Николай Иванович Хрипков "Волшебная кисточка"

И краснеет, и бледнеет,

И боится даже встреч.

Хоть стихи и для Наташи,

Для нее, не для бумаг.

Только мало ел он каши,

Не осмелится никак.

Лучше он умрет, чем кто-то

Прочитал его стихи.

В них души его работа.

Для других же хи-хи-хи.

Он своей великой тайны

Никому не открывал.

Дар таинственный, случайный

Ото всех оберегал.

Потайное место сделал,

Оборудовал свой стол.

И никто о том не ведал

И никто бы не нашел.

Если же какой мальчишка

С ней о чем-то говорит,

Исподлобья, как воришка,

Он за парочкой следит.

Хоть и признаков немало,

Что Амуром он убит,

Но она не замечала

Или делала лишь вид.

И Тимоше так обидно,

Хоть с отчаянья реви!

Как же может быть не видно,

Если он в огне любви?

Ах, Наташа! Ах, девчонки!

Невозможно вас понять.

Ведь намек, и самый тонкий,

Вы способны распознать.

Или же она с мальчишкой

Просто хочет поиграть,

Как играет кошка с мышкой

Прежде чем ее сожрать.

С безответной любовью

Очень даже трудно жить.

И какой-нибудь другою

Вам ее не заменить.

Вот подай ее – и точка!

И не надо мне другой!

Хоть царя какого дочка,

Что затмит всех красотой.

И любви ведь не докажешь,

Безрассудная она.

Не откроешь дверь, не скажешь:

«Уходи! Ты не нужна!»

И любовные страданья,

Будь ты дед или юнец,

Это просто наказанье,

Стресс для любящих сердец.

Легкомысленным натурам

В этом смысле проще жить,

Могут умным, могут дурам

Хоть какую блажь внушить.

«Что же я себя терзаю,

Обрекаю на нытьё?

Я же средством обладаю,

Чтоб в себя влюбить ее».

И Тимошка этой мыслью

Загорелся. Всё решить

Сможет он, лишь этой кистью

По бумаге поводить.

Вот мальчишка кучерявый

Лук пускает в дело вновь.

Результат его забавы –

Это новая любовь.

Нарисована Наташа

Хорошо, почти живой.

И не сводит жертва наша

Глаз восторженно с него.

И любой, картину эту

Увидав, поймет: она

Так похожа на Джульетту,

Как Джульетта влюблена.

«Нет! – подумал он. – Не надо

Мне такой кордебалет!

И зачем тебе награда,

Где твоей заслуги нет?

Как-то стрёмно поступаю,

Становлюсь я подлецом.

И ее не уважаю,

И себя в дерьмо лицом.

Где любовь, должно быть чисто,

Чтобы сор не приставал».

И схватив листочек, быстро

Он в клочки его порвал.

И такое облегченье,

И такая благодать!

И подумал на мгновенье:

«Может, кисточку сломать?»

Вот и всё! Теперь спокоен.

Ведь устроена так жизнь:

Если ты, товарищ, воин,