Дмитрий Леонидович "Имперский лекарь и китайский демон"

Имперский лекарь и китайский демон
Дмитрий Леонидович

Российская империя, в которой есть колдуны, демоны и оборотни. В которой есть Китайская и Корейская провинции, а столица, город Константинов, расположена на реке Обь.Маховик технического прогресса уже раскручен. Растут, как на дрожжах, революционные и террористические группы. В мире только что закончилось сложное и кровавое столетие, но предстоит еще более кровавое.В столице империи происходит череда ужасных преступлений.Лекарь по профессии, тайный агент по призванию, колдун и княжич по происхождению, его высокоблагородие Мышкин ведет расследование.

Дмитрий Леонидович

Имперский лекарь и китайский демон

1. Подвал

На массивном столе, с прочной металлической рамой, со столешницей из полированного камня, была распята девушка. Молодая, красивая, полностью обнаженная.

Ее руки и ноги зафиксировали мощными стальными зажимами, закрепленными по углам стола. В раскрытый рот вместо кляпа вставили железный стержень, его концы крепились по бокам от головы к столу металлическими скобами.

Стол этот стоял посередине комнаты без окон, с толстыми оштукатуренными стенами и высоким куполообразным сводом потолка.

Здесь было светло. Комната освещалась электрическими лампами накаливания, размещенными на стенах выше человеческого роста, там, где они уже перешли в изгиб свода. К лампам змеились толстые кабели, закрепленные когда-то на скорую руку прямо поверх штукатурки, да так и оставленные.

У стола находились двое.

Худощавый господин лет тридцати, слегка выше среднего роста, одетый в дорогой костюм и белую рубашку.

И пожилой коренастый мужчина в мятых штанах и рубахе-толстовке, поверх которой были надеты нарукавники и длинный, до пола, кожаный фартук.

Рядом с прозекторским столом стояли медицинские столики с разложенными на них хирургическими инструментами.

– Ну что, красавица, начинаем? – коренастый надел на голову обруч со стеклянным щитком, прикрывающим лицо.

Девушка на столе замычала и вяло дернулась.

Худощавый снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула и стал закатывать рукава рубашки. Потом взял с вешалки кожаный фартук и надел на себя.

Коренастый выбрал среди инструментов шприц, большую ампулу, стал набирать жидкость.

* * *

– Данила Григорьевич! – позвали из соседнего помещения.

– Мы тут! – откликнулся худощавый.

– Вот вы где! – в комнату вошел высокий пожилой человек с крючковатым носом, одетый в длинный старомодный сюртук. – О! – удивился он. – Да вы шалуны!

Коренастый обернулся с наполненным шприцем в руке:

– Данила привез, – буркнул он. – Для опытов.

Девушка тихонько замычала и сделала жалобные глаза. Даже слезу пустила.

– Надеюсь, это не то, чем выглядит?

– А чем это выглядит? – усмехнулся худощавый.

– Как будто вы решили выпотрошить красивую девушку.

– Не смешите, Глеб Никифорович, – отмахнулся Данила. – Что Фоме Эдуардовичу во внутренностях человеческой девушки может показаться интересным? Это суккуба четвертого уровня.

– Да вы что? Сегодня поймали? Многих успела высосать?

Данила широко улыбнулся:

– Не поверите! Ни одного! То есть до смерти ни одного, а так – много.

Глеб Никифорович удивленно поднял мохнатые седые брови.

– Забавнейшая история приключилась. Она в наш мир попала впервые, совсем молодая, неопытная, первый уровень имела. И вместо того, чтобы сразу идти на панель, решила прогуляться по городу, удовлетворить любопытство. Да и заблудилась.

– И что же?

– И навстречу ей попался вежливый молодой человек в форменной шинели и фуражке, который не мог оставить столь красивую девушку в беде. Оказался этот человек студентом Политехнического института, проживающим в общежитии. Вот в общежитие он ее и отвел.

Рассказ Данилы Григорьевича слушал не только Глеб Никифорович, но и остановившийся со шприцом в руке Фома Эдуардович. И даже девушка притихла.

– Да вы что?

– Именно! И вот, привел он ее в комнату, а там кроме него еще трое таких же молодых здоровых организмов. Начали с чая, выпить решили за знакомство, выпивка плавно перетекла в оргию…

– И что же, неужели она их не высосала до конца? – удивился Глеб Никифорович.

– Когда веселье пошло по второму кругу, один из парней догадался попросить помощи у соседей. Соседи помогли с большим энтузиазмом. В результате все оказались довольны, все остались живы, а суккуба – еще и три уровня взяла. Неделю в том общежитии жила, представляете?

– Удивительно!

– Я мимо ехал на автомобиле, у меня там стоит датчик энергий, он как будто с ума сошел. Я думал, целая толпа демонов буйствует. Врываюсь в общежитие, а там… стоит в коридоре очередь молодых парней, предвкушающих развлечение. Представляете, чуть не попытались отбить у меня демоницу, когда я ее спеленал и выносил!

* * *

Коренастый вернулся к работе. Он ввел жидкость из шприца девушке в вену. Та мелко задрожала, а потом ее тело стало меняться.

Секунда – и вместо красивой девушки на столе оказалась прекрасная и чуждая тварь.

Кожа покрылась мелкой чешуей, зеленой с коричневыми пятнами. Изменились ноги – ступни стали узкими и удлинились, отчего ноги оказались похожи на собачьи. Между ними появился длинный хвост, конец которого спустился со стола и лег на пол. По его бокам выросли жесткие черные перья, отчего хвост этот выглядел, как широкая плоская лента с небольшим опахалом на конце. На руках и ногах удлинились пальцы, на них появились короткие когти. А вместо среднего пальца ноги вырос особенный коготь – длинный, загнутый дугой, мощный, серповидный, острый. Руки по задней стороне обросли длинными перьями, стали похожи на крылья. Шея удлинилась. Голова поменяла форму, челюсти выдвинулись вперед, а нос исчез. На голове вырос яркий красный хохолок из пушистых перьев.

– Красивая, – оценил вид демоницы Глеб Никифорович.

Он имел степень доктора демонологии и занимал в столичном Ковене колдунов должность главного инспектора, так что тварей повидал немало.

Фома Эдуардович взял в руки небольшой фотоаппарат со складным объективом-гармошкой. Сфотографировал демоницу, сначала общий вид, потом отдельно – когти на ее ногах, ее зубы, руки. Перед каждым снимком ученый отрезал и крепил в держателе на специальной стойке новый кусок магниевой ленты для вспышки. Свет вспышка бил по глазам, а ее резкий треск, отраженный стенами и сводом – по ушам.

После внешней фотосъемки Фома Эдуардович выбрал скальпель и уверенно сделал первый надрез, вскрывая тело демоницы от горла до лобка.

– А чего это она не сопротивляется? – заметил Глеб Никифорович.

– Так я ей обещал, если будет хорошо себя вести, после вскрытия мы дадим ей раны зарастить и отпустим, – объяснил Данила.

– Данила Григорьевич, вы чего? Как отпустим?

– Вот так, – пожал тот плечами. – Она никого не сожрала до смерти. Так чего ее убивать? Она нам еще и пользу принесет.

– Какую? – заинтересовался колдун.

– Она вернется в свой мир, там расскажет сородичам, что есть такие места, где много энергии можно получить, причем если не убивать – то получить ее можно больше. И станут суккубы теперь не на панели клиентов искать, а побегут сразу в общежитие Политеха. А я там датчик поставлю, чтобы он по радио давал мне сигнал о вспышках энергии. Какое-то время студенты своими силами продержатся, у них здоровья много. А потом я приеду.

Глеб Никифорович хмыкнул и предложил:

– Пусть тогда сигнал прямо к нашим охотникам идет. За идею спасибо, но ловить рядовых суккубов по чужим кроватям – не ваше дело, Данила Григорьевич.

– Главное, чтобы святоши о твоих экспериментах не узнали, – буркнул Фома Эдуардович. – А то в пособничестве демонам обвинят.

Ученый уже оттянул специальным зажимом ребра суккубы в сторону и сосредоточенно разглядывал внутренности.

– Вы посмотрите, как интересно! – оживился он.

Данила и инспектор придвинулись ближе. Ученый указал на равномерно бьющееся сердце демоницы.

– Смотрите, сердце явно имеет сложное строение, я уверен, что если разрезать, мы обнаружим, что оно четырехкамерное…

Демоница возмущенно замычала и задергала хвостом. Ей не хотелось, чтобы ей разрезали сердце.

– А вот тут очень интересно, – продолжил ученый показ. – Легкие жесткие, а под ними – дыхательные мешки. У нашей красавицы двойное дыхание, как у земных птиц.

Данила скептически глянул на эти мешки, прикидывая, являются ли они уязвимым местом для демона. Получается, что да – если его проткнуть, то дыхание нарушится, пока рана не зарастет.

– Фома Эдуардович, вы когда свою монографию опубликуете? – поинтересовался колдун.

– Скоро. Вот еще несколько пустых пятен в классификации демонов закроем, и опубликую. Суккубы, кстати, как и прочие антропоморфные, относятся не к классу чудовищ, как считалось раньше, они произошли от звероморфов. То, что мы сейчас видим – это их звериная форма, перенесенная ими в родной мир и видоизменившаяся за долгое время вследствие эволюции.

– Что ж это за звери такие?

– Не поверите, но это предки птиц, хищные динозавры.

Колдун хмыкнул. Потом потянул ненавязчиво Данилу Григорьевича за рукав:

– Пусть Фома работает, а нам надобно поговорить о другом деле.

* * *

Глеб Никифорович и Данила вышли в соседнюю комнату, плотно притворили дверь. В комнате стоял чайный столик с посудой, накрытой салфеткой, и остывшим жестяным чайником на погашенном примусе.

– Сядем, – предложил Данила, указывая на стулья.

Мужчины уселись.

Из соседней комнаты опять донесся треск фотовспышки. Ученый снимал там внутренние органы суккубы.

– Дело такое, – начал колдун. – Из полиции помощи попросили. Кто-то обдирает женщинам лица. Кожу снимает.

Данила приподнял брови.

– Первыми жертвами стали женщины из простонародья, да еще и из разных околотков. В полиция не сразу сообразили, что случай не единичный. По одному делу даже виновного нашли и показания из него выбили.

Колдун вздохнул. Полиция, несмотря на твердые инструкции, так действовала нередко, но что с нее взять? Понабирали по знакомству. Им бы деньги не уронить, когда от лавочников мзду принимают… Даже строгие экзамены на должность околоточного не помогают.

– Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но жертвой стала жена князя Бряцкого. После чего началась шумиха, вся полиция забегала, на дело княгини поставили толкового сыщика, тот проверил картотеку, и тут обнаружилось, что дел таких уже много, еще шесть жертв, кроме княгини.

– Сыщик этот кто?

– Пинский Давид Борисович.