Вскинула руки и словно застыла в танце…
Пёс одинокий отчаянно лает в скверике.
Кошки дворовые громко и грязно ругаются.
Корчатся люди, в зубастых капканах телеков,
Кто-то кричит: «Караул!» Кто-то жарит яйца.
Заиндевевшие окна трещат тихонько.
Ветер раскачивает антенны на черных крышах.
Девушка в доме напротив укачивает ребёнка,
Произнося лишь губами: «Спи, милый. Тише…»
Городу хочется снежного яркого кайфа.
Хочется дури пустить по набухшим венам.
Город чифирит и впрок запасается спайсом,
Чтобы дождаться белого – белого плена…
Но кто-то нажал: О.Т.М.Е.Н.А.
Песнь II
В золотом зале восседал Ирад.
Новое тело служило пока безотказно.
Тело красивой тёлки. Пирсинг. Стразы.
Какое-то время уже тайно правило миром.
Глупые шудры лизали тонкие пальцы.
Век шудры недолог. И дохнут они несчастными.
Ирад смотрел на них нежно и даже ласково.
Месяц-другой, и они ни на что не сгодятся.
Сколятся, скурвятся, сядут на анестетики,
Кто-то сопьётся-тоска проползет в голову.
Мальчики – девочки – шудры должны быть молоды.
Чтоб отдавать достаточно энергетики.
Двенадцать стояли пред Ирадом на коленях.
Двенадцать колен потомков смутьяна Каина.
Ирад взмахнул рукой и вздохнул печально:
– Дети мои, у нас неприятности. Временно.
Кто-то опять нападает на наши гнёзда,
Нагло охотится прямо на наших пастбищах,
Впрочем, про пастбища – это не так уж важно.
Важно другое. Что некто решил, что можно!
Голос возвысился, стены и стекла вздрогнули,
Шудры испуганно сжались.
Двенадцать смотрели в пол:
– Вы, кланы Каина! Помните уговор!
Я призываю к объединению проклятых!
Зал заелозил, закашлял, задвигал стульями,
Шудрам раздали мятные дозы забвения.
Двенадцать поднялись с колен, наконец-то сели,
И зашумели разбуженным злобным ульем…
* * *
Томно снимая перстни
С тоненьких нежных пальцев,
Ирад ждёт пару девственниц,
Чтоб до утра играться.
Девки почти невесты.
Жаль их разочаровывать,
Но никуда не деться
Ирад так жаждет крови их.
Ирад так хочет криков их.
Плача и воплей ужаса…
Свечи мерцают бликами,
Тая в подножках лужицами…
Смотрит с зеркал женщина,
Стройная, идеальная.
Ирад – великолепнейшая.
Ирад – неподражаемая.
Женщиной быть нелёгкое,
Тяжкое испытание.
И, расплетая локоны,
Ирад себя вспоминает.
Трижды вселялся в самку он.
Трижды весьма безрадостно.
Первый раз был он перерождён
В Елизавету Батори.
Венгрия. Турки. Суровый быт.
Власть. Власть почти королевская.
А что в итоге? 600 убитых
В Чахтице. Суд, следствие.
Стал Евой Браун. Сошла с ума.
Бедная, бедная детка.
Кровосмешение. Дядя. Война.
Песенка спета, «Гретхен».
