Что плохое оставим за дверью мы,
Море горестей в брод измерили,
Но поверили, что похерили.
И покажется, и покажется:
Всё былое сотрётся и смажется,
Белым пухом на землю уляжется,
Узелками на память завяжется…
Не спугните ангела на ветке
Не спугните ангела на ветке!
Ангелы сегодня очень редки…
И не то что край теплее ищут —
Не хватает им духовной пищи!
Что-то мы духовно обнищали…
Но не забывают. Навещают.
Есть надежда
Глаза открыла, оторвалась
От дряни, лезущей из мобильника.
Щелчком закрыла портал, чтоб грязь
Не разносила миазм могильника.
И вдруг почудилось, что – весна,
Неспешно в лето переходящая.
И что скорлупка моя тесна,
И я вываливаюсь в настоящее.
Сплошных запретов и шор корсет
Уже, как раньше, не зашнуруется.
А от черёмух струится свет
И заливает лучами улицы.
Глаза открыла, открыла рот,
Вся в одуванчиках, стала рыжая.
Мир високосен который год.
А мы каким-то макаром выжили!
Закройте новости. Там чума
На оба дома. Там бьют без промаха.
Мы все немного сошли с ума.
Но есть надежда: цветёт черёмуха!
Узкий круг
Всё уже круг из тех,
Кому мы будем впору,
Чьи мысли и дела
В сердцах не будут жать.
Отчаянно пусты
Слова и разговоры,
Открыты все пути,
Но некуда сбежать.
Понятней день за днём
Нам участь Гулливера
В сети из мелких тем,
В плену тщедушных тел.
И без заглавных букв
Давно Любовь и Вера.
Всё уже круг из тех,
Кто нас согреть хотел.
Когда ушли нули,
Остались единицы,
Фамилии ушли,
Остались имена.
Мы в сердце сохраним
Друзей немногих лица,
Кто не оставит нас
В любые времена.
На четыре стороны
На четыре стороны —
Воля вольная.
На четыре стороны —
Даль раздольная.
Только выйдешь за порог —
Вот он, белый свет.
Сто путей и сто дорог,
А единой – нет.
То не конь из речки пьёт
За околицей,
То ветла поклоны бьёт
Богомолицей.
Мысли с сердцем не в ладу,
Ни души окрест.
Вольный ветер в поводу
Да нательный крест.
Если мне бы в небо взмыть
Белой птицею!
Мне бы душу отпустить
Голубицею.
Да не хочет улетать —
Знать, не вышел срок.
До поры её опять
Прячу между строк.
Сто сомнений, сто тревог
Камнем сброшены.
Под собой не чую ног,
Гость непрошеный.
Мне ещё холсты дорог
Красной ниткой шить.
Вот порог, а вот вам Бог!
Значит, будем жить!
Продолжение следует
Ливень смывает с улицы лица,
Смотрит в асфальтово-чёрное зеркало.
Всё перечеркнуто. Всё исковеркано.
Птичьи пунктиры серым по чёрному.
Чьи-то тире обрываются точкой,
Но многоточием строчка кончается.
Время для блюза и тёплого чая.
Завтра ноябрь, но это не точно.
Время зонтов, рваных джинсов и ритма.
Время прощать – или время проститься.
Время уходит. Бумажные птицы
Падают с неба словами молитвы.
Многоэтажек промокшие крыши
Сверху похожи на стаю дельфинов.
Ветер катают на выгнутых спинах,
Веер аккордов осени слыша.
Строчка, что сложит неведомый автор,
Ляжет на город мокрой повязкой.
Осень – немного безумная сказка,
Главное, что продолжение – завтра.
Кстати, о чудесах
Где-то во Вселенной
А где-то во Вселенной —
раскрытое оконце
С наивною геранью.
А за окошком – солнце
Плетёт себе косичку
и ждёт твоих приветов.
Заглянешь – улыбнётся,
и сразу будет лето
В отдельно взятом доме,
на краешке Вселенной,
В каком, не помню, томе
любви обыкновенной,
Обыкновенной сказки,
завязанной на спицах
из доброты и ласки,
из песенки синицы,
серебряной капели,
пуховок нежной ивы,
из юного апреля,
из вешних снов счастливых.
На любви
Лесогорье, драконы, лешие…
