Драх
Роден – столица государства, величественная, красивая, наполненная тайнами и овеянная легендами. Отсюда разлилось проклятье безумного короля, здесь велась основная борьба за власть после его смерти, здесь живут почти все маги страны. В Родене кварталы оборотней соседствуют с закрытыми от посторонних общинами дриад, вампиры живут рядом с людьми, а маги и ведьмы работают сообща. Именно сюда я вернулась после долгих лет отсутствия, но череда смертей похожих на меня девушек нарушила мой покой. А ниточки расследования тянутся в прошлое, туда, где трое друзей… впрочем, обо всем по порядку.
Виктория Драх
Убийства в тумане
Глава 1
Звонкий стук, отбиваемый каблуками моих разношенных туфель, отражался от близко расположенных стен домов, пытался проникнуть сквозь плотно закрытые ставни окон, суетливо метался и затихал, увязнув в густом промозглом тумане. На улицах не было никого – ни подвыпивших гуляк, ни рано встающих торговцев, ни нахальных уличных котов. Даже патрули охраны порядка во время тумана предпочитали держаться поближе к Управлению. С тоской я оглянулась назад, туда, где сквозь плотную белую завесу еле-еле пробивалось сияние огней корпуса Дознания. Сегодня здание, которое все нормальные люди старались обходить стороной, казалось спасительным убежищем – собственный замкнутый охранный контур обеспечивал палачам[1] защиту, свет и бесперебойную работу магии. Впрочем, подумала я и перехватила поудобнее тяжелый и громоздкий револьвер, если что-то пойдет не так, от места преступления, куда мне надо было добраться, до Дознания куда ближе, чем до моего родного Управления. Палачи коллегу в беде не бросят, что бы о них не говорили обыватели.
Фонарь над головой начал мигать, словно предупреждая, что вот-вот погаснет. Я ругнулась и поспешила дальше на запад, к грузовым портам, складам и дешевым забегаловкам, притулившимся среди стареющих, покрытых плесенью и осевших в рыхлую землю по самые окна домов. Юго-западная часть Родена была одним из самых неухоженных, старых и опасных районов столицы. Здесь пахло не всегда свежей рыбой и повсюду валялся мусор. Здесь чаще, чем хотелось бы, совершались преступления, и реже, чем необходимо, проходили патрули охраны порядка. Патрульных, впрочем, я винить за это не могла – им тоже жить хочется. Именно по такому району предстояло пройтись мне, старшему (и единственному) криминалисту особого отдела Управления порядка, мастеру[2] Катарине Дайе. Причем пройтись пешком, без возможности использовать телепортационный кристалл или оказать достойное сопротивление, если вдруг понадобится.
Туман, спускающийся на столицу примерно раз в месяц, поглощал и извращал любую магию. Использование артефактов или собственных сил могло привести к непредсказуемым результатам, хотя чаще не приводило ни к каким. Ученые выяснили, что появление тумана зависит от колебаний магического источника, на котором столица была построена, и даже научились рассчитывать дату очередного его появления. Это помогло жителям примириться с возникшей почти пятнадцать лет назад аномалией и приспособиться к ней – на одну ночь в месяц город становился словно мертвым.
То, что я – ведьма, меня не спасало, слишком специфичными были наши чары. Мы можем усиливать действие трав и эликсиров, можем вытянуть из организма яд или, наоборот, отравить, можем управлять некоторыми природными энергиями. Можем проклясть, хоть это и наказуемо, если поймают. Но защитить себя от внезапного нападения с помощью ведьминского колдовства практически невозможно, ни одно воздействие нашей силы не дает мгновенный результат. Револьвер надежнее. Зато чем дальше от Родена и от магического источника, тем слабее становились маги, а вот ведьмы своей силы не теряли. В Соллене, например, пестром портовом городе у южной границы страны, ничто не мешало мне колдовать, но маги там были практически беспомощными.
Из-за глушащего шаги густого тумана казалось, что я иду с завязанными глазами и закрытыми ушами. Артефактные фонари моргали из последних сил и грозили вот-вот окончательно потухнуть. Не иначе как чудо, что связничок[3] Морригана проработал достаточно, чтобы следователь не только меня разбудил, но и смог объяснить, где он меня ждет. Хотя, если бы не смог, я бы сейчас досыпала последние часы в теплой и уютной постели, а не спешила по безлюдным улицам в самый неблагополучный район города. Увы, люди умирают не по расписанию, чем ближе к окраине города, тем чаще, ну а раз Ал вызвал меня, значит, случилось что-то интересное. В конце концов, будь это обычное происшествие, тело подождало бы до начала рабочего дня. О том, что я ненавижу ранние побудки, в Управлении знали все, и без серьезного повода беспокоить меня никто бы не стал. Сквозь туман впереди прорезались мутные огни теплого желто-оранжевого света. Участок всего в нескольких домах впереди явно был освещен без магии. Наконец-то дошла.
– Идет, – произнесли практически за спиной, но я не вздрогнула и не обернулась. Успела привыкнуть к подобным вывертам тумана, путающего, заманивающего, способного нашептать чьи-то слова, произнесенные на другом конце города, заморочить, заставить поверить, что ты не одна. Или, наоборот, приглушить слова вышедшего навстречу коллеги, словно издеваясь – вот же он, видно, что говорит что-то, рот открывает, как рыба, а ни единого звука не доносится. Улыбается, глазищами голубыми сверкает, наверняка комплимент даже говорит – Алистер Морриган всегда был на них щедр. Статный шатен в безупречно выглаженном темно-коричневом костюме-тройке, с блестящей золотой цепочкой часов, выглядывающей из нагрудного кармана жилета, выглядел так, будто встречал меня на светском рауте, а не в грязном переулке. Зачесанные назад слегка вьющиеся короткие волосы, ямочки на щеках, немного чрезмерная манерность в общении – при знакомстве я вообще удивилась, что этот пижон забыл в Управлении. Первое же совместное с ним дело расставило все по местам, сорвав с умного, хитрого и проницательного следователя маску золотого мальчика и дамского угодника. Ал, как позже выяснилось, тоже ко мне присматривался и оценивал, а потому не сразу показал себя настоящего. На недоверие я не обиделась, наоборот, это стало дополнительным поводом уважать следователя.
– Я бы не назвала столь рано начавшееся утро добрым, – мрачно ответила я Морригану, не утруждая себя просьбой повторить сказанное. Не нужно быть умельцем читать по губам, чтобы понять, что именно произнес разбудивший меня мужчина.
– Извини, без тебя никак, – улыбнулся коллега, вызвав навязчивое желание добавить к трупу, на который меня вызвали, еще один. Алистер был до отвращения бодр, свеж и доволен жизнью, как и всегда. Печальным, уставшим или не выспавшимся я его не видела ни разу, и одно время подозревала следака в употреблении запрещенных эликсиров. Однако шли месяцы, а откат так и не проявлялся, и тогда пришлось поверить, что Морриган сам по себе такой. С легкой жавороночьей придурью.
– Выкладывай, – велела я, останавливаясь на границе света, и пытаясь понять, что вообще в подобном месте забыл Ал, и почему он решил, что мне стоит посмотреть не только на труп, но и на место его обнаружения. Обшарпанные стены домов, вонь нечистот и помоев – это в наш-то век, какая-то жижа на мостовой, перекатывающийся под ногами мусор… Ветра не было, а вот грязь на камнях двигалась, как будто под его порывами. Когда на Роден спускался туман, можно было и не такое увидеть. Труп, впрочем, месту соответствовал – рваные серые штаны, грязная куртка – дорогая, может даже с кого-то снятая, но сейчас изрядно перепачканная и пропыленная. Ботинок на мертвеце не было, зато имелись носки, кажется, белые в прошлой жизни. Утверждать я бы не решилась – туман играл не только со звуками, но и цвета скрадывал, и лишь масляные фонари, зажженные патрульными, выделялись яркими желтыми пятнами. Магические светильники разогнали бы предрассветный сумрак лучше, но увы, как и всякие артефакты, в тумане они были слишком ненадежны.
– Патрульные обнаружили тело, доложили в Управление, остались ждать катафалк, – кратко и исключительно по делу доложил следователь. Вот за эту краткость я его и ценила. – Я проходил мимо, решил узнать, в чем дело и опознал графа Каппеша. Сама понимаешь, в таком месте и в таком виде…
Я понимала, и еще как. Одному из основателей Совета Лордов нечего было делать в портовом районе в обносках. Такие, как он, умирают или дома в окружении заботливых наследников, или на службе от инфаркта. Или в дорогом борделе, намешав несовместимые эликсиры и переоценив возможности своего организма по нейтрализации этой дряни – был в моей практике и такой случай несколько месяцев назад. Подобрав юбку повыше, чтобы не подметать оборками грязь, я присела возле тела. Значит, граф… И значит, по поводу его скоропостижной смерти трясти Управление начнут уже к полудню, когда информация дойдет до всех заинтересованных. Туман и не думал рассеиваться, и это сильно осложняло мне работу. Все-таки криминалисты в своей практике во многом опираются на колдовство и артефакты. Я пригляделась к телу внимательнее. Волосы свалялись, лицо искажено, словно Каппеша что-то до смерти напугало. Грязью, в основном, были покрыты колени и локти, там же сконцентрировались и дыры на, несомненно, дорогой когда-то одежде.
– Переворачивали?
– Я перевернул, он лицом вниз лежал, – обернувшись к следователю, я поправила едва не слетевшую от резкого движения шляпку.
– Ботинки нашли? – Морриган покачал головой, не рискуя отвечать вслух. В тумане вообще лучше было помалкивать. – Ищите. Граф довольно долго откуда-то шел – посмотри, сколько брызг грязи сзади на брюках, затем упал и минимум пару улиц прополз, всю одежду затер до дыр. Хорошо бы проследить маршрут, но не уверена, что после тумана останутся хоть какие-то следы, даже если искать без магии. Умирал долго и, вероятно, мучительно, – на ладонях отпечатались ровные и глубокие полукруглые лунки от ногтей. – Одежда, скорее всего, его собственная, но лучше уточнить у родственников. Дорогая, но слишком старая для такой персоны. – Я оттянула веко Каппеша и увидела хорошо знакомые желто-бурые разводы на белке глаз. И здесь эта пакость… – Предварительно: умер от «феи снов», точно скажу только в лаборатории.
– И все? – немного разочарованно поинтересовался Морриган. – Это я и сам видел.
– А что еще ты ожидал от меня в тумане? – развела я руками и поднялась, расправляя широкую юбку. Использовать магические порошки или воспроизвести эхо событий я даже не пыталась, после тумана это было бесполезно. – Умер он именно здесь, часа четыре назад – ауру смерти я, как ни странно, чувствую отчетливо, пришел сам, а остальное теперь только в Управлении после подробного исследования, – я похлопала коллегу по плечу. – Ищи улики, сыщик, а мы с Ронькой займемся телом.
Следователь что-то недовольно проворчал, но туман скрыл его слова. Я же поспешила в Управление, снова сжимая в руке абсолютно не магический револьвер и надеясь, что мне не придется им воспользоваться – все-таки дураков гулять во время тумана было очень мало. Можно было бы дождаться катафалка и с комфортом прокатиться в компании покойного графа, но заряженные стихией огня двигатели тоже работали с перебоями, а стоять на холодной темной и вонючей улице и ждать, когда развеется туман… Бррр… Уж лучше полчаса пройтись и поспать оставшееся до начала рабочего дня время на мягком и уютном диване в кабинете.
*
Управление порядка, массивное четырехэтажное здание-колодец чуть севернее центра города, встретило меня тишиной и мягким белым магическим светом. У обители правопорядка, как и у палачей, были отдельный изолированный магический контур и охранный купол, позволяющие продолжать работу хоть в туман, хоть в войну. Кивнув полусонному дежурному, я нырнула на служебную лестницу и спустилась на два уровня вниз, в подвал. Хоть нам с Ровеной не раз предлагали занять кабинет где-нибудь на поверхности, с окном и к коллегам поближе, мы с вампиршей дружно отказывались от такой чести и держали оборону в просторной комнате рядом с моргом и лабораторией отдела особо тяжких. Сюда мы совместными силами и с помощью коллег натаскали мягкой мебели, и уютно расположились среди горшков с цветами. Да-да, у Рони было хобби – выращивать устойчивые к отсутствию солнечного света виды, которые и украсить подвальное помещение могли, и пожевать незваного гостя. Таких, к сожалению, хватало: штатная некромантка обладала весьма эффектной внешностью и была магнитом для поклонников, да и на меня нет-нет да и находились любители, поэтому из подвалов мы лишний раз предпочитали не выходить. Кому надо – спустится сам, а кто не по делу – может тут и остаться. Надо же цветочки кем-то подкармливать.
В коридоре подвала стук каблуков был особенно оглушающим, но мне нравилось. Было время, когда один этот звук мог заставить преступника говорить, выложить все свои секреты, вывернуть грязное белье в надежде, что его не тронут… Я невольно нахмурилась, поймав себя на мысли, что с ностальгией вспоминаю дикие времена Смуты, об одном упоминании которой большинство людей вздрагивало в ужасе. Не я ли сама когда-то уехала в далекий южный городок, лишь бы оставить в прошлом и воспоминания, и людей, и вообще все, чем я дышала, в надежде на нормальную, спокойную и тихую семейную жизнь? Впрочем, меня хватило всего на полгода обыденного существования. Я честно попыталась быть примерной женой, вышивать салфетки и следить за домом, а затем взвыла от тоски, устроила несогласному с моим решением мужу скандал и нанялась в местное Управление порядка экспертом. Еще через несколько лет уже муж взвыл от моих постоянных отлучек и вечного, несмываемого запаха лаборатории, и со скандалом развелся, чтобы всего через месяц жениться заново, но не на мне. Я же посвятила себя работе, создала определенную репутацию фамилии мужа, которую поленилась сменить обратно на девичью, и смогла вернуться в Роден, да еще и устроилась в отдел особых преступлений, то есть самых сложных, странных или кровавых в столице и окрестностях. В общем, скукой и рутиной на новом рабочем месте и не пахло. Тогда почему я вдруг вспомнила прошлое? Не к добру это.
Выкинув из головы ненужные мысли, я попыталась войти в кабинет… и больно врезалась плечом в и не подумавшую открыться дверь. Тьфу, Ронька опять заперла, как будто кто-то рискнет сунуться в логово некроманта в его отсутствие. Мысленно выругавшись, я потянулась к щели в стене, где мы обычно оставляли ключ… и выругалась вслух. Вампирша его унесла с собой! Ключ у кабинета был один, зачарованный от копирования, и почти полгода я не могла добиться, чтобы для меня изготовили дубликат. Все существовавшие копии были потеряны моим предшественником – изрядно рассеянным дриадом-алхимиком, непонятно как вообще сумевшим проработать без малого пятьдесят лет в подвалах без солнечного света, да еще по соседству с некромантом. Хотя, вполне вероятно, что этим рассеянность дриада и объяснялась: постоянный контакт с магией смерти не мог не отразиться на его здоровье. А мне теперь страдать! Я покосилась на двери морга. Туда, или наверх, к следователям подняться? У них тоже диван в кабинете был, но вонючий и неровный. К тому же Морриган наверняка вот-вот явится и сам захочет на нем развалиться, или, еще хуже, начнет греметь кружкой, шуршать оберткой от бутербродов и курить. Нет, решено, спать буду в морге – Ровена меня поймет, не в первый раз. Главное – я хихикнула – не проснуться и не пошевелиться в тот момент, когда кто-нибудь доставит тело графа. Лечи потом разбитую голову хлопнувшегося в обморок санитара – прецеденты уже были.
Я решительно толкнула тяжелую дверь, прошла, не зажигая свет, вдоль трех пустых секционных столов и зашла в свою лабораторию. Конечно, туда был отдельный вход из коридора, но я его почти никогда не открывала. Меня полностью устраивало, что до моего рабочего места можно добраться, только миновав вредную и злопамятную вампиршу, которая очень не любила, когда ее отвлекают от дела. Да и с защитой, благодаря некромантке, я могла не заморачиваться – Ронька давно все настроила, а мне дала полный допуск, поэтому добавлять что-то свое в ее плетения я не видела смысла. Я сняла шляпку, перчатки, вынула из кармана юбки револьвер. Бросила на кресло маленькую сумочку, достала из рабочего шкафа шерстяной плед, припрятанный как раз на такой случай, и вернулась в прозекторскую. Хулиганить и устраиваться спать на секционном столе я не стала – в туман количество преступлений резко повышалось, и мне не хотелось бы, проснувшись, узнать, что кому-то не хватило места. За Рониным столом у нас была припрятана каталка, когда-то позаимствованная у отдела убийств и так и не возвращенная на место. Коллеги пропажи не заметили, ну а мы не напоминали и использовали трофей как запасное место отдыха. Я даже специально сшила набитую ароматными травами подушку, которая и сейчас меня ждала. Со вздохом блаженства я скинула с ног туфли и, растянувшись на трофейной каталке, с головой накрылась пледом. До начала рабочего дня оставалось чуть больше двух часов.
*
[1]Еще при королевской власти так сложилось, что преступлениями против граждан, и защитой граждан занималось Управление порядка, а с угрозами благополучию монарха и высокопоставленных лиц, как внутренними, так и пришедшими извне, разбиралось Дознание. Полномочия у некоторых дознавателей из-за проблем, с которыми им приходилось разбираться, были практически безграничны, вплоть до вынесения приговора и мгновенного приведения его в исполнение. Поэтому дознавателей и прозвали палачами, и прозвище это прилипло намертво.
[2]Мастер – уважительное обращение к ремесленникам (магическим и нет). Катарина, как ведьма, имеет право на такое обращение.
[3]Связничок – небольшой, похожий на монету артефакт, позволяющий общаться на расстоянии. Принцип действия основан на ментальной магии.
Глава 2
– Ты сама поднимешься, или помочь? – томным грудным голосом пропели у меня над головой. Пришлось пошевелиться и приоткрыть глаза – когда некромант предлагает тебя поднять, это в большей степени угроза, чем забота. Вампирша понимающе оскалилась. – С чем тебя разбудили на этот раз?
Я потянулась и свесила ноги с каталки. Вопреки всеобщему мнению, в морге особого отдела холодно не было. И Ровена, и я были очень даже теплолюбивыми, а тела жертв оставались в сохранности благодаря заклятиям стазиса. Запах же от подопытных некромантки был только в том случае, если за ее работой наблюдал кто-нибудь особенно вампирше неприятный. В общем, не так плохо было в нашем морге, как принято считать. Порой намного лучше, чем наверху, в пропахшем сигаретным дымом и кофе кабинете следователей.
– Графа Каппеша еще не привезли? – зевнув, поинтересовалась я и сотворила перед собой небольшое зеркало, из которого на меня взглянула ведьма в худшем понимании этого слова: рыжие волосы выбились из косы и растрепались, на щеке краснел след от подушки, голубые глаза еще до конца не открылись, а оборки на темно-зеленом платье помялись и топорщились в разные стороны. Горестно вздохнув, я принялась приводить себя в порядок: быстро переплела косу, заклинанием разгладила рюши на воротнике и манжетах, отряхнула юбку – вшитые в нее чары сами избавились от замятин и пыли, собранной на утренней прогулке. Платье это обошлось мне почти в половину зарплаты, но оно того стоило: расклешенная тяжелая юбка до середины голени с аккуратной оборкой по подолу, облегающий фигуру верх, ряд пуговиц от горла до талии, но, самое главное – широкие рукава с манжетами чуть ниже локтя и все, что выше груди, было из прозрачного тончайшего кружева. Вид мой немного портила только полоса на лице от подушки, но в целом, теперь я выглядела достаточно прилично для того, кто проснулся в морге. Могло быть и хуже.
– Я с ним уже закончила, – пока я приводила себя в порядок, вампирша кивнула на стол, где лежала стопка дел и раскрытая тонкая папка с заключением мастера-некроманта Ровены Шоль. – Смерть от передозировки наркотическим эликсиром, предположительно «сладкой феи», спровоцировавшей кровоизлияние в мозг. Следов патологического воздействия препарата нет, если и «сидел», то не дольше пары месяцев. Ссадины на руках, гематомы на коленях, локтях и левом боку, характерные для падения с высоты собственного роста незадолго до смерти. Следов физического воздействия нет, так что графа точно не тащили в портовый район силой. В остальном – был здоров, как бык, не курил, если пил, то в меру и без последствий, явно увлекался фехтованием – есть характерные мозоли на правой руке, да и в целом мышцы тела немного неравномерно развиты. Поднять и допросить не могу – слишком долго он в тумане пролежал.
– Мне иногда кажется, что преступники прекрасно знают, что после тумана некромантам сложнее работать, – я натянула поверх платья халат и огляделась, удивляясь, что после сегодняшней аномалии доставили всего один труп. Может, остальные пока не нашли? Я склонилась над телом графа, выглядевшим в свете ярких ламп еще более испуганным, чем мне показалось на улице. Рона сделала тот же вывод про «фею снов», что и я: именно она, дарившая приятные грезы во сне, при превышении дозы заставляла испытывать дикий ужас и наяву видеть свои худшие кошмары. Граница реальности и воображения размывалась, отделить явь от морока становилось невозможно, и человек терял контроль над собой или над своим даром, пытаясь защититься от собственных страхов. И именно «фея» подкрашивала белки глаз на несколько часов после употребления, позволяя почти безошибочно определять тех, кто подсел на нее. Я срезала несколько волосков, забрала кровь, любезно набранную для меня вампиршей, и пакет с одеждой. Воздействие тумана делало невозможной магическую экспертизу, но, может, я и без магии смогу что-то найти?
*
Закрывшись в лаборатории, я разложила улики на широком столе. Начала с волос, и уже через несколько минут писала в отчете о «фее снов» – на этот раз точно, а не предположительно. И принимал ее граф в малых дозах не меньше месяца ежедневно, что было необычно. Каппеша я помнила по Смуте – лорд славился своим умом, изобретательностью и, как ни странно, для того времени, благородством. Потому, наверное, не только выжил, но и сумел удержаться у власти, по сути, поучаствовав в создании этой самой новой власти. Мало кому из бывших приближенных безумного короля это удалось. Характеристика Ровены соответствовала тому образу графа, который я помнила, а вот «фея снов» – нет. Такие люди, как Каппеш, обычно дорожат своим умом и сомнительных веществ, способных на него повлиять, не употребляют. Впрочем, за десять лет, что я его не видела, многое могло измениться. Передозировка в крови была ровно такой, чтобы задуматься – случайность, рука над стаканом дрогнула, или это было сделано специально? Эх, прощай, спокойная жизнь отдела. Теперь, пока смерть графа не раскроют, будут тут ходить всякие… Ага, уже ходят. Сквозь закрытую дверь лаборатории я услышала, как вампирша шлет кого-то к Морригану. Правильно, пусть следователя трясут, а то повадились – чуть что, сразу в морг с вопросами, как будто мы больше всех знаем.
Разложив одежду на столе, я первым делом проверила карманы. Пусто. Очередная странность, не характерная не только для лорда, но и вообще для хоть сколько-нибудь адекватного человека. Ни документов, ни монетки, ни даже артефакта или ключа от дома. Сами вещи дорогие, качественные – для меня, но не для графа Каппеша. Да и выглядела одежда потрепанной… Еще и разводы эти странные на носках и брюках. Поморщившись – право дело, чьи-то грязные носки – это не то, что хочется лицезреть с утра пораньше – я пинцетом сняла прилипшие травинки, соскребла грязь и растерла ее по стеклу. Красная глина и болотник? А это в городе откуда?!
Я задумалась. С каждой новой уликой дело становилось все более странным. Какова вероятность, что тело графа попало бы в особый отдел? Вообще с какой вероятностью его бы опознали без документов? Морриган, сам будучи виконтом, большую часть лордов Совета знал не только в лицо, но и лично. То, что он заглянул на место преступления – случайность. А если бы не заглянул? Тело с характерными признаками передозировки «феей» отправилось бы в наркотдел, где выяснили бы, что погибший употреблял уже какое-то время, и что доза в его крови превышена. Что дальше? Опознание без слепка ауры проблематично, а после тумана слепок не сделать. Документов нет. Отправили бы кого-то походить вокруг места смерти с фотографией, поспрашивать, кто видел-знает, и, не добившись результата, кремировали бы. Все-таки наркотдел куда больше волнует происхождение эликсиров и цепочка распространения, а таких вот, с передозировкой, у них десятки в месяц. Всех не опознать. Может быть, кто-то и признал бы графа случайно, как это произошло с Морриганом, но шансы не велики. Кто-то хотел скрыть смерть Каппеша? Возможно, но как-то глупо. Для этого проще тело спрятать. Не успели? Или Каппеш от них удрал – шел же он откуда-то босиком? Странно все это.
Морригану я свои подозрения высказала, передав отчет. В конце концов, он следователь из благородных, подводные течения и особенности поведения людей в высшем свете знает куда лучше, чем я. Вот пусть и расследует. Убедившись, что других тел нам так и не доставили, я отправилась в кабинет. Ровена, мурлыкая под нос какую-то веселую песенку, босиком пританцовывала на ковре и поливала своих питомцев странной нежно-лиловой жижей. Растения проявляли необычный для флоры энтузиазм и тянулись к вампирше разноцветными ветками, листиками, шипами, а иногда и хищно клацающими бутонами. Я к этому зрелищу успела привыкнуть и даже не вздрогнула, когда одна из вьющихся рядом с дверью алых лиан, Стесняшка, прозванная так за цвет, захотела дернуть меня за волосы. Поняв, на кого покусилась, лиана резко втянулась и попыталась слиться с узором на свело-бежевых обоях. Внимание на хулиганку я обращать не стала, сбросила у порога туфли, спрятала в платяной шкаф сумку и шляпку, и прошла к своему столу, стоявшему справа от входа. Мельком кинула взгляд на расположившийся напротив бордовый диван, до которого не смогла добраться утром. Рядом с ним стоял еще один шкаф из темно-вишневого дерева, в котором мы хранили копии всех отчетов. Стол вампирши был напротив двери, в дальнем конце слегка вытянутой комнаты, и стоял так, что первым, что мог увидеть заглянувший к нам посетитель, был злой оскал работающей за ним некромантки. Злым он был всегда – Ронька терпеть не могла возиться с бумагами. Все остальное свободное пространство занимали горшки с питомцами вампирши, ну а на полу лежала моя профессиональная гордость – огромный, от стены до стены пушистый бежево-коричневый ковер, на который я больше недели накладывала всевозможные чары от грязи и пыли. Его я присмотрела случайно во время одного из первых расследований, показала Ровене, объяснила свою идею… На ковер мы скинулись вместе, вдвоем же затолкали его в Ронькину машину – пришлось снять ради этого крышу, а так как дело было зимой и, как назло, в снегопад, пока доехали до Управления, настроение у нас было не радужным. Самоубийц среди наших коллег мало, поэтому, как только по коридорам пронесся слух: «мастер Шоль не в духе», Управление словно вымерло. Нам понадобилось больше получаса, чтобы найти добровольцев, которые донесут заснеженный ковер до нашего кабинета и приподнимут мебель, чтобы его разложить. Задачу усложняли Ронины цветочки, которым очень не нравилось, что кто-то хватается руками за их горшки, так что отсутствие желания помочь двум прекрасным, но проблемным дамам я понимала.
Да, первое знакомство с этим кабинетом и меня едва не отправило на длительный больничный – хищные растения приняли меня за новую жертву, которую можно доводить, и непременно покусали бы, не неси я в тот момент в руках бутылку ведьминской настойки на грибах и травах, которая, откровенно говоря, порой мутила сознание куда сильнее, чем наркотические эликсиры. Сама настойка не была запрещена только потому, что смысла в запрете не было: ведьминскую настойку невозможно купить, ее можно лишь получить в дар от ведьмы. Мы вкладывали в это зелье изрядную долю своей магии, которая, чуть что, выветривалась, лишая напиток всех ценных свойств. В общем, при первом знакомстве с Ронькиным гербарием я щедро окатила фитомонстров из бутылки от испуга, за что на следующий день, когда растения протрезвели и получили добавку, стала им лучшим другом. Питомцы вампирши оказались мало того, что хищные, так еще и алкоголики.
С самой Ровеной тоже не сразу удалось найти общий язык – характер у вампирши был не сахар, о чем она и поведала в первые же минуты знакомства. Я только хмыкнула, сказав, что видала и хуже. Ронька не поверила, сначала пыталась цепляться, но убедившись, что пугаться ни ее, ни ее дара я не планирую, и вообще ничем не мешаю ей жить, успокоилась и со временем стала мне подругой. Это-то всех в отделе и удивляло: между мной и старым дриадом пытались устроиться на работу еще три криминалиста, которые не выдерживали в компании вампирши и ее растений дольше пары месяцев. На меня, как я позже узнала, даже делали ставки, и самым долгим сроком называли полторы недели. Однако, уже больше полугода, как я здесь работаю, и если меня что и заставит уволиться, то точно не Ронька, несмотря на то что у нас не было ничего общего ни во внешности, ни в увлечениях, ни в характере. Ровена была высокой, фигуристой, и не стеснялась все изгибы своей фигуры подчеркивать обтягивающей на грани приличий одеждой. Когда вампирша плыла по коридорам Управления, покачивая бедрами и улыбаясь, вслед ей не оборачивались только слепые. Длинные черные волосы некромантка укладывала крупными локонами и заворачивала в небрежный узел, а выходя на улицу, обязательно надевала шляпку с плотной вуалью, из-под которой можно было увидеть только чувственные губы, накрашенные притягивающей взгляд алой помадой. Ничего удивительного, что недостатка в поклонниках Ровена не испытывала даже несмотря на специфическую профессию. Я же была невысокой, худощавой и рыжей, платья носила приличные – с широкой юбкой до середины голени и практически без декольте, волосы закручивала в тугой узел или заплетала в косу, косметикой не пользовалась, а свободное время предпочитала провести дома с книжкой. Характер у Роньки был взрывной, вампирша могла завестись с пол-оборота и так же быстро успокоиться и забыть, я же закипала долго, а потом еще дольше лелеяла обиду и планы мести. Что поделать, ведьмы вообще довольно злопамятны. Ровена любила внимание, а я предпочитала прятаться за ее спиной – все равно на фоне вампирши меня мало кто замечал с первого взгляда. Разве что каблуки, шляпки и походы за ними по магазинам мы обе уважали одинаково сильно.
– Это что? – я обнаружила на своем столе стопку дел, которую сегодня утром уже видела в морге у Ровены. На столе самой некромантки ничего не было, то есть поработать предлагалось только мне. Зато завал из папок со старыми отчетами больше не мозолил глаза – наконец-то вампирша навела порядок и убрала все лишнее в шкаф.
– Небольшая разминка для ума, – странно хмыкнула подруга и, убрав лейку, изящно опустилась на диван и закинула ногу на ногу. Узкая черная юбка при этом слегка сползла вверх, открыв стройные ноги и даже колени. Ровена, как и я, была без туфлей – ради возможности ходить босиком мы и возились с ковром. – Посмотри и скажи, видишь ли ты между этими делами что-то общее?
– Думаешь, серия? – я забралась с ногами в свое мягкое кресло – никаких жестких казенных стульев в нашей с некроманткой обители не водилось – и открыла первое дело, но читать не торопилась.
– Не я, Наран, – ответ заставил меня скривиться. С этим оборотнем я работать не любила – Наран Герцен с какого-то перепуга вбил себе в голову, что я непременно должна стать его женой, и возражений не слушал, ухаживая с неотвратимостью и прямолинейностью паровоза. Вразумить следователя пока не получалось, отвлечь внимание на другую жертву – тоже. Влюбился Наран, а страдала из-за этого почему-то я. Несправедливо.
– С чего бы? – если верить маркировкам на папках, два дела были из убойного и одно из наркотдела. Ни те, ни другие своими мертвяками делиться не любили, так что Наран должен был найти вескую причину, чтобы забрать папки к нам, тем более что два расследования оказались закрытыми.
– Сначала посмотри свежим взглядом, – подозрительно жизнерадостно оскалилась Ровена. – Может, найдешь что-то интересное.
Если некромантка решила молчать, разговорить ее не выйдет даже под страхом смерти, поэтому я послушно принялась изучать дела. Для начала расположила по датам – первой умерла некая Кара Кель, куртизанка, найдена на улице, смерть от передозировки. Для разнообразия, напилась госпожа Кель не «феи», а «изумруда» – куда более дешевой и гораздо более опасной дряни. Последний клиент неизвестен, да и вряд ли кто-то вел им учет. Наркотдел через мамочку вышел на распространителя «изумруда», дело госпожи Кель закрыли, ну а ниточку к производителю, скорее всего, раскручивают до сих пор, уже в отдельном расследовании. Второй погибла Дара Гауди, медсестра, молодая вдова, повесилась дома в собственной спальне. Следов взлома нет, следов насилия нет, в убойном дело закрыли. И, наконец, Мелисса Нерра, швея, с особой жестокостью убита при ограблении. Женщину буквально забили всем, что попалось под руку, от вазы до отломанной ножки стула. Дело до сих пор открыто, но движения по нему нет – госпожу Нерра убивали во время предыдущего тумана, и аура убийцы не сохранилась. Опять туман… Я покосилась на настольный календарь, где мы отмечали случаи этой аномалии и его длительность. В туман увеличивалось количество преступлений, и сделать ни с преступниками, ни с самим туманом уже который год ничего не получалось. Посмертное проклятие безумного короля ежемесячно добавляло горожанам проблем.
Догадка подтвердилась. Куртизанка умерла в туман в середине весны. Медсестра и швея погибли в позапрошлый и прошлый туманы. В остальном же…
– Не вижу связи, кроме тумана, – призналась я Ровене. Вампирша присвистнула.
– Я и этого не заметила, – с уважением протянула она. Я покачала головой.
– Слишком мало для серии. Между причинами смерти связи не видно, между жертвами тоже. В туман что только не случается, это не повод объединять дела.
– А если бы повод был? Представь, что есть еще одна деталь, которая связывает эти дела воедино, и даже позволяет заподозрить, что все три смерти – убийства? Что тогда скажешь?
Я вздохнула, достала блокнот и принялась чертить таблицу. Давно уже мне не приходилось сводить воедино события, внешне не связанные и разбросанные во времени, но тут как с вождением автомобиля – один раз научился, и навык не потеряешь. Вампирша грациозно поднялась с дивана и уселась мне на стол, чтобы видеть, что я делаю.
В столбцы я внесла даты туманов, начиная со смерти Кары Кель и заканчивая сегодняшним числом – получилось всего пять. Под все, кроме второго и пятого, вписала имена погибших. Затем причину смерти, каждый раз новую. Место – от речного порта до квартала ремесленников, но вроде все в западной части города. Надо уточнить на карте. Семейное положение – швея единственная из погибших была не одинока, но муж за неделю до убийства уехал в другой город помочь сестре, дома Мелисса Нерра оставалась одна. Возможная связь или совпадение?
– Здесь, – я ткнула карандашом во второй столбец, – должно быть еще одно тело. Между Кель и Гауди был еще один туман. И сегодня, – карандаш переместился на последний столбец, – должна быть новая жертва, если это именно серия убийств. Все остальные детали пока говорят против того, что это дело рук одного человека. А теперь говори, что заставило Нарана искать причину связать эти смерти между собой.
Ровена молча спустилась, прошла к своему столу и забрала оттуда три листка с фотографиями. Я еще удивилась, что ни в одном из дел их не нашлось, а оказывается, мне их просто не дали.
– Первая, – вампирша положила передо мной изображение мертвой девушки со спутанными темно-рыжими волосами, запавшими глазами и заострившимся лицом. Образ жизни и «изумруд» были к ней беспощадны.
– Вторая, – это фото медсестры, судя по всему, забрали из личного дела в больнице. Белый передник, милая улыбка, высокие скулы, серо-голубые глаза и две каштановых косы, отливающих в рыжину, спускаются на плечи из-под накрахмаленной шапочки. По спине побежал холодок от нехорошего подозрения.
– Третья, – не стала тянуть Ровена, и выложила последнюю фотографию из семейного альбома швеи. Рыжая женщина с ярко-голубыми глазами, тонкими чертами лица и хрупкой, почти девичьей фигурой сидела на садовых качелях. – Понимаешь теперь, почему Герцен вцепился в эти дела?
Я медленно кивнула. Сама бы вцепилась, наверное. Если куртизанка была слишком замучена, чтобы уловить сходство, то медсестра, и особенно швея, были довольно сильно похожи на меня. Или я на них? Для повернутого на мне оборотня этого оказалось достаточно, чтобы проявить интерес к делам других отделов.
– У нас два варианта, если это действительно серия, – проговорила я внезапно охрипшим голосом. – Со швеей, как мне кажется, убийство пошло не по плану – слишком жестокое и импульсивное. Так что, либо очередная жертва будет выглядеть столь же обыденно, как предыдущие…
– Либо убийца распробовал вкус крови, и нас ждет очень малоприятный труп, – злой рычащий голос заставил нас с Ровеной подпрыгнуть на местах и обернуться. В дверном проеме стоял Наран Герцен собственной персоной. Высоченный широкоплечий оборотень сверлил суровым взглядом Ровену, явно недовольный, что предмету его обожания, то есть мне, рассказали, что она, то есть я, вполне может стать следующей жертвой. Светло-русые волосы разметались по плечам, закатанные до локтей рукава рубашки открывали потрясающий вид на мускулистые руки, сложенные на груди, а светло-бежевый жилет и такие же в тон брюки подчеркивали массивную, но не лишенную звериной грации фигуру. Оборотень недовольно хмурил густые брови и сверкал ярко-желтыми глазами, однако в кабинет не заходил – перед самым носом у него предупреждающе шевелила листьями сторожевая лиана. Отступать в коридор Герцен не собирался, что было достойно уважения – не каждый, знакомый с питомцами вампирши, способен вот так хладнокровно испытывать границы их терпения.
– Заходи, – разрешила Ровена, и лиана убралась обратно на стену. Терпение оборотня испытывать тоже было опасно. Следователь шагнул в кабинет, и в нем сразу стало тесно. На мой стол он положил еще одну папку и одобрительно хмыкнул, мельком глянув на таблицу.
– Вторая жертва, Ева Олиер, – пояснил Наран и сел на жалобно скрипнувший диван. – Я пришел к тем же выводам и просмотрел преступления, совершенные во второй туман. Аномалию перед смертью куртизанки тоже проверил, там ничего. Кара Кель – официально первая. Вторая – тоже куртизанка, тоже на улице, тоже передозировка, но не «изумрудом», а коктейлем из четырех разных элексиров сразу.
– Она черноволосая, – недоуменно переглянулись мы с Ровеной, рассмотрев фото из морга. Девушка была короткостриженой брюнеткой, и настолько избитой, что черты ее лица распознать удавалось с трудом.
– Она носила рыжий парик, по словам подруг, очень качественный, от натуральных волос не отличить, – скривился Герцен.
– За что и поплатилась, – тихо проговорила я, сравнивая Еву Олиер с избитой швеей. – Поздравляю, у нас психопат. Ева оказалась ненастоящей рыжей, убийца взбесился и… – я заглянула в отчет, – сорвал злость на трупе. После этого наш парень перешел с жертв на улице на живущих в одиночестве женщин. С Дарой Гауди все прошло гладко, а Мелисса, судя по всему, оказала сопротивление, и за это он забил ее до смерти. Как думаете, куда его занесет на этот раз? Новая жертва есть?
– Еще нет, но я думаю, мы просто ее не нашли, – ответил оборотень и пристально посмотрел на меня. Та-ак, кажется, пора сматываться, у Нарана очередной приступ заботы вот-вот приключится…
– Тогда мы – обедать, – преувеличенно радостно заметила вампирша, спрыгивая со стола. Я обулась и надела шляпку с широкими полями и расшитой геометрическим узором золотистой лентой. Некромантка же успела не только закрепить свою, с неизменной вуалью, но и подкрасить губы.
– Я с вами, – безапелляционно заявил Герцен и уставился на меня своими пронзительно-желтыми глазами, словно предупреждая: только попробуй возразить. Я и не смогла, залюбовалась невольно – что ни говори, оборотень был красив, силен, харизматичен, и… если бы не навязчивая идея на мне жениться и защищать от всего на свете, я бы давно ответила на его ухаживания. К сожалению, вариант встречаться без серьезных обязательств Герцена не устраивал, а вариант «босая, беременная, на кухне» не подходил мне. Замужем я уже побывала, хватит. Больше не хочу.
– Плохая идея, – мурлыкнула вампирша и встала между нами, оттеснив меня к выходу. – Ко мне Линчик скоро приезжает, ты готов весь обед листать каталоги белья и выбирать, в чем я буду максимально сногсшибательна?
Оборотень вздрогнул и, кажется, немного покраснел, но сдаваться так легко не собирался.
– В городе психопат…
– Который просыпается только в туман, значит Кэтти еще месяц в безопасности, – перебила его Ровена. Переглянувшись, мы поспешили на выход, пока Герцен не решил запереть нас в Управлении и охранять круглосуточно.
Глава 3
Выскользнув-таки из-под бдительного ока Нарана, мы с вампиршей покинули Управление, перешли дорогу и оказались в Северной Звезде – большом трехэтажном ресторане, в котором с самого его открытия обедали и ужинали практически половина сотрудников Управления порядка. Владелец, несомненно, не прогадал, строя свое заведение именно здесь. Высокие потолки, светлые тона стен и мебели, мягкие кресла и диванчики, всегда идеально чистые кружевные скатерти и легкие колыхающиеся на ветру занавески позволяли отвлечься от мрачной работы, а разнообразное меню и невысокие для центра города цены делали Звезду очень популярной. Из особенных плюсов были закрытые кабинеты со звукоизоляцией на третьем этаже, где можно было не только спрятаться от посторонних глаз, но и обсудить, например, текущее расследование. Именно туда Ровена и направилась.
