Winter Majesty "The Bridge"

Когда настало время прощаться, мелкий дождь прекратился, оставляя место солнцу. Игривые лучи растолкали хмурые облака и принялись трогать любые поверхности, до коих могли дотянуться. Землистый запах приятно входил в лёгкие. Когда-то Мэттвел прочла, что у аромата имеется специальный термин. Петрикор от «петра» и «ихор», переводящихся как камень и жидкость, текущая в крови богов. Это как-то связывали с почвой, опираясь на то, что божества связаны с землёй. Впервые обработав информацию Мэд фыркнула и заключила, что всё это бред. Вспомнив об этом сейчас, она согласилась с собой из прошлого.

Поскольку дом находится ближе к окраине, то округу часто насаждали туи, а вот численность остальных жилых построек или магазинов редела. В солнечные дни здесь вырастают длинные тени, создавая блаженную прохладу.

Сжав руку в кулак, Мэделин слегка закусила костяшку указательного пальца. Её мысли походили на слизняков и червей. Медленно ворочались, наводя неприязнь и глубинную тревогу. Она искренне не понимала почему струны души так тянет невидимая рука и ввинчивает смуту в сознание.

На выходе Мэттвел всё-таки развернулась на пятках и зашла обратно, громко хлопнув дверью. Девушка поморщилась, вскинув руки, точно безмолвно извиняясь перед предметом ограждения. – Мистер Локвуд! – услышав ответ на оклик, Мэд пошла чуть дальше.

Старик мыл посуду на кухне и кинул взгляд через плечо, стоило ему заприметить гостью.

Мэделин переступила с ноги на ногу, сцепила руки в замок, не находя нужных фраз для начала. – Возможно, Вы сочтёте мой вопрос странным, но… Расскажите про того Мистера с рисунка.

Старик сутулился, выключил воду, бегущую из-под крана и замер не оборачиваясь. Прежде чем он подал голос, вязкая тишина заползла под кожу. – С чего взяла, что я знаю что-то про него, Мэдди?

– Мне… – неуверенно протянула Мэттвел. Ногти оставили лунки на коже, но боль не проступила. – Показалось.

– Я вспомнил жуткую книгу, название не помню. Там был похожий персонаж.

И Мэделин приняла бы эту правду, похоронила в своём сердце и никогда не возрождала, поскольку сама не любит данный жанр, но всё её нутро выворачивалось наизнанку.

– «Лжец», – обвинял внутренний голос, шепча то в правое, то в левое ухо, напоминая назойливое насекомое. Руки покрылась мурашками.

– Представление окончено. Знакомая фраза? – вопрос старика утонул в пучине волнения и подозрений, гулко отзываясь эхом в бездонном колодце вондера.

– Acta est fabula. – как по команде отчеканила Мэделин, ощущая, как вздрогнули руки, будто на них выскочили волдыри от ожогов. Озноб пробил стрелой.

– Откуда?

– Прочитала на бумажке.

– Трогала её? – проницательные глаза мистера Локвуда с отторжением взглянули на Мэд.

Девушка отступила на шаг назад, стиснув зубы. Подобный взор испугал, ведь девушка получила его впервые от хорошего знакомого, который никогда бы не обращался с ней плохо. Если он хочет выяснить что-то своё… Стив знал, что интерес Мэттвел заставил до дыр выучить фразу, отпечатать стопками листовок, во век не позволившие забыть.

– Что-нибудь ещё там трогала? – мистер Локвуд встал напротив, чудилось, будто он стал выше, чем есть, а лицо ссохлось, подчёркивая впалость глаз. Старик словно преображался в нечто страшное, нечеловеческое.

– «Что же ты натворила, девочка». – с жалостью подумал Стив, с сочувствием покачав головой.

Там. Где там? Мэделин почувствовала острую головную боль и подкатившую тошноту.

– Я, пожалуй, пойду… – боязливо отозвалась девушка и пулей выбежала из дома, по пути споткнувшись о подставку для зонтов.

Очутившись на улице Мэд судорожно задышала, призрачные когти царапали грудь, желая вскрыть до рёбер.

Оливия спросила зачем подруга возвращалась, а Мэттвел пропустила вопрос сквозь уши, завороженно смотря в окно. За стеклом таилось отражение Стива. Старик наблюдал с таким же пронзительным взглядом.

– «Беги». – взмолилось сознание, отдавая новой яркой вспышкой боли в районе висков.

– Мэдди, всё хорошо? – мягкая рука Лив, очутившаяся на запястье вернула в истинный мир.

Мэттвел намекнула взглядом посмотреть в окно.

– Что там?

Оливия ничего не видела, а вот Мэделин, обернувшись вновь, отчётливо различала силуэт Мистера Неизвестности вместо старика. Скулы свело, глаза защипало. Мэд быстро потёрла глаза кончиками пальцев. – Пошли, становится холодно.

***

Выставка проходила в современном здании Стенноура, радуя глаз лаконичным стилем, не отвлекающим от произведений искусств. Зрительный шум отсутствовал, а значит во всю позволял насладиться собственным восприятием. Снаружи строение представляло из себя трехэтажное здание из больших серых блоков, выступы украшены статуями львов, держащих в зубах флаги штата и страны.

Внутри пахло тонким ароматом от освежителя воздуха, создающего впечатление, словно комнаты на самом деле силуэты, а люди находятся в еловом лесу, запах коего витает по всему городу. Точное название аромата Мэд не могла сказать и повезло, что он ненавязчив и вызывает ассоциации мягко, как бы предлагая, а не заставляя проникнуться. По периметру стен, окрашенных белой краской, одну за другой повесили картины, выдерживая достаточное расстояние между ними, дабы не смешивать вид в одно яркое пятно. Все холсты имеют персональную подсветку из светодиодных лент и находятся под стеклом. Если человек остановится под неудачным углом, то творчество наградит бликами и ничем более, кроме раздражения. Мэттвел посоветовала бы организатором пересмотреть вариант со стеклом и отказаться от него вовсе.

В отличие от подруги, Оливия ходила с широко открытыми глазами и сверкала улыбкой, будто вместо зубов у девушки стояли жемчужины. Локвуд то и дело подводила Мэд за ручку, объясняя историю каждой картины или скульптуры. Некоторые произведения искусства действительно приходились Мэделин по вкусу, но это не исключало того, что, заходя в Гугл, дабы почитать побольше о произведениях искусства, она с признанием оглядывала ценники тех работ, кои казалось, созданы посредством того, что банка краски упала на холст.

Оливия сказала, что просто Мэд не разбирается в творчестве. Пожалуй, Мэттвел вынуждена согласиться. Среди авторов числились исключительно современники, а не признанные гении на подобие Рафаэля Санти, Микеланджело Буанарроти или Агесандра Антиохийского, поэтому единственное, что зажгло сердце – Кайл.

Увидев парня, Мэделин моментально ущипнула Оливию за талию. – Обернись медленно и не вызывай подозрений.

Конечно же, Лив не была бы Лив, если б подыграла. Локвуд вальяжно развернула корпус, присвистнула и толкнула Мэд локтем в ребра. – Кайл Фолл, наша великолепная звезда.

– Не позорь меня! – шикнула Мэделин и, схватив за рукав блузки, отвела подругу подальше. – Не ожидала, что он ходит по выставкам.

– Всё в этой жизни бывает, – Оливия безучастно пожала плечами. – Кому-то и гадать не приходится.

– Что ты… – осознание неспешно запустило шестерёнки. – Нет, ты не сделала это намерено.

– Ещё как сделала.

Бабушка Оливии по материнской линии до сих пор работает специалистом в крупной, для их города, компании, а один из коллег – отец Кайла и Лиама. Удачно сложилась, что люди хорошо ладят и имеют тёплые взаимоотношения. Разумеется, зная, что выставку спонсирует предприятие, Лив невзначай поинтересовалась будут ли там мальчики.

Мэделин нравилось восхищаться Кайлом издалека, неизменно выдерживая расстояние. Ей не хотелось подростковой романтики и прочих прилагающих вещей. Мэд обожала уединение со своей личностью, но это не мешало находить других людей красивыми и интересными.

Оливия непременно ненавязчиво заставит вступить с парнем в контакт. Пожар разгорался внутри, перегоняя эссенцию пёстрых ощущений и мыслей в кончики пальцев. Мэделин захотелось исчезнуть.

– А теперь пошли, заинтересуешь Кайла.

Мэттвел выгнула бровь, скидывая нагло закинутую руку подруги со своей талии. – Заинтересуешь?

– Да, именно ты, у меня уже всё схвачено.

– Не отстанешь?

– Разумеется.

И рыжая зашагала вперёд, отстранившись от хватки Лив.

Кайл стоял спиной к ней, а потому, Мэттвел уверенной походкой приблизилась к парню и толкнула его. Легко, но достаточно, чтобы обратить на себя внимание, словно абсолютно случайно, проходя мимо. Мэд умела применять навык коммуникации и обольщения, оборачивая желанное к своим воротам. В конце концов Мэделин всегда считала себя красивой, что подмечали и другие в виде комплиментов, не испытывая загонов по поводу внешности. У девушки достаточно стройная фигура, хотя тело Лив приходилось Мэдди по вкусу куда больше, но тем не менее. Миловидное лицо с маленькими щёчками и миндалевидными разрезом глаз, кои особенно выгодно смотрятся с подводкой и накрашенными ресницами. Грех не пользоваться природным даром.

– Ох, простите, я… – Мэд невинно заморгала, приоткрыв рот, делая щенячий взгляд.

Наверное, издалека Оливия боролась с тем, чтобы не засмеяться на весь зал.

– Мэделин Мэттвел, – губы растянулись, позволяя белоснежным зубам сверкнуть. – Увлекаешься искусством?

Мэд отвела чайные радужки, накручивая на палец переднюю прядь волос. – Я здесь с подругой. Немного отбилась от неё.

Парень усмехнулся, засунул руки в карманы джинсов. – Нравится здесь? Как по мне тут слишком скучно.

Пара говорила тихо, вполголоса, не желая тревожить остальных посетителей, которые могли бы сделать колкое замечание.

– Любишь более громкие мероприятия?

– Ты не ответила на мой вопрос.

Девушка кокетливо хмыкнула, прикусив губу. – Не сказала бы, что выставка входит в ряд того, что я нахожу захватывающим.

– Похоже, у нас общие вкусы. – Фолл запустил пятерню в блондинистые волосы, схожие с шёлком. Локоны завивались в лёгкие и крупные кудряшки, будто их крутили на плойку. – Меня сюда попросили сходить родители. Для общего развития. Считают, что слишком увлечён спортом и узко мыслю.

Мэделин хихикнула, сцепила пальцы в замок и перекатила вес с пяток на носки, затем обратно.

До этого дня они разговаривали не так уж и много, в основном это были незначительные короткие диалоги, не несущие никаких серьёзных информационных нагрузок. Однако, этих эпизодов хватило, чтобы Мэттвел приняла то, что ей очень нравится живой и звонкий голос Фолла.

Кайл сделал шаг вперёд и кивнул головой, предлагая пройтись. В его глазах ключом плескалась энергия, завораживающая и гоняющая заряды электричества по телу. – У тебя есть увлечения?

– Пригласишь меня погулять? – парировала Мэд, юрко кинув хитрый взгляд. Ей приглянулось удивление Кайла и новая улыбка, источающая ошеломление. Он не ожидал подобного, ровно, как и Мэделин от самой себе. Бестия прочувствовала, прилив крови к щекам, молясь, чтобы краска не вспыхнула также ярко, сколь ощущалась.

– Вот так сразу?

– Такое маленькое условие.

– Договорились. – Фолл протянул кулак, ожидая аналогичного удара от девушки.

Тяжёлые шаги приближались, намеренно приковывая внимание. Лиам Фолл. Кажется, ему хотелось быть новым интересом всех окружающих. Грубые берцы усиливали шумовой эффект от уверенной походки с широко расправленными плечами. Джинсовая куртка скрывала подкачанные руки. Для подобного образа было весьма прохладно, но быть может дело в закалённом теле, либо в горячей крови, текущей в венах. Семейство Фолл имело примесь итальянских корней, что сказывалось на прекрасном виде парней.

– Не хочу прерывать вашу болтовню, но моего братишку ищут. – голос Лиама более грубый, хриплый и низкий. Полная противоположность сладких речей Кайла. Младший близнец хлопнул Кайла по плечу, а Мэд невольно вспомнилось, как обожает так делать Оливия.

– Привет, Лиам. – кивнула Мэделин, встречая взор насыщенных зелёных радужек, сходящих за настоящий хвойный лес. Такие притягательные.

В брате Кайла таилось нечто глубинное, таилось под покровом мутной воды гладкого озера.

– Лисичка. – кривая улыбка коснулась лица парня, ломая вдребезги маску беспристрастного амплуа. Глаза украдкой пробежали по Мэттвел, перемещаясь на Кайла. Лиам нетерпеливо принялся притопывать ногой. Близнецы, но одновременно безмерно разные.

«Лисичка». Из его уст прозвучало слишком мило.

– Он очень любит играть. – продолжил брюнет, надавливая на плечо брата, побуждая развернуться в правильном направлении.

Мэделин едва нахмурила брови, с вопросом всматриваясь в отделяющийся силуэт, желая найти уточнения.

– До скорой встречи, Мэдди. – Кайл отсалютовал, обернувшись через плечо.

Девушка помахала рукой вслед. Она мгновенно вспомнила про Оливию. Впрочем, искать подругу не было необходимости. Лив сама нашла Мэделин, ткнув пальцами в рёбра. Разумеется, Мэттвел подпрыгнула на месте, зашипев подобно кошке, либо змее, раскрывшей свой капюшон.

– Как всё прошло? – подавляя смех, поинтересовалась Локвуд.

Мэд бережно потёрла место, принявшее укол неожиданности. – Уверена, что ты видела абсолютно всё.

– Люблю тебя, моя догадливая. – Оливия ущипнула Мэделин за щёку, довольствуясь опешившим видом подруги и тихим ругательством на корейском.

Локвуд пребывает в восторге каждый раз, стоит лишь затронуть Мэттвел, ведь вторая сразу морщится, забавно фыркает и сыпет пёстрыми фразами, перевод коих не знает Оливия. Но, даже будучи невежей в других языках, девушка всегда догадывалась о содержимом.

Стоит подметить, что их дурачество знало границы и никогда не смело закрадываться за черту из алой краски, дабы не сместить баланс нирваны в сторону ссоры. Как и у всех людей на планете, у подруг бывали склоки, но решались они быстро и возникали довольно редко. Дуэт слишком дорожит друг другом, поэтому прикладывает все усилия и ищет компромисс, если он необходим.

Мэттвел отстранилась от Лив, сокращая процент риска получить вторую порцию телесных «сюрпризов». – Всего лишь третье око открыто.

– Ведьма?

– Ведьма.

Оливия высоко подняла руку, подмигивая правым глазом. Этакий секретный шифр, благодаря чему Мэд помотала головой, следом быстро подставила свои пальцы для воссоединения и покрутилась вокруг своей оси два раза. Так заведено давно и Мэделин не имеет права отказываться, как говорит Лив, но на самом деле причина скрывается совершенно под другим утверждением. Мэд не хочет коверкать момент, вознося его к ряду весёлого и лёгкого, точно кусочку пушистого облака.

Девушки обменялись тёплыми улыбками, украдкой смотря не приметили ли другие гости их импровизации.

Будучи маленькими, подруги часто проводили время вместе, впрочем, как и ныне. Мэделин искренне не помнит чей день рождения посетила, однако он точно был связан с Лив. Вероятно, Мэттвел взяли прицепом. На празднике играла весёлая музыка и детишки резвились, оставив взрослых в покое, ведь зачем докучать, если есть занятие куда интереснее? Под конец сходки с огромными воздушными шарами, Оливия пригласила одного из мальчиков потанцевать, но он отказался. Локвуд, в розовом платье и пышным бантом на голове, старалась сделать вид, будто совершенно ничто не старается сорваться с глаз. Мэделин не растерялась и пустилась в пляс с подругой.

Изначально именно Мэд ввела маленький ритуал в их обыденность, частенько предлагая потанцевать. Дни текли как вода в русле реки, а время, отведённое на движения, сокращалось, чтобы даровать возможность максимально комфортно осуществлять привычку.

Через время Оливия влюбилась в миниатюру, сходящую за этакий пробник или закуску. Неполноценно, но однозначно разгоняет воспоминания, посылая заряды эндорфина по телу.

– Скоро по домам? – задала вопрос Мэд, подавляя зевок. Место привлекает лишь минималистичной обстановкой, интересно разглядывать простоту интерьера, а вот сами великие творения задевали исключительно Оливию.

Мэделин непрестанно крутила упомянутое в голове, она бы считала минуты до отбытия, но Локвуд никак не раскрывала тайны через сколько можно будет осуществлять побег. Впрочем, Мэттвел вольна исчезнуть отсюда и сейчас, но девушка считала желание слишком неуважительным по отношению к Лив.

Вот они, различия во плоти, будто зеркала, в коих отражается иная сторона человека, не имеющая ничего общего с оригинальной персоной. Новая версия, незнакомая, манящая неизведанностью.

Мэделин перевела ленивый взгляд левее и… В тело вонзились ледяные шипы испуга. Змея, сотканная из лоскутов паники, укусила за шею, следом обвивая вокруг кольцом, затягивая удавку из самой себя.

Кто-то звал Мэд. Кто? Она не слышала, голос доносился с другого конца озера, покрытого толстой зимней коркой.

Мистер Неизвестность, какое дурацкое название, однако ничем иным Мэделин не располагала.

Мужчина притаился у стены с висящей картиной, изображающей разлетающиеся осколки бокала. Именно также себя чувствует Мэттвел – разбитым сосудом, витающим в двух параллельных мирах.

Существо из сна привычно молчало и будто бы тривиально наблюдало, не склонив головы и на пару сантиметров. Чётко и неизменно, как статуя из камня.

Руки, облачённые в перчатки, вложены друг в друга и заведены за спину, а рядом, балансируя без опоры, красуется чёрная трость с серебряным наконечником и рукояткой с формой головы змеи.

Холод пробежал от начала позвоночника, распространяя свою природу дальше, вплоть до кончиков пальцев. Мэд чудится, что на ноги надели громоздкие кандалы, запрещающие делать лишние шаги, иначе тело пронзят разряды молний и сожгут дотла. Сердце учащённо забилось в грудной клетке, дыхание сбилось, но при этом Мэттвел дышит лишь через нос, жадно втягивая воздух. Ноздри широко раздуваются, желая запастись кислородом побольше, Мэдди задыхается.

Это видение наяву выглядит жутко.