Сергей Юрьевич Соловьев "Свадьба и лишний покойник в могиле"

Свадьба и лишний покойник в могиле
Сергей Юрьевич Соловьев

Четвертая, но не последняя повесть из серии «Русский Детектив». Вот и пришла пора жениться полицейскому чиновнику. Сергей Петрович везет свою избранницу в родную деревню. Но как отнесутся к его китайской невесте родные? А тут и в деревне неспокойно. Видишь ли, приведения земляков замучили. Но Сергей Петрович все решит и здесь.

Сергей Соловьев

Свадьба и лишний покойник в могиле

Пролог. Не уехать просто так

– Время уж мало, Сергей Петрович, – всё повторял нервничающий больше самого полицейского чиновника дворник Акимов Кузьма Гаврилович, – да поезд уж совсем скоро. Что делать-то?

Рядом вышагивал и кочегар котельной, Щеголев Илья, который уже принёс шесть чемоданов со второго этажа. И сегодня же он отправил телеграмму Петру Андреевичу да матери Лукерье Степановне, в деревню Стабровка, Орловской губернии, что выезжает к ним их сын. Как и дворник, кочегар служил здесь не один год. Собственно, чужим человеком Илья Романович уже не был, поскольку ухаживал за их гувернанткой, Глафирой Андреевной. Как там их амурные дела продвигались, полицейский чиновник не вникал, не его дело, своя служба имелась.

Кузьма Гаврилович человек был человеком основательным, уже не один десяток лет служил в доме, где квартировали работники сыскной полиции. И здесь, на Большом Каретном, тоже был его дом, и он привязался к людям, здесь жившим и чувствовал их почти частью своей семьи. Так что два работника справлялись преотлично, и без их помощи Стаброву было бы гораздо сложнее.

– Не на мотоцикле же мчаться на Курский вокзал, – с сомнением посмотрел Сергей Петрович на чемоданы и коробки, уже лежавшие во дворе.

И да, всё это на таком легкомысленном транспорте перевезти не было возможности. А с извозчиком вдруг возникли проблемы, а времени уже просто в обрез. Анна ходила взад и вперед по двору их дома, уже не прикрываясь зонтиком, а размахивая им на ходу. Обстановка накалялась по секундно. Сергей Петрович вспоминал схожий момент, во время флотский службы, когда в Гельсинфорс прибыл ревизор из Адмиралтейства для проверки их минной дивизии. Любимый начальник без конца посылал вестовых командирам миноносцев, столовую мыли уже в пятый раз, начальник лазарета менял третий халат, поскольку казалось, что те два были положительно несвежими.

Сейчас, было очень похоже. Акимов, не выдержав гнетущей атмосферы, умчался к дворнику соседского дома, Давлетьяру, будочник Ращокин, дежуривший сегодня, встал на угол дома, что бы подхватить лихача. Кочегар, видно, привыкши гореть на работе, не покидал своего поста до последнего.

То есть, паника растекалась, подобно разлитому киселю на новой скатерти. Но нашёлся и человек с алмазной твердости сердцем.

– Позвонил бы на Петровку, что бы Еремея Гвоздева на автомобиле прислали, – наконец посоветовала Юйлань, – сюда ему пять минут ехать. За полчаса до вокзала доберёмся. А на извозчике теперь всяко опоздаем.

Совет был дельным. Да не дельным, а просто наилучшим и спасительным. Сергей быстро поднялся в квартиру, позвонил, где ему открыла Глафира Андреевна, их кухарка. Она оставалась в Москве, на хозяйстве, добро стеречь.

– Да что это вы, Сергей Петрович? – сказала она, сжав кулачки в крайнем волнении, – никак не уедете? Всё служба не отпускает?

– Ничего, – проговорил он, поправив фуражку, – поедем…

Быстро уселся около телефонного аппарата, поднял трубку, и заговорил:

– Барышня, соедините с сыскной полицией.

На минутку всё замерло, будто перед началом спекталя в тевтре, затем раздался голос дежурного в трубке Эриксона:

– Сыскное управление слушает…

– Алексей Иванович, Стабров это. Соедините с гаражом, Еремей Гвоздев позарез нужен…

Полицейский чиновник шумно вздохнул, вспоминая сегодняшнее сумасшедшее утро. И тут без Гвоздёва было решительно не обойтись.

***

А начиналось всё неплохо, и день, как ни странно, выдался на диво спокойным. По крайней мере, с самого начала. Глафира вместе с Юйлань проверили все чемоданы, вещи и подарки для отца и матери. Но затем китаянка уселась на диван перед зеркалом, достав платье, и в который раз приложила к себе. Ну, Глафира Андреевна принялась охать да нахваливать:

– Ах как вам идёт, барышня… Кружева, какие шелка, – умело, с толком и смыслом вставляла наисладчайшие слова старая сплетница.

Умелая лесть- ключ ко всем дверям, и дочь китайского мандарина просто растаяла, пала жертвой нехитрых ухищрений простой тамбовской крестьянки.

– Китайская ткань, из Нанкина. – ответила девушка и порозовела от удовольствия, – очень дорогая и хорошая. В год выделывают всего сто локтей. Но Си Люй, он друг моего покойного отца, и сделал почти невозможное – сумел договориться и прислать нам эту драгоценность. И погляди – выделка какая, куда лучше итальянских тканей.

Кухарка только кивала, делала умное лицо и поддакивала. Разбиралась она в этом совсем несильно, да это её хозяйке было и неважно, главное, что нашёлся благодарный слушатель. Сергей Петрович, к примеру , выдерживал минуты три таких бесед, не больше.

Правда, сейчас, полицейский чиновник был во флотском мундире, при кортике. Имел право – не был уволен, а лишь находился в бессрочном отпуску после ранения. Не просто морской офицер- а участник войны, сражался в Порт- Артуре.

Мундир был ослепительно белого цвета по летнему времени. Сказать честно, эту красота была только пошита в ателье месье Пьера на Кузнецком мосту, и то, исключительно по настоянию Юйлань. Ценник там мог напугать любого человека со слабыми нервами.

Морской офицер должен давать пример подчиненным в трудную минуту- но сейчас капитан Стабров чувствовал себя хуже, чем во время сдачи экзаменов в Морском Училище. Рука сама тянулась к коробке с манильскими сигарами, но тут раздался спасительный звонок телефонного аппарата. Полицейский чиновник встал, сделал значительное лицо:

– Стабров у аппарата!

– Сергей Петрович, срочно. Сейчас за вами автомобиль приедет, – говорил сам Аркадий Францевич.

Аркадий Францевич Кошко был начальником Сыскной полиции Москвы, а значит и Стаброва Сергея Петровича, полицейского начальника московского округа.

– Да я сегодня в 19 часов уезжаю. Я же вам докладывал, вы согласились, подписали мои отпускные документы, – чуть напрягся Сергей Петрвич.

– Так я помню, да. Там дел часа на два, не больше. Сейчас за вами автомобиль приедет. Очень не надолго.

– Хорошо, Аркадий Францевич.

Сергей положил трубку, и встретившись глазами с Анной, и едва не обжёгся- её чёрные глаза словно стали просто пылающими углями. Он поспешно отвернулся, надел фуражку, и глядя в сторону медленно произнёс:

– Я скоро вернусь. Служба! – закончил он, и пожав плечами нарочито неторопливо вышел из квартиры.

Полицейский чиновник затем, когда его не видели, поспешно спустился по лестнице, и во дворе уже стоял новенький полицейский автомобиль, гордость сыскной полиции. И рядом расхаживал Еремей, одетый в кожаную куртку, кожаную фуражку, галифе и хромовые сапоги, наслаждался вниманием кухарок, служанок и дворника Акимова. Стабров подождал немного, не желая портить радость Гвоздёву. Недавно выучился Еремей, и из извозчиков вышел в шофёры. «Старательный всё же оказался юноша» – как подумал Сергей Петрович.

– Поехали, Еремей, – отчётливо произнёс Стабров.

– Сделаем, ваше благородие! – и водитель надвинул на глаза очки с кожаными наглазниками.

Два оборота кривым стартером, машина затарахтела. Шофёр не удержался, и нажал пару раз на клаксон. Публика дома на Большом Каретном была в полном восторге!

– Да чего случилось то? – спросил в нетерпении Стабров, – дело интересное, или так?

– Да недалеко здесь, Минаков попросил. Мол, без вас просто никак. Дело наиважнейшее.

Гуляющие по Петровскому бульвару дамы с кавалерами оборачивались вслед автомобилю с сидящим в нём импозантным морским офицером. В Москве флотские были всё же редкостью, как и гвардейские офицеры, и пользовались немалым успехом в обществе.

Но, в тишине и покое Сергей Петрович успел наконец, раскурить свою «Манилу» и уже с удовольствием сидел на удобном диване авто.

– Чего, опять купчины свой гонор показывают? – всё гадал Стабров.

– Да нет, просто момент интересный, как Девяткин выразился.

Тут уж отпускник призадумался. «Дело образуется, кажется интересное, если Андрей Сергеевич так считает» – как подумалось в эту секунду офицеру. Но вот, машина пронеслась в начало Петровки, дом 2, с шиком влетела во двор, так что городовой еле успел лихо козырнуть.

Во дворе прогуливался Девяткин, в лёгкой летней костюмной паре, и такой прямо модник, завёл себе и французское конотье. Давно уже был Стабров знаком со своим сотрудником и не жалел об этом. Работали с ними над такими делами, и самое последнее, когда удалось взять налётчиков с поличным, так Андрей Сергеевич проявил себя там выше всяких похвал. Да и в семейной жизни за ум взялся, женился наконец. Свадьба была – так просто маскарад в Венеции, не ожидал он такого от Самарасвати Чандры, да Виджай Сингха, учеников самого профессора Гурджиева. Праздник в «Красе Востока » они закатили на совесть, почти Рождественку подожгли.

Ну, так ведь сочетался браком Девяткин с самой Екатериной Александровной, Падмой Патил, а не с кем-то ещё. И Кошко дрогнул, выхлопотал повышение для сотрудника. А то ведь женатый человек- а чины небольшие, не блеснёшь перед супругой.

– Сергей Петрович, быстрее, – и он пригласил начальника внутрь.

Стабров только перекрестился про себя, умоляя, что бы без душегубства, и даже пообещал опять посетить любимый Петровский монастырь, отстоять полную службу. Девяткин, с шляпой в руке, бодро отворил дверь…

– Поздравляем, поздравляем! – раздались крики его подчиненных.

Здесь присутствовали все его знакомые и друзья. Александр Владимирович Минаков фотограф, Франц Янович Шульц, фельдшер Федюнин Григорий Ильич, Саркова Екатерина Александровна, правда, теперь уже Девяткина, жена Андрея Сергеевича.

Ну не мог Стабров тащить их в Орловскую область, и поэтому собирались затем отметить торжество в ресторане на Тверской. Тем более Девяткин женат, Минаков тоже, и в друзья жениха их не позовёшь, не по обычаю. Выбрали преотличное место, даже заказали банкет с непременным списком французских блюд.

Подошёл и сам Аркадий Францевич, с двумя коробками перевязанными шёлковыми лентами, и, приветливо улыбаясь, вручил подарки.

– Не смогли мы ждать две недели. А то потом вручать- совсем не то, Сергей Петрович.

Стабров был растроган. Получилось всё очень неожиданно, но приятно. Такого ожидать он точно не мог. Пожал всем руки, перецеловал, если это было прилично.

– Но через две недели, к десяти часам. Непременно! – добавил жених нарочито громко, – Попрошу не опаздывать! – напомнил он.

– Еремей вас домой отвезёт, – заметил Аркадий Францевич, и слабо улыбнулся.

Стабров кивнул, одел фуражку, привычно оглядел китель и поспешно вернулся во двор, к стоявшему там Гвоздёву.

– Тоже поздравить вас хотел бы, Сергей Петрович.

– Конечно Еремей. Домой бы надо…

***

Водитель с важным видом завёл автомобиль, и мотор мерно застучал, и тронулся. Полицейский чиновник призадумался, и тут, словно напоминая, рукоятка «Браунинга», как живая, уперлась ему в живот. Сергей Петрович недовольно поморщился, и тут перед его глазами возникла неприятная картина.

Пара субъектов, с пистолетами в руках, заскочили в ювелирный магазин. Скорее, лавку чем шикарный магазин с зеркалами в рост посетителей и непременной бронзовой люстрой под потолком. Здесь, как видно. всё было куда скромнее.

– Еремей, встань так, что бы перекрыть дорогу их фаэтону.

– Понял…

– Но сам не подставляйся, да сделай так, что бы злодеи не смогли свою повозку развернуть.

В фаэтоне остался кучер, да скорее ряженый, вероятно, тоже бандит, из той же шайки… Пола его поддевки ощутимо топорщилась от громоздкого оружия.

– Всё сделаю, – закивал Гвоздёв. – у меня и пистолет есть. Я с вами пойду!

– Отставить… Прикрывать меня здесь. Как понял? Городовых пока не зови.

– Так точно!

Стабров спрыгнул с подножки, не забыв поправить съехавшую на правый висок фуражку и безукоризненно поправил козырёк. «Всё прямо по уставу. То, что я при мундире, это и отлично» – невпопад подумал офицер.

Аккуратность- это просто принцип жизни моряка. Был бы он, к примеру, гренадёром- наверное, ринулся бы прямо с парадного входа злодеев вязать Ну а он, служивший на миноносце, должен был проявлять смекалку. И Стабров побежал к чёрному ходу. В руке уже был «браунинг». Время привычно словно остановилось для него. Пять ступенек крыльца, он осторожно взялся за ручку двери, и , к счастью, смазанные петли и не скрипнули.

Подобное помещение – это вам не витрина блестящего роскошью магазина. Это нечто подобное тыльной части аристократической перевязи Портоса, ненароком увиденной Д'Артаньяном. Повергающая в ужас простота, даже просто брутальность. И здесь всё тоже- стены, неровно вымазанные коричневой масляной краской, осыпающаяся побелка с давно ставшего серым потолка. Пара уныло светящих лампочек, причем без абажуров, с трудом разгоняющих темноту коридора.

Искомая комната для хранения ценностей выделялась шикарной отделкой. Стиль а-я Рюс: Дубовые доски и толстое полосовое железо делали её просто незабываемой.

Но, к счастью, одна из дверей была полуоткрыта, и за ней прятался испуганный приказчик, несколько похожий на малентких человечков из сказок братьев Гримм. Стабров заглянул, что бы успокоить этого человека, который едва не заорал. Полицейский чиновник поднёс указательный палец к своим губам, призывая к молчанию. К счастью крик ещё не сорвался, правда капля пота с носа несчастного всё же конфузно упала.