Даниил Филатов "Единение"

– Пора, – отметил Титов.

– Отлично, куда теперь?

– Вернись к работе, – Константин вместе с братом вернулся в раздевалку, достал белое полотенце из шкафчика и набросил себе на плечо.

– А ты что?

– Потренирую Дар, – ответил директор, уходя в душевую и закрывая дверь.

Ему не хотелось, чтобы кто- либо из близких присутствовал на тренировке Дара, ведь в связи с его спецификой Константин раскрывал себя… с не самой лучше стороны. О негативных последствиях ухода Нильсона и Тиль можно говорить сколько угодно, но вместе с тем Титов стал сильнее, этого отрицать нельзя, а потому за тренировки следует взяться с утроенным усердием, чтобы как можно скорее полностью постичь новые грани своих способностей.

С этими мыслями он спустился в медицинский блок, где для него уже заранее освободили целое крыло. Белые двери закрылись за ним на замки, позади них уже стояла охрана. При входе в палату, где находился объект тренировки, дежурила медицинская бригада, медсестра как раз раскрыла кейс первой помощи вместе с фельдшером, проверяя наличие препаратов. Вторая девушка в белом подкатила мобильный дефибриллятор.

Фельдшер спросила у генерального директора, как он себя чувствует, на что он на ходу бросил: «Нормально» и тут же вошел в палату. По телу прошла легкая дрожь, которая лишь иногда посещала его, она обозначала нетерпение и исследовательский азарт.

Как только дверь палаты за ОПЗМовцем закрылась, он сконцентрировал свое внимание на мужчине, сидящем на смотровом кресле перед ним: это был обычный человек, вряд ли выделявшийся бы в толпе граждан, встреться они при других обстоятельствах, средних лет, худощавый. Он был одет в серый мешковатый комбинезон заключенного трудового лагеря с шестизначным номером на груди. Мужчина тут же увидел Константина и смотрел только на него безотрывно. В серо- голубых глазах читался страх вместе с отчаянием, но на миг в них блеснула надежда. Она бы задержалась подольше, не стягивай его конечности плотные кожаные ремни. Мужчина понимал, что едва ли ему суждено выйти отсюда.

– Осужденный шесть- четыре- три- один- пять- семь, – начал Константин, тут же проникая в мысли объекта, – вы знаете, почему вы здесь?

– Мне обещали помилование, – отрешенно ответил он. Если осужденный на что- то и надеялся, то надежда эта была слабой, призрачной. Но все же была.

Константин ухватился за эту мысль, глубже проник в сознание объекта, небольшая разминка перед настоящей тренировкой. Мужчина действительно хотел получить помилование и думал, что это возможно, хотя и всячески подавлял эти настроения в себе.

– Вы получите то, что вам обещали, если все пройдет хорошо, – Титов взял металлический стул и сел напротив объекта, взгляд мужчины сместился, – за что отбываете наказание?

– Убийство. Двойное, – тяжело проговорил осужденный. Картины тут же вспыли в его мозгу, но были калейдоскопом образов и отголосками ощущений. Константин снова взял все в свои руки, заставил воспоминания выйти наружу во всей красе, – моей семьи… Жена и сын.

– Продолжайте. Почему вы это сделали? – ужасные картины представали перед мысленным взором генерального директора, но за свою жизнь ему доводилось видеть и похуже. И делать.

– Я точно не знаю, – отвечал мужчина, по его щекам катились слезы, – это было на эмоциях, выдался тяжелый день на работе. Они…они все тяжелые, как каторга. С женой отношения были и без того натянутые, я вернулся, а она все говорила и говорила, попрекала меня чем- то, какими- то жуткими мелочами! – осужденный злился, Титов хорошо ощутил это. И вместе с тем в его мыслях чувствовалось глубокое раскаяние, – но я не хотел, – добавил мужчина в подтверждение ожиданий Константина.

– Вы же не скажете, что это вышло случайно, – твердо произнес генеральный директор.

– Нет, это моя вина. Целиком и полностью, – осужденный заплакал, – сын просто попал под горячую руку.

– Почему не расстреляли?

– Я…герой войны, участвовал в антитеррористической кампании, даже медалью наградили.

– Горько, что вы так низко пали. Разминка окончена, – Титов встал со стула, расстегнул один из ремней.

Освободившейся рукой мужчина тут же вытер слезы, однако это было неожиданно для него самого, мысли говорили, что он не отдавал себе этой команды. Осужденный высвободился, встал рядом с креслом, глядя на Константина испуганными глазами, а тот продолжал управлять им, словно марионеткой, оставляя остаточное сознание на поверхности.

«Это слишком легко, пройденный этап, – подумал Титов, – нужно идти дальше». Он сделал усилие, после чего окружение померкло, чтобы возникнуть вновь. Константин увидел самого себя, стоящего напротив. Все вокруг было покрыто легкой дымкой, как будто во сне.

– Что такое? – послышался голос где- то позади сознания, – как такое возможно?

– Пожалуйста, помолчите. Я сосредотачиваюсь, – ответил Титов. После этих слов он полностью подавил сознание осужденного, заменив его своим, и захватил тело. Но движения давались с трудом, он чувствовал себя годовалым ребенком, который только учится ходить, глаза слипались, в голове становилось тяжело.

Он сделал несколько неуверенных шагов к себе самому. Не мог утверждать точно, но заметил, как дрожит. Взгляд основной оболочки остекленел, из носа потекла кровь. Нужно выходить. И срочно.

Тут же его вытолкнуло из сознания человека и неведомой силой зашвырнуло в собственное тело. Полученные воспоминания ураганом ворвались в ум Константина, тот едва удержался на ногах и все же в последний момент не смог. Он начал падать и едва успел схватиться за стул, чтобы удержать равновесие и не рухнуть плашмя. Позади генеральный директор услышал, как открылась дверь палаты, но жестом прогнал медицинских работников. Держась за спинку стула, ОПЗМовец встал на ноги. Голова кружилась.

Мужчина стал приходить в чувство, он вновь боязливо огляделся по сторонам, а затем взгляд его замер на Титове. Резким движением он отбежал в угол.

– Не подходи! – крикнул осужденный, – я отказываюсь! Верните меня в лагерь!

– Боюсь, это уже невозможно, – спокойно ответил Константин.

– Я перестал быть собой, это так…ужасно. Что произошло?

– И вправду. Что? Расскажите мне, что вы почувствовали?

– Холод, – неожиданно для себя ответил осужденный, – а затем наступило состояние, похожее на сон, но в то же время я перестал себя ощущать, никак не мог проснуться, ничего не видел и не слышал, только урывками.

– Хм, – ОПЗМовец потер подбородок, – нужно будет это учесть при следующих тренировках, – он бросил взгляд на часы. Похоже, время в очередной раз против него, – остался последний аспект, самый сложный, прошу вас мне помочь. Не сопротивляйтесь, я освобожу вас от влияния.

Он сделал несколько шагов к объекту, голова все еще кружилась. Он крепко взял его за голову.

– Я избавлю вас от ваших грехов и сделаю полноценным членом общества, – с вызовом самому себе проговорил Титов.

– Я не хочу…

– Ваше мнение меня совершенно не интересует, – он надавил сильнее: ментально и физически, стал изменять сознание, как сделал когда- то с Тиль, только в этот раз постарался учесть ошибки.

Минуты тянулись мучительно, генеральный директор будто смотрел очень долгий фильм, который приходилось постоянно останавливать, чтобы скорректировать некоторые сцены. Жизнь абсолютно незнакомого ему человека раскрылась перед ним во всех подробностях, и он тонким пером вносил правки. Когда все было кончено, он отошел в сторону. Из носа хлынула кровь, давление серьезно поднялось, пульс стал опасным. Но хуже всего было другое: взгляд испытуемого застыл, лицо исказилось в ужасной гримасе, ни толики блаженства и надежды, которую так старался дать ему Титов.

Осужденный лишь тихо мычал. Остатки сил Константин потратил на то, чтобы заглянуть в его мысли, но там его ждала лишь пустота.

Теперь в палату ворвались медики, они стали оказывать Константину помощь, утерли кровь, поднесли дыхательную маску, тут же поставили капельницу, а он был слишком слаб, чтобы отдавать распоряжения.

– Не получилось, – тяжело дыша сказал генеральный директор, – добейте его, а затем…, – он сделал глубокий вдох, переполз на раскрытые носилки, – сожгите тело.

В этот раз он быстро встал на ноги, отлежался в медблоке полтора часа под капельницей и уже готов был вернуться к работе, несмотря на назначения врачей. ОПЗМовец снова посмотрел на часы: дел полно, а еще нужно проверить конвой.

Он слез с кушетки, но неожиданно для себя вновь потерял равновесие, чуть не упав на пол. Медики помогли ему подняться.

– Нормально! Нормально. Отойдите, – он вывернулся из рук медбратьев, поправил галстук, – спасибо, – сняв пиджак с вешалки, он покинул медблок.

Он вернулся в свой кабинет как раз в момент смены караула, четверо гвардейцев при виде его повернулись и синхронно вскинули кулаки в приветствии. Генеральный директор ответил им тем же и сел в кресло. В висках все еще стучало, стоит признаться, он не до конца пришел в себя и не отказался бы полежать еще час- другой. Но едва ли мог себе такое позволить.

– Кто со мой завтра полетит? – обратился он к охране.

– Альфа- 10 и Альфа- 11, – ответил солдат.

– А вы…

– Не мы, господин. Охрану рейса назначил лично Два нуля.

– Хорошо, – кивнул Константин и потер глаза. Почему так тяжело?

«Тебе нужно переключиться», – вспомнил он слова Павла.

Нет времени. Нет возможности. Слишком многое нужно сделать.

Оставшийся день прошел как в тумане, он отправился на назначенные встречи, принимая людей в конференц- зале этажом ниже, чтобы сменить обстановку, кабинет стал на него давить. ОПЗМовец все никак не мог оправиться от тренировки, сознание все еще было накрыто тонкой пеленой. Поздним вечером Константин снова увиделся с Павлом, отдал ему необходимые распоряжения и передал дела. Вылет назначен на десять утра, это значит, что уже около восьми нужно будет выезжать из Куба в аэропорт. Именно с этого часа Павел станет генеральным директором до тех пор, пока Константин не вернется.

Попрощавшись с братом, Титов отправился к себе, надеясь как можно скорее заснуть. Он приложил ключ- карту к считывателю, открыл дверь и включил в квартире свет.

Генеральный директор не был единственным, кто жил прямо в Кубе, жилое пространство на специально выделенном для этого этаже с ним делили несколько министров и военачальников, но таких все же можно было бы пересчитать по пальцам двух рук, остальные предпочитали жилье в столице.

Квартира Константина была относительно скромной: небольшая прихожая с обувницей, где он тут же поместил туфли, тут же шкаф для верхней одежды. Кухня и гостиная были совмещены. Скромный кухонный гарнитур красного- черного цвета из искусственного дерева хранил в себе минимальное количество столовых приборов – всего на две персоны, и те использовались тогда, когда первый комплект оказывался в посудомойке, ведь гостей у генерального директора не бывало. Чаще всего работала кофеварка, которая была тут одной из редких вещей премиум- качества, но большее предпочтение Константин отдавал чаю, просто иногда возникало желание или взбодриться или насладиться вкусом свежесваренного кофе. В то же время чай кофеварка делала отличный, механизмы позволяли и это.

Пройдя мимо широкого кремового дивана, Титов завернул в спальню, остановив свой взгляд на кровати. Как никогда захотелось просто упасть на нее, не раздеваясь. И все же он не позволил себе такого, сняв костюм и устроив его на вешалке. Из того же шкафа- купе, куда отправился костюм, Титов вытащил черный махровый халат, надел его, запахнул, легко завязав пояс.

Прикрыл глаза. Выдохнул.

Выйдя из спальни, он проследовал в ванную комнату, щелкнул выключателем. Свет десятка вкрученных в потолок маленьких светильников сильно ударил в глаза, да так, что Титов выругался. Должно быть, все еще последствия тренировки. Он нащупал кран, открыл воду, умылся. Привыкнув к свету ОПЗМовец зашел в душевую кабину, включил поток с потолка и долго стоял под горячими струями, пока все пространство не заполонил пар. Вода жгла кожу, но Константин не обращал на это внимания, ему хотелось смыть всю тяжесть с себя.

Где- то вдалеке зазвонил телефон.

– Да чтоб тебя черти взяли…, – процедил сквозь зубы Константин, повернул краны, наскоро вытерся, накинул халат и пошел на звук.

Но прежде чем он успел снять трубку, звонок прекратился. ОПЗМовец нажал кнопку, чтобы перезвонить последнему абоненту.

– Титов! – рявкнул генеральный директор. На той стороне держали паузу. Должно быть, от неожиданности.

Он подождал еще несколько секунд.

– Говорите же, – уже более спокойно произнес ОПЗМовец.

– Группа сопровождения отобрана и готова, господин, – неуверенно произнес женский голос на другой стороне, – мы будем ждать вас у входа ровно в восемь ноль- ноль.

– Спасибо, – ответил директор, – моя охрана оповещена?

Снова пауза. Видимо, девушка уточняла вопрос.

– Да, все подготовлено согласно плану начальника охраны.

– Принял. Кстати, кто говорит?

Трубку тут же повесили.

Константин только пожал плечами, странная какая- то. Но не до вежливости ему было сейчас. Заперев дверь, он включил сигнализацию и лег в кровать, глаза закрылись тут же.

Утром, встав за полчаса, он наскоро умылся, выбрился, надел свежий костюм, на всякий случай проверив кевларовую подкладку, взял со стола чашку с чаем, сделал глоток. Он уже был готов, осталось только надеть туфли, но на часах оставалось еще десять минут. Пяти хватит, чтобы выпить чаю. Однако умиротворение генерального директора нарушил поток голосов в его голове, сначала тихий, едва уловимый, но с каждой секундой все более навязчивый. Появившиеся чужие мысли содержали вопросы по охране и сопровождению, переплетаясь с некоторыми вольностями, однако Титов безошибочно узнал своих гвардейцев.

Это подтвердил гулкий стук сапог за дверью, еще через секунду раздался стук. Константин выдохнул, сделал еще несколько глотков и вылил половину чашки в раковину. Поправив бордовый галстук, он вышел в коридор навстречу охране. С ними он проследовал ко входу, где его ожидала еще одна группа людей, стоявших на одной линии перед черным автомобилем.

Всего в группе было пять человек, троих из них он знал лично, неплохие специалисты МИД, с которыми периодически приходилось работать, занимали свои места уже несколько лет и нареканий не вызывали, но были и новые лица – парень и девушка. Парень держал спину прямо, носил обычный строгий деловой костюм с черным галстуком, а в руках плотно сжимал планшет. Девушка также предпочла брючный черный костюм без галстука, но стояла чуть ссутулившись и в отличие от остальных – отвела взгляд, будто надеялась, что ее не заметят.

Главный в группе, один из старших специалистов, поспешил поприветствовать директора и пожал ему руку.

– Думаю, все должно пройти гладко, – сказал генеральный директор, – вы уже собрали данные по предложениям Секторов?

– Конечно, господин! Работа проведена, вам останется только подписать договора, Сектора особо предложений не выдвигали. Есть кое- какие мелочи, конечно, – без запинки проговорил старший.

Титов кивнул.

– Начальник центрального управления Восточноазиатским чрезвычайным сектором выражал обеспокоенность разрозненностью субъектов и хотел предложить объединить некоторые в один для упрощенного управления, – негромко произнесла девушка так, что это едва было слышно.

– Не сейчас, Беккер! – сделал замечание старший.

– Нет- нет, пусть говорит, – Титов сделал шаг вперед и оказался перед девушкой, – почему вы поспешили сделать на этом акцент?

– Старший дипломатический сотрудник Павлов сказал, что есть мелочи, но объединение субъектов в один – не мелочь, особенно с учетом того, что ВАЧС представляет собой островную и полуостровную группу, – ответила она.

Титов неодобрительно глянул на Павлова. Тот заволновался.

– Господин, этот вопрос решится в кратчайшие сроки, я не думаю, что найдутся те, кто не желает объединиться. Это же не выход из состава сектора.

– Повнимательнее, Павлов, – произнес Константин, кивнув девушке, – проконтролируете этот вопрос,…

– Беккер, – ответил за нее Павлов, – дипломатический сотрудник Анна Беккер.

– Анна, как прибудем в ВАЧС, этот момент на вас, доклад лично мне, – произнес Титов, проходя мимо группы дипломатов и черного автомобиля, направляясь к парковке.

– Господин, Беккер здесь для мелких вопросов, едва ли у нее хватит опыта…

– Вы сомневаетесь в моих указаниях, Павлов?

– Нет. Конечно нет! – Павлов похолодел, в его мыслях отчетливо читался испуг.

– Если ваш человек считает вопрос важным, вы должны обратить на это внимание. А если я что- то поручаю ВАШИМ людям – проконтролировать исполнение. Ясно?

– Да, господин, – старший дипломатический сотрудник метнул короткий неодобрительный взгляд на Беккер, в его мыслях отразилось раздражение и зарождающая неприязнь.

«Боже, зачем я открыла рот?» – с горечью подумала Анна.

Константин спустился на подземную парковку, где его уже ждал массивный джип СГБ и такой же – для сопровождения. Он сел в салон, кивнув водителю, а затем обратился к гвардейцам.

– Следуйте за вертолетом! Встретимся в аэропорту.

Солдат в латах кивнул и вместе с товарищем поспешил прочь с паркинга, а тем временем первая цель – личный автомобиль Титова, но с группой дипломатов направился по маршруту в аэропорт. Чуть позже с площадки на крыше Куба взлетел вертолет, сопровождаемый гвардейцами – еще одна ложная цель. И только через пять минут после этого другим маршрутом отправилось два полицейских джипа с полностью тонированными стеклами.

Стоит отдать должное начальнику охраны, к вопросу безопасности передвижения генерального директора он подошел ответственно. Черный автомобиль в центре города должен был встретить еще и конвой СГБ, привлекая к нему максимальное внимание, в то время как не слишком приметные джипы встроились в общий поток машин спокойно везли Титова к самолету.