– Ладно, иди давай, завтракай. А то твои подружки меня на атомы распылят, если ты голодной останешься. Вылетаем сегодня после обеда. Много одежды не набирай, мы туда и обратно. Жду тебя в три пополудни в центральном фойе.
Выдав инструкции, Моник развернулась и, плавно покачивая бедрами, направилась к своей свите. А я, несколько обалдевшая от произошедшего, пошла к своим.
Стисси и Аорона с трудом дождались, пока я поставлю поднос с уже порядком подостывшим завтраком на стол. И тут же вцепились в меня с двух сторон:
– Рассказывай! – Это воинственная Аорона.
– Эта килла опять тебя оскорбила? – Стисси сочувствовала мне с самого первого дня в академии. И всегда принимала мою сторону. Даже если и ей доставалось за компанию со мной.
Я широко улыбнулась:
– Во-первых, доброе утро!
Аорона нетерпеливо отмахнулась от моего приветствия. Я обняла нервных девчонок за плечи:
– Девочки, я вас так люблю! Больше всего на свете после выпуска мне будет не хватать вас. Я буду скучать!
Аорона и Стисси встревоженно переглянулись:
– Стисс, – Аорона разглядывала меня, подозрительно сощурившись, – по-моему, эта килла подменила нашу Кару. Тебе так не кажется?
– Кажется. – Стисси хмуро оглянулась на столик, за которым расположилась Моник с компанией. – Я вот сейчас…
Я не выдержала и рассмеялась:
– Девчонки, какие же вы все-таки классные! Мне безумно повезло, что я с вами познакомилась! И перестаньте испепелять взглядами Моник. Она, конечно, стервь еще та. Но давно известно, что богатые тоже плачут.
– Так я и поверила. – Аорона уже немного успокоилась, но не утратила своего скепсиса. – Папочка не купил Моник платьице? Поэтому она плачет?
Я проглотила смешок:
– Да нет. Наоборот, Моник заказала два. И за это получила выволочку. Но ее проблема не в этом.
Девочки притихли, отодвинув еду. Словно предчувствуя, что я сейчас скажу нечто очень важное. Я набрала полную грудь воздуха и обвела сокурсниц радостным взглядом. Вот ничего не могу с собой поделать! Если бы можно было, сейчас бы вскочила с места и пустилась танцевать по столовой канкан. Жаль, что за такое влепят наряд вне очереди, не разговаривая, и не интересуясь причинами.
– Девочки, я еду на Бал золотой мечты!
За нашим столиком стало очень тихо. Так тихо, что казалось, будто слышно звон капающих в пустоту секунд. Девчонки молчали довольно долго, пристально глядя мне в лицо. Мне даже стало неуютно под их изучающими взглядами.
Первой отмерла хохотушка Стисси. Допивая остатки кофе, она осуждающе покачала головой:
– Я понимаю твое желание покрасоваться на Ярмарке тщеславия, Кара. Это действительно престижное мероприятие. Платиновый бал способен изменить судьбу любой. Там будут самые выдающиеся холостяки Альянса. Но, Кара, я думала, у тебя другие мечты. – Стисси вопросительно посмотрела на меня поверх чашки. – Не говоря уже о том, что доверять Моник – это глупость чистой воды.
Более резкая Аорона не торопилась с выводами:
– Каро, Моник объяснила тебе, почему она приглашает именно тебя?
– Да, – я чуть скривилась. Неприятно признаваться, что тебя пригласили только потому, что ты – лучшая из лучших, но при этом совершенно безродная, а потому не получившая официального приглашения. Всем известно, что помимо выдающихся заслуг, для того чтобы получить приглашение на Платиновый бал, необходимо еще и обладать родословной, длиною в милю. Словно скаковая лошадь на завод. – Моник отец велел позвать кого-то из сокурсников, чтобы продемонстрировать окружение дочери. А я оказалась единственной, кто отвечает требованиям министра Аверноо, и при этом не получила сама приглашения на мероприятие.
Девчонки переглянулись. Аорона вздохнула:
– Демоны его знает. Похоже на правду. Ходят слухи, что положение Аверноо на Киллане пошатнулось. И он хочет укрепить свои позиции посредством брака дочери с кем-то из влиятельных лиц. Может, и правда, этот бал – смотрины для Моник. И нужно, чтобы репутация у нее была кристально-чистой. В таком случае «подруга» вроде Кары сразу продемонстрирует ум, дальновидность и предусмотрительность будущей супруги. Не даром же говорят – скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
Я невольно передернула плечами. Как-то не так я себе представляла жизнь девиц, вроде Моник. А выходит, что ее судьба – разменная монета? И служит только для упрочения власти отца?
– Я как-то не задумывалась над этим, девочки. – Есть мне что-то резко перехотелось. – Аорона, – я повернулась к подружке, – считаешь, что мне нужно держаться подальше от политических игрищ министра Аверноо?
Аорона неприязненно поморщилась:
– Лучше было бы, конечно, не идти на этот бал с Моник, безопаснее. Хотя я и понимаю, что для землянки, пусть даже и лучшей на курсе ксенолингвистов, попасть на Ярмарку тщеславия – это невероятная удача. Этот бал способен в корне изменить твою судьбу. О! – Подруга вдруг оживилась. – А где Мирак? Тайников обычно приглашают на бал всех, кто не в космосе и не на заданиях. Может быть, он тебя возьмет с собой? И ты тогда на законных основаниях откажешь Моник?
Я ошарашенно уставилась на Аорону:
– Как это в полном составе? Это что же, Мирак каждый год бывал на этом балу…
Подружка отмахнулась:
– Я не совсем точно выразилась. Выпускников академии приглашают. Просто курсанты никому не интересны. Потому что еще не известно, закончат они обучение или нет.
Мне все равно стало холодно. Вот и причина отсутствия Мирака. Он всегда предупреждал меня, если его отправляли куда-то на практику, или приходилось лететь к родственникам домой. А тут пропал, не сказав ни слова. Значит, не считает меня достойной? Как же так? Я стиснула зубы.
– Девочки. – Мой голос звучал глухо, но спокойно и решительно. Аорона и Стисси уставились на меня, как на двухголовое чудо. – Я должна пойти на этот чертов бал. Дело в том, – я чуть помедлила, собираясь с духом. Но врать и не думала. У нас секретов друг от друга не было. – Я Мирака не видела со вчерашнего дня. Раз по словам Аороны тайников приглашают на этот бал в полном составе, то сам собой напрашивается вывод: этот арлинт не счел возможным показаться на балу со мной, своей девушкой.
Я чуть не ляпнула «невестой», но вовремя прикусила язык. Невестой я была только в собственных мечтах. Девчонкам знать об этом не стоит.
Стисси присвистнула, за что тут же получила подзатыльник от Аороны:
– Не свисти накануне важного мероприятия! Удачу просвистишь!
Стисси выновато мне улыбнулась, и не думая возмущаться. А Аорона вынесла вердикт:
– Раз так, значит, тебе обязательно нужно туда пойти. И повеселиться от души. Чтоб арлинт подавился своим снобизмом. Только нужно позаботиться о путях отступления на всякий случай. Вдруг Моник решит некрасиво пошутить. У тебя должно быть платье для бала и деньги на билет для академии.
Я ахнула. У меня не было ни того, ни другого. И времени искать тоже не было.
Аорона развила просто бешенную деятельность. Торопливо поглотав завтрак и почти не оставив времени на еду мне, она прямо из столовой потащила меня к какой-то своей знакомой.
Мне было дико неудобно, когда подруга фактически с порога потребовала одолжить ей платье. Худенькая яоху, открывшая нам дверь, изумленно смерила Аорону взглядом:
– И тебе счастливого дня! – Аороне хватило такта на этом месте смутится. Поприветствовать свою знакомую она позабыла. – А тебе не кажется, дорогая, что мое платье на твою фигуру, скажем так, несколько маловато?
Ага, совсем чуть-чуть. Я сравнила незнакомую яоху и Аорону, и чуть не прыснула от нервного смеха. Подруга была на голову выше и значительно более сильно одарена в «верхних девяносто». Аорона только отмахнулась:
– Не мне, Мила. Кару пригласила Моник Аверноо на Бал золотой мечты. А ты же знаешь, Моник. Она хоть и пообещала обеспечить одеждой, но совести у этой киллы никогда не было. Поэтому у Кары должна быть подушка безопасности.
Яоху повернулась ко мне:
– Понимаю.
Янтарные, с вертикальным змеиным зрачком глаза скользнули по моему телу.
– Я – Милания. Тебе Аорона сказала, что это за платье?
– Мила, это не важно! Скорее всего, Кара его даже не наденет.
Яоху оторвалась от изучения меня и покосилась на мою подругу:
– Это важно, Аорона. Для меня важно.
Против такого довода возразить что-либо было сложно. Аорона досадливо моргнула. А яоху повернулась ко мне:
– Мой народ верит, что проклятья переходят от яоху к яоху через одежду. И благословения тоже. Мы охотно делимся с родными и друзьями «счастливой» одеждой. И мне совершенно не жаль дать тебе это платье. Но ты должна знать: это платье покупала еще моя родственница на свою помолвку. Но надеть его так и не смогла. За день до церемонии она разбилась вместе с женихом и его родителями при перелете с планеты на спутник, где у них было поместье. Платье отдали мне. Так как я была родственницей погибшей и тоже собиралась провести церемонию заключения помолвки. Но ровно через день после того, как платье оказалось у меня, мой жених меня бросил. – Яоху чуть склонила голову к левому плечу, глядя на меня пронзительными янтарными глазами. – Я не могла и дальше жить по соседству с ним. Поэтому и поступила в Звездную академию. Надеюсь, меня распределят так далеко, что я никогда больше не столкнусь с моим бывшим и его парой.
Я не сдержалась и тихонько ахнула. А яоху кивнула в подтверждение:
– Да, мой бывший парень, который собирался заключить помолвку со мной, бросил меня ради моей соседки, у которой приданое оказалось побогаче. И требования ее родителей поскромнее. Ты же знаешь о наших обычаях?
Я кивнула:
– Жених должен иметь деньги на свадебный ритуал, и дом, куда приведет супругу.
– Ну вот. А родители моей соседки не стали ничего этого требовать. Дочь у них оказалась единственным ребенком, они сами оплатили ритуал и оставили молодых жить в своем доме.
– Это же позор на всю жизнь! – Аорона возмущенно сверкнула глазами.
Яоху вздохнула:
– Зато Фурнан не копил деньги, не покупал и не строил дом, и сейчас работает на фирме отца моей соседки. По его мнению, такая жизнь стоила определенных жертв. Теперь понимаете, почему я не хочу его видеть?
Я кивнула, и подумала, что независимо от того, надену я платье Милы или нет, кажется, я вляпалась в похожую историю. Раз Мирак исчез, не слова ни говоря, значит, дело не чисто. А если я еще и увижу его на этом балу, тогда можно будет вообще не сомневаться в том, что я для него ничего не значу.
Я и сама не знала, откуда в голове возникли такие мрачные мысли. Но с того момента, как я узнала про приглашения тайников, меня грызло смутное, но вполне определенное подозрение.
– Ну так что, Кара, рискнешь?
Я только кивнула. И Мила открыла встроенный шкаф.
Такой красоты я не видела даже по галанету. Густо-синий жесткий корсаж был сплошь расшит мелкими сияющими на свету камушками и серебряной нитью. Словно звездная ночь подарила на платье кусочек неба. От талии вниз юбка резко расширялась. Для ее пышности полагалось несколько нижних юбок из жесткой сетчатой ткани. Чем ближе к подолу стекал синий шелк, тем менее интенсивной была синева. А сам подол платья был скорее серебряным, чем синим. Когда Мила вынула платье из шкафа, мне в первый момент показалось, что оно по подолу заиндевело от холода. Сходство усиливалось тем, что то тут, то там в складках синего шелка морозными узорами вспыхивала вышивка.
Платье было невероятным. Я просто задохнулась от восторга, когда его увидела. Стало совершенно наплевать на его печальную репутацию. Это была любовь с первого взгляда. Меня даже не пугало то, что Мила была несколько выше меня ростом. И если я надену платье, мне придется встать на самый высокий каблук, чтобы не запутаться в подоле и не волочить его по полу.
Аорона, только взглянув на мое лицо, с довольной улыбкой кивнула:
– Мы его берем. Не волнуйся, вернем в целости и сохранности.
Мила пожала плечами:
– Можно не возвращать совсем. Вряд ли оно мне теперь в космосе понадобится. А если получу распределение в отдаленную колонию, тем более. Там таким вещам места нет.
Так я обзавелась «запасным» платьем. Благо, мои собственные туфельки отлично к нему подходили и по цвету, и по высоте каблука.
С деньгами все оказалось еще проще. И в тоже время повергло меня в еще больший шок – Аорона дала мне свой платежный чип. И отказалась что-либо пояснять. Единственное, что я от нее услышала, было: «Если мои деньги пойдут на то, чтобы утереть Моник нос, то можешь их и не отдавать» Если честно, то после такого заявления я почти на полчаса решилась дара речи.
За обедом мне кусок в горло не лез. Я никогда не страдала излишней мнительностью, и не была суеверной, но тугой ком событий, заворачивающийся вокруг меня жесткой спиралью, откровенно пугал. Аорона собирала меня как на войну, а не на бал. Даже заставила создать отложенное сообщение начальнику Академии на тот случай, если со мной что-то случится, и я не вернусь вовремя на распределение.
Еще больше нервозности мне добавлял тот факт, что Мирака я так и не нашла. На мои вызовы он не отвечал. В комнате жилого блока его не было. В столовой я его так и не смогла отследить. А когда отловила его ближайшего приятеля Нурлана и спросила напрямую куда подевался Мирак, тот отвел глаза и что-то замямлил по поводу неотложных обстоятельств.
Это был гвоздь в крышку моего гроба. Похоже, от меня уже решили избавиться. Иначе, почему бы Нурлану не соврать, что Мирака срочно куда-то отправили на задание? Или?..
Была еще одна возможность, о которой я не хотела думать. И из-за которой Нурлан не посмел меня обмануть. Мирак будет на этом чертовом балу. И будет не один. И с этим кем-то он может попасть в объектив вездесущих журналистов, а я потом увижу в галанете.
От этого предположения было откровенно плохо. Не хотелось верить, что Мирак мог вот так отвратительно со мной поступить. Но других предположений у меня не было.
Незаметно пролетело время. Пришла пора идти на встречу с Моник и отправляться на Киллану. К этому моменту я уже накрутила себя до такой степени, что у меня дрожали руки и немели кончики пальцев. Аорона, неодобрительно покачав головой, сунула мне в руку небольшой флакончик, в котором перекатывались три крохотные фиолетовые капсулки.
– Транквилизатор. – Почти не разжимая губ, пробормотала подружка. – Если так и не сможешь взять себя в руки и успокоится, прими одну штуку. Чтобы не выглядеть в роскошном антураже позапрошлогодним пожухшим листом. Только помни – повторный прием возможен не ранее, чем через десять часов. В противном случает будет передозировка и может наступить отравление.
Благодарно улыбнувшись подруге, я сунула флакончик в сумку. Не собираюсь я пить никакую гадость. Какой буду на балу, такой и буду. В конце концов, я не на смотрины отправляюсь.
Моник я увидела издалека. Килла стояла в форме академии и без вещей, и нервно притопывала ногой. В голове мелькнуло: «Сейчас скажет, что все отменяется! Или, что вместо меня она позвала кого-то более достойного». Я глубоко вздохнула, как перед сдачей сложного экзамена и шагнула вперед. Не подойду – не узнаю, что случилось.
Против всех ожиданий при виде меня килла расцвела радостной улыбкой и облегченно выдохнула:
– Хвала звездам! Ты пришла!
Я удивленно приподняла брови:
– А что, были сомнения?
Моник смутилась и опустила глаза:
– Ну-у-у… У тебя вообще-то нет причин мне доверять. И я боялась, что ты передумаешь. А мне сейчас, перед распределением, с отцом ругаться не хочется, честно признаюсь. Может ведь в качестве наказания засунуть в такую дыру, что свет белый будет не мил.
Оправдание было правдоподобным. Очень даже правдоподобным. Но меня почему-то кольнула иголочка ничем не оправданной тревоги. От которой я тут же постаралась отмахнуться.
– Ну, считай меня доверчивой дурочкой, которую жизнь ничему не учит.
Моник фыркнула:
– Это ты-то дурочка? Если бы я была способна выучить хотя бы две трети того, что знаешь ты, отец бы плясал от счастья. Неприятно это говорить, Кара, но ты по праву лучшая на потоке и знаешь больше всех. На скольких языках ты говоришь?
Похвала приятна всегда. А уж похвала от извечной врагини тем более. Я польщенно улыбнулась:
– Давай сегодня не будем об учебе.
Килла не стала спорить:
– Да как скажешь. Но имей ввиду: на балу папочка будет всем в уши петь, что мы с тобой такие умницы-разумницы, что лучше нас никого нет. Наверняка, заставит как дрессированную сколли продемонстрировать свои таланты. И ему не скажешь: «Давайте сегодня не будем».
