– Угомони эту бестию, я просто выполняю поручение Ялмара, слежу чтоб наша неряха не угодила в беду, – пряча кинжал, проговорил ворюга.
– Я его сейчас на ремни порежу, – кричала разъярённая лучница, выбиваясь из рук Догана.
– Да ладно тебе, Рыжая, я же просто пошутил, – улыбаясь, вышел на свет плут. – И вообще, у меня для тебя подарок.
Вор развернул кусок ткани и двумя руками протянул предмет. Там покоилась крага неимоверной красоты с вырезанным на тонком металлическом щитке крылатым драконом, а ремешки из превосходной кожи позвякивали застёжками. Флоки больше не вырывалась из рук учёного, а только заворожённо смотрела на подарок. С сомнением подняла глаза на плута, ожидая подлянки. Доган отпустил девушку. Томми, подойдя ближе, поднял её левую руку, и задрав рукав платья, надел крагу на её запястье и быстро зацепив все ремешки, зашнуровал красивым бантиком. Флоки провела пальцами по резьбе, остановив палец на крыльях и подняла глаза на улыбающегося ворюгу.
– Ты ведь не думала, что я забуду? По-моему, дракон тебе подходит больше, чем цветок, – весело заметил Томми.
– Думала. Спасибо, – тихонько проговорила лучница.
– Вот почему вы не можете всегда жить мирно? – с умилением спросил Доган.
– Потому, что он болван, – заметила Флоки.
Учёный посмотрел на довольного вора и утвердительно покачал головой, соглашаясь с высказыванием.
– Ты по делу ко мне направлялась? – спросил он, глядя на девушку.
Она кивнула.
– Тогда пройдёмте… в мою лабораторию, – с саркастичной гордостью пригласил он друзей…
– Располагайтесь, – кинул по-хозяйски Доган, заходя в лабораторию Вульдреда.
Томми зашёл последним. Осмотревшись вокруг, глянул на уж слишком довольного своим положением учёного.
– Где ты спрятал тело? Почему не нанял меня? Незачем было марать руки самому.
– Я… ты о чем? – не понимая вопросов, спросил Доган, но быстро сообразив, добавил: – Не убивал я его, он третий день занят тем, что напивается вдрызг и ходит по шлюхам.
– Хм, старикан явно не потерял ещё вкус к жизни, – с ноткой уважения в голосе, заметил ворюга.
Флоки стояла, переводя взгляд с Томми на Догана и обратно.
– Если надумаешь, сразу обращайся ко мне, все сделаю за дёшево, – голосом профессионала заявил плут.
– Обязательно, Томми. Итак, перейдём к делу, юная мисс, – обратился он к девушке.
Лучница, помявшись, явно стесняясь, решила кратко и ясно изложить причину встречи:
– Эм… по-моему я магичка.
– Хм, очень интересно, и откуда такие мысли? Ты что-нибудь случайно наколдовала?
Флоки интенсивно потрясла головой.
– Того большого драуга в комнате-ловушке я убила заклинанием.
Доган почесал подбородок.
– Расскажи поподробнее, – садясь в хозяйское кресло, кивком он пригласил Флоки присесть на пуфик.
Рассказ сопровождался интенсивными жестикуляциями и красочной демонстрацией с использованием всевозможных предметов. Доган молча слушал, время от времени кивая. Томми с сомнением глядел на явно взбудораженную Флоки, но тоже не перебивал.
– … вот так все и было, – закончила девушка свой рассказ.
– Очень любопытно, скажи, ты чувствуешь магические потоки прямо сейчас? – спросил учёный.
– Чево? – приподняв одну бровь, спросила девушка.
– Хм, я, конечно, не эксперт по меркам магов этого времени, но предположу, что ты всё-таки не маг, Флоки. Думаю, твой лук выступил катализатором. Признаться, когда я однажды взял его в руки, я почувствовал некую вибрацию энергии, но тогда не придал этому значения. В одной книжке упоминалось урывками про зачарованное оружие – это очень редкие предметы, набор заклинаний в них ограничен, но пользоваться ими могут даже люди без магического таланта. Нюанс лишь в том, что такие игрушки сами выбирают себе хозяев и в других руках не станут работать.
– Откуда её отец взял волшебный лук? Кем он вообще был? – спросил Томми.
Доган пожал плечами.
– Волшебный… лук, – задумчиво проговорила девушка вслух, одновременно натягивая зловещую улыбку на своём милом личике.
– Мне знакома эта ухмылка… – с опаской подметил плут. – Её следует держать подальше от таких вещей, с обычным луком она была опасна, а что будет с зачарованным?
Флоки бросила на вора косой взгляд всё с той же улыбочкой садиста, отчего его передёрнуло.
– И все же мне любопытно, – начал Доган. – Хочу на него взглянуть, он ещё у Ялмара?
– Да, лежит у него… – опасливо ответил плут.
– Принеси его, а ты, Флоки, приходи в это же время завтра, ну а я поищу в библиотеке что-нибудь про подобные артефакты и к завтрашнему дню буду готов всё объяснить.
– А может не надо? – жалобно произнёс Томми. – Может сообщим шефу и пусть он решает? Или хотя бы проголосуем?
– Что такое, коротышка, никак струсил? – подстрекающие спросила Флоки.
– Во-первых, я тебя на пять сантиметров выше, от коротышки слышу, во-вторых, я выступаю голосом разума, потому как в ваших глазах читается безумие.
– Я не сторонник нарушать субординацию в отряде, но сейчас тот случай, когда Ялмару сообщать не надо, сначала надо провести полевые испытания, а после я сообщу ему лично, – на мгновение замолчав, начинающий маг посмотрел Томми прямо в глаза. – Вдруг и сообщать будет нечего, а Флоки всё это только привиделось?
– Ты подцепил рыжее безумие от этой рыжей девки, – со знанием дела проговорил ворюга.
Флоки с Доганом, не сговариваясь, принялись молча сверлить воришку взглядом, оказывая психологическое давление на мечущегося как мышонок в клетке с двумя львами плута, пока тот, не выдержав давления, не закричал:
– Прекратите! Я принесу, только прекратите так смотреть!
– Встречаемся завтра после обеда возле крайней развилки, – подытожил учёный.
– Всё это плохо кончится, – покачал в отчаянии головой самый разумный в данный момент человек в этой комнате.
День 4
Ялмар, проснувшись как всегда спозаранку, надел свою новенькую форму. Стоя перед зеркалом, поймал себя на мысли, что ему явно нравится работа тех милых девушек и всё сидит как влитое, очерчивая его могучий стан, подчерчивая широкую грудь и бугристые плечи. Вспомнил, как девушки звали навестить их ближе к вечеру, исключительно для того, чтобы проверить, всё ли правильно сшито. Улыбнувшись своему отражению, он застегнул перевязь с ножнами. Сегодня было его дежурство, нужно провести осмотр стражи и совершить обход дворянских этажей. Ингольфа он убедил отдохнуть весь день, на что старик, долго сопротивляясь, всё же с благодарностью согласился. Воин вышел за дверь и закрыл её на замок. По уже сложившейся привычке, с кувшином в руках, сделал два шага и отворил дверь архива.
Томми сидел за столом, рассматривая какие-то бумаги. В комнате был порядок, всё, что вчера валялось кучками на полу, кто-то аккуратно по алфавиту разложил по полочкам.
– Что происходит? – спросил Ялмар.
Томми повернулся в кресле, не выпуская листок бумаги с чьими то очками на носу, в которых отсутствовали стекляшки.
– Произвожу проверку состояния архивных документов на предмет установления фактических нарушений, выявляю недостатки в учёте и хранении, произвожу реставрацию и консервационно-профилактические работы, – не моргнув выговорил плут.
– Что ты задумал, Томми? – поставив кувшин на стол, спросил его лейтенант.
– Я просмотрел последние акты приёма… закуплено десять тысяч стрел по тридцать серебряных монет за пучок, – усмехнулся писарь. – Они что, алмазной крошкой наконечники посыпают? Да им красная цена пятьдесят медяков за пучок, – с размаху воткнул он ничем не примечательную стрелу в столешницу. – Это из той самой партии, их даже не распаковали.
– Томми, ты явно что-то скрываешь от меня.
– Ночью я сходил на склад, сделал инвентаризацию… всё равно не спалось. И что-то тут нечисто, особенно с теми заказами, которые делает Грабис, в них расхождения в цифрах уж совсем нелепые, хотя факт нарушения тут у всех, – продолжил свой доклад писарь.
– Ты можешь мне все рассказать, пока не сделал то, что ты задумал, и я не буду тебя ругать, – не слушая доклад плута, пообещал Ялмар.
– Я соберу все явные и доказуемые махинации касающиеся поставок оружия и предоставлю всё тебе, только я не знаю к кому с этим обращаться, тут подписи и печати всех вышестоящих военных чинов, так что у них у всех рыльце в пушку и все повязаны. Будут выгораживать друг друга и устранять всех недовольных, – не унимался с докладом писарь и самопровозглашённый начальник архива по совместительству.
– ТОММИ, – заорал обычно спокойный воин.
– Я слушаю, шеф, – спокойно ответил плут, раскладывая бумаги по разным кипам.
– Сейчас пять утра, почему ты трезвый?
– Ты знаешь, я не работаю на пьяную голову, – ответил ворюга, сложив руки в замок, на столе.
– С каких пор?
– С того момента как ты посоветовал вести благодетельную жизнь, несколько дней назад, помнишь?
Ялмар замер с приоткрытым ртом, посмотрев на плута, сдвинув брови к переносице и наклонив голову в бок.
– Тебе пора, шеф, скоро перекличка, не следует опаздывать, – не поднимая глаз с документации, произнёс благодетельный вор.
– Очень прошу тебя, Томми, не натвори чего, я не могу сегодня за тобой приглядывать, так что будь благоразумен.
Томми покивал, не поднимая глаз от стола.
Ялмар кинул ещё один подозрительный взгляд на писаря, корпевшего за столом. Пожалел, что не нашёл его с перегаром в кипе бумаг и вышел, захлопнув за собой дверь.
– Прости меня, шеф, эти двое меня заставили… – с горечью произнёс Томми.
После обеда, воришка с луком в руках стоял возле развилки. Первой явилась Флоки сразу же потянувшись к луку, который у неё нагло отобрали. Томми отдёрнул плечо, заявив:
– Только под присмотром Догана.
– Он мой, ты не смеешь мне его не отдавать, – серьёзно заявила девушка.
– Ради вас я обманул папу, так что теперь я несу ответственность за происходящее, – не менее серьёзно заявил плут.
– Мне тоже не по себе от этой мысли, – произнёс Доган, подходя к двоим заговорщикам. – Я сам ему всё расскажу сегодня вечером в корчме при любом исходе сегодняшних испытаний.
Две головы покивали, признавая правоту учёного.
– В криптах, есть ещё не заваленные телами залы, там все и проверим, – объявил Доган и потряс толстой книжкой, держа её за корешок.
Трое живых шли средь мёртвых, впереди шествовал первый с поднятой над головой сферой, освещавшей им дорогу. Пройдя изрядное расстояние вглубь пещер, Доган повернул направо и в конце коридора отворил деревянную дверь одним из ключей, висевшем на большой связке. Они вошли в обширную пещеру с двадцатью пустыми саркофагами. Вынув из мешка ещё четыре сферы, он неведомым образом зажёг в них яркий свет и запустил их в разные углы зала.
– Ты что, научился магировать? – спросил плут.
– Эти сферы, по сути, просто накопитель, в них надо лишь запустить капельку сырой энергии, которая не спеша рассеивается, превращаясь в свет. Признаться, я сам не понимаю как у меня это выходит, просто концентрирую внимание и она зажигается, этому я научился в первый день пребывания здесь, – он отвёл взгляд от сферы у себя над головой и посмотрел на Флоки. – Принцип работы твоего лука совершенно иной, с ним будет намного сложнее. Сфера принимает любую энергию, направленную непосредственно в неё и сама преобразует её, а зачарованное оружие обладает волей и копит эту энергию в себе самостоятельно, и уже ты решаешь, когда её выпустить, отдав ему приказ. Маги, которым повезло обладать подобным оружием, умеют перекачивать энергию из сторонних источников, пропуская её через себя и направляя в оружие, многократно увеличивая его мощь. Подобные тандемы – редкое явление. Они достигаются только в случае полной синхронизации между оружием и носителем. Описаны случаи, когда носитель выгорал изнутри в попытках подобное совершить, оставляя после себя кратер выжженной земли размером с город.
Флоки молча хлопала глазами.
– Ну мы ведь не будем так делать, да? – почти проскулил испуганный Томми.
– Если сегодня получится выжать из лука пару искр, то можно сказать, что наши испытания прошли успешно, – успокоил его Доган.
Флоки глядела на отцовский лук, висящий у Томми на плече, вспоминая момент, когда впервые его увидела.
Её отец, который редко показывался дома, а все больше бродил по миру, оставлял деньги семейству, и вновь пропадал на месяцы. Чем он занимался никто не знал, кроме, возможно, его жены – матери Флоки – Фрейи. Девушка помнила островок посреди лесного озера, на котором стоял их домик, в десятке километров от ближайшего поселения, а единственным гостем в их доме был Ялмар, приходившийся ей дядей со стороны отца. Если, конечно, верить тому объяснению, которое приводили маленькой девочке. Она росла на этом острове, и не знала, что творится в мире. Лишь изредка мать водила её на ярмарки, обязательно нацепив на неё зелёный шаперон с фестонами, спрятав рыжие кудряшки под него. Флоки никогда не понимала как это работает, но стоило ей надеть этот капюшон и все почему-то принимали её за мальчика, а мать называла её Олафом и всем говорила, что это её племянник приехал погостить. На что Флоки не возражала, для ребёнка это было сравни игре. В первую такую прогулку даже дядя Ялмар её не узнал, на что маленький Олаф залился смехом, но не выдал своей маскировки.
Её мать была знахарем и раз в неделю ездила в одно из ближайших поселений, помогала людям и домашнему скоту, излечивая любую хворь и ставя на ноги безнадёжно больных. Где она жила никто не знал. Некоторые пытались было проследить за ней на обратном пути по лесу, но проплутав несколько дней по чаще и утратив надежду на спасение, неожиданно для себя выходили обратно там же, где вошли в лес. Иногда Флоки видела, как люди проезжают по берегу озера мимо их островка, и махала им радостно руками, но те не обращали внимания и не замечали её, даже встав лагерем на несколько дней, а некоторые лагеря к утру были пусты, будто все люди уехали, побросав свои вещи.
Как-то раз, девочка, проснувшись ночью, не нашла свою маму дома. Обыскав островок, она вышла на высокий берег на котором было две старые могилы. Дежурно осмотрев захоронения с первыми поселенцами острова, она сбежала вниз к воде и обнаружила костры на другом берегу, а большие группы людей готовили плоты, которые спускали на воду. Ими руководила какая-то женщина в сверкающих латах, пластины которой будто состояли из стекла. Женщина встала на камень возле берега и уставилась в сторону их островка, пытаясь что-то высмотреть, и водила руками, бормоча что-то под нос, а от её рук исходило лёгкое свечение.
Флоки, несмотря на юный возраст и отшельническую наивность, стало ясно, что эти люди не друзья её матери. Она испугалась и хотела уже бежать домой, когда в лесу вокруг лагеря зашуршали листья и затряслись деревья. Что-то с трёх сторон приближалось к людям, что-то быстрое и большое. Воины на берегу по команде женщины выстроились в круг, воткнули древки копий в землю и выставили щиты, ожидая нападения. В центре круга стояла та женщина, её каштанового цвета волосы развивались, хотя ветра не было, она выставила поднятые руки, будто натягивая две цепи с разных сторон. Флоки показалось, что она видит прозрачный купол над этими воинами, еле заметно переливающийся радужными оттенками. Шуршание и шум в лесу резко стихли, на освещённую поляну выходили человекоподобные животные, полностью покрытые чёрной шерстью, с волчьими головами и каждый был на три локтя выше самого высокого из воинов. Один из них был белым, пониже остальных и более грациозный. Семь оборотней стояло перед тридцатью воинами, низкий рык, что разносился вокруг, вгонял людей в ужас. Он дополнился деревянным скрипом и шуршанием листвы, приближающимся к лагерю. Три дуба двигались в сторону людей, медленно передвигая корни по земле и цепляясь ветвями за ближайшие стволы деревьев. В один момент всё замерло – ни рычания, ни скрипа. Белый оборотень смотрел поверх голов людей на женщину, в глазах которой читалась злоба и вызов.
– Убить всех, – донеслись из пасти белого оборотня едва различимые слова на человеческом языке.
Один из дубов, тяжело опустившись, вогнал ветви в землю. За пару секунд пронёсшись под землёй, они вышли наружу внутри купола под ногами у людей, зелёные жёлуди на них начали лопаться с сухими хлопками, высвобождая зелёную дымку ядовитой пыльцы. Воины начали задыхаться и не в силах выбраться из устроенного их хозяйкой террариума, колотили копьями по стенкам своей тюрьмы. Женщина в броне в мгновенье схлопнула защитный купол и неведомо откуда взявшийся ветер начал выдувать пыльцу во все стороны. Люди жадно глотали свежий кислород, едва удерживая оружие в руках, их глаза слезились, прижимаясь к друг другу они старались держать строй. Два других дуба, в этот же момент удлинив свои корни, начали оплетать воинов, фиксируя их на одном месте. Два огромных сгустка магмы сорвались с рук женщины и полетели в стороны живых деревьев. Белый оборотень, махнув рукой, превратил оба сгустка в шарики льда, которые с треском ударившись в дубы, только поцарапали им кору и разбились на куски.
Как чёрная волна вервольфы кинулись на людей, разрывая плоть вместе с броней своими чёрными когтями, выгрызая глотки зубами и отсекая конечности одним ударом.
Флоки стояла на берегу, глядя на раскидываемые части людских тел, а крики доходили по воде в исковерканном виде, дополняемые булькающими звуками из наполовину откусанных челюстей.
Все закончилось быстро. И в образовавшейся тишине только один человек выполз из груды мяса, в котором с трудом можно было узнать людей – это была та самая женщина. Она ползла, выплёвывая кровь, с откусанными по колено ногами, а за ней медленно шёл белый оборотень. Женщина доползла до берега с раскиданными тут и там человеческим конечностями, без сил уселась и глядела на своего преследователя глазами полными злобы и страха.
