Когда я уселась на лавку перед оттертым столом, то почувствовала, что сапоги начали неприятно прилипать к немытому полу. Чистюля внутри меня от приступа брезгливости закатила глаза и свалилась в глубоком обмороке. Макстен водрузил на столешницу череп. Егорка пустыми глазницами с осуждением таращился на обеденный зал и щерил рот. При виде ведьмовского аксессуара трактирщик сошел с лица и проблеял:
– Что желаете, господин Керн?
– Покормить даму. Она с дороги, – кивнул в мою сторону чернокнижник. Странным образом этот дурацкий кивок заставил взгляда разбойников сойтись на мне. Вместо того, чтобы притвориться маленькой и незаметной, я выпятила грудь. Пусть помрут от смущения! Кое-кто действительно отвернулся и осенил себя знамением. Другими словами, перекрестился.
– Сейчас-сейчас, – засуетился трактирщик, – еда будет подана.
Не успела я глазом моргнуть, как на столе появился глиняный горшок с густым варевом, по запаху похожим на рассольник, порезанный грубыми кусками хлеб с отрубями и пыльная бутыль с вином.
– Ешь не бойся, – откупоривая бутыль, Макстен смотрел на трактирщика. – Он знает, что на ведьм яды не действуют, а разозлить могут. Правда, Рето?
– Как можно пытаться вас отравить, господин Керн? У нас приличное заведение, – промычал тот, окончательно сходя с лица. Глядя на неестественную бледность «хлебосольного» хозяина, не оставалось сомнений, что точно подмешал как минимум крысиный яд. Вздохнув, я отложила поварешку и смирилась с тем, что до возвращения к родному холодильнику останусь голодной. Надеюсь, это самое возвращение не растянется, и я не отощаю до состояния Егорки, а только эстетично сброшу пару килограммов.
– Что-нибудь еще? – спросил он, следя за тем, как чернокнижник брезгливо принюхивается к вину.
– Твою душу, – серьезно вымолвил он и с такой силой поставил бутыль на стол, что подпрыгнули тарелки.
Хозяин выкатил глаза, прижал руки к груди и попятился.
– Что это выходит, Рето? – тихо заговорил Макстен, не спуская с трактирщика страшного взгляда. – Значит, так ты отдаешь долги? Думал, я не справлюсь с паршивыми прислужниками? Смотрю, на всякий случай подготовился: народ собрал, дверь проклятьем обложил.
Что он сказал? Проклятие?! Вспомнилось, как чернокнижник, неожиданно выказывая галантность, в дверях пропустил меня вперед. Ведь догадывался о проклятие скотина ведьмовская! Сразу вспомнился бородатый анекдот: в лифт пропускайте даму первой, проверьте на ней – не упадет ли кабина.
– Так на мне сейчас проклятие?! – выпалила я, перебивая колдуна.
Тот поперхнулся на полуслове и оглянулся в мою сторону с таким удивлением, словно я была неожиданно заговорившей тумбочкой.
– Мы можем обсудить это позже? – тихо уточнил он.
– Нет, черт возьми! Что если позже я умру? – воскликнула я и вдруг заметила, что народ начал вставать со своих мест.
– Сядьте, господа, – тихо, с угрозой в голосе произнес Макстен. – Я пришел мирно поговорить.
Господа оказались глухи к вежливой просьбе и садиться напрочь отказались, кое у кого в руках, как по мановению волшебной палочки, появились ножи. Судя по мерзостным, агрессивным физиономиям разбойников, умереть от проклятия для девицы в пижаме было не самым плохим вариантом.
– На место, овцы! – вдруг рявкнул чернокнижник пробирающим до мурашек хриплым голосом. В черных глазах вспыхнуло пламя, на лице прочертились глубокие, похожие на шрамы, морщины. Казалось, в одно мгновение из молодого мужчины колдун превратился в пугающего старика. Воздух содрогнулся, задрожала посуда. На одном из столов лопнул кувшин, и в разные стороны брызнуло вино. И наступила тяжелая тишина.
Я в ужасе смотрела на Макстена, ожидая, что прямо сейчас под разрушительной силой магии трактир задрожит и начнет разваливаться на бревнышки, но ничего не происходило. На лице чернокнижника появилось обескураженное выражение. Разбойники, вроде напуганные ведьмовским выпадом, переглядывались. В зале воцарилась атмосфера коллективного недоумения, и только хозяин трактира расплылся в широкой довольной улыбке.
– Эй, плешивый ведьмак, думал, что я не позаботился о защите от черной магии?
И банда в полном составе рванула на колдуна.
– Прячься! – бросил Макстен.
Во время паники у меня зачастую отрубалась какая-то важная часть головного мозга, и, несмотря на темный цвет волос, я превращалась в блондинку из американских фильмов ужасов. Вместо того чтобы броситься наутек из трактира, я схватила череп и юркнула под добротный стол. Только спряталась, как кто-то налетел на мое убежище, сметя на пол еду. С края столешницы потекло вино. От страха я подскочила, хорошенько приложилась макушкой и немедленно свернулась комочком, прижимая к груди Егорку. Народ за пределами стола бесновался и захлебывался бранью.
– Хватай ведьму! – прохрипел кто-то.
С визгом я увернулась от грязных лапищ и, лягнув мужика сапогом, выскочила из-под стола. В трактире шла настоящая потасовка, совершенно не похожая на те, что показывали в кино, когда кровь красиво летела в замедленной съемке, а актеры наигранно размахивали кулаками, не умея эти самые кулаки толком сжать. Драка в зале была страшной, грязной и яростной. Макстен отбивался, видимо, не жалея магии. Некоторые головорезы, получив удар, резко разворачивались и, словно дикие звери, набрасывались на сотоварищей.
– Куда собралась, ведьма? – рявкнул мне в лицо бородатый здоровяк, щербатостью вполне способный посоревноваться с Егоркой. Неожиданно стало ясно, что мужики обступили меня плотным кольцом. Раз они меня называли ведьмой, то следовало соответствовать. Я выставила вперед череп и проорала страшным голосом:
– Караганда!
Не знаю, что именно пугало в звучном названии местных дикарей, но бандиты отхлынули от меня, словно от прокаженной. Оттолкнув одного из противников, Макстен оказался рядом со мной и прижался спиной к спине.
– Продолжай, – пробормотал он едва слышно.
– Я понятия не имею, что мне выкрикивать, – процедила я, не забывая для устрашения тыкать в сторону мужиков черепом, а потом прикрикнула: – Оксюморон!
– Отлично, – похвалил меня чернокнижник.
– Компьютер, факс, степлер, рентген… – посыпала я понятиями, неизвестными в мире средневековья, а потом буркнула: – Чем ты там занимаешься, пока я держу круговую оборону?
– Спасаю нас, – напряженным голосом отозвался колдун. – Не останавливайся!
– Трансферт!
– Умница…
Откровенно сказать, у умницы заканчивался словарный запас и начинался паралич мозгов. Мужички постепенно осознавали, что выкрики «ведьмы» не несли никакой магической нагрузки и начали наступать. В отчаянье я заорала, возведя череп к потолку:
– Ав-то-мо-биль!
– Еще, – последовал приказ от боевого товарища. Хотя видела я таких «товарищей» в том же гробу, где и рекламные туры по чужим мирам за свой счет.
– Давай теперь сам.
– Немедленно! – рыкнул он.
– Да что б вас всех тут пробрало… – буркнула я и завопила дурным голосом, как доведенная до края банши: – Абракадабра!
Из глазниц бедняги Егорки выплеснулись два зеленых луча. В круг магического света попал не вовремя рванувший к нам головорез, и его просветило до скелета. От изумления я взвизгнула и выронила череп. Он катился по полу, выплевывая в воздух короткие зеленые лучи, а я ловила себя на мысли, что не зря никогда не доверяла сказкам.
Вот так скажешь в каком-нибудь параллельном мире невинное словечко из детской книжки, а окажется, что толпу мужиков расстреляла! А ведь это было простое «абракадабра», что бы случилось, выкрикни я «Авада Кедавра»? Все бы сразу замертво упали? На этой изумленной мысли сознание начало меркнуть, не иначе как подействовало проклятие, пойманное в дверях гостеприимного заведения. Прежде чем умереть, я еще успела заметить, как головорезы брызнули в разные стороны, словно тараканы…
Оживала я мучительно, как с утра после бурной студенческой вечеринки. Сдернула с головы покрывало, попыталась перевернуться … и с грохотом свалилась на пол. Оказалось, что я лежала не на жесткой кровати, а на узкой лавке в перевернутом вверх дном трактире.
– Очнулась? – прозвучал смутно знакомый хрипловатый голос.
– Почему я все еще в этом мире? – простонала, обращаясь в пустоту, и тут же стрельнула (в смысле сфокусировала) взгляд в сторону чернокнижника: – Не отвечай.
Он сидел за накрытым столом и, что-то жуя, индифферентно отозвался:
– Я и не собирался.
Покрывало на поверку оказалось длинным черным плащом из плотной ткани. Рукавов или прорезей для рук не было, зато имелся огромный капюшон. Другими словами, инквизиция на выезде, но не человеку в измазанной пижаме воротить нос от неожиданно свалившейся на голову одежды.
Трактир был пуст, входную дверь выбили. Сквозь проем в зловонное сумрачное нутро заведения проникал солнечный свет. Нетвердой рукой я уцепилась за лавку, чтобы подняться, и тут обнаружила на внешней стороне кисти татуировку, подозрительно похожую на ту, что имелась у чернокнижника. Открытие, сказать прямо, взбодрило и подняло давление. Я вскочила на ноги с такой проворностью, будто не валялась без сознания.
– Что это, черт возьми?!
– След от проклятия, – с индифферентным видом пояснил ведьмак.
– Я же теперь выгляжу, как адепт сатанинской секты!
– Зато ты избавилась от проклятия, – заметил Макстен и заработал выразительный взгляд.
– То есть ты мне хорошую новость сейчас сказал?
– Поверь мне, дитя, я пожил на этом свете. Когда ты точно знаешь, что не умрешь от проклятия – это не просто хорошая, а отличная новость. Присоединишься к празднованию?
Знаете, как говорят? Если не можешь изменить ситуацию, то измени отношение к ней. Вряд ли сектантскую тату можно стереть, послюнявив пальчик, но лазерную коррекцию никто не запрещает сделать. Как же я обожаю наш цивилизованный мир, где люди не пугаются слова «автомобиль»!
– Если ты угощаешь, – проворчала я, направляясь к столу. – А где все?
Вопрос прозвучал даже для меня странно, как будто в опустевшем трактире была не поножовщина, а удалая свадьба с дракой.
– Ушли, – отозвался Макстен и указал полным стаканом: – И дверь с собой унесли.
– Трактирщика тоже унесли?
– Пока не успели. Выпьешь за его душу?
– По-твоему, поминки – это празднование? – буркнула я, но за стол плюхнулась. Покрытый копотью щербатый Егорка стоял между тарелок.
– Кстати, это моя «абракадабра» заставила его зелеными лучами стрелять? – полюбопытствовала я.
– Больше черная магия, помноженная твое проклятие…
– Без подробностей, – пробормотала я, не желая знать, что мной очередной раз воспользовался один из чернокнижников, которым ни в коем случае нельзя было доверять.
– Другими словами, я всех нас спас.
– Просто супергерой, – фыркнула я и добавила, чтобы исключить недопонимание: – Это была ирония, если ты не понял.
Тарелки оказались вымытыми и целенькими. Еда, в отличие от рассольника, выглядела приличной. Для придирки я проверила на свет ложку, но смешно придираться к чистоте столовых приборов, когда у самой руки грязные.
– Так из какого ты, говоришь, мира? – покосился на меня Макстен.
– Из того, откуда твой ученик меня своровал, – без зазрения совести заложила я и под сытный обед рассказала абсолютно обо всем, что произошло в замке.
Не успела я доесть, как в трактир ввалились люди в красных плащах, и спокойная трапеза тут же оказалась прерванной.
– Чернокнижник Макстен Керн и безымянная черная ведьма, известная как Невеста чернокнижника, именем короля вы арестованы! – заорал с порога нервный страж.
Как же вышло, что я всего несколько часов находилась в параллельном мире, а уже и прозвище получила, и с дурной компанией связалась. Спрятав руки под стол, я съежилась. Желудок от страха свело судорогой, и обед стремительно подступил к горлу. Однако Макстен волнения не выказал. Не обращая внимания на вооруженный отряд, он спросил:
– Ты наелась?
Я судорожно кивнула.
– Тогда возвращаемся домой. – Он поднялся с лавки, и стражники в одну секунду ощерились мечами.
– Они на нас нападут, – прошептала я с истерикой в голосе.
– Не нападут, – уверенно покачал он головой. – Среди них нет мага. Дядьку Идриса прихвати.
– Кого? – вылупилась я и тут же поняла, что речь идет о дорогом спасителе Егорке. Поспешно схватила со стола череп, путаясь в длинном неудобном плаще, ужасно натиравшем завязкой шею, кое-как перевалилась через лавку.
Макстен схватил меня за запястье и улыбнулся:
– Капитан?
Решительной походкой, таща меня следом, он направился к перекрытому дверному проему. Блюстители порядка испуганно попятились. Не сбавляя шага, Макстен резко вскинул руку. Капитан захрипел, схватился за горло, а потом начал медленно подниматься над полом, яростно суча ногами в сапогах. Отряд оцепенел, боясь пошевелиться.
– Дорогу, господа, – очень тихо вымолвил чернокнижник, но даже у меня от страха екнуло сердце.
За нашими спинами хрипел почти задушенный страж. Народ хлынул в разные стороны, освобождая проход. Раздался грохот и надрывный кашель. Я оглянулась через плечо. Капитан катался по полу, пытаясь вернуть дыхание.
– Олухи, держите его! – хрипел он, но Макстен уже вошел в слепящий свет за порогом, а следом за ним я.
В глазах потемнело. Когда я проморгалась, то с изумлением обнаружила, что стою в знакомом холле замка Мельхом.
– Учитель! – разлетелось в гулком пространстве эхо. Эверт Ройбаш кубарем катился по лестнице, чтобы встретить долгожданного хозяина. Скромно и бесшумно появился черный прислужник Хинч. Тут парочка увидела меня и замерла.
Чернокнижник забрал у меня Егорку и сунул в руки слуги:
– Отмыть.
Потом без слов он начал подниматься по лестнице на второй этаж. В ошарашенной тишине раздавались быстрые шаги. Притормозив рядом с оцепенелым учеником, он кивнул в мою сторону:
– Одеть, отмыть и отправить домой в ночь черной звезды.
– Я не знаю как, – проблеял Эверт, боясь даже покоситься в мою сторону.
– Ты не знаешь, как ее одеть и отмыть? – спокойно спросил Макстен, и в этом спокойствии было скрыто столько ярости, что я бы на месте неуча потеряла сознание, скатилась с лестницы и по собственному желанию свернула шею. Другими словами, самоустранилась от стыда.
– Отмыться я сама могу! – прикрикнула я, вздрогнув от одной фантазии, как малолетний недоумок приготовит «ванну с пузырьками», а потом принесет деревянных уточек и предложит потереть спинку.
– Не знаю, как отправить, – откашлялся бледный как смерть ученик.
– У тебя еще месяц, чтобы узнать.
– Месяц?! – поперхнулась я. – Но у меня нет месяца. Я думала, что вы тут поколдуете и прямо сейчас меня переправите.
– Что я могу сказать, – ухмыльнулся он, бросив на меня насмешливый взгляд, – добро пожаловать в замок Мельхом.
